Только из-за того, что руководитель редакции не проявил достаточной зрелости и выдержки!
Некоторое время все молчали. Поглядев на Чарльза, Роксана не сдержала улыбки, он смотрел на Мэгги, широко раскрыв рот. Перехватив взгляд Роксаны, Чарльз закрыл рот, но лицо его по-прежнему выражало изумление.
– У меня есть свидетель! – воскликнул Джастин, быстро перебирая свои бумаги. – Свидетель, который может подтвердить, что Кендис жестко контролировала мисс Трелони. Ага, вот! – Он выхватил из стопки листок бумаги и с торжеством помахал им в воздухе. – Келли Джонс!
Джастин открыл дверь и, выглянув в общую комнату, позвал:
– Келли? Зайди на минутку… Келли Джонс – секретарь редакции, – вполголоса пояснил он Чарльзу. – Хизер была ее помощницей. Келли утверждает, что сама видела, как недостойно Кендис обращалась с молодой сотрудницей.
– Недостойно обращалась? – Роксана слегка приподняла брови. – О, Джастин, неужели ты настолько слеп, что не видишь даже того, что творится у тебя под носом?
– Давай сначала послушаем, что скажет Келли, – спокойно возразил Джастин. – А потом уже будем выносить суждения.
Войдя в кабинет, Келли остановилась у самого порога. Сначала она побледнела, потом покраснела и наконец уставилась в пол.
– Келли, – сказал Джастин покровительственным тоном, – я хотел поговорить с тобой о Кендис Брюин, которая, как тебе известно, была временно отстранена от работы. А также о ее отношениях с Хизер Трелони.
– А что?.. – чуть слышно прошептала Келли.
– Скажи нам, эти отношения казались тебе нормальными? Или, может быть, ты замечала какие-то разногласия, трения?
– Да… были трения, – ответила Келли после небольшой паузы.
Джастин бросил на Мэгги торжествующий взгляд.
– Ты можешь рассказать нам об этом поподробнее? – попросил он.
– Я… мне, честное словно, неловко, – пробормотала Келли, продолжая смотреть себе под ноги. – Наверное, мне следовало сразу об этом заявить, но… я не хотела неприятностей.
– Насчет этого можешь не беспокоиться, – пообещал Джастин. – Так о чем ты хотела заявить, Келли?
– Ну… – Келли немного помялась. – …Дело в том, что Хизер ненавидела Кендис. По-настоящему ненавидела! Она сама говорила мне, что у Кендис наверняка будут неприятности с компенсацией накладных расходов. Ведь в этом все дело, правда?.. – Келли подняла голову и оглядела собравшихся. – И знаете, я почти уверена, что, Хизер имеет к этому самое непосредственное отношение…
Роксана посмотрела на ошеломленное лицо Джастина и громко фыркнула, но тут же прикрыла рот ладошкой.
– Понятно… – сказал Чарльз Оллсоп и тоже взглянул на Джастина. – Похоже, в этом деле действительно необходимо разобраться. Что скажешь, Джастин?
Джастин немного помолчал.
– Я… я тоже так думаю, – запинаясь, пробормотал он. – Очевидно, произошло недоразумение. Некоторые факты оказались превратно истолкованы, и в результате… – Джастин бросил на Келли сердитый взгляд. – Если бы мисс Джонс пришла ко мне раньше…
– Нечего валить с больной головы на здоровую! – перебила Роксана. – Келли ни при чем. Это ты сел в лужу, когда отстранил Кендис от работы и назначил служебное расследование!
– Мне кажется, в данном случае действительно необходимо самое тщательное, э-э-э… расследование всех обстоятельств, – продолжал Джастин, пропустив ее обвинения мимо ушей. – Несомненно, где-то была допущена ошибка, которую необходимо исправить… – Он сглотнул. – Но сначала нужно, так сказать, провентилировать ситуацию. Вот что я предлагаю, Чарльз: как только Хизер вернется из отпуска…
– Она не вернется, – вставила Келли, и все лица сразу повернулись к ней.
– Что ты сказала? – ворчливо проговорил Джастин. Суть замечания он не уловил, но был явно недоволен тем, что ему помешали.
– Хизер не вернется, – повторила Келли. – Она уехала. В Австралию.
Некоторое время все потрясенно молчали, потом Джастин спросил:
– На… насовсем?
– Я не знаю. – Келли пожала плечами и снова покраснела. – Но сюда она не вернется – это точно. Хизер даже… преподнесла мне прощальный подарок.
– Как мило с ее стороны… – процедила Роксана сквозь зубы.
Чарльз Оллсоп недоверчиво покачал головой.
– Просто мексиканские страсти какие-то! – сказал он. – Какая невероятная, запутанная… – Не договорив, он кивнул Келли: – Спасибо, мисс Джонс, можете идти.
Как только дверь за ней закрылась, Чарльз повернулся к Мэгги.
– Я думаю, – сказал он, – в данной ситуации самым правильным было бы срочно связаться с Кендис и попросить ее как можно скорее приехать в редакцию. Если сегодня не получится, то хотя бы завтра. Вы возьмете это на себя, мисс Мэгги? Ведь вы, кажется, подруги?
– Я бы с удовольствием, но… Дело в том, что мы никак не можем ее найти. И никто не знает, куда она подевалась.
– Как это? – удивился Чарльз.
– Кендис исчезла, – объяснила Мэгги. – Она не отвечает на звонки, в том числе и на мобильный, а в ее квартире на коврике – целая гора почты. Очевидно, она не возвращалась домой уже несколько дней. Честно говоря, мы с Роксаной начинаем беспокоиться.
– Господи, этого только не хватало! – воскликнул Чарльз. – Вы не обращались в полицию?
– Нет еще, – ответила Мэгги. – Но похоже, пора это сделать.
– Ну и ну… – пробормотал Чарльз и потер пальцами виски. Он немного помолчал, потом повернулся к Джастину. – Нам с тобой нужно кое-что обсудить. Будь добр, поднимись в мой кабинет.
– Это… правильная мысль, – пробормотал Джастин, трясущимися руками нащупывая на столе свой органайзер. – Прямо сейчас?
– Именно сейчас, когда же еще, – коротко сказал Чарльз и повернулся к Мэгги и Роксане. – Надеюсь, леди, вы меня простите. Нам с Джастином нужно поговорить кое о чем.
– Конечно, – ответила за двоих Мэгги. – Лучше вы, чем мы…
– Лучше для Джастина, – мрачно уточнила Роксана. – Уж мы бы поговорили с ним по-своему!
Когда Джастин и Чарльз ушли, подруги переглянулись.
– Я чувствую себя совершенно разбитой, – пожаловалась Мэгги. – Даже с Люсией я так не устаю.
– Ничего удивительного, – кивнула Роксана. – Но ты произнесла потрясающую речь, Мэгги! Никогда в жизни не слышала ничего подобного.
– Да, кажется, я кое-чего добилась, – не без самодовольства заметила Мэгги.
– Кое-чего?! – удивилась Роксана. – Да я готова спорить на что угодно, что после твоего выступления Чарльз примет Кендис с распростертыми объятиями! – Роксана вытянула перед собой ноги и полюбовалась на блестящие мыски своих лакированных туфелек. – Я не удивлюсь, если он назначит ей прибавку к жалованью и распорядится, чтобы Келли каждый день ставила ей на стол букет свежих цветов.
Мэгги рассмеялась, потом вдруг замолчала.
– Если только мы ее найдем, – сказала она мрачно.
– Если мы ее найдем… – эхом повторила Роксана и посмотрела на Мэгги. – Кстати, насчет того, чтобы заявить в полицию… ты это серьезно?
– Не знаю. – Мэгги вздохнула. – Честно говоря, я вовсе не уверена, что в полиции сумеют нам помочь. Скорее всего, там нам скажут, чтобы со своими внутренними проблемами мы разбирались сами.
– Что же нам делать?
– Откуда я знаю? – Мэгги снова потерла лоб. – Может быть, позвонить ее матери?
– Вряд ли Кендис отправилась туда, – покачала головой Роксана. – Они друг друга не выносят.
– Значит, у нее никого нет? Никого-никогошень-ки?! – Мэгги почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Господи, как же ей, наверное, одиноко! Только представь себе, Рокси, все ее предали, все бросили. Даже мы!..
В этот момент дверь приоткрылась, и Мэгги оборвала себя на полуслове. В кабинет заглянула новая секретарша Джулия.
– Что случилось, дорогая? – спросила Мэгги, заметив, что Джулия взволнована.
– Простите, что побеспокоила вас, – проговорила секретарша, глядя то на Мэгги, то на Роксану, – но…
– Что – «но»? – спросила Мэгги, вытирая глаза платком.
– Там к Джастину пришли, – ответила Джулия, – а Дорин не знала точно, вдруг он на совещании.
– Увы, он действительно на совещании, – сказала Роксана, состроив скорбную мину. – Хотя лично я назвала бы это несколько иначе.
– Да, – согласилась Мэгги. – И боюсь, что экзекуция может затянуться. Во всяком случае, мы на это надеемся.
– Экзекуция? – переспросила Джулия.
– Порка, – коротко пояснила Роксана. – Или, как это еще называют, «вызов на ковер к начальству».
– А-а, понятно… – протянула Джулия. – А что мне сказать внизу?
– Как ты думаешь, – спросила Мэгги у Роксаны, – может быть, я могла бы заменить Джастина?
– По-моему, ты еще не вернулась на работу. – Роксана лениво потянулась. – Ты в отпуске по уходу за ребенком, черт побери!
– Верно, – согласилась Мэгги и украдкой вздохнула. – Но вдруг это что-нибудь очень важное!
– Любовь к работе когда-нибудь тебя погубит, – заметила Роксана. – Ничто не может быть настолько важно.
– Что ж, пожалуй, ты права. – Мэгги снова вздохнула. – И все-таки… – Она повернулась к Джулии: – А кому, собственно, понадобился Джастин? Как тебя просили доложить?
– Сейчас скажу… – Джулия заглянула в свой блокнотик. – К нему пришла какая-то Кендис Брюин. Говорит, что по важному делу. – Секретарша подняла голову. – Кажется, она когда-то здесь работала, правда?
Кендис нерешительно переминалась у столика Дорин, которая даже не предложила ей сесть, борясь с желанием сбежать и никогда больше не возвращаться. Она бы, наверное, и сбежала, если бы ноги у нее не дрожали и не подгибались. Губы Кендис пересохли, и она их то и дело облизывала. При одной мысли о предстоящей встрече с Джастином ей начинало казаться, что ее вот-вот стошнит.
В то же время Кендис продолжала ощущать в себе непреклонную решимость, которая, собственно, и удерживала ее на месте. Словно тонкий стальной стержень, она не позволяла Кендис согнуться под тяжестью волнения и страха. «Я должна сделать это, если хочу вернуться на работу! – снова и снова повторяла она про себя. – Если сейчас я струшу, то – все. Я уже никогда не буду себя уважать!»
Утром Кендис проснулась, чувствуя во всем теле небывалую легкость. Казалось, еще немного – и она без малейших усилий со своей стороны воспарит над кроватью. Некоторое время она молча разглядывала потолок, пытаясь разобраться в своих новых ощущениях и понять, что же случилось, что за тяжесть свалилась с ее души.
А потом Кендис осенило. Она больше не чувствовала себя виноватой, словно кто-то невидимый простил ей грехи, исцелил от тяжкой болезни. И это касалось не только Хизер. Кендис больше не испытывала гнета вины, которая преследовала ее годами. Впервые за десять лет она чувствовала, что может выпрямиться, развернуть согбенные плечи и, не пряча взгляда, идти по жизни с гордо поднятой головой, наслаждаясь вновь обретенной свободой. Нет, Кендис не забыла о том, что совершил ее отец, но она больше не считала виноватой себя.
Это открытие поразило ее. Чтобы убедиться, что ей не почудилось, Кендис намеренно испытала себя, вызвав в памяти образ Хизер. Она ожидала, что чувства вины, унижения и стыда нахлынут на нее вновь, но ничего не произошло. Даже бессильный гнев, который она испытывала всегда, когда вспоминала о поступке отца, не дал о себе знать. А ведь Кендис была уверена – это чувство вошло в ее плоть и кровь как многолетняя привычка, инстинкт, безусловный рефлекс. Но сегодня утром ничто не нарушило ее безмятежности. В душе было чисто-чисто, как в только что прибранной комнате, в распахнутые окна которой врываются свежий воздух и солнечный свет.
Кендис долго лежала, удивляясь своему чудесному преображению. Теперь, когда ничто не застилало ей глаза, она могла трезво взглянуть на свои отношения с Хизер, увидеть их такими, какими они были на самом деле, а не какими представлялись ее задавленному стыдом разуму. Наконец-то Кендис стало ясно, что она ничего не должна Хизер. Ровным счетом ничего!
Эд, лежавший рядом, проснулся и зевнул.
– Доброе утро… – сонно пробормотал он и, приподнявшись на локте, наклонился к Кендис, чтобы поцеловать ее.
– Я хочу вернуться на работу, – спокойно сказала Кендис, продолжая глядеть в потолок. – И я не желаю дожидаться конца их служебного расследования: ведь я ни в чем не виновата. Я должна вернуть себе то, что потеряла, Эд!
– Вот и хорошо, – сказал он, целуя Кендис в ухо. – В таком случае, мы сейчас же едем в Лондон!
Они позавтракали почти в полном молчании, словно боясь, что пустые разговоры могут повлиять на решимость Кендис. Всю дорогу до Лондона она сидела в напряженной позе, почти не касаясь спинки сиденья, и смотрела вперед, но дороги почти не видела: все ее мысли были заняты предстоящим разговором.
Эд завез Кендис домой, где она быстро переоделась, а потом доставил к издательству. Кендис хватило смелости войти в приемную и потребовать встречи с Джастином, но тут решимость и отвага оставили ее. И вот теперь, стоя у конторки и морщась под любопытным взглядом Дорин, Кендис лихорадочно обдумывала, что же, собственно, она скажет Джастину.
Неожиданно Кендис почувствовала себя бесконечно уязвимой; ей казалось, что столкновение с Джастином может снова нарушить ее хрупкое душевное равновесие. Ясность мысли, которую она испытывала еще утром, тоже оставила ее, и Кендис едва не заплакала от унижения.
Что, если Джастин не пожелает ее выслушать? Что, если снова назовет ее воровкой? А вдруг он вызовет охрану и прикажет вывести ее из здания?.. По дороге в Лондон Кендис тщательно обдумала все, что она должна сказать Джастину, но сейчас собственные доводы казались ей неубедительными и наивными. Нет, он не станет даже слушать ее детский лепет. Он просто прикажет ей отправляться домой и ждать окончания расследования…
При мысли об этом кровь отхлынула от лица Кендис, а в горле застрял тугой комок.
На столе Дорин зазвонил телефон. Она сняла трубку, молча выслушала, что ей сказали, и подняла глаза на Кэндис.
– Как я и думала, Джастин сейчас на совещании у руководства.
– Вот как? – переспросила Кендис, и собственный голос показался ей незнакомым, чужим. – Понятно… – пробормотала она, судорожно сглотнув.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46