Начать с того, что он приходился братом покойной королеве Джейн Сеймур, третьей супруге Генриха, — и, стало быть, дядей маленькому королю Эдуарду VI. Старший брат Томаса, герцог Сомерсет, был назначен протектором Англии, что соответствовало титулу регента, а сам Томас стал таким образом второй по значению фигурой в королевстве.
Высокий, темноволосый, с загорелым лицом и шелковистой бородкой, блистательный морской офицер Томас Сеймур обладал всеми качествами, необходимыми для обольщения женщин, — и весьма в этом преуспел. У него был особый дар: он умел убедить каждую из своих любовниц, что лишь она одна является подлинным предметом его обожания. Поэтому еще при жизни Генриха VIII адмирал ухитрялся ухаживать одновременно за королевой Екатериной, с которой у него был некогда бурный роман, за принцессой Марией и принцессой Елизаветой. Екатерине он клялся, что навеки останется холостяком из-за любви к ней, а каждую из принцесс убеждал, что сгорает от страсти, но не смеет показывать свои чувства из страха перед королем Генрихом.
На самом деле Сеймур присматривался к обеим королевским дочерям, пытаясь определить, с которой из них можно быстрее осуществить свои честолюбивые замыслы. Если бы речь шла только о внешности, он без колебаний выбрал бы Елизавету — ему нравились ее трогательная угловатость и почти детское высокомерие. Однако в пользу Марии говорили ее выдержка и горделивая стать — то врожденное благородство, по которому сразу можно узнать королеву…
Мария, разумеется, понятия не имела об этих колебаниях прекрасного Томаса. Она была твердо убеждена, что по окончании срока траура он торжественно преклонит колени перед королем Эдуардом, чтобы попросить у брата ее руки. Поэтому она испытала настоящее потрясение, когда через месяц после смерти отца получила письмо, в котором Томас умолял помочь ему… жениться на Екатерине Парр, вдове Генриха VIII!
Это был тяжелый удар. Однако Мария давно научилась при любых обстоятельствах вести себя как подобает принцессе. Решительно подойдя к письменному столу, она села, взяла листок пергамента, очинила новое перо и приступила к ответному посланию:
«Господин адмирал!
Из всех созданий божьих, населяющих наш бренный мир, менее всего пристало принимать участие в этом деле мне, ибо ее светлость королева является вдовою моего отца. Впрочем, если сия особа готова принять предложение ваше, то к чему вам моя помощь? Надеюсь, вы не сможете таить на меня зла за мои отказ содействовать вам в предприятии вашем…»
Почему ей так хотелось плакать, когда она выводила эти строки? Ведь Томас был самым обыкновенным мужчиной, таким же, как все остальные! Он не сумел оценить ее любовь — что ж, тем хуже для него. Быть может, только Реджинальд Поул был способен на это. Но Реджинальд исчез… Мария закрыла глаза. Сладкие мгновения взаимной страсти, которые грезились ей по ночам, достанутся теперь другой — и эту женщину даже нельзя назвать красавицей…
Внезапно Мария ощутила приступ гнева и, взяв другой листок, написала сестре. Она приглашала Елизавету поселиться у нее, поскольку пятнадцатилетней девушке не следовало жить вместе с особой, до такой степени презревшей свой долг и собравшейся выйти замуж, когда тело ее супруга едва успели предать земле…
Однако Елизавета отказалась переезжать. Она тоже любила Томаса, и в ее сердце тоже ныла рана, ибо ею пренебрегли ради Екатерины. Но в отличие от Марии, которая не позволила себе ни единого упрека, девушка, намеревалась отомстить счастливой чете. Она поклялась, что Екатерина дорого заплатит за то, что «украла» обольстительного адмирала. Королева отняла у нее Томаса? Прекрасно: она отнимет Томаса у королевы! И пусть глупая Мария не надеется, что она похоронит себя в ее унылом дворце, вознося к небу жалобы и мольбы, терзаясь бесплодной ревностью…
Бракосочетание вызвало множество толков. Лорд-протектор Эдуард Сеймур, герцог Сомерсет, едва сдерживал свою ярость. Он никогда не любил брата, завидуя его красоте и успеху у женщин. К тому же маленький король Эдуард отдавал явное предпочтение «дяде Томасу». Между тем новоявленные супруги решили покинуть Лондон и обосновались в Челси — тогда это была еще деревня. К великому удивлению всех и особенно Марии, юная Елизавета в сопровождении своей гувернантки Кейт Эшли перебралась к Сеймурам. Там она немедля приступила к осуществлению задуманного плана, о котором из осторожности никому не стала рассказывать. И очень скоро дела в Челси пошли хуже некуда, что было совсем неудивительно, если принять во внимание характер Елизаветы. А к Марии явилась неожиданная посетительница.
Негодованию леди Сомерсет не было предела. Увидев ее, Мария спросила себя, что могло привести супругу лорда-протектора в Хартфорд, но ей не пришлось долго мучиться над этой загадкой: благородная дама твердо решила не скрывать от нее неприглядное поведение младшей сестры.
— Вашему высочеству необходимо вмешаться, — воскликнула она. — Знаете ли вы, мадам, что в Челси только и говорят о неподобающих отношениях между принцессой Елизаветой и монсеньером адмиралом?
Мария, не поднимая глаз от вышивания, позволила себе слегка улыбнуться:
— В самом деле неподобающих?
— Это еще мягко сказано! Ее гувернантка Кейт Эшли была вызвана на Совет, и ей пришлось рассказать, как во время прогулки по саду сэр Томас разорвал на Елизавете платье! Кроме того, каждое утро он заходит в спальню принцессы, когда та еще не встала. Они смеются, злословят… и предаются разным играм!
Тут благородная дама возвела взор к небесам, ясно показывая, что она думает об этих играх. На сей раз Мария не улыбнулась. Она ощутила какое-то странное покалыванье в области сердца… весьма и весьма неприятное!
— Что же я могу сделать? — кротко спросила она и, подняв глаза, встретила пристальный взгляд леди Сомерсет.
— Вы старшая сестра, ваше высочество. Вы можете приказать младшей перебраться к вам.
— Я и в самом деле старшая сестра, леди Сомерсет… однако я не королева! Полагаю, мой брат Эдуард мог бы приказать Елизавете избрать другую резиденцию. Но подчинится ли она?
Гостья ничего на это не ответила. Она слишком хорошо знала неукротимый характер Елизаветы — давление на нее могло привести к прямо противоположным результатам.
— Так что же нам делать?! — воскликнула леди Сомерсет.
— Ждать, — спокойно произнесла Мария, пожав плечами. — В конце концов, королева Екатерина… то есть леди Сеймур — хозяйка в своем доме. Если ей что-то не понравится, она сама может навести порядок…
Супруга лорда-проректора удалилась в весьма мрачном расположении духа. Она не знала, что спустя час из Хартфорда в Челси отправился гонец с письмом, в котором Мария Тюдор «по-дружески» советовала леди Сеймур приглядывать за своим мужем…
На сей раз к Марии примчалась Елизавета.
Юная принцесса была в ярости — ее рыжие кудри разметались по плечам, а в карих глазах сверкали молнии. Едва лишь она появилась в Хартфорде, как весь дом содрогнулся от ее возмущенных воплей.
— Прогнали! — кричала она. — Эта мерзкая женщина посмела прогнать меня… меня!
— Леди Екатерину нельзя назвать мерзкой женщиной, — спокойно парировала Мария. — Напротив, она проявила большое терпение, если причиной ее гнева было то, что я думаю…
— Вот как? И что же вы думаете, сестрица?
— Я думаю, что вы слишком многое позволили милорду адмиралу, — ответила старшая принцесса. — О вас обоих ходят довольно странные слухи.
— В этой стране нигде нельзя укрыться от гнусных сплетников! — яростно выкрикнула Елизавета. — Из пустяка они раздули целую историю!
— Остается выяснить, что вы именуете «пустяком». Может быть, вы все-таки расскажете мне о том, что произошло?
Елизавета густо покраснела и уселась в кресло, капризно надув губы.
— Я признаю, что внешне все это выглядело несколько… предосудительно, — неохотно произнесла она наконец. — Томас… ну, в общем, лорд Сеймур держал меня в объятиях. И он… он целовал меня, когда внезапно вошла эта ужасная старуха. Но уверяю вас, это был всего лишь дружеский поцелуй…
Мария нервно стиснула руки. Она слишком хорошо представляла себе эту сцену и прекрасно понимала по собственному горькому опыту, какие муки должна была ощутить Екатерина.
— «Ужасная старуха»! — с горечью повторила она. — Так-то вы отблагодарили ее за гостеприимство, Бетси? В один прекрасный день вы поймете, что испытывает женщина… уже не очень молодая, когда девчонка крадет у нее мужа!
— Это она украла его у меня! — в бешенстве вскричала Елизавета. — Томас должен был жениться на мне! Он мне это обещал!
— Ну, положим, он это обещал и мне, — холодно произнесла Мария. — Бетси, вам пора бы уже знать, что представляют собой мужчины… особенно такие, как лорд Томас.
— Вы можете говорить все, что вам угодно, но вы не заставите меня переменить мнение о нем! Я не собираюсь отказываться от моих чувств к нему. Что же до этой женщины, которая осмелилась меня прогнать… она не дала мне даже часа на сборы! Потребовала, чтобы я покинула Челси немедленно!
— Она поступила совершенно правильно, — заявила Мария, резко поднявшись с кресла. — Отправляйтесь спать, Елизавета. Завтра вы успокоитесь и, несомненно, посмотрите на все случившееся по-другому. Пока же вы неспособны здраво рассуждать!
Елизавета открыла было рот, чтобы последнее слово осталось за ней, однако строгость старшей сестры произвела на нее должное впечатление. Бывали моменты, когда Мария внушала ей почти страх, и тогда она безуспешно пыталась бороться с этим чувством, ощущая безумную ненависть к дочери испанки. Дело в том, что Мария была ей лишь сводной сестрой, являясь дочерью Екатерины Арагонской, первой супруги Генриха VIII, с которой король развелся, чтобы жениться на Анне Болейн, матери Елизаветы.
— За ночь ничего не изменится! — дерзко бросила она.
Действительно, утром Мария Тюдор узнала, что Елизавета еще на рассвете отправилась в Лондон, заявив, что будет жить с братом в Вестминстере. Мария снесла это безропотно.
Через несколько месяцев леди Сеймур скончалась в своем доме в Челси, и Мария, ошеломленная этой неожиданной смертью, приготовилась терпеливо ждать. В ушах у нее еще звучали страстные признания Елизаветы в любви к Томасу… Неужели победу одержит эта неистовая девчонка? Неужели ей, Марии, снова придется увидеть, как человек, которого она так горячо любила, ведет к алтарю другую женщину? До нее уже доходили слухи, будто адмирал Сеймур намеревается «немедленно жениться на принцессе Елизавете», для которой он якобы уже приготовил подобающий дом…
Разумеется, этим слухам можно было не верить, но за ними последовали другие — куда более коварные, куда более опасные… Кругом шептались, что Екатерине Сеймур совсем не обязательно было умирать в тридцать шесть лет — однако, прогнав из своего дворца Елизавету, она подписала себе смертный приговор. Поговаривали также, что принцесса и адмирал были в сговоре, что девушка пожелала избавиться от Екатерины, а Томас успешно исполнил ее приказ.
Эдуард Сеймур пришел в большое волнение, узнав обо всем этом. На кону стояли его честолюбивые планы и его репутация — а лорд-протектор очень дорожил своим добрым именем. Он знал, что, если Томас женится на Елизавете, шепот перейдет в крик, и не хотел слышать подобных криков. Елизавету пригласили на заседание Государственного Совета, где во главе стола восседал юный король. И здесь ей ясно дали понять, что она погубит свое будущее, если попытается осуществить столь безумный проект.
Между тем Елизавета часто размышляла о своем будущем. Ее брат Эдуард всегда был слабым и болезненным; она не сомневалась, что жить ему оставалось недолго. Мария, старая дева, вероятно, тоже не засидится на троне — особенно если начнет подталкивать Англию к возвращению в лоно католической церкви. И тогда престол перейдет к ней, к Елизавете! Она жаждала трона всеми фибрами души — гораздо больше, чем Томаса. Ей пришлось уступить…
Когда Мария узнала, что брак не состоится и слухи о нем оказались пустой болтовней, она испытала глубокое облегчение. Кошмар наконец закончился, она почувствовала, что жизнь возвращается к ней, и впервые начала тяготиться своим затворничеством. Тут юный Эдуард весьма кстати пригласил старшую сестру перебраться к нему в Сент-Джеймский дворец. Мария ответила согласием.
И едва лишь она появилась в своих новых апартаментах, как ей доложили о первом посетителе. Это был Томас Сеймур! Ошеломленная принцесса застыла на месте: она не ожидала, что он ринется к ней сразу же по ее приезде.
— Пригласите монсеньора адмирала войти! — произнесла она, чувствуя, что краска заливает ее лицо.
Он вошел с улыбкой на устах, уверенный в себе и еще более обольстительный, чем когда-либо, изящно опустился на колено перед Марией и поцеловал ей руку.
— Я не мог отказать себе в счастье приветствовать мою принцессу! Вот уже несколько месяцев, как я не имел никаких вестей о вас…
— Вы легко могли бы удостовериться, милорд, что я пребываю в добром здравии. Хартфорд находится не на краю земли!
Смущенному и в то же время скорбному выражению лица Томаса мог бы позавидовать даже гениальный актер, и Мария растрогалась.
— Разве вашему высочеству не известно, сколь ревнива была моя покойная супруга? Кроме того, меня донимала своей любовью ваша сестра…
— Ваша супруга! — с горечью промолвила Мария. — Вы ведь, кажется, сами ее выбрали!
— Мог ли я поступить иначе? Когда-то я дал обещание жениться на ней. Я и помыслить не мог, что она напомнит мне об этом после смерти вашего прославленного отца, но она напомнила и…
Мария жестом приказала молодому человеку замолчать. Она страстно желала бы поверить ему, однако понимала, что он лжет.
— Оставим мертвецов в покое, милорд. Нам повезло, что мы живы…
— И мы должны воспользоваться этим! Я хотел бы стать тем человеком, который научит вас ценить жизнь, который…
И вновь она остановила его.
— Позже, милорд, позже…
Однако ей было уже не под силу бороться с обаянием Томаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52