)
Пикантность ситуации, повторяю, усугубляется тем, что все лет
описи, набитые разночтениями, ученый мир признает. Он летописям верит св
ято, отчего-то полагая, что древний летописец был сущим ангелом во плоти,
озабоченным исключительно тем, как бы донести до далеких потомков незам
утненную, неискаженную истину. Совершенно не принимается в расчет, что л
етописец был живым человеком со своими слабостями и недостатками: о чем-
то он мог и умолчать, убоясь своего крутого на расправу князя, что-то, наоб
орот, мог присочинить (к вящей славе того же князя, исправно снабжавшего л
етописца жареными гусями, жбанами с медовухой и сговорчивыми девками). А
также по собственной инициативе Ц очернить нелюбимых им соседей, или, н
аоборот, умолчать о каких-то неприглядных поступках уважаемого им бояри
на… да, наконец, шутки ради (или из более благородных побуждений) попросту
выдумать не только героев, но и исторические события.
Один из ярких тому примеров случился не далее как во второй половине два
дцатого столетия. Эрнесто Че Гевара оставил подробнейшие записки о слав
ном партизанском пути отряда Фиделя Кастро. Вот только сподвижник Фидел
я был невероятным романтиком, поэтом в душе, а потому расцвечивал скучну
ю, суровую действительность насквозь вымышленными сценами. Кастровцы с
горяча пристрелили некоего деревенского мужичка по имени Эутимио Ц ис
ключительно за то, что нашли у него выписанный местными властями пропуск
. Поэт Че сочинил прямо-таки роман о том, что оный Эутимио был завербован т
айной полицией с целью убить Фиделя и даже спал с ним под одним одеялом, но
нажать на курок так и не решился. А временами тайком сбегал из лагеря к ба
тистовцам, те сажали его в кабину бомбардировщика, и предатель указывал
сверху, где следует бомбить. (Между прочим, означенный Эутимио не раз прин
осил в лагерь продукты, так что охранке, сотрудничай он с ней, ничего бы не
стоило их попросту отравить, это было бы гораздо проще и легче, чем тратит
ь уйму горючего и бомб.)
Но Эутимио по крайней мере существовал в реальности. Зато насквозь вымыш
ленными оказались две «девушки-связные», Клодомира и Лидия, якобы приня
вшие мученическую смерть в лапах палачей охранки. Их тоже выдумал Че. Без
всяких, как легко догадаться, корыстных мотивов Ц он, повторяю, был роман
тик и поэт и, как мог, расцвечивал серые будни побасенками о «супершпионе
Эутимио» и «умученных героических девушках». И все бы ничего, но многие а
вторы книг о Кастро, Геваре и их боевом пути уже всерьез повто
ряли поэтические выдумки Че, расцвечивая, как водится, собственными подр
обностями и дополнениями…
Порой диву даешься, узнав, какими методами творят историю ее к
орифеи! Крупный и почитаемый в свое время историк Льюис Морган (1818Ц 1881) мног
о лет изучал современные ему индейские племена Северной Аме
рики и собрал огромный фактический материал. И все бы ничего, но в своем «Д
ревнем обществе» он именно на основе этих изысканий «реконструировал»
жизнь европейских первобытных людей! Логика проста: индейцы
Ц дикари. Первобытные европейцы тоже были дикарями. Следовательно, они
точно так же строили свою общественную жизнь, как индейцы…
Впрочем, существует еще более нелогичная, фантазийная и удивительная на
ука, нежели история Ц палеонтология. Ей я намерен посвятить следующую к
нигу, а пока что приведу один-единственный многозначительный пример, ко
торый настолько хорош, что пройти мимо него попросту невозможно. Мы снов
а сталкиваемся с тем же самым «научным методом», когда из собственного п
альца можно высосать что угодно под рукоплескания собратьев по се
кте…
Наряду с членами общества, считающего Землю плоской, существуют еще стол
ь же безобидные чудаки, верящие в «теорию Дарвина», о которой вы, может быт
ь, слышали. Согласно этой теории, не подтвержденной ничем и никем, совреме
нный человек «произошел» от череды древних обезьянок, как-то: австралоп
итека, питекантропа, синантропа и т. д. Как водится, нашлись ученые, откопа
вшие то там, то сям жалкие кусочки скелетов этих обезьянок (ни одного полн
ого!) и чисто умозрительно, из головы, сочинившие красивую теорию, которую
, как легко догадаться, опять-таки следует принимать на веру: а
встралопитек родил питекантропа, питекантроп родил неандертальца, неа
ндерталец… Ну, вы, наверное, слышали.
Реальные питекантропы были, насколько можно судить, самыми о
быкновенными обезьянками, мирно жравшими бананы двести тысяч лет назад:
в меру тупые, в меру шустрые, в меру вонючие. Членораздельной речью они, ко
нечно же, не владели, орудиями труда не пользовались, одежды не носили… и м
емуаров, естественно, не оставили.
Но вот что недавно изрек об их привычках настоящий, с образова
нием и насиженным местом в науке немецкий археолог Мартин Кукенбург: по
его глубокому убеждению, питекантропы вовсю переправлялись через морс
кие проливы «на связках тростника или надутых звериных шкурах»!
Тростник нужно связывать в плоты, а «надутые бурдюки» з
ашивать. Ни одна обезьяна в подобных ремесленных искусствах не зам
ечена. О питекантропах, повторяю, не известно ничего Ц они не
оставили мемуаров о своих мореплаваниях, равно как и наскальных изображ
ений, где запечатлели бы своих корабельщиков. Точно так же их соседи (таки
е же обезьянки) не оставили ни писаных хроник, ни картинок с натуры. Машины
времени в распоряжении Кукенбурга уж наверняка не имелось.
Почему же тогда, на каком основании ученый-археолог делает столь ошелом
ительные заявления?
А просто так. В голову взбрело. Сидел-сидел наш немец, таращился в потолок,
и вдруг его осенило: двести тысяч лет назад обезьянки по прозвищу питека
нтропы переплывали морские проливы на плотах и бурдюках. Доказательств
а? Какие могут быть доказательства, если, как выражался герой бессмертно
й комедии «Мимино», «я так вижу»?
Самое печальное: сподвижники герра Кукенбурга, как явствует из контекст
а, и не подумали кликнуть санитаров к явно перегревшемуся на солнце колл
еге. Одобрительно покивали головами, похлопали по плечу Ц и продолжали
прежние занятия, но уже с учетом «новых открытий» собрата. Через несколь
ко лет, так уж водится, в научных трудах и учебниках то, что питекантропы о
бладали неплохим мореходным искусством, будет преподноситься на права
х даже не версии, а железобетонной истины.
Скажете, невозможно? А как же великие «древние битвы» якобы происходивши
е там, где попросту невозможно маневрировать массами войск? А как же «дре
внеримские метательные машины», которые нарушают все законы баллистик
и и существовать не могли изначально? А как же «миллионные древние армии
», ухитрявшиеся как-то существовать неделями и месяцами без еды и питья? П
отому что самый примитивный расчет показывает: на один-единственный ден
ь этой ораве требовалось бы такое количество провизии, какое весь
античный мир обеспечить не в состоянии.
Этот список можно продолжать до бесконечности, а потому прервемся и пере
йдем от тех черт, которые роднят историю с тоталитарной сектой, к тем ее нр
авам, которые роднят сию почтенную науку уже с сицилийской или неаполита
нской мафией…
Да-да, вот именно.
Сплошь и рядом господа ученые ради устранения собрата по науке, чьи взгл
яды их категорически не устраивают, пускают в ход приемчики, более свойс
твенные хмурым сицилийским парням с обрезом под полой. Стрелять, правда,
не стреляют. Как-то не зафиксировано случаев, когда профессор Икс, разъяр
енный теми взглядами, которые себе позволяет публично высказывать доце
нт Игрек, шарахнул в последнего из автомата Калашникова. Есть другие сре
дства…
Об этом мало кто дает себе труд задуматься, но в тех «сталинских репресси
ях», которые, помимо прочего, «Карфагеном прошлись» и по ученому сообщес
тву, виновато в первую очередь оно само. Поясню свою мысль. Уже стало привы
чным штампом сваливать все на злодейство «кровожадных следователей из
НКВД», которые «фабриковали дела». На деле все обстоит гораздо сложнее…

Следователь НКВД, по самой сути своей профессии, не особенно силен в наук
ах. Прямо скажем, вовсе не силен. Давайте задумаемся над нехитрым вроде бы
вопросом: а как, с помощью каких методик означенный следовате
ль может выцепить из множества работников той или иной конто
ры конкретного «врага народа», которому намерен «пришить дело»?
Гораздо проще, когда речь идет, скажем, о железной дороге Ц тут следовате
лю необязательно быть семи пядей во лбу. Практически любого можно хватат
ь за шкирку и обвинять в «подготовке крушения поезда». То же самое на како
м-нибудь большом предприятии: злыдень хотел «устроить диверсию». На люб
ом мало-мальски приличном заводе найдется масса агрегатов, которые след
ователю вовсе не обязательно знать по названиям. «Диверсант» Ц и все ту
т, остальное приложится в процессе…
А теперь представьте себе ситуацию, когда следователь, озабоченный спущ
енным «железным наркомом» Ежовым планом по выявлению определенного ко
личества «врагов народа» и «вредителей», обратил тяжелый хмурый взор на
какой-нибудь научный институт, где трудится над бумажками пара сотен ин
дивидуумов с учеными степенями…
Кого хватать? И за что? С инженерами проще Ц им, как
я уже говорил, в два счета можно пришить вредительство против «главного
заводского агрегата». Практически любого партийца можно, не утруждая фа
нтазию, уличить в симпатиях к троцкистам или в каком-нибудь уклоне. Ну а и
сторика-то как прищучить? И какие, собственно, обвинения выдвигать? Ежели
оный историк сочинил капитальный труд под названием, скажем: «Аграрные о
тношения в великом герцогстве Бургундском в XII столетии»? На который след
ователь смотрит как баран на новые ворота?
Еще не догадались? Ну это же просто…
К следователю, подняв воротник, проскальзывает другой дипло
мированный историк и, раскрывая «Аграрные отношения…» на отмеченных за
кладочками страницах, в два счета объясняет: вот эта фраза категорически
противоречит высказываниям товарища Сталина в беседе с французскими т
оварищами. Эта Ц ставит под сомнение идеи, выдвинутые на Четырнадцатом
съезде ВКП(б). А этот абзац, страшно вымолвить, категорически расходится с
классической работой В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм»…
Вот теперь наш следователь совершенно точно знает, что
предъявлять автору «Аграрных отношений…» и какое лыко ставить ему
в строку. Самое время выписывать ордерок. И выписывает… А может быть, и нет
. Потому что автор «Аграрных отношений…» еще вчера побывал в другом каби
нетике в том же здании и выложил всю правдочку касаемо своего теперешнег
о обвинителя Ц с помощью той же нехитрой методики. И берут уже не его, а вт
орого, опоздавшего…
Именно так в те годы и обстояло. Товарищи ученые, доценты с кандидатами, не
страдая излишней стыдливостью, оставили массу мемуаров, где подробно оп
исывали эти дьявольские забавы: как стучали друг на друга куда следует, и
крутилось колесо смертельной лотереи Ц тут уж кому как повезет… Скольк
о оборотистого народа таким образом избавилось от оппонентов, чьи взгля
ды были им не по нутру, уже не сосчитать.
Когда времена настали более вегетарианские, эта система уже не работала
. И тут на помощь пришел старый безотказный метод «погружения в забытье».
Когда некий еретик высказывает теории, идущие вразрез с устоявшимся мне
нием «ученого сообщества», а логично и убедительно возразить ему отчего
-то не получается, идет в ход другая тактика: забыть о неудобном оппоненте
(благо он только что отбыл в мир иной), не переиздавать его работ, не упомин
ать в научной печати. Пройдет не так уж много лет, и публика забудет, что во
змутитель спокойствия существовал вообще…
Я уже писал в одной из своих книг, что чисто случайно, перелистывая энцикл
опедический словарь времен Александра II, обнаружил вычеркнутого
из истории английского ученого Джеймса Грота. Деятель был не из вто
ростепенных: авторитетнейший в свое время историк, почетный доктор Оксф
орда и Кембриджа, вице-канцлер Лондонского университета, автор классиче
ского десятитомника «История Древней Греции» (1846Ц 1856).
Одно немаловажное уточнение: англичанин занимался как раз тем, что ныне
именуется «новой хронологией». В своих трудах он всячески сокращал и «уж
имал» классическую древнегреческую историю, что ортодоксальные истори
ки встретили скрежетом зубовным. Мало того, у Грота появились ученики и п
оследователи, которые развивали это «критическое направление» и в том ч
исле, например, отрицали реальность Гомера.
Пока Грот был жив, спорить с ним было решительно невозможно: очень уж круп
ная фигура, категорически не сочетавшаяся с ярлыками вроде «невежды», «н
едоучки», «шизофреника». Но после его кончины книги Грота задвинули пода
льше в пыльные недра библиотек, а последователей, безусловно уступавших
учителю в маститости, потихонечку приглушили…
В том же словаре, опять-таки чисто случайно, я наткнулся еще на одну фамил
ию, на сей раз немецкую Ц Бартольд Нибур, известнейший и авторитетный в с
вое время немецкий историк (1776Ц 1831). Учился в Киле, Лондоне и Эдинбурге, чита
л на двадцати языках, был финансистом, дипломатом, преподавателем истори
и в новооткрытом Берлинском университете.
Так вот, Нибур считал всю «древнеримскую историю» легендой. И
опять-таки основал «критическое направление». Именно его учеником счит
ался наш профессор Каченовский, глава русской «скептической школы». Еще
одна иллюстрация несложного тезиса о том, что критика «классической» хр
онологии и «классической» истории Ц не результат безответственных уп
ражнений кучки невежд и шизофреников, а практически непрерывный
процесс, длившийся столетиями, в котором, какое столетие ни возьми, п
ринимали участие серьезнейшие и крупнейшие историки.
1 2 3 4 5 6 7 8