Фейт понимала, что ведет себя жестко, но она и сама оказалась в положении, которое мать Говарда мягче отнюдь не сделала. Да и никто не собирается этого делать, с отчаянием осознала Фейт.
Такой поворот явно вывел Эмили Харрисон из душевного равновесия.
- Мне очень жаль… - снова начала она, но Фейт ее решительно прервала:
- Все в порядке. Сразу после окончания игры я уйду.
- Говард не захочет, чтобы вы уходили.
- Я сама принимаю решения, миссис Харрисон.
Так оно и было, и уже очень давно. Начиная с того момента, когда Фейт осознала, что независимость - единственный способ уцелеть в доме отца, и решила ни о чем не переживать, ни на что не обижаться и не хотеть ничего такого, чего у нее нет. И вот теперь, глядя на семью Говарда, она чувствовала себя чужеземцем, наблюдающим жизнь волшебной страны, в число жителей которой ему быть принятым не суждено.
Добровольно, во всяком случае.
Ребенок мог бы стать своеобразным пропуском - Говард ведь, по признанию его матери, человек добрый, однако Фейт достаточно пожила на свете, чтобы знать: доброта иногда может обернуться ужасной жестокостью. Проникнуть в волшебную страну она и ее ребенок могли лишь в том случае, если Говард стал бы ее мужем, но ловить его в западню брака Фейт не могла. Брак не должен быть западней. Ни для кого.
Почувствовав, что наблюдать за ним ей теперь больно, она попыталась переключить внимание на других участников праздника, но взгляд упорно возвращался к Говарду.
К отцу ее ребенка… К случайному партнеру…
К мужчине, не знающему, что внутри нее растет его частичка. Правильно ли она сделает, сказав ему об этом? Или же для них обоих будет лучше, если она просто исчезнет из его жизни?
Ответа на эти вопросы Фейт не знала.
Но она должна была найти этот ответ, и чем быстрее, тем лучше.
От невеселых размышлений ее оторвал голос Говарда.
- Право выбора за победителями! - торжествующе провозгласил он. - Я и Фейт вызываем Вайолетт и Фреда.
- Бога ради, парень! - добродушно согласились нисколько не обескураженные поражением братья. - Фред разделает тебя под орех.
- Ха! Вы не знаете мою Фейт!
«Мою Фейт»?! - молодая женщина не верила своим ушам. И ослепительная улыбка, снова адресованная исключительно мне! Нет, терпеть все это и дальше я не в силах!
- Только не я, Говард, - быстро возразила она. - Возьми в партнеры кого-нибудь другого. Мне пора. - И она встала, готовая распрощаться.
- Пора? - Говард даже ракетку выронил от удивления.
- Это был чудесный день, но…
- Он еще не закончился, - не дал ей договорить Говард. - В семь мы начнем делать барбекю, а потом…
- Мне очень жаль, что я не могу остаться.
- Почему не можешь, Фейт? - вступила в разговор Вайолетт. - Ты нам просто необходима!
Фейт заставила себя улыбнуться.
- Дело в том, что у меня голова буквально раскалывается от боли. Слишком много шампанского, наверное. Пожалуйста, не обижайтесь, но я должна уйти.
- Ну что же вы не сказали, Фейт! - упрекнула ее миссис Харрисон, вставая с кресла. - Сейчас я принесу вам аспирин.
- А пока тебе лучше прилечь, - предложила Вайолетт.
- Нет, пожалуйста… - протянув руку, Фейт остановила миссис Харрисон.
Она и сама не знала, какая смесь мольбы и боли отразилась при этом в ее глазах. - Позвольте мне уйти. Хорошо?
После секундного колебания та неуверенно сказала:
- Мне, право, очень жаль…
- Чего именно, мама? - резко спросил Говард…
- Что я не могу остаться и поиграть в пинг-понг, - поспешно объяснила Фейт и сноба заставила себя улыбнуться. - А теперь я бы хотела со всеми попрощаться.
Говард испытующе посмотрел ей в глаза. Он явно подозревал, что с этой внезапной головной болью что-то не так, однако, к облегчению Фейт, допытываться не стал.
- Сегодня - ты мой босс, - сказал он, и на лицо его вернулась обычная улыбка, - Мама, ты, пожалуй, все же дай гостье таблетку аспирина, прежде чем она нас покинет.
- Конечно, милый.
- Не хочу, чтобы ты садилась за руль с головной болью, - сказал он Фейт, затем, повысив голос, позвал:
- Эй, вы там! Фейт уходит и хочет попрощаться.
Подойдя, все начали пожимать ей руку, целовать щеки, говорить, какое удовольствие им доставило знакомство с ней. Все это Фейт воспринимала как сквозь туман. Мать Говарда принесла две таблетки и стакан воды. Фейт послушно приняла лекарство - голова у нее и вправду заболела. Затем окружающая ее толпа постепенно рассеялась, шум стих. Остался только Говард, который отнял у нее стакан, поставил на стол и взял ее под руку.
- Ты уверена, что сможешь вести машину? - заботливо спросил он, вводя ее в дом.
- Со мной все будет в порядке, - хрипло ответила она.
Войдя в гостиную, Говард предложил:
- Давай посидим здесь немного. Пока боль утихнет.
- Нет, я не хочу тебя обременять, - возразила Фейт, беря сумочку, которую оставила на стуле возле рождественской елки. - До свидания и иди, тебя ждут.
Рождество… мир и благополучие… вера, надежда, любовь и исполнение самых сокровенных желаний… Боже, какой же злой и циничной насмешкой обернулся для нее этот день!
- Ты меня ничуть не обременяешь, - и не подумав уходить, заверил ее Говард.
- Со мной все будет в порядке, - решительно повторила Фейт и, крепко сжимая сумочку, направилась к двери.
Говард пошел следом.
- Фейт, мама сказала что-то такое, из-за чего ты расстроилась?
- С чего ты взял? - Ей хорошо удалось сыграть удивление.
- Мама считает, что она одна знает, как будет лучше, - с легким раздражением объяснил Говард.
Фейт пожала плечами.
- Почти все родители таковы.
Кроме меня. Вот сейчас я пытаюсь что-то сделать, что-то решить за себя и своего не родившегося ребенка, хотя совсем не понимаю, как будет лучше.
- Ты не ответила на вопрос, - не отступал Говард.
- Это не имеет значения.
Говард быстро ее обогнал и остановил, загородив собой дорогу.
- Ты имеешь значение, - спокойно сказал он. - Ты имеешь значение для меня.
Неужели это правда? Точнее - сколько правды в этих словах? Пытаясь определить это,
Фейт подняла голову и посмотрела Говарду в глаза. В горящие ярким огнем золотистые глаза… Но что он значит, этот огонь?
Фейт не заметила, как Говард поднял руку. Щеке ее стало тепло от его прикосновения - легкого, мимолетного, потому что пальцы его уже погрузились в ее волосы, голова приблизилась, и губы прижались к ее губам.
Все, что случилось дальше, Фейт помнила плохо; Пульсирующая боль в голове куда-то ушла, вместо нее сознание заполнила горячая волна - желания. Фейт и сама не заметила, как устремилась к Говарду, прижалась к нему, нежась в лучах исходящего от него тепла. Все ее существо расслабленно и безвольно парило в океане блаженства, чувствуя, нет - отчетливо понимая, что это и есть ответ, ответ на все ее вопросы.
- Ну-у-у…
Вайолетт… - пронеслось в сознании Фейт. Как некстати…
- Кусок праздничного торта для Фейт. Я его оставлю вот здесь…
Стремительное появление и мгновенное исчезновение сестры Говарда подействовало отрезвляюще, и Фейт вдруг отчетливо осознала, что делает она и что делает Говард, То, что происходит между ними сейчас, не более чем сексуальное влечение, которому она не может противиться и которое не дает ответа ни на какие вопросы.
Она обнаружила, что бесстыдно прильнула к Говарду; и не только позволяет ему обнимать себя, не и сама вцепилась в него из последних сил, словно утопающий в соломинку, словно… блондинка, которую она еще недавно презирала, в Льюка.
Боже, какой же тупой, самоуверенной и ничего не понимающей дурой я была!
- отругала себя Фейт.
- Ты не должен был этого делать! - с упреком и болью вскрикнула она. - Ты же обещал!
- Но ведь мы не в офисе, и сейчас не рабочее время, - напомнил ей Говард, и на губах его появилась знакомая чувственная и чуть ироничная улыбка. - Вот я и не смог удержаться, чтобы не освежить такие приятные для нас обоих воспоминания.
Воспоминания… Почти физически связывающие нас… - пронеслось в ее голове. В отчаянии от своей готовности обновить их, Фейт вырвалась из его рук и сделала шаг назад.
- Ты воспользовался моей слабостью!
Это обвинение нисколько не оправдывало ее уступчивость, но инициатива исходила все же не от нее. В этом Говард упрекнуть ее не мог.
Он казался ничуть не обескураженным. На его губах играла все та же улыбка.
- Взгляни вверх, Фейт. Прямо над твоей головой на елке висит веточка омелы.
Фейт перевела взгляд и увидела украшавшую елку омелу.
- По обычаю, в день Рождества мужчина имеет право поцеловать женщину, стоящую под веткой омелы.
Опять пресловутый юмор Говарда Харрисона! - со злостью подумала она. Он опять сделал со мной что хотел, исполнил свое коварное желание, пусть и в нерабочее время. И плевать ему на то, как я себя при этом чувствую. Опытный ловелас просто не смог упустить подвернувшейся возможности.
Фейт почувствовала, как внутри нее вскипает ярость. Ярость, смешанная, со страхом и отчаянием.
- Ты специально остановил меня здесь! - сжав кулаки, выкрикнула она.
Как он посмел поцеловать меня - без желании и любви, в шутку?! Это просто чудовищно!
Говард нахмурился.
- Я сказал это, чтобы ты поняла: у тебя нет никаких причин злиться или обижаться, - попробовал объяснить он.
- Это был вовсе не рождественский поцелуй! - огрызнулась Фейт, глядя на него с ненавистью и презрением.
Улыбка окончательно исчезла с лица Говарда.
Глаза его сузились. Теперь они были скорее желтыми, чем золотыми. Волк перед последним броском на добычу, подумала Фейт и напряглась, полная решимости этого броска не допустить.
- Да, - спокойно согласился он. - Но не кажется ли это странным тебе самой?
- Что? - не поняла Фейт.
Да она и не могла понять, потому что была слишком напряжена, сосредоточенно следя за каждым движением Говарда.
- То, что у нас все так здорово получается после того, как убрался с дороги Льюк? Мы с тобой просто идеально подходим друг другу.
«Идеально»! Это слово будто открыло шлюзы, сдерживающие давно назревавшую истерику. «Идеально»!
- О-о-о! Настолько идеально, Говард, что я беременна! - Руки Фейт сами собой взметнулись в полном драматизма жесте. - Ну и как тебе нравится такое идеальное соответствие?
Шок! Фейт ясно увидела его на странно изменившемся лице Говарда. Шок, словно живое существо, опутал его своими щупальцами, разрушая и убивая все, что было и могло быть между ними. Она и сама не понимала, как с ее губ слетело признание. Она не думала, не хотела говорить это сейчас, но все случилось само собой, помимо ее воли, и теперь…
- Беременна.
Говард произнес это так, словно пробовал это слово на вкус, словно оно было слишком большим, непостижимо огромным, чтобы он мог вот так сразу осознать его смысл.
Фейт беспомощно всплеснула руками.
- Прости. Мне очень жаль… Это случилось тем вечером, когда ты пришел в мою новую квартиру, и… и я забыла принять таблетку. На следующий день я выпила две, но…
Увидев, как потрясение на лице Говарда сменяется странной смесью задумчивости и удивления, она окончательно запуталась и замолчала.
- Ты от меня беременна, - сказал он таким тоном, словно услышанное ему понравилось.
- Говард, этого не должно было случиться.
- Но ведь случилось же! - возразил он и… радостно улыбнулся.
Фейт запаниковала: Говард реагирует неадекватно, он определенно все еще не пришел в себя.
- Ты понимаешь, о чем я говорю? - с сомнением спросила она.
- Ты носишь моего ребенка. Моего! - Он ликовал.
- Говард, постарайся сосредоточиться! - раздраженно потребовала Фейт. Пожалуйста, возьми себя в руки и слушай, что я тебе говорю. Все получилось случайно. Я не хотела тебе его навязывать.
- Навязывать его мне? Навязывать? - непонимающе переспросил он. - Но я же его отец… Это просто биологический факт и… - Говард умолк на полуслове, затем с интересом спросил:
- Когда ты об этом узнала?
- О чем?! - снова не поняла Фейт. Мыслительные процессы в голове Говарда сейчас осуществлялись по каким-то странным и не понятным ей законам.
- О ребенке.
Она покраснела.
- Несколько дней назад, когда получила результаты анализа крови.
Говард опять радостно ухмыльнулся.
- Значит, все абсолютно точно.
- Ты перестанешь или нет?! - чуть не плача, спросила Фейт.
- Что перестану? - Говард, видимо, тоже плохо ее понимал.
- Выглядеть таким счастливым!
- Но я ничего не могу с собой поделать!
Мужчине ведь не каждый день сообщают, что он станет отцом. А это мой первый ребенок…
- Говард! Мы… мы даже не женаты!
- Верно. - На его лице наконец появилось озабоченное выражение, однако не успела Фейт облегченно вздохнуть, как он снова улыбался до ушей. - Но ведь это совсем не трудно уладить!
Потеряв всякую надежду его вразумить, Фейт растерянно замолчала. Говард определенно утратил способность трезво оценивать происходящее. Будучи постоянно окруженным племянниками, он, возможно, страдал чем-то вроде навязчивой идеи иметь собственного ребенка. Но, какова бы ни была причина, сейчас Говард находится в невменяемом состоянии, и продолжать разговор было бесполезно. Видимо, имеет смысл подождать несколько дней, решила Фейт, пока Говард придет в себя, а когда ему станет лучше, мы сможем спокойно все обсудить.
- Я еду домой, - твердо сказала она. - У меня голова болит.
Однако не успела она сделать и шагу, как Говард, протянув руку, снова ее остановил.
- Подожди! Пожалуйста…
Это было уже слишком. Глаза ее защипало от слез, затем они медленно потекли по щекам. Фейт молча их глотала, чувствовала, что задыхается, что не в состоянии сказать больше ни слова, что не может даже посмотреть Говарду в глаза.
- Прости. Я, наверное, веду себя неправильно, да? - виновато, со странной робостью спросил он.
Фейт отрицательно покачала головой.
- Не плачь, милая. Я исправлюсь. Обещаю.
Слезы быстрее заструились по щекам Фейт. Говард обнял ее за плечи и, утешая, прижал к себе.
- Я тебя отвезу.
- Но твоя семья…
- Моя семья теперь ты, Фейт. Пожалуйста, позволь мне о тебе позаботиться.
Его нежный голос, слова, которые она втайне так хотела от него услышать, довершили дело. Слезы теперь лились ручьем, и Фейт почти висела на руке Говарда, когда он вел ее к двери. У нее не осталось сил, чтобы сопротивляться или препираться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18