Капитан воскликнул:
– Странная история… Это больше по вашей части, мистер Силквайер!
Покачав головой, детектив задумался:
– Кажется, я все понимаю…
– Скажите же, в чем дело? Прошу вас! – умолял Том.
– Это те же бандиты, что действовали в отеле «Гамильтон».
– Вы так думаете?
– Уверен. Там один оставил ногу… здесь другой потерял голову. Почерк тот же! Мы имеем дело с очень сильными и жестокими людьми! Чтобы уничтожить следы, они не останавливаются ни перед чем.
– Но я знаю этого несчастного!
– Не хотите же вы сказать, что вам известно его подлинное имя… место жительства… его связи? То-то и оно! Мы могли получить от этого человека нужные сведения. Но нам оставили лишь безымянный обезображенный труп! Да, эти мерзавцы знают свое дело. Нам не за что зацепиться.
– Нам тут уже нечего делать, – сказал капитан. – Я не смогу спасти даже часть имущества. Этот чертов дом был буквально залит бензином и потому вспыхнул сразу весь целиком. Попытаемся погасить пламя с помощью динамитных шашек… самое верное средство. Интересно, потребует ли хозяин страховку?
Слово «хозяин» заставило Силквайера вздрогнуть.
Сыщик обратился к капитану:
– Вы подсказали мне очень хорошую мысль. Вам известен владелец дома?
– Нет! Но это легко выяснить.
Мистер Адлер вынул из бокового кармана небольшого формата толстую книжку с подробным планом города и указаниями, какое строение кому принадлежит и где застраховано.
Капитан поискал нужную страницу, посмотрел примечание и ответил:
– Так, нашел… владелец дома некто Фо Хи, китаец, проживает на улице Пагоды Мина, торговец чаем. Честное слово! Эти узкоглазые устраиваются здесь как в оккупированной стране… спекулируют, воруют, суют повсюду свой нос, скупают недвижимость…
Силквайер задумался:
– Опять китаец! И меня чуть не убили, уж не знаю настоящие или мнимые китайцы. Но спасибо Тому – он меня спас. Значит, Фо Хи… и в его доме происходят ужасные вещи… Надо выяснить, что за личность, во что бы то ни стало. Капитан Адлер! Я вас оставляю… Следуйте за мной, Том.
– Я готов!
Оба поднялись в экипаж, и только он тронулся, как Силквайер заметил, что ковбой очень бледен и может потерять сознание. Это увидели и полицейские. Прервав молчание, один из них сказал:
– Джентльмену, кажется, плохо.
Ковбой сделал попытку отшутиться:
– Ну что вы! Оставьте… скоро пройдет!
Но человеческие силы имеют свои пределы. А ведь после ранения в отеле «Джонатан» наш герой совершил немало такого, что за пределами возможного даже для очень выносливого человека.
Том почувствовал ужасную слабость. Дыхание стало прерывистым. В глазах зарябило. Он с трудом, словно сквозь туман, увидел обеспокоенное лицо Силквайера.
Детектив взял молодого человека за руку, нащупал едва слышный пульс и озабоченно сказал:
– Дорогой друг… Позвольте, я посмотрю вашу рану…
– Делайте, что нужно…
В эту минуту ковбой вспомнил добрую улыбку своей возлюбленной… материнские слова миссис Диксон… крепкие, ласковые объятия Гризли-Бена и, бессильно откинув голову, прошептал:
– Джейн! Отель «Гамильтон»… туда, только туда…
Том потерял сознание.
Силквайер открыл дверцу и крикнул кучеру:
– Отель «Гамильтон», быстро!
Сыщик расстегнул раненому рубашку, снял временную повязку Гризли-Бена и открыл рану. Маленькое, темное отверстие находилось чуть ниже подмышки.
Детектив пробормотал:
– Легкие не должны быть задеты… но бедняга устал и, главное, потерял много крови. Однако этот здоровяк быстро поправится.
Детектив обратился к полицейским:
– Поезжайте в отель «Гамильтон» вместе с ним, не спускайте с него глаз. Отвечаете за парня головой и за всех, кто будет в доме. Ждите меня.
– Все ясно, шеф. Будет исполнено.
– Отлично! Теперь я вас оставлю.
Силквайер опять крикнул вконец ошалевшему от противоречивых указаний кучеру:
– Остановите! Остановите здесь!
Он спрыгнул на дорогу, перехватил первый попавшийся автомобиль и прибыл в управление.
– Необходимо как можно быстрее найти китайца Фо Хи, – размышлял детектив. – Быстрее, быстрее. Минуты дороже часов. Я распутаю этот клубок, происходящее стало мне порядком надоедать.
Через час два десятка конных полицейских ворвались в живописные, но грязные улочки китайского квартала.
Отрядом командовал Силквайер. Около дома Фо Хи он сделал знак, и полицейские быстро окружили здание.
Пять человек спешились и вошли в жилище торговца чаем. Их встретили рыдающие родственники. Заметив, что все одеты в белое – цвет траура жителей Поднебесной, детектив в сердцах выругался.
– Фо Хи, мне нужен Фо Хи!
Молодой китаец, горестно воздев руки к небу, ответил на хорошем английском:
– Увы! Джентльмены! Фо Хи – наш любимый отец – умер сегодня утром, с восходом солнца. Мы оплакиваем его кончину.
В глубине помещения, на низкой кровати в окружении канделябров с зажженными свечами, в роскошных одеяниях лежал маленький китаец с усами и небольшой седеющей бородкой.
Это и был Фо Хи!.. Покойник Фо Хи!
Детектив в бешенстве прошипел:
– Все интересующие меня люди умирают или исчезают раньше, чем я до них добираюсь. Но этот покойник… Действительно ли он Фо Хи?.. Надо проверить.
ГЛАВА 9
Несколько слов по-французски. – Исповедь Тома. – Дьявол и начинающий вор. – Событие, остановившее падение. – Приемный сын капитана. – Объяснение влюбленных.
Наконец-то супруги Диксон и Том – все трое, сильно ослабевшие, могли спокойно отдохнуть и подлечиться. Отель «Гамильтон», словно военный объект, охранялся днем и ночью. Благодаря стараниям Джейн ее пациенты быстро пошли на поправку.
Так продолжалось восемь дней.
Против всеобщего ожидания дела в цирке шли превосходно. Те, кто пророчил ему крах, ошиблись в своих прогнозах. Руководство цирка смогло как-то решить финансовые проблемы, и представления возобновились с прежним успехом. Конечно, такого ажиотажа, как в первые дни, быть уже не могло, но все равно теперь можно было смотреть в будущее с надеждой.
А вокруг последних событий в цирке воцарилась непонятная тишина. И это в Америке – стране информационного бума, где газеты постоянно находят, раздувают и искажают любые факты и события. Несмотря на профессиональную пронырливость, репортеры местных газет так и не смогли найти здесь ничего нового.
Потеряв терпение, они потихоньку забросили дело под названием «Большой американский цирк». А вскоре и публика стала постепенно терять интерес к этим событиям.
Но непосредственные участники драмы не дремали и готовились кто к активным наступательным, кто к оборонительным действиям.
А пока настало своего рода негласное перемирие. Вооруженное перемирие.
На девятый день утром наши герои впервые после болезни вышли на прогулку. Стояла удивительная погода, на фоне изумрудной листвы больших деревьев ярко светило солнце.
Удобно устроившись в креслах-качалках, Гризли-Бен и его супруга доброжелательно наблюдали за дочерью и ковбоем. Молодые люди медленно прогуливались по песчаным дорожкам сада.
Оба были похожи на счастливых и довольных жизнью людей.
Оживленно болтая, они ходили взад-вперед, пока не уединились в густой тени грабовой аллеи.
Том чувствовал себя превосходно. Он улыбался и много шутил. Но вот, вынув сигарету, Укротитель примолк и влюбленными глазами посмотрел на молодую женщину.
Канадец Жакко тотчас подал коробку спичек, повернулся и пошел прочь. Том крикнул вслед гиганту:
– Мерси, старина!
Его собеседница с интересом спросила:
– Вы говорите по-французски?
– Немного, мисс Джейн. В свое время я выучил язык, когда имел дело с матросами из этой прекрасной страны.
– Вы много плавали?
– Не только… я сменил множество профессий, побывал на всех континентах: Австралия, Перу, Бразилия, Япония, Индия и даже Франция, даже Париж! Затем долго жил в Америке: в городе, в пустыне, у индейцев.
До сегодняшнего дня Том избегал разговоров о своем прошлом.
И любопытная Джейн решила воспользоваться благоприятной обстановкой, чтобы как можно больше узнать об этом, весьма интересующем ее человеке.
Лукаво улыбаясь и становясь оттого еще прелестней, она спросила:
– Но для того, чтобы столько повидать, нужна долгая жизнь. Сколько же вам лет, мой друг?
Этот простой и вполне естественный вопрос привел Тома в замешательство. Он нахмурился и сделал неопределенный жест рукой:
– Говоря по правде, дорогая мисс, я не могу ответить точно. Может быть, двадцать три, а может, и двадцать пять, но не больше. Я не знаю, когда я родился.
– Но ваши родители?..
– Увы!
– Вы хотите сказать, что стали сиротой будучи еще ребенком?
– Не могу утверждать. Но рос я без отца и матери.
– Таким образом, вы не знаете своих родителей?
– В моей памяти осталось какое-то смутное, неясное воспоминание, похожее скорее на сон, как в общем-то у любого ребенка. Мне видится иногда красивая молодая женщина в нарядном одеянии. Она склоняется надо мной и нежно целует в лоб. Этот ласковый поцелуй, единственный в моей жизни, я не могу забыть. И все… сказочное видение исчезает, и я уже в грязном притоне. Нас там четверо или пятеро мальчишек, может и больше, босых, с непокрытой головой… в каких-то лохмотьях. С нами еще двое взрослых негодяев.
Старая пьянчужка, беззубая, вечно злая. От нее постоянно несло винным перегаром. Она часто нас колотила.
И такого же возраста мерзавец, с огромным красным носом, еще больший пьяница, чем его подружка. Иногда на него находили приступы какого-то демонического веселья. Негодяя величали Дьявол. По-другому никто его и не называл.
Эти скоты промышляли воровством и попрошайничеством. А мы им помогали.
– Боже! Как это ужасно! – содрогнулась Джейн.
Том печально улыбнулся:
– Что вы хотите, мисс Джейн? Должен признаться, что начинал я не как молодой князь… или отпрыск одного из местных промышленных королей. Мы питались подобранными на свалке объедками. Старые подонки заставляли нас пить отвратительное вино.
– Какая мерзость!
– Для других, старших, ребят вино было своего рода вознаграждением, они это очень ценили. Для меня это был деморализующий напиток… по крайней мере, так думал Дьявол.
Как известно, постоянное употребление алкоголя притупляет волю, стимулирует воровство. Многие ребята из нашей конуры занимались этим, если можно так выразиться, ремеслом с удовольствием.
А я к такой работе приобщиться не мог. У меня не получалось… Мне было тогда всего четыре года, и негодяи, учитывая мой возраст, думали, что я постепенно втянусь.
Пьяные лица и молодые наглые воры – таковы воспоминания моего раннего детства.
Том рассказывал спокойно, без горечи, радуясь искреннему участию Джейн.
Девушка прервала Укротителя:
– Но ведь старикам так и не удалось вас испортить?
Видимо, вспомнив что-то смешное, Том широко заулыбался.
– Я пробовал красть с витрин, в основном продукты. Конечно, понимал, что это плохо, но был постоянно голоден и поэтому заставлял себя это делать.
Я был такой маленький, худенький, такой несчастный на вид, что никто меня не подозревал. Трепеща от страха, испытывая инстинктивное отвращение к тому, что делаю, я украдкой набивал себе карманы всякими банками, колбасой, конфетами.
А когда возвращался в отвратительный грязный притон, Дьявол награждал меня порцией вина.
– Какой негодяй! – возмутилась Джейн. От жалости на глазах у нее появились слезы.
Том посмотрел на свою подругу с нежностью и без всякого смущения продолжил рассказ, будто говорил о ком-то постороннем.
– Моя исповедь будет не вполне правдивой, если не сказать, что мало-помалу я начал испытывать пристрастие к алкоголю. Ну что вы хотите? Люди становятся такими, какими их воспитывают. Видимо, я должен был превратиться в отменного негодяя, если бы не событие, остановившее мое падение.
То, что произошло в тот день, одно из самых светлых воспоминаний моей жизни. Я до сих пор помню все до мелочей, будто это случилось вчера.
Я украл банку консервов. Меня привлекла этикетка, изображающая маленького поросенка с розовой смешной мордочкой, веселыми глазами и торчащими ушами.
От восхищения я стоял перед банкой как вкопанный, что вначале меня чуть не погубило, а потом, наоборот, спасло. Вместо того, чтобы сунуть банку в карман, я держал ее в руках и продолжал, разинув рот, любоваться поросенком. Меня заметили, надрали уши. Хозяин хотел вызвать полицию.
К великому счастью, в этот момент появилась его супруга. Несмотря на мои лохмотья и затравленный вид голодного волчонка, она повела меня к себе.
Вначале я был сильно напуган, но очень скоро освоился и открыв рот рассматривал красивую уютную комнату. Подошел к мальчикам, которые, по знаку своей матери, ответили мне рукопожатием. Страхи окончательно рассеялись, когда добрая женщина накормила меня, напоила горячим чаем. Она удивилась, увидев, что я совершенно не умею пользоваться столовыми приборами.
У Дьявола мы ели руками… прямо с тарелки… если на ней что-нибудь было.
Когда я насытился, она мне немного попеняла. Но так мягко и ненавязчиво, что мои глаза наполнились слезами.
Напоследок дама поцеловала меня, дала в руки маленькую белую монету. И подарила консервную банку с улыбающимся поросенком.
Меня никто никогда не целовал, и эта обычная материнская ласка перевернула мне душу. Глаза мгновенно высохли, на сердце стало тревожно. Неужели опять в притон? Там воровство, пьянство и порок! А эта удивительная женщина мягко и негромко продолжала:
– Воровать нехорошо! Ты ведь не будешь этого делать, мой маленький? Ты обещаешь мне?
Я твердо ответил:
– Клянусь, мадам! Подобное никогда не повторится! Никогда!
Она поцеловала меня еще раз и добавила:
– Когда тебе будет нечего есть, приходи к нам. Ты всегда найдешь здесь бутерброд и чашку чаю.
Во мне что-то перевернулось. Я ушел из этого дома другим человеком. Как вы думаете, мисс Джейн, что я сделал первым делом?
– Не знаю, не могу себе представить…
– Для начала я избавился от консервной банки, потому что улыбающийся поросенок напоминал мне о моих грехах и причинял боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28