Затем он захлопнул ворота перед самым носом Деметриуса.
Когда ворота открылись вновь, топорщика сопровождало несколько хорошо вооруженных людей. Двое из них черные, по сложению и чертам лица были похожи на телохранителей Верховного Владыки.
– Ты,– сказал одноглазый, указывая на Деметриуса,– можешь войти, ты и твой мальчик. И капитан охранников тоже.
Он указал на лорда Сергиоса, который был одет в настоящую кирасу и шлем, в добавление к мечу и разукрашенному кинжалу.
– Сначала твой капитан должен снять оружие и подвергнуться обыску, нет ли спрятанного оружия. Твоя охрана останется здесь.
Он повернулся, затем кивнул ему через плечо.
– А теперь идем, старый Курнос не любит ждать.
Взгляду Верховного Владыки никогда раньше не открывалась такая картина: около пятидесяти странных человек, находившихся во дворе. У нескольких явно были следы эллинойской крови, большинство были варвары по привычкам и одежде. Бесценные украшения соседствовали с грязными лохмотьями когда-то прекрасной одежды, рукоятки и лезвия мечей высовывались из богато разукрашенных ножен. Из ушей и носов торчали золотые серьги или драгоценные камни. Многие были одеты только в бриджи, на их волосатых телах татуировки перемежались с многочисленными шрамами. У некоторых не хватало части рук или пальцев, многие недосчитывались передних зубов и частей или целых ушей, а один даже заменил выбитый глаз опалом. Другой разукрасил многочисленные шрамы таким образом, что они складывались в непристойные слова на эллинойском.
Однако смех этих людей был громким и уверенным, лица у всех твердые, такие же, как и мускулы. Высокие стены преграждали доступ освежающему океанскому бризу, и на дворе стоял непристойный запах. Одних только запахов – рыбы, жареного мяса, вина, эля и горелого дыма, немытых тел и пота – было достаточно, чтобы вывернуть желудок наизнанку, но здесь было и другое, нечто более ужасное.
В то время на вечерах Верховного Владыки Деметриуса к каждому гостю был приставлен мальчик-раб, эти дикари имели женщин. И многие из них – эти отвратительные создания – были наполовину раздеты, а некоторые совсем голые. Для Верховного Владыки стало ясно, что цивилизация не коснулась этого двора, так как какой цивилизованный человек мог есть и пить в присутствии этих отвратительных созданий?
Прокладывая себе путь среди пирующих, Деметриус еле сдерживал свое отвращение, но внезапно тошнотворная темноволосая проститутка подскочила к нему, двумя руками обняла за шею и поцеловала в губы.
Это была последняя капля. Деметриус, панически стараясь освободиться от шумных объятий женщины с такой силой оттолкнул ее, что она растянулась на полу. На мгновение он застыл, а затем начал блевать.
Все это произошло в полной тишине. Затем один из мужчин, сидящих за столом в конце двора, хлопнул четырехпалой ладонью по столу, откинулся назад в кресле и засмеялся. Его два компаньона и несколько мужчин и женщин присоединились к нему. Несколько непристойных ругательств послышались в адрес Верховного Владыки, но большинство только хмыкнуло и вернулось к своим занятиям: еде, питью, поцелуям и ласкам.
Деметриус изогнулся, содрогаясь от спазм. Наконец, он выпрямился. Маленький миньон, скомкав кусок ткани, взятый с ближайшего стула, начал стирать следы рвоты с одежды Владыки.
Деметриус почувствовал себя легче.
Вот на ком он мог сорвать злость безнаказанно. Его нога вонзилась мальчику под ребро и отбросила на шесть футов, ударив о полную бочку вина. Когда мальчуган бессильно распластался, одна из женщин опустилась на колени рядом с ним и положила его окровавленную голову на колени. Затем, обмакнув кусок юбки в вино, начала протирать лоб и щеки ребенка.
Испугавшись, что один из его любимых миньонов будет испоганен прикосновением женщины, Деметриус бросился к ней шипя:
– Ты, вонючая, отвратительная сука, убери от него руки прочь. Слышишь меня, бесстыжая!
Женщина подняла голову, взглянула на него и снова занялась мальчиком.
Возмущенный Верховный Владыка подскочил и замахнулся, но был остановлен таким сильным и твердым голосом, которого он еще не слышал в своей жизни:
– Коснись ее, ты – жеманная свинья, и ты потеряешь все пальцы на этой руке, по суставу в час.
Говорящий сидел на низкой кушетке, рядом с высокой рыжеволосой женщиной. Он был одет в высокие ботинки, свободные брюки были подпоясаны широким поясом, шерстяная рубашка была распахнута до пояса. Небольшой кинжал был приторочен к ремню, но он казался невооруженным среди бряцающей оружием толпы.
Когда Деметриус как следует рассмотрел говорящего, он снова почувствовал себя плохо. Широкий шрам начинался с левого виска, шел по щеке, едва не задев глаз, а кончик носа отсутствовал, как и половина правого уха, но наиболее ужасным было то, что дюймовой глубины отверстие было прорезано на правой щеке мужчины и, несмотря на лечение, никогда не зарастало. Однако его глаза, волосы, строение черепа заставляли Деметриуса думать, что этот человек мог быть Катахроносом, чистокровным элли-нойцем.
Деметриус с трудом преодолел свой страх и замешательство.
– Как... ты смеешь так обращаться к нам! Знаешь ли ты, кто мы?!
– Теперь я понял, почему ты обращаешься к себе во множественном числе. Да, я знаю, кто ты и что ты, и мне жаль, что у меня есть такой родственник, как ты, кузен!
– А я – Пардос, Владыка Морских Островов. Ты здесь, чтобы просить меня о помощи. Видя тебя, я теперь понимаю, почему тебе нужна помощь. Если ты образец того, во что превратилось эллинойское дворянство, только бог может помочь вам. Если все похожи на тебя, расфранченного педераста, с девичьим голосом и безволосого как мальчик, которого ты ударил, с храбростью не больше, чем у мышонка, то уж лучше пускай материк управляется нормальными, смелыми, простыми варварами. Это лучшие соседи.
Встав, Морской Владыка подошел к своему гостю, затем глядя медленно обошел вокруг него. Внезапно он схватил меч Деметриуса и осмотрел камни на золотой рукоятке, без всякого напряжения отломил от него лезвие и швырнул рукоятку рыжеволосой женщине.
– Это тебе подарок от Верховного Владыки, Кэнди.
Она поймала украшение, по цене не уступающее стоимости корабля Титоса, затем ее полные губы изогнулись в притворной улыбке, и она на чистейшем эллинойском сказала:
– Я не могу выразить своей благодарности, милорд Деметриус.– В ее голосе слышался смех.
Пардос ткнул лезвием сломанного меча в юбку Деметриуса.
– Юбка очень подходит тебе, кузен. Ты больше женщина, чем мужчина.
Верховный Владыка ошеломленно прошептал:
– Это... боевое оружие... древний наряд... эллинойского воина.
– Ты? – хмыкнул Пардос.– Воин?
Затем, прижав лезвие к тканому нагруднику, добавил:
– Я предполагаю, это должно быть кирасой, она не выстоит против брошенного камешка, а что касается твоего шлема...– он воткнул лезвие через ткань, сдернул шапочку с головы Деметриуса и отшвырнул ее рыжеволосой.– Плата за твой поцелуй, Магда! Наш гость щедр.
Она надела шапочку на темные волосы Магды, та сделала глубокий реверанс.
– Мои глубочайшие благодарности, лорд Деметриус. Я буду носить ее в знак памяти о Вас.
Челюсть Верховного Владыки отвисла, он был уверен, что этот монстр убьет его после того, как всласть поиздевается.
– Тсс-тсс,– прошептал Пардос, виду его испуг.– Ты не привык к нашему климату, кузен. Тебе будет очень холодно, если ты не снимешь плащ. Позволь, я сделаю это для тебя. В конце концов, ты – мой гость.
Оторвав броши, он разорвал цепь и сорвал плащ с плеч. Скомкав его, он повернулся и бросил его женщине, стоящей на коленях у винной бочки.
– Это – пареньку, Тильда. Но не бойся, тут есть и кое-что для тебя.
Взяв княжескую холеную руку, он начал стаскивать с его пальца кольцо с бриллиантом.
Деметриус попытался освободить руку.
– Нет,– вскричал он.– Нет! Что я сделал, что Вы так обращаетесь со мной?
Взгляд, который бросил на него Пардос, заставил задрожать его. Голос Морского Владыки был ледяным.
– Ты то, что ты есть, никчемная вещь, гермофродит поганый. Но что хуже всего, ты помоги мне бог, той же крови, что и я, и ты делаешь очевидным тот факт, что наша кровь загнившая.
Он сказал бы и больше, если бы не рука, схватившая его за плечи и повернувшая его. Сергиос оставил свой меч, и кинжал, и кирасу у входа, но когда он увидел унижение своего господина, отсутствие оружия не могло остановить его. Когда он встал перед пиратом, глаза его смотрели из-под края плаща так же твердо, как и глаза Пардоса.
– Собака и сын собаки! – прошептал он. Неужели твой дом пал так низко, что ты забыл, кто мы и что есть? Мы три эллинойца, катахроносы, дворяне. Поэтому мы не должны распускаться перед варварами.
Пардос с изумлением взглянул на него, но сдержался.
– И кто ты такой, мой юный петушок, что учишь меня?
– Лорд Сергиос, Адмирал Кенуриос Элас, Милорд.
Пардос кивнул, тень улыбки скользнула по его лицу.
– Парень – моряк, а? И если меня не подводят глаза – настоящий мужчина. Если ты отличаешься от этой вещи, почему ты защищаешь его?
Сергиос вздохнул.
– Потому что я верен своему слову, Верховный Владыка – мой король, и я давно поклялся служить ему. Я буду защищать его до самой смерти, до последней капли крови.
Без предупреждения мускулистая рука Пардоса откинула его в сторону.
– Меч.
Короткий тяжелый меч очутился в его руке.
– Слова теряют смысл, если не подкрепляются делом, Адмирал Сергиос,– сказал Пардос, отступая, чтобы освободить место.– Позволь нам немного увидеть этой крови, посвященной этим гнилым потрохам.
Инстинктивно рука Сергиоса потянулась к ножнам, но вернулась пустой.
– Мое оружие осталось у ворот, и...
Пардос засмеялся.
– До последней капли крови? Как же ты позволил себя разоружить и думаешь, что это спасет тебя. Ты так же слаб, как и твоя хозяйка,– он махнул рукой в сторону Деметриуса.
Сергиос покраснел.
– Вы не поняли меня, милорд. Если ваши люди вернут мне меч и дадут оружие, хотя бы кинжал, я буду к вашим услугам.
– Ты уже к моим услугам, сухопутная крыса,– рявкнул Пардос.– Какой ты есть, ты оскорбил меня, ты будешь драться со мной. Ты не получишь оружие от моих людей.
Выражение лица Сергиоса не изменилось. Он покачал головой, оценивая свои шансы, и нашел их весьма маленькими. Затем он резко нагнулся, схватив обломок меча Деметриуса, и, вырвав тяжелый плащ из рук женщины, сидевшей у бочки, встал в боевую стойку.
Он быстро обмотал плащ вокруг левой руки и плеча. Затем принял стойку бойца на ножах, ноги слегка согнуты, левая нога вперед, в правой руке обломок меча.
– Я сказал тебе, невоспитанный сопляк,– закричал Пардос,– Ты будешь без оружия. Брось сейчас же лезвие и плащ.
Сергиос улыбнулся.
– Я надеюсь, что сейчас милорд докажет, что его слова не расходятся с делом. Ты заберешь оружие только у мертвеца. Или милорд боится встретиться с вооруженным человеком? Выпей чашу вина: это придает храбрости.
Ни одна змея не нападала так быстро, как Пардос. Сергиос отбивал своим самодельным щитом большинство ударов, но пиратский меч все же доставал до цели. Но даже раненый, Сергиос прорвал защиту Пардоса и нанес ему удар своим осколком меча в грудь.
В последний миг Пардос отскочил назад и парировал удар, стараясь поднять лезвие Сергиоса вверх. Но при первом же настоящем соприкосновении с настоящим мечом оружие Сергиоса разлетелось как стекло.
Взревев, Пардос нанес удар между шеей и плечом Сергиоса. Его нырок спас ему жизнь, но меч ударил по шлему и сорвал его. От удара Сергиос свалился на землю. Пардос бил по упавшему противнику, но Сергиос откатывался из-под ударов. В конце концов он вскочил и ударом ноги вышиб меч из ослабевшей от стольких ударов руки Пардоса. Пиратский меч отлетел в сторону.
– Сейчас, милорд,– проговорил Сергиос, стирая кровь тыльной стороной руки с рассеченной кожи на голове,– мы одинаково вооружены.
Пардос выхватил свой кинжал и медленно подошел. Сергиос пытался поднять левую руку, но это не получилось: измочаленный плащ был мокрым и тяжелым. С рычанием Пардос кинулся на ослабевшего Сергиоса, и, когда они столкнулись, ухватил его за правую руку, приставив кинжал к горлу юноши. Возле синеватой стали показалась кровь. Но он задержал руку, говоря:
– Хоть у тебя не было ни малейшего шанса, лорд Сергиос, ты сражался, и сражался хорошо. Если ты скажешь, что лгал, назвав меня собакой, и попросишь не убивать тебя – я оставлю тебе жизнь.
Насколько позволял кинжал, приставленный к горлу, Сергиос потряс окровавленной головой.
– Благодарю, милорд, но я не согласен. Люди моего дома не лгут и не просят пощады.
– Нет, нет– вскричал Деметриус.– Он сделает так, Сергиос. Он убьет тебя... и затем, наверное, меня. Я... я приказываю тебе, скажи, что ты солгал и попроси у него прощения!
Взгляд Сергиоса остановился на Верховном Владыке, и в нем была жалость.
– Лорд Деметриус, я присягал Вам, Вы это знаете! Я отказался от друзей и даже от семьи, чтобы служить Вам. Многие из Ваших приказов были отвратительны, но тем не менее это были Ваши приказы и, спаси меня Господь, я выполнял их.. Но, милорд, только над моим телом Вы властны... не над душой, не над честью.
В его словах было такое раздражение, что Деметриус забыл все, время, место, обстоятельства. Он вытянулся.
– Ты говоришь, как вероломный дурак, твой отец. Мы обходились с тобой, как с цивилизованным человеком. Без жизни, идиот, честь не имеет значения, если она вообще имеет значение, в чем мы сомневаемся.
Жалость во взгляде Сергиоса усилилась.
– Бедный мой лорд, в этом, как и во многом другом, твои мозги повернуты. Для тебя реализм – это цинизм, интеллигентность означает постоянное согласие с тобой, а цивилизованность – пристрастие к жестокостям и извращениям.
Для Вас честь не имеет цены, так как у Вас и тени ее нет, Вы не знаете даже значения этого слова. Милорд, Ваши бедные мозги перевернуты. Умереть здесь и сейчас с честью от лезвия этого храброго лорда – быстрая и безболезненная смерть. Жизнь в бесчестии, как Вы мне приказываете, тоже означает смерть, но только медленную и позорную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22