Большинство из нас увидело в этом зоркость альбатроса.
— Неужели? — Джек прикинулся смущенным. — Мне думается, великолепные пастбища и обильные источники воды достаточно ясно свидетельствуют в пользу серьезных инвестиций в эти участки.
— Уолт Краун первым согласился бы с вами, — с ухмылкой произнес Карвер.
Терпение Джека начало улетучиваться.
— Мне сегодня предстоит еще одно деловое свидание, и боюсь, что нам придется забыть о любезностях и заняться нашей закладной.
Карвер пожал плечами:
— Как прикажете.
— Я произвел операцию через банк в Сан-Франциско, хотя фонды поступят от бостонского инвестора. Но вы, разумеется, уже знали об этом?
— Когда мы можем ожидать деньги?
— Я бы сказал, в течение недели. Это наиболее вероятно, как вы считаете?
Карвер кивнул и заметил:
— Весьма впечатляет, что вы смогли собрать такую крупную сумму достаточно легко.
Джек хотел заверить его, что с точки зрения деловой сумма не столь уж велика, но какая-то искорка, промелькнувшая в глазах у банкира, остановила его.
— Мисс Стэндиш, наверное, была очень признательна вам, когда вы сообщили ей, что она еще до конца дня станет владелицей свободной от долгов «Сломанной шпоры». Она должна найти способ отблагодарить вас. Мне представляется, что это сделает вас самым удачливым человеком в графстве, мистер Райерсон.
Джек почувствовал, что его искушают и что ему следует вести себя как можно осторожнее.
— Я здесь для того, чтобы произвести следующий квартальный платеж, Карвер, используя при этом средства моего инвестора. Эти средства будут возмещены ему из будущих доходов ранчо. У мисс Стэндиш нет повода быть благодарной — это обычное деловое соглашение. И к тому же единственный платеж вряд ли полностью очистит право собственности, хотя, смею вас заверить, каждый следующий платеж будет произведен своевременно, пока это право не станет совершенно свободным. Вашему банку выгодно иметь дело со мной и моими компаньонами. В общем, это Отличное соглашение.
Карвер наклонился вперед, глаза его светились неким предвкушением.
— К сожалению, мы решили признать весь баланс отрицательным, а долги подлежащими выплате. Это наше право по соглашению, и мы им воспользуемся.
— Почему? — спросил Джек, надеясь, что голос его не выдает, насколько он сам ошарашен таким поворотом дела. — Почему именно теперь?
— Это деловое решение. — Карвер пожал плечами. — Никто не может понять этого лучше, чем вы.
— Но я не понимаю. Это не имеет смысла. Вы не признали долги подлежащими немедленной выплате, когда мисс Стэндиш произвела первый платеж. Теперь, когда у нее есть опытный консультант, который станет руководить ее действиями и обеспечивать банковские инвестиции, вы меняете стратегию? — Джек встал и принялся расхаживать по кабинету. — Я не подготовлен к этому разговору в той мере, как мне бы хотелось, но могу доказать, что вы совершаете ошибку.
— Единственная ошибка, какую мы совершили, заключается в том, что мы не признали баланс отрицательным в тот день, когда сообщили, что Эйб Стэндиш мертв. В таком случае это скверное дело было бы уже закончено…
— Какое скверное дело?
— Кровная вражда между вами и Краунами.
Джек уставился на Карьера в смятении.
— Вражда? Она не имеет никакого отношения ко мне. — Джек ощутил прилив оптимизма. — Именно это вызвало ваше решение? Позвольте заверить вас, Карвер, что эта вражда приводит меня в ужас так же, как и вас. Я бы никогда не допустил, чтобы подобный иррациональный феномен играл какую-то роль в моих деловых решениях. Моя инвестиционная стратегия по отношению к «Сломанной шпоре» основана на разумных, серьезных принципах. Мы все получим выгоду.
— Вражда не оказывает влияния на ваши решения?
— Ни малейшего.
— Означает ли это, что вы готовы продать ранчо Уолтеру Крауну? Если это так, то у вас нет проблем. В результате этой сделки вы сможете выплатить банку все до последнего цента безотлагательно. Это было бы, как вы сами сказали, отличным соглашением.
Прежде чем Джек успел возразить, банкир добавил сухо:
— Если бы вы хотели убедить людей, что не имеете отношения к кровной вражде, вам не следовало бы впутываться в историю с Фрэнком Крауном.
— Простите?
— Мы все знаем об этом, — с глумливой усмешкой произнес Карвер. — Вам повезло, что вы остались в живых, Райерсон. Вам повезло, что вы захватили его врасплох. Благодарите Бога, что в этом деле вы теряете всего лишь признательность мисс Тринити Стэндиш. Возвращайтесь в Бостон и впредь дважды подумайте, прежде чем наносить удар такому человеку, как Фрэнк Краун.
— Так в этом все дело?
— Прежде всего мы дали мисс Стэндиш возможность прийти в себя после тяжелой утраты. Потом мы узнали, что она наняла консультанта, и полагали, что вы, приехав сюда, посоветуете ей продать участок Краунам. Вместо этого вы сделали Фрэнка своим личным врагом. Это было неумно с вашей стороны. Крауны — влиятельная семья, не говоря уж о том, что они лучшие клиенты нашего банка.
— Я готов гарантировать вам, что каждая выплата будет производиться вовремя. В интересах банка подождать.
И получать ежеквартально установленную сумму, зная, что вложения надежны и обеспечены. Если вас не устраивают условия, можно обсудить их заново.
— Дело не только в деньгах, Райерсон. Как я уже сказал, Крауны наиболее ценные наши клиенты. — Карвер встал, подошел к Джеку и посмотрел ему прямо в глаза. — Мы не нуждаемся в задаваке-инвесторе с восточного побережья и в его советах. Более того, это я могу дать вам совет, и если вы человек разумный, вы им воспользуетесь.
Джек спокойно встретил его взгляд.
— И что же это за совет?
— Забирайте ваши денежки и уезжайте домой. Мы совершим эвикцию по всем правилам и вполне корректно.
Даю вам в этом слово.
— Ваше слово? Полагаете, оно для меня что-то значит? — прорычал Джек. — Вы получите ваши проклятые деньги, все, до последнего цента, в течение недели.
— Что? — Карвер побелел. — Не будьте глупцом, Райерсон. Крауны не допустят, чтобы «Шпора» вновь начала процветать.
— Я отправляю инструкции в Сан-Франциско немедленно. Всего доброго, сэр!
— Подождите! — Карвер схватил Джека за рукав, но, заметив, что тот угрожающе прищурился, тотчас отпустил. Отступив на шаг, банкир заговорил горячо и настойчиво:
— Рано или поздно вы продадите им ранчо, а когда вы это сделаете, то не получите и половины из тех денег, какие вложите в эту землю. Уолт заплатил бы вам хорошие деньги — таков был его план. Но вы приехали, да еще и вздули его парня. Не делайте еще одну ошибку, Райерсон, Краун сломает вас, если вы останетесь.
— Очевидно, что он уже сломал вас, — возразил Джек. — И как вы себя чувствуете? Вы не можете заслужить благодарность красивой девушки или заработать репутацию, основанную на умных банковских решениях, потому и предпочли стать лакеем при Крауне? Гордитесь тем, что угрожаете лишить беспомощную женщину ранчо, созданного дедом для нее? К сожалению, вы просчитались. Тринити Стэндиш не беспомощна. И она не одинока. Сообщите об этом Краунам. И скажите, чтобы убирались с моей дороги, иначе я сломаю их! — Схватив свою шляпу, он добавил с ироническим почтением:
— Всего наилучшего, сэр.
Он вышел из кабинета размашистым шагом. Кровь шумела у него в ушах. Никогда в жизни Джек не был в такой ярости, никогда не терял самообладания до такой степени.
Он подверг риску все свои сбережения в приступе безудержного гнева. Если он сию же минуту не заставит себя обдумать происшедшее, обдумать быстро и взвешенно, будет слишком поздно спасать положение. Нужно сделать Карьеру контрпредложение, достаточно убедительное, чтобы тот пересмотрел свое решение, — если он еще способен мыслить логически.
И какой-то частью своего разума Джек понимал, что, если потерпит в этом неудачу, ему следует вернуться к Тринити и настоять, чтобы она продала часть ранчо Крауну.
Она разгневается, для нее это будет непереносимо, однако в последние две недели он убедился, что в делах у нее светлая голова и что он, возможно, сумеет убедить ее поверить ему в последний раз.
Что бы то ни было, даже боль в ее глазах, все же лучше, чем потеря всех заработанных им денег до последнего пенни из-за такого абсурда, как кровная вражда между Стэндишами и Краунами.
Джек вышел на свежий весенний воздух и вдохнул его всей грудью. Это наверняка успокоило бы его взбудораженные чувства, если бы не Фрэнк Краун, который стоял, опершись на перила, с торжествующей ухмылкой на физиономии.
— Что-нибудь не так, Райерсон?
Руки Джека невольно сжались в кулаки, но он сдержал себя и даже усмехнулся.
Фрэнк захохотал:
— Только не говори мне, что внучка Эйба не вызвала у тебя улыбку. Если бы я провел с ней две недели наедине, улыбался бы от уха до уха.
— Ты как раз это и делаешь, — заметил Джек. — Что, позволял себе вольности с коровами во время перегона?
То-то у тебя ухмылка такая мерзкая.
— Мы оба знаем, с чего я ухмыляюсь, — парировал удар Фрэнк. — Еще до того, как банк закроется, я стану хозяином «Шпоры», а ты, поджав хвост, улизнешь в свой Бостон.
Джек подступил к Фрэнку ближе, с удовлетворением заметив, что в глазах у того промелькнул страх.
— Я решил остаться.
— Что? — Фрэнк наклонил голову набок, потом помотал ею из стороны в сторону. — Па говорил, что ты не такой дурак, чтобы позволить бабе разорить тебя, но я так и знал. В тот день на ранчо я понял, что она с тобой расправилась.
— В тот день на ранчо? — Джек пожал плечами. — Если память мне не изменяет, это я с тобой расправился, Краун.
Лицо у Фрэнка потемнело.
— У нас здесь не принято, чтобы хозяин нападал на гостя. Ты на меня тогда набросился неожиданно, иначе я бы тебя убил на месте.
— Убей сейчас, — предложил Джек. — У меня есть еще несколько минут до следующей деловой встречи. Вполне хватит времени уладить это дело.
— Ладно, ребята. Довольно, — послышался чей-то голос за спиной у Джека. — Я не позволю устраивать драки на улицах Стоктона, даже из-за такой красивой девушки, как мисс Тринити.
Джек повернулся и окинул шерифа пренебрежительным взглядом.
— Какое интересное совпадение во времени.
— Ничего в нем нет интересного, — заметил шериф. — Уолт Краун предупредил меня, что нынче утром здесь могут произойти неприятные события. Не понимаю, как он узнал, да и не желаю в этом разбираться. Я просто хочу, чтобы вы оба отправлялись по своим делам.
Джек пригляделся к выражению лица шерифа и решил, что тот не имеет представления о подлости, совершенной Краунами по отношению к Тринити и ее консультанту. Но даже если бы тот и знал, то ведь ничего противозаконного не сделано. Безнравственное, это да, но все в рамках закона.
— Мне необходимо отправить телеграмму, шериф. После этого я не останусь в городе ни минуты.
— Так поспешите ее отправить. А ты, Фрэнк? Отец сказал, чтобы ты немедленно отправлялся домой. Иначе плохо будет.
Настал черед Джека посмеяться над врагом.
— Надеюсь, ты по достоинству оценишь своего отца, Краун. За этот месяц он второй раз спасает тебе жизнь.
— Довольно, ребята. — Шериф поспешил встать между Джеком и разъяренным Фрэнком. — Не думаю, чтобы любой из вас хотел провести остаток жизни в тюремной камере. Уймись, Фрэнк, — добавил он негромко.
Фрэнк вроде бы собирался запротестовать, но вместо этого пожал плечами.
— Я уже получил сегодня все, что хотел, «Шпора» моя.
А это сейчас главное. Так что делай, что велит шериф, Райерсон. Отправляйся к своей шлюшке и сообщи ей, что потерял для нее ранчо. И передай ей кое-что от меня лично. Скажи ей…
Джек выбросил вперед левую руку и, крепко схватив Фрэнка за воротник, нанес ему сокрушительный удар в челюсть правой. Фрэнк перевалился через перила на грязную дорогу, но быстро вскочил на ноги и, рыча, кинулся на противника. Но шериф схватил Джека за руку и предостерег:
— Одно из двух, Райерсон. Либо ты уберешься отсюда, как я велел, либо проведешь сутки в камере. Уверен, что мисс Стэндиш будет волноваться, а может, и сердиться, ежели ты не вернешься домой к ужину.
— Мисс Стэндиш рада будет узнать, что я дал этому ублюдку еще один урок хороших манер, — заверил шерифа Джек, не сводя с Фрэнка настороженных глаз.
— В этом нет нужды. — Уолтер Краун словно возник из воздуха; его обветренное лицо было перекошено от злости. — Мой сын извинится, Райерсон. Верно, Фрэнк?
— Черт побери, па…
— Я сказал: принеси извинения! — Не дожидаясь ответа, Уолтер обратился к Джеку:
— Здесь нет ничего личного, Райерсон. Вы угодили в заварушку, которую надо было давным-давно уладить. Вам следовало уехать при первой возможности, но вы этого не сделали и потому стали участником событий — это бессмысленно отрицать. Но против вас и ваших родственников нет ничего личного.
— Ничего личного? — Джек недоверчиво покачал головой. — Как это прикажете понимать, Краун? Я имею в виду попытку украсть у ни в чем не повинной девушки ее наследство.
— Я пытался купить ее ранчо по-честному. Вы дали ей плохой совет, Райерсон. Или, что более похоже на правду, кошечка не послушалась ваших советов. — На секунду на губах у старшего Крауна появилась усмешка, потом лицо его снова стало серьезным и жестким. — Как я уже говорил, вам следовало уехать, когда это было возможно. Теперь вы потеряете деньги — очень большие деньги — и ваша репутация удачливого дельца крепко пострадает. А я получу назад свою землю. Вот как оно получается. Все ранчо, такое, каким я знал его мальчишкой.
Джек остановил поток его слов одним, но точно рассчитанным предупреждающим взглядом.
— На вашем месте, Краун, я бы тратил поменьше времени с целью заполучить «Сломанную шпору» и побольше — чтобы уберечь собственные земли.
— Что такое?
— Как я заметил, ваша деловая тактика настолько же примитивна, как и бойцовские способности вашего сына.
Когда в «Шпоре» дела пойдут гладко, я смогу заняться приобретением ранчо Краунов для себя. Как вы совершенно Правильно сказали, приятно будет снова объединить эти два участка.
— Будь ты проклят, Райерсон!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34