— Хорошо, я согласен. Ты получишь то, чего, несомненно, заслуживаешь.Геван был так доволен удачной сделкой, что, как и рассчитывал Пендрал, не обратил внимания на некоторую двусмысленность последних слов Верховного правителя. * * * Ориэлла выскользнула за дверь, оставив Ваннора, Дульсину и Занну втроем. Вернувшись в свою комнату, она с радостью обнаружила, что Шиа и Хану уже вернулись.— Где вы были? — спросила волшебница. — Вы пропадали почти целый день.— Заччем толкаться среди двуногих? — ответила Шиа — Мы охотились в вереске. А где тот, другой?Ориэлла вздохнула. Неприязнь Шиа к Форралу была так велика, что она даже отказывалась называть его по имени.— Они с Харгорпом и Парриком разговаривают, — с улыбкой сказала она. — Встреча ветеранов в самом разгаре, и я надеюсь, что они не выпьют все запасы у Эмми.— Ох уж мне эти двуногие! — проворчала Шиа. — Им лишь бы выпить, а мы здесь теряем время.— Тут ты права, но ничего не поделаешь. — Ориэлла забралась в кресло с ногами. — И все же мы скоро начнем собираться. У нас впереди далекий путь… — Ее прервал стук в дверь. Ориэлла вздохнула. — Кто там?— Это я, Финбарр.Ориэлла не сомневалась, что с ней хочет поговорить не архивариус, а Призрак Смерти.— Что тебе нужно? — спросила она, открыв дверь и впустив его в комнату. — Что-то случилось?— У нас возникли затруднения. — От хриплого невыразительного голоса по спине у Ориэллы пробежали мурашки. — Видишь ли, время от времени мне надо питаться, но если я покину тело, которое сейчас занимаю, его хозяин умрет. Придется тебе опять наложить на него заклинание и снять его, только когда я вернусь.На мгновение Ориэлла потеряла дар речи.— Позволь мне кое-что уточнить, — наконец сказала она. — Когда ты говоришь «питаться», ты имеешь в виду, что тебе нужна человеческая жизнь?Голос, лишенный эмоций, ответил:— Да.— Я тебе запрещаю! — закричала волшебница. — Эти люди — наши друзья! Они приютили нас, они нам верят. Я не могу позволить тебе их убивать!— У тебя нет выбора, — равнодушно возразил Призрак Смерти. — Как любое живое существо, я обладаю инстинктом самосохранения и все равно буду искать пищу. В конце концов я могу вернуться и к прежнему облику.Ориэлла содрогнулась.— Сколько ты можешь еще потерпеть? — шепотом спросила она.— Еще два или три дня. Но потом я должен поесть или погибнуть. * * * — Должно быть, я помешался, — с чувством глубокого стыда говорил Ваннор, глядя то на Занну, то на Дульсину. — Другого объяснения я не нахожу. Как мог я расстаться с тобой, Дульсина? Да я бы скорее дал отрезать себе вторую руку.Дульсина покачала головой:— Я жила как в кошмаре — словно рядом со мной совершенно чужой человек. Но теперь все позади, любимый. Я так счастлива, что ты, снова со мной и снова похож на себя самого. — Она пожала плечами. — Уходя, я была так зла на тебя, что сказала, будто не захочу тебя больше увидеть, но, хвала богам, ошибалась.— Я тоже рад, что вернулся, и все же я очень виноват перед всеми. Что со мной было, Дульсина? Какого дьявола мне пришло в голову нападать на фаэри? Это же чистое безумие! Должно быть, я совсем спятил, но я ничего не помню… — Он провел по лицу ладонью. — Я в буквальном смысле приговорил к смерти стольких людей — и даже не могу вспомнить почему! Это ужасно!Занна положила руку ему на плечо.— Зачем ты так себя мучаешь? Этим ты никому не поможешь. Но знаешь, в одном я с тобой согласна: в здравом уме ты никогда бы не сделал ничего подобного. Должно быть, это яд на тебя так повлиял — одним богам известно, как ты вообще остался жив… — Она умолкла, вспомнив о том, как совсем недавно обсуждала это с Ориэллой. — Папа… — Она запнулась, не зная, как высказать ему свое предположение и при этом не напугать его. Кроме того, ее беспокоило, не узнает ли об их подозрениях сама Элизеф. — Не мог ты поподробнее вспомнить, что случилось в тот день, когда тебя отравили? Что ты чувствовал во время болезни? А как старуха тебя лечила, ты не запомнил? Что она делала?Ваннор со вздохом покачал головой:— Я смутно помню какой-то сон… Кажется, в нем был Форрал… Но кроме этого — ничего, дорогая. Ни малейшей подробности.— Не волнуйся, папа, это не важно, — успокоила его Занна, стараясь ничем не выдать холодного ужаса, который пронзил ее при этих словах. Она почему-то чувствовала, что это очень даже важно. * * * Ориэлла сидела в комнате, не зажигая света, и рассматривала изумруд в Жезле Земли. С камнем что-то случилось — его сила исчезла. Может быть, это из-за того, что он угодил в Водоем Душ? Если так, то дело плохо.Ориэлла положила Талисман себе на колени, глядя на него, как на больного друга. Обычно, когда она брала Жезл, он отзывался на ее прикосновение, поскольку, как и Арфа Ветров, обладал своим характером и подобием разума. Теперь же она не чувствовала в нем ничего живого, словно это была обычная палка.Постой-ка Анвар! А что, это идея. Возможно, она сумеет помочь. Ориэлла вскочила и побежала за ней. Как обычно. Арфа недовольно звякнула, когда волшебница взяла ее в руки, и даже сделала попытку вырваться. Неожиданно перед мысленным взором Ориэллы возник Анвар — да так отчетливо, что ей показалось, будто она может его коснуться. Арфа печально вздохнула, просыпав несколько нот, похожих на падучие звезды. "Анвар! — пропела она, и снова:— Анвар! — Ориэлла опустила голову.— Я знаю, — сказала она. — Я тоже по нему скучаю. И если ты хочешь, чтобы он скорее вернулся, помоги мне.После этих слов Арфа перестала вырываться, и волна магии лизнула ладонь Ориэллы. Волшебница мысленно поблагодарила Арфу и услышала в ответ приветливый звон. Тогда она положила ее рядом с Жезлом и спросила:— Скажи, почему Жезл утратил свою силу и как я могу ее восстановить?Арфа замерцала, и в этом дрожащим сиянии Ориэлле показалось, что резные змейки опять ожили и, подняв головы, смотрят на нее холодно поблескивающими глазами. Потом Арфа вновь запела своим серебряным голоском:— Они говорят, что ты сама виновата, о волшебница! Они говорят, что ты оскорбила их, использовав Жезл во зло. Они говорят, что ты убила беззащитных людей!У Ориэллы кровь застыла в жилах при воспоминании о том, что произошло в подвалах под Академией.— Ты знаешь, волшебница, что за это тебе грозит наказание, — снова пропела Арфа. — Какое — я не могу сказать. А чтобы вернуть силу Жезлу, ты должна заново его заслужить. Ты должна искупить содеянное. Любовью и врачеванием ты должна возместить причиненные тобой горе и смерть. Тогда вы оба — ты и твой Жезл — обновите себя!Когда значительно позже в комнату к Ориэлле зашел Чайм, он увидел, что волшебница плачет. Он присел рядом с ней и некоторое время молчал, а потом мягко сказал:— Нехорошо сидеть в темноте. Пойдем, я отведу тебя туда, где светло и просторно. * * * — Да вы рехнулись! У меня ничего не получится! — Ориэлла испуганно переводила взгляд с Д'Арвана на Чайма и обратно. Ей и так пришлось туго в последние дни, а тут ей еще предлагают взять да за здорово живешь овладеть Древней Магией. — Я волшебница, — возражала она, — а не какая-нибудь там фаэри. Я не знаю, отчего летают их ксандимские скакуны, и не желаю знать! И потом, Д'Арван, тебе хорошо известно, что я боюсь высоты. Даже на самой низкой скале у меня начинает кружиться голова, и я никогда не подхожу к краю. Хватит с меня Крылатого Народа — они чуть меня не уморили, таская по небу.Д'Арван пожал плечами:— Как знаешь. Только в результате ты затратишь несколько месяцев на дорогу, а Элизеф в это время будет творить бесчинства. Более того, мне придется идти с тобой, а Мара ждет меня, и она там совсем одна…Ориэлла зябко поежилась.— Неужели нам обязательно надо летать? — спросила она жалобным голосом. — Я уверена, что, если как следует подумать, без этого можно обойтись…— Видишь ли, — сказал Д'Арван таким смиренным тоном, что Ориэлле захотелось ему врезать. — Элизеф и так тебя уже сильно опередила. Ты сама говоришь, что она захватила Аэриллию. Чем дольше ты будешь туда добираться, тем лучше она укрепит свои позиции, и тем труднее тебе придется, когда вы схлестнетесь. — Он ласково погладил ее по руке. — Ну же, Ориэлла, решайся. Ты все сможешь, если поймешь, что это необходимо. Ты сделаешь!— Тебе поправится, вот увидишь, — подхватил Чайм. — А я не дам тебе упасть, ты же знаешь. Не в первый раз мы с тобой поскачем вдвоем!Ориэлла заскрежетала зубами.— Ребята, я вас ненавижу! — злобно сказала она. — Вы пользуетесь моими слабостями. А ты, Чайм, летал всего один раз, да и то с фаэри. Если мы с тобой чего-нибудь не так сделаем?— Будем держаться поближе к земле, пока не привыкнем. — Чайм ухмыльнулся. — Ну же, волшебница, ты только представь себе, как мы повеселимся!Ориэлла подняла руки, признавая поражение.— Ну ладно, ладно. Только давайте начнем сразу, пока я не передумала.Д'Арван снял с себя талисман Хеллорина и положил волшебнице на ладонь. Из дымчато-серого камень стал серебристым, а потом вспыхнул так ярко, что Ориэлла зажмурилась. Неукротимая сила, обжигающая, как солнце, темная, словно недра Вселенной, крепкая, как самые кости земли, и древняя, как само время, потекла по ее жилам.— Семь кровавых демонов! Что это?— Талисман моего отца, хранящий в себе Древнюю Магию, — ответил Д'Арван. — Ты держишь в руках силу фаэри.Ориэлла покачала головой:— Не верю, чтобы все было так просто. Я имею в виду, что, если бы ты дал его Занне, к примеру, она вряд ли смогла бы вскочить на Чайма и полететь.— Не смогла бы, это уж точно! — засмеялся Эфировидец. — Так я и дал ей сесть на меня верхом!— Ориэлла, не дури! Ясное дело, что для этого нужно быть магом, — с раздражением в голосе сказал Дорван. — Разумеется, смертные не в состоянии управлять этой силой — да и почувствовать ее тоже.Ориэлла недоверчиво посмотрела на камень.— Вот и я не уверена, что мне это удастся. Эта магия совершенно иного свойства.— Почему ты так думаешь? — возразил Д'Арван. — В конце концов. Талисманы Власти открывают тебе доступ к Высшей Магии — отчего же тогда не овладеть и Древней? Ну-ка, попробуй его надеть.Волшебница повесила камень себе на шею — и вскрикнула от изумления. Ей стали видны ауры Д'Арвана и Чайма — да и все окружающее изменилось. Она видела жизненную силу любого живого существа и даже растений. Скала под ногами превратилась в россыпь янтарных кристаллов, а океан казался шелковой одеждой на теле земли. Он переливался опалом н перламутром, и среди этих цветов вспыхивали аквамариновые течения и аметистовые водовороты. Ветры, овевающие скалу, кружились серебристыми лентами, а каждая чайка, парящая над головой, оставляла за собой искрящийся след, словно падающая звезда.— Ориэлла! Ориэлла, очнись!Кто-то тряс ее за плечи; словно сквозь сон, она чувствовала, как с нее снимают цепочку с талисманом. Ориэлла, захныкала и вцепилась в нее, но было уже поздно. Мир снова стал серым и скучным, и Ориэлла испытала острое чувство утраты.— Чтоб тебе провалиться, Д'Арван! — со злостью вскричала она. — Зачем ты это сделал?— Что-то же надо было сделать, — возмутился маг. — Ты тут стоишь уже целую вечность, не говоришь, не двигаешься, только глазами хлопаешь.— Это было прекрасно! — Ориэлла мечтательно вздохнула, вспомнив чудо, которое только что видела. — Но почему ты меня не предупредил?Д'Арван озадаченно заморгал:— О чем?— Ну, о… — Ориэлла не могла подобрать подходящих слов, но Чайм ее понял.— Ага! — радостно заорал он. — У тебя тоже открылось Второе зрение!— Не замечал никакого Второго зрения, — сказал Д'Арван. — Ну и как оно тебе?— Кажется, я понимаю, почему у тебя его нет, — медленно проговорила Ориэлла. — Фаэри — это живое воплощение Древней Магии и не могут пользоваться ею в том же объеме, что я или Чайм — люди посторонние.— Какая жалость! Судя по вашим словам, я лишился чего-то весьма увлекательного, — сказал Д'Арван. — Но меня беспокоит, как ты будешь с ним управляться. Какой нам толк от Древней Магии, если она всякий раз будет погружать тебя в транс?— Пусть попробует еще раз, — предложил Чайм. — Только теперь мы полетим. Ко Второму зрению надо просто привыкнуть, а в полете она будет меньше обращать на него внимание.— Ты уверен, что это не очень опасно? — с сомнением спросил Д'Арван.— Давайте, давайте! — нетерпеливо сказала волшебница. — А то мы до старости проторчим на этой проклятой скале. Я уже все поняла. Верни мне, пожалуйста, камень, Д'Арван.Он неохотно протянул ей талисман, и Ориэлла жадно вцепилась в него. Мир снова стал радужным и лучистым. Она увидела, как темнеет аура Чайма, когда он превращается в коня. Когда перевоплощение завершилось, Ориэлла сделала глубокий вздох и решительно вскарабкалась ему на спину. Глава 22. ОТБЫТИЕ Одной рукой волшебница крепко ухватилась за гриву, а другой придерживала талисман. Сосредоточившись, она объединила Древнюю Магию со своей аурой, с аурой Чайма и серебряным ветром. Конь взмыл в воздух так стремительно, что она едва удержалась, и, встав копытами на мерцающий воздушный путь, пустился обычным галопом — только гораздо быстрее и поднимаясь все выше и выше в небо.Ориэлла начала замерзать. Здесь, на высоте, ветер был холоднее и дул сильнее и резче. У нее начали слезиться глаза и заболели уши. Чайм шел ровно, и тряска почти не ощущалась. Если бы не эта деталь, Ориэлла вполне могла бы вообразить, что скачет по твердой земле. Поначалу она старалась не смотреть вниз и даже зажмурилась, прижавшись к шее коня, но потом набралась храбрости и приоткрыла глаза — в основном потому, что ехать вслепую было еще страшнее.Земля, преображенная Вторым зрением, сверкала и переливалась внизу. Была отчетливо видна каждая черточка. Ориэлла вспомнила, как они с Чаймом летали на крыльях ветров в Аэриллию, и страх ее неожиданно развеялся. Впервые с тех пор, как Анвар не вернулся вместе с ней из Водоема Душ, она испытала неподдельную радость — благодаря полету. А все последние дни она ходила подавленной, понимая, что если Анвар переродился, то никакая Чаша не сможет его вернуть. Кроме того, ее тревожили Вульф, который явно не питал горячей любви к матери, Жезл, утративший силу, и, конечно же, Ваннор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51