Роксана сидела в мягком кожаном кресле в одном из кабинетов юридической фирмы «Строссон и K°» и пила чай из чашки тончайшего «костяного» фарфора, стараясь не звенеть ею о блюдце. К сожалению, это ей плохо удавалось, так как руки у нее мелко, неостановимо дрожали. В комнате было очень тихо. Высокие дубовые шкафы вдоль стен и толстые афганские ковры на полу создавали атмосферу солидности, респектабельности, надежности. Оказавшись в этом кабинете, Роксана сразу поняла, что здесь не станут насмехаться над ней ни в лицо, ни за глаза.
О таких солидных адвокатских конторах с безупречной репутацией она читала у Голсуорси. Впрочем, это не мешало ей чувствовать себя неуверенно. Непонятно почему, но Роксана ощущала себя здесь легкомысленной дешевкой, хотя на ней был один из самых строгих и дорогих ее костюмов.
– Я очень рад, что вы смогли выбрать время и прийти, – сказал Нейл Купер, входя в кабинет через боковую дверь и садясь за стол, покрытый темно-зеленым сукном.
Стол был старинным – массивным и, очевидно, очень тяжелым, а телефонный аппарат на нем – современным, кнопочным; должно быть, поэтому он выглядел довольно легкомысленно, словно игрушечный. Зато сам Нейл Купер, хотя и был одет в современный деловой костюм (Роксана почему-то решила, что он выйдет к ней в мантии и напудренном парике), явно был в этом кабинете на своем месте.
– Любопытство в конце концов одержало верх, – ответила она.
– Так часто бывает, – согласился Купер. – Еще чаю, мэм?
Роксана покачала головой. Тогда Купер налил чаю себе – в такую же, как у нее, тонкостенную, просвечивающую чашку – и сделал деликатный глоток. Он оказался намного моложе, чем она его себе представляла, но ей понравилось серьезное, сдержанное выражение его узкого костистого лица. Впрочем, она тут же подумала, что Купер, вероятно, просто боится обмануть ожидания алчной любовницы, надеющейся не то на золотые горы и алмазные копи, не то на пару нефтяных скважин где-нибудь на Ближнем Востоке.
И снова Роксана испытала такое сильное унижение, что ей захотелось встать и уйти. Резко опустив чашку на блюдце, она сказала гораздо агрессивнее, чем собиралась:
– Послушайте, мистер Купер, давайте поскорее закончим с этим делом. Я ни на что не рассчитывала и ничего от Ральфа не ждала, поэтому давайте я подпишу, что надо, и пойду.
– Как скажете, мэм, – с достоинством отозвался Купер, придвигая к себе кожаный бювар. – Боюсь только, все будет не так просто. Позвольте мне для начала ознакомить вас с дополнением к завещанию, которое мистер Оллсоп продиктовал незадолго до смерти.
Он открыл бювар и достал оттуда несколько листов плотной бумаги, с обеих сторон покрытых защитной сеткой и обклеенных голографическими марками. Роксана посмотрела на профессионально-спокойное лицо Купера, и ее вдруг осенило.
– О господи! – выдохнула она. – Ральф действительно оставил мне что-то… серьезное? Что же это? Надеюсь, не деньги?
– Нет, – невозмутимо ответил Нейл Купер и, поглядев на нее, слегка улыбнулся: – Не деньги…
– С деньгами у нас полный порядок, – говорил Хемиш, прихлебывая чай из глиняной кружки, которую Эд разрисовал когда-то в детстве под руководством тетки. – Можно даже сказать, что мы богаты. После того как наши родители разошлись, мама снова вышла замуж за этого типа, Дерека, а у него денег куры не клюют. Он, например, подарил мне на день рождения автомобиль… – Хемиш показал за окно, где рядом с «БМВ» Эда стоял красный, как пожарная машина, двухместный «Альфа-Ромео». – Отчим с самого начала полюбил нас обоих, – добавил Хемиш. – Во всяком случае, он был к нам очень добр.
– О-ох!.. – выдохнула Кендис и с силой потерла лицо, стараясь привести в порядок мысли и усвоить новые потрясающие факты.
Она сидела за кухонным столом напротив Хемиша, и каждый раз, когда он поднимал голову, ей казалось, что она видит перед собой Хизер. Хемиш был очень похож на свою старшую сестру, а Кендис даже не знала, что у нее есть брат.
– Тогда… тогда почему же Хизер пошла работать официанткой? – спросила она.
– С ней такое бывает, – пояснил Хемиш. – Иногда она начинает какое-то дело – например, поступает в художественную студию или на курсы журналистики, – а потом вдруг бросает и находит себе такую работенку, что мы все просто не знаем, куда деваться от стыда.
– Ох, – снова вздохнула Кендис.
Она чувствовала себя полной тупицей: еще никогда ее мозги не поворачивались так медленно и с таким трудом.
– Когда я узнал, что сестрица переехала к вам, – сказал Хемиш, – я испугался, что она может выкинуть какой-нибудь фортель. Однажды я даже позвонил ей и сказал, что она должна поговорить с вами откровенно. Ну, чтобы вы наконец выяснили отношения и все такое. Разумеется, Хизер не захотела меня слушать. Но мне и в голову не приходило, что она зайдет так далеко, – добавил Хемиш с виноватым видом и отпил еще глоток чая.
– Значит, Хизер действительно меня ненавидела, – негромко сказала Кендис, стараясь чтобы ее голос не дрожал.
– О нет! – возразил Хемиш. – Во всяком случае… – Он немного подумал. – Не вас лично. То есть не как человека…
– Ясно, – кивнула Кендис. – Хизер ненавидела все, что я собой воплощала.
– В каком-то смысле ее можно понять, Кендис, – смущенно пробормотал Хемиш. – То, что сделал ваш отец, раскололо нашу семью. Мой отец был разорен дотла и вроде как повредился рассудком. Мать не смогла этого вынести и ушла, так что… – Он снова немного помолчал. – Конечно, проще всего было обвинить во всем твоего отца, но сейчас, оглядываясь назад, я думаю – что-то в этом роде все равно должно было произойти. Брак наших родителей никогда нельзя было назвать идеальным.
– Но Хизер, мне кажется, считала иначе, – осторожно сказала Кендис. – Как вы думаете, почему?
Хемиш пожал плечами.
– Трудно сказать. Должно быть, все дело в том, что она многого не замечала – вернее, не хотела замечать. Впрочем, она много времени проводила в школе и не видела, что отец и мать постоянно ссорятся. Ей казалось, что у нас очень крепкая, здоровая семья, большой дом со множеством дорогих красивых вещей… Со стороны так, наверное, казалось многим. Но потом отец потерял все свои деньги, а примерно через год они развелись. Хизер так и не смогла с этим смириться. Она… Иногда мне кажется, у нее что-то случилось с головой.
– Значит, когда она увидела меня в «Манхэттене»…
– Постой-ка, Кендис, – вмешался Эд, слегка наклоняясь вперед. – Я хотел бы, чтобы ты ответила мне – и себе тоже – на один вопрос. Как мы только что выяснили, вы обе знали, что совершил твой отец. Скажи, вы с Хизер когда-нибудь говорили об этом? Насколько я понял, ни одна из вас об этом даже не упоминала.
– Нет. – Кендис покачала головой. – Хизер держалась так, словно ей ничего не известно о той давней истории. Ведь я молчала, потому что мне было стыдно. Кроме того, мне не хотелось, чтобы она думала, будто я помогаю ей из жалости. А я… я действительно старалась подружиться с ней, – закончила она и слегка покраснела.
– Я понимаю, – сказал Хемиш, пристально глядя в глаза Кендис. – И мне кажется, что вы могли бы стать настоящей подругой Хизер – самой лучшей из всех, какие у нее когда-либо были. Но она, к сожалению, оказалась не способна это оценить.
На несколько секунд в кухне воцарилось молчание, потом Кендис спросила:
– Вы случайно не знаете, где сейчас Хизер?
– Понятия не имею, – ответил Хемиш. – Бывает, она исчезает на несколько недель, а потом вдруг возвращается как ни в чем не бывало. И никогда не рассказывает о том, где была и что делала. Не беспокойтесь, рано или поздно она объявится.
Кендис с трудом проглотила тугой комок в горле.
– Не могли бы вы сделать мне одно одолжение?
– Какое?
– Я бы хотела, чтобы вы поехали со мной к моему начальнику и рассказали ему все, что только что говорили мне. Тогда бы он поверил, что Хизер меня нарочно подставила.
Хемиш немного подумал, потом покачал головой:
– Нет, я не могу. Я люблю свою сестру, хотя она… Словом, я люблю ее такой, какая она есть. Извините, Кендис, но я действительно не могу прийти к вашему боссу и сказать, что моя сестра – сумасшедшая стерва. – Он отодвинул стул от стола и встал. – К сожалению, мне пора.
– Да, конечно… – кивнула Кендис. – Спасибо вам, вы нам очень помогли.
– Я уверен, все образуется и без моей помощи, – сказал Хемиш, пожав плечами.
Эд вышел проводить гостя. Через несколько минут он вернулся, и Кендис сразу же спросила:
– Как ты его нашел?
– Хизер как-то упомянула, что ее родные живут в Уилтшире. Это совсем недалеко отсюда. Я разыскал их в адресной книге и нанес им визит. – Эд ухмыльнулся. – Честно говоря, я надеялся застать там саму Хизер… Не знаю только, что бы я с ней сделал. Самое меньшее – заставил бы написать собственноручное признание.
Кендис покачала головой:
– С Хизер этот номер не пройдет. Эд сел рядом и взял Кендис за руку.
– Как бы там ни было, теперь ты знаешь все.
– Да, знаю. – Кендис низко опустила голову. – Теперь я знаю, что приняла психопатку за нормального человека. И даже устроила ее на работу в «Лондонец»! – Она печально улыбнулась, потом вдруг закрыла лицо руками и заплакала.
– Что случилось, Кендис?! – встревожился Эд. – Ох, я дурак!.. Извини, Кен, я должен был предупредить тебя. Не следовало привозить сюда Хемиша, не поговорив с тобой…
– Не в этом дело. – Кендис подняла голову и вытерла глаза. – Просто я вспомнила слова Хемиша о том, что я была Хизер хорошей подругой. – Она несколько мгновений смотрела перед собой невидящим взглядом, потом покачала головой. – А Роксана и Мэгги были моими лучшими подругами. Они пытались предупредить меня насчет Хизер, но я не захотела их слушать. – Она судорожно вздохнула. – Они желали мне только добра, а я на них разозлилась. Хизер буквально околдовала меня, я готова была скорее потерять их обеих, чем признать правду!
– Если они настоящие подруги, они тебя поймут, – уверенно сказал Эд. – Поймут и простят.
– Нет… – Кендис с несчастным видом покачала головой. – Я наговорила им такого, что… Я уверена, они до сих пор злятся на меня.
– Откуда ты знаешь?
– Я звонила Мэгги, но она бросила трубку. А с Роксаной мы столкнулись на похоронах Ральфа. С ней я тоже пыталась поговорить, но она не стала меня слушать. Она отчего-то решила, что я все знала о болезни Ральфа и ничего не сказала ей. А ведь я ни сном ни духом… Я даже не догадывалась, что у нее с Ральфом роман!
– Что ж, тем хуже для них, – пожал плечами Эд.
– Не для них, Эд! Это мне без них плохо, – возразила Кендис и снова всхлипнула. – А им без меня…
– Им без тебя тоже плохо, – перебил Эд. – Можешь не сомневаться. А значит, рано или поздно вы сумеете помириться.
Роксана молча смотрела на Нейла Купера. В голове у нее гудело, как после хорошего удара, кровь стучала в ушах, а все окружающее начинало медленно кружиться. Тяжелые дубовые шкафы угрожающе раскачивались, и она со страхом подумала, что сейчас впервые в жизни потеряет сознание.
– Это, наверное, какая-то ошибка… – пролепетала она непослушными губами. – Я… Этого не может быть.
Адвокат пожал плечами:
– Я могу прочесть еще раз. «…Мисс Роксане Миллер я завещаю свой лондонский дом, расположенный по адресу Кенсингтон, Эбернати-роуд, 15. Налог на наследство следует уплатить из моих доходов за текущий год». – Он поднял голову. – Поздравляю вас, мисс Миллер. Теперь этот дом ваш, и вы вольны распоряжаться им, как вам заблагорассудится. Можете жить в нем, сдать, продать… Наша фирма готова взять на себя все необходимые хлопоты по юридическому оформлению сделки – вам достаточно только дать распоряжение. Впрочем, вас никто не торопит. Как бы там ни было, теперь этот дом – ваш, – повторил он, захлопывая бювар.
Роксана смотрела на него во все глаза, не в силах произнести ни слова, не в силах пошевелиться. Ральф оставил ей свой дом, но дело было даже не в этом. Он объявил ей – и всему миру, – что она что-то для него значила! Что она не была для него пустым местом. Он фактически признал ее официально, узаконил ее существование.
Внутри у нее поднялась какая-то горячая волна, и Роксане показалось – еще немного, и она все-таки упадет в обморок.
– Хотите еще чаю? – как ни в чем не бывало осведомился Купер.
– Я… – Роксана судорожно сглотнула застрявший в горле комок. По лицу градом потекли слезы, которые она не сумела сдержать. – Простите меня, я… Я не ожидала, что…
Рыдания помешали ей договорить. Она выхватила из сумки носовой платок и поднесла к лицу, чувствуя на себе сочувственный взгляд адвоката.
– Это просто… немного неожиданно… – пробормотала она.
– Я вас понимаю, – дипломатично заметил Купер. – Вы, вероятно, знаете этот дом?
– Только снаружи, – ответила Роксана, вытирая глаза. – Каждый кирпичик на фасаде, каждую трещинку, каждое окошко… Но внутри я никогда не была.
– Что ж, если захотите, мы можем туда съездить.
– Нет! – в испуге воскликнула Роксана. – То есть я хотела сказать – не сегодня, не сейчас. Может быть, позже.
Она высморкалась и, поглядев на Купера, увидела, что он сделал какую-то пометку в лежащем перед ним блокноте.
– А как насчет его… семьи? – спросила она, неимоверным напряжением воли заставив себя произнести последнее слово. – Она… Они знают?
– Да, – кивнул Купер. – Им сообщили.
– И они… ненавидят меня?
– Мисс Миллер, – серьезно сказал Купер, – вы не должны беспокоиться относительно других членов семьи Оллсоп. Смею вас заверить, что основное завещание мистера Оллсопа было в высшей степени справедливым и щедрым и ни в малейшей степени не ущемило ничьих прав. – Он посмотрел ей в глаза. – Сделанное им дополнение касается только его и вас. Вы понимаете?
Роксана немного подумала и кивнула.
– Хорошо, – сказала она и добавила тихо: – Спасибо.
– Если у вас есть еще какие-то вопросы, мисс Миллер, я готов…
– Нет, – сказала она. – У меня нет вопросов. Возможно, потом… А сейчас мне нужно все это обдумать. – Роксана встала. – Вы были очень добры, мистер Купер.
Адвокат пошел проводить ее. У дверей Роксана бросила взгляд в зеркало и недовольно поморщилась при виде своих опухших, покрасневших глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46