– Пока нет, но думаю, что может, если ты не ответишь некоторые вопросы. Честно на этот раз.
– Послушай, Дафф, я тебе сказал... Мне надо было подумать.
Но тут зазвонил телефон, и Дафна сняла трубку. В первый момент она испугалась, что что-то случилось с Эндрю. Кто бы еще мог и зачем звонить в два часа ночи? Однако это был не Мэтт, в трубке раздался женский голос, который попросил Джастина. Не говоря ни слова, она передала ему трубку.
– Это тебя.
Хлопнув дверью, она вышла из комнаты, и через несколько минут Джастин нашел ее в кабинете.
– Послушай, Дафна, пожалуйста, я знаю, что ты могла подумать, но... И затем внезапно, стоя там, усталый с дороги, он понял, что притворяться слишком хлопотно. Он устал и не способен выдумать новую ложь. Джастин сел и тихо произнес: – Ладно, Дафна. Ты права. Я ездил в горы с Элис.
– Кто это, черт побери?
– Девушка из Огайо. – У него был очень усталый голос. – Это ничего не значит, ей нравится кататься на лыжах, мне тоже, мне не хотелось участвовать в твоем семейном празднике, поэтому я взял ее на неделю с собой. Вот и все. – Он считал это нормальным.
Бороться больше не имело смысла. Это больше не могло так продолжаться. Все было кончено. Она посмотрела на него со слезами на глазах – это была такая жестокая потеря иллюзий, словно ей ампутировали ту часть души, которая его любила.
– Джастин, я так больше не могу.
– Я знаю. А я не могу ничего поделать. Я не создан для таких вещей, Дафф.
– Я поняла.
Она расплакалась, и Джастин подошел к ней:
– Дело не в том, что я тебя не люблю. Я люблю, но по-своему, и моя любовь отличается от твоей. Слишком сильно отличается. Я не думаю, что когда-нибудь смогу быть таким, как бы тебе хотелось. Ты хотела бы иметь богобоязненного, порядочного мужа. Но я не такой.
Она кивнула и отвернулась.
– Не стоит. Я понимаю. Не нужно объяснять.
– Все будет о'кей?
Она кивнула и сквозь слезы посмотрела на Джастина. Он стал еще красивее от горного загара. Но, кроме красивой внешности, в нем ничего не было. Говард Стерн прав – это красивый, избалованный ребенок, который всю жизнь делает только то, что ему хочется, не обращая внимания, что это может кого-то обидеть или слишком дорого стоить.
Когда Дафна увидела, что Джастин уходит, то в первую безумную минуту хотела уговорить его остаться, попробовать разрешить эту проблему, но она знала, что это невозможно.
– Джастин? – Весь вопрос был заключен в одном слове.
Он кивнул:
– Да, я думаю, мне надо уйти.
– Сейчас?
Ее голос дрожал. Она чувствовала себя одинокой и испуганной. Она ускорила такую развязку, но другого пути не было, и она это знала.
– Так будет лучше. Я заберу свои вещи завтра. Когда-нибудь это должно было кончиться, и теперь это когда-нибудь наступило.
Он посмотрел на нее с грустной улыбкой:
– Я люблю тебя, Дафна.
– Спасибо.
Он произносил пустые слова. Он был пустым человеком. А потом дверь закрылась, и он ушел, а она сидела одна в своем кабинете и плакала. В третий раз в жизни ее постигла утрата, но на этот раз по совершенно иным причинам. И она потеряла того, кто на самом деле ее не любил. Он был способен любить только себя. Он никогда не любил Дафну. И во время своих горестных ночных раздумий она задавала себе вопрос: а может, это и к лучшему?
На следующий день, когда приехала Барбара, у Дафны был подавленный вид, под глазами круги. Она работала в своем кабинете.
– Ты себя нормально чувствуешь?
– Более или менее.
Наступила длительная пауза, в течение которой Барбара всматривалась в ее глаза.
– Сегодня ночью мы с Джастином расстались.
Барбара не знала, что сказать в ответ.
– Я могу спросить почему или мне заниматься своими делами?
Дафна улыбнулась усталой улыбкой:
– Это не важно. Так было нужно.
Но убежденности в ее голосе не было. Она знала, что будет скучать по нему. Он немало для нее значил на протяжении девяти месяцев, а теперь все кончилось. Какое-то время это обязательно будет причинять боль. Дафна это знала. Она и раньше испытывала боль. Придется испытать ее снова.
Барбара кивнула и села:
– Мне тебя жаль, Дафна. Но я не могу сказать, что сожалею. Он бы дурачил тебя еще сотню лет. Он такой, какой есть.
Дафна кивнула. Теперь она не могла бы не согласиться.
– Я думаю, что он даже не сознает того, что делает.
– Не знаю, лучше это или хуже, – для мужчины такая черта просто позорна.
– В любом случае это больно.
– Я знаю.
Барбара подошла к ней и похлопала по плечу.
– Что ты теперь собираешься делать?
– Ехать домой. Эндрю все равно здешняя школа не понравилась, да и я здесь чужая. Мое место в Нью-Йорке, в моей квартире, там я пишу книги, там я близко к Эндрю.
Но теперь все было бы иначе. Со времени своего отъезда она открыла в себе многие двери. Двери, которые будет трудно снова закрыть, да она и не была уверена, что вспомнит, как это делается. В Нью-Йорке она вела замкнутую жизнь, а в Калифорнии с Джастином проводила время порой очень весело.
– Как скоро ты собираешься возвращаться?
– Мне потребуется пара недель, чтобы закончить дела. У меня намечены переговоры в «Комстоке».
Дафна грустно улыбнулась:
– Они хотят снять фильм еще по одной моей книге.
Барбара затаила дыхание:
– Ты будешь писать сценарий?
– Нет, больше никогда. Хватит с меня одного раза. Я научилась тому, чему хотела научиться. Но отныне – я пишу книги, они пишут сценарии.
Барбара, казалось, была удручена. Она это предвидела. Даже если бы Дафна осталась с Джастином на Западном побережье, маловероятно, что она бы снова взялась за это. Дафна целый год не писала книг и очень об этом сожалела.
– Итак, мы поедем домой.
Это было решение, которому Барбара не решилась прекословить. В тот вечер она бросилась в объятия Тому и, рыдая, рассказала ему.
– Господи Боже мой, Барб. Ты же не обязана ехать с ней.
У него был такой вид, словно он сам тоже вот-вот расплачется.
Но Барбара покачала головой:
– Я должна. Я не могу ее сейчас бросить. Она совершенно расклеилась из-за Джастина.
– Ничего, переживет. Я в тебе больше нуждаюсь.
– У нее нет никого, кроме меня и Эндрю.
– А кто в этом виноват? Она сама. Ты что, хочешь пожертвовать нашей жизнью ради нее?
– Нет.
От его объятий она только сильнее расплакалась и успокоилась лишь через некоторое время.
– Я просто не могу ее сейчас оставить.
Это в какой-то степени напоминало то, что она пережила в свое время со своей матерью, но теперь некому было помочь ей добиться свободы, как это сделала тогда Дафна. Мать Барбары умерла год назад в доме престарелых, и теперь Барбара была привязана к Дафне.
Том удрученно посмотрел на любимую:
– Ну а когда ты сможешь ее оставить?
– Не знаю.
– Это скверно, Барб. Я не могу так. – В полном отчаянии он налил себе виски. – Я не могу поверить, что ты способна на это. После того, что у нас было весь этот год, ты возвращаешься с ней в Нью-Йорк. Черт побери, это глупо!
Он кричал на нее, и она опять начала плакать.
– Я это понимаю. Но она так много для меня сделала, и наступает Рождество, и...
Барбара знала, как тяжело всегда было Дафне в Рождество. Том этого не понимал, да ему и не обязательно было знать, но она не хотела терять его. Это была бы непомерная плата за ее преданность Дафне.
– Послушай, я обещаю, что вернусь. Дай мне только время снова устроить ее в Нью-Йорке, и потом я ей скажу.
– Когда? – Том словно выстрелил этим вопросом. – Назови мне день, и тогда я заставлю тебя сдержать слово.
– Я скажу ей через неделю после Рождества. Обещаю.
– Сколько после этого ты намерена еще у нее проработать? – Он не отступал ни на дюйм.
Барбара хотела сказать месяц, но струсила, когда увидела выражение его глаз. Том был похож на раненого зверя, и она предпочла бы расстаться с Дафной, а не с ним.
– Две недели.
– Ладно. То есть ты пробудешь там полтора месяца и вернешься.
– Да.
– А ты за меня тогда выйдешь?
У него был все такой же свирепый вид.
– Да.
Том наконец улыбнулся:
– Ладно, черт побери. Тогда я разрешаю тебе погостить у нее в Нью-Йорке, но больше мне такого не устраивай. Я этого не потерплю.
– Я тоже. – Барбара прильнула к нему.
– Я буду приезжать в Нью-Йорк на уик-энды.
– Правда? – Она посмотрела на него широко раскрытыми счастливыми глазами, и в этот момент ей можно было дать не больше двадцати лет.
– Обязательно. И если не случится ничего непредвиденного, я сделаю тебя беременной еще до того, как ты вернешься, и тогда я буду точно знать, что ты сдержишь слово.
Барбара засмеялась такому радикальному предложению, но идея ей понравилась. Он уже давно убедил ее, что она вполне еще может иметь одного или двух детей.
– Это вовсе не обязательно, Том.
– Почему? Мне это только приятно.
Спустя две недели Том приехал в аэропорт проводить их. Дафна выглядела очень по нью-йоркски в черном костюме, норковой шубе и шапке, а на Барбаре был новый норковый полушубок, который Том купил ей.
– Вы обе действительно выглядите шикарно.
В них не было ничего лос-анджелесского. Когда же он целовал Барбару, то шепнул ей:
– Увидимся в пятницу.
Барбара улыбнулась и крепко обняла его, а потом они зашли в самолет, заняли места, и Дафна посмотрела на Барбару.
– Ты, кажется, не особенно расстроена. Я чувствую, что вы что-то затеваете.
Дафна рассмеялась, а Барбара зарделась.
– Когда он прилетит в Нью-Йорк? Следующим рейсом?
– В пятницу.
– Тоже неплохо. Будь я немного порядочнее, мне следовало бы уволить тебя прямо сейчас и сбросить с самолета.
Барбара наблюдала за выражением ее лица, но было очевидно, что Дафна шутит. Дафна казалась очень бледной в своей темной меховой шапке, а Барбара знала, что накануне вечером она встречалась с Джастином и догадывалась, что это было нелегкое свидание. В конце концов, после обеда Дафна рассказала ей об этом.
– Он уже живет с этой девушкой.
– Из Огайо?
Дафна кивнула.
– Может, он на ней женится? – Барбара сразу пожалела, что сказала это. – Извини, Дафф.
– Ничего. Может, ты и права, но я в этом сомневаюсь. Мне кажется, мужчины вроде Джастина вообще не женятся. Я давно должна была это понять.
Потом они говорили об Эндрю, и Дафна сказала, что поедет повидать его в ближайший уик-энд.
– Я хотела и тебе предложить, но теперь, раз у тебя более интересные планы...
Они обменялись улыбками, и тогда Барбара решила затронуть тему, о которой давно думала.
– А как насчет Мэтью?
– Что ты имеешь в виду? – Во взгляде Дафны мгновенно появилась настороженность.
– Ты знаешь, что я имею в виду. – Они слишком долго были вместе, чтобы играть в загадки.
– Да, знаю. Но он просто друг, Барб. Так оно лучше, – улыбнулась Дафна. – Кроме того, Эндрю говорит, что у него есть девушка. И я знаю, что это правда. Мэтт рассказал мне о ней в сентябре.
– У меня такое ощущение, что, знай он, что ты свободна, он бросил бы ее через десять минут.
– Я в этом сомневаюсь, да это и не важно. Я должна наверстывать год разлуки с Эндрю, к тому же собираюсь до Рождества начать новую книгу.
Барбара хотела сказать, что этого недостаточно, но знала, что Дафна не захочет это обсуждать. Они обе погрузились в свои мысли. Барбара была рада молчанию. Ей было неловко темнить насчет Тома, и в то же время она не могла сказать Дафне, что они решили пожениться.
Они прибыли в Нью-Йорк, и Дафна радостно улыбнулась, когда они въехали в город:
– Добро пожаловать домой!
Но Барбара не разделяла ее радости. Она уже скучала по Тому. У Дафны же все мысли сосредоточились на Эндрю. Она постоянно о нем говорила на протяжении следующих нескольких дней и в конце недели забрала свою машину из гаража и поехала к нему. В дороге она сгорала от нетерпения и то пела, то улыбалась самой себе. По пути почти везде уже лежал снег, дорога была долгой и утомительной, но Дафне все было нипочем. Ей пришлось остановиться и надеть цепи на колеса, но она ни секунды не тосковала по ласковому калифорнийскому солнцу. Все, чего ей хотелось, – это быть с Эндрю. Она прибыла в городок в десятом часу, направилась прямо в гостиницу и оттуда позвонила Мэтту, чтобы сообщить ему, что приехала и в школе будет утром. Но к телефону подошел один из учителей и сказал, что его нет. «Ну и ладно», – прошептала она про себя, глядя в окно. Нечего больше о нем думать, у него теперь своя жизнь, а у нее есть Эндрю. А на следующее утро, когда Дафна приехала в школу, радости мамы и сына не было предела.
– И теперь мы больше никогда не будем разлучаться. – Как ни странно, прошел целый год. – Через две недели я приеду и заберу тебя, и все рождественские каникулы мы проведем вместе у нас дома.
Приезды Эндрю в Калифорнию, несомненно, доказали, что он готов на длительное время уезжать из школы, но он посмотрел на нее и покачал головой.
– Я не могу, мама.
– Не можешь? – Она опешила. – Почему?
– Я уезжаю с ребятами.
Барбара права: у него уже есть своя жизнь.
– Куда?
Дафна почувствовала, что у нее упало сердце. Значит, на Рождество она останется одна.
– Я поеду кататься на лыжах, – улыбнулся Эндрю. – Но перед Новым годом вернусь. Можно мне тогда будет приехать?
– Конечно, можно.
Она ласково засмеялась. Как много изменилось в жизни за год.
– А на Новый год мы будем дудеть в дудки?
– Да.
Дафну удивил этот вопрос, ведь он не мог бы их слышать.
– Мне нравится, что они щекочут губы, когда в них дудишь, а другие будут слышать звук.
Это, конечно же, был восьмилетний ребенок, несмотря на его самостоятельность.
И когда к ним подошел Мэтью, Дафна улыбнулась:
– Привет, Мэтт. Говорят, ты берешь Эндрю кататься на лыжах?
– Это не я. Я остаюсь здесь, чтобы закончить дела. Но их целая группа едет в Вермонт с другими учителями.
– Это, наверное, будет здорово.
Но в ее глазах он увидал печаль.
– Ты хотела, чтобы на Рождество он прилетел в Калифорнию?
Дафна еще не сказала ему, что вернулась насовсем. Барбара звонила в школу и сообщила, что в данный момент Дафна находится в Нью-Йорке.
– Нет. Я думаю, что останусь в Нью-Йорке.
Она всматривалась в его глаза, но ничего там не видела.
– Эндрю сказал, что вернется к Новому году.
– Вот и отлично.
Их взгляды встретились над головкой мальчика и обменялись тысячей невысказанных мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42