Пусть вам это послужит уроком! Даже для баронессы существуют рамки приличий, за которые нельзя выходить. Боюсь, вы дошли уже до крайней черты.
– Если вы такой противный, то можете танцевать с Лаурой, – отказалась от танца Оливия.
– Я закончил нравоучение, баронесса! Оно было призвано внушить вам благоразумие. А сейчас займемся поиском партнера для Лауры.
Поиски продолжались недолго, и вскоре две пары вышли в центр зала. Баронесса сполна ощутила позор своего положения. Гости дворца заметили, что Тальман ее покинул, их пристальные взгляды были обращены к ней. Уставившись на нее, дамы чопорно улыбались и перешептывались, прикрываясь веерами.
Чтобы показать свое безразличие, Оливия улыбалась кокетливо Хайятту в надежде, что старые сплетницы решат, будто это она отказала лорду Тальману. В конце концов, какое ей дело до них? Тальман утомляет ее до смерти. Она предпочла бы Джона Ярроу всем джентльменам в зале. Как только она вернется в Лондон, она ему так и скажет!
Вновь забравшаяся с помощью Хайятта на свой пьедестал баронесса не осталась стоять у стены, когда был объявлен второй танец. Затем к ней подошел Тальман и пригласил на третий. Оливия согласилась, но с холодком, желая показать, как мало он ее интересует. Тальман почувствовал, что баронесса в гневе, и, чтобы не сердить хотя бы ее близких, пригласил затем Лауру.
Прием разрастался, прибывали гости из соседних имений. Большинство из вновь прибывших были незнакомы Лауре, и лишь в середине танца она заметила даму, которую тотчас же узнала – в зале появилась леди Деверу. Как удалось ей попасть на прием? Она относилась к числу тех дам, которых презирал лорд Тальман.
Наряд леди Деверу был экстравагантен, тело было обернуто фиолетовым кружевом, о черные, как смоль, волосы украшали два павлиньих пера, бриллианты сверкали в ушах, на шее и на руках, а декольте опускалось значительно ниже, чем допускала благопристойность, и соблазнительные очертания груди приковывали взоры джентльменов.
Тальман, заметив леди Деверу, прищелкнул языком от досады.
– Посмотрите, кого притащил с собой кузен Джером! Папа будет в бешенстве.
– Джентльмен, что танцует с леди Деверу, ваш кузен? – спросила Лаура.
Так вот как она сюда попала!
– В семье не без урода, – отрывисто-грубоватым тоном подтвердил родство Тальман. – В нашей семье урод – лорд Джером. Его отец, лорд Синдел, брат моего отца. К счастью, Джером – младший сын. Он не может заложить Грандж, чтобы купить бриллианты в подарок какой-нибудь потаскушке. Держу пари, леди Деверу нарочно уговорила Джерома приехать в Грандж на уик-энд, чтобы заявиться на наш прием и досадить Хайятту. Он стал ее злейшим врагом, отказавшись взять на содержание. Хайятт совершил ошибку, написав ее портрет, она не заслуживает работы Хайятта, хотя, нет сомнений, леди безумно хороша собой, – сказал Тальман и добавил: – Между ними был роман, но, надеюсь, она не собирается устраивать Хайятту скандал в нашем доме!
Лаура понимала, что Хайятта нельзя обвинять в появлении леди Деверу, однако, если бы не их прошлый роман, она не пришла бы. Как и Тальман, Лаура надеялась, что леди Деверу не станет устраивать сцен. Отловив баронессу, она поспешно увлекла ее из зала.
Хайятт также не оставил без внимания появление леди Деверу. Сердце его гневно сжалось, когда она улыбнулась ему через зал. Он узнал эту улыбку! Это была та самая ослепительная улыбка, с которой она ворвалась в ложу одного своего бывшего любовника и вернула его пижаму его жене. С такою же улыбкой она велела изобразить герб другого своего женатого любовника на карете, которую он ей подарил, и в этой карете она отправилась с визитом к его жене. И такая же улыбка играла на ее лице, когда Хайятт отказался вновь рисовать ее, на этот раз в виде Венеры, выходящей из волн. Написанный портрет оставался у него, она же хотела иметь еще один – в своем доме.
– Ты пожалеешь о своем отказе, Хайятт, – предупредила она, и ослепительная улыбка играла на ее лице.
Хайятт нахмурился, повернулся к леди Деверу спиной и вышел из зала. Если она намеревается унизить его, то пусть это произойдет, по крайней мере, не в присутствии общества, собравшегося в зале. Подобные сцены ненавидит герцог. А герцогиню, наоборот, это страшно позабавило бы.
Хайятт решил выпить стакан пунша в библиотеке, подозревая, что леди Деверу не заставит себя долго ждать. Она и не заставила. Она бросилась вслед, как стрела, выпущенная из лука.
Хайятт подходил к чаше с пуншем в буфетной гостиной, где по роковой случайности оказались и Лаура с баронессой. Он взял чашу с пуншем, улыбнулся Лауре и уже собрался было скрыться в библиотеке, как… Он не мог понять, почему у Лауры расширяются, как от ужаса, глаза. Он почувствовал запах сильных духов и догадался. Мари Деверу не знала меры, флаконами выливая на себя духи. Он обернулся, чтобы встретиться с ней лицом к лицу, но фиолетовые кружева проколыхались мимо него. Мари Деверу направлялась к Лауре и баронессе. Хайятт поставил чашу и устремился следом. Он испугался.
Однако леди Деверу не обращала, казалось, внимание ни на кого, кроме баронессы.
– Вы, должно быть, баронесса Пильмур? – ослепительно улыбалась она. – Я так много слышала о вас.
Она уже пожимала руку баронессе. Оливия узнала прекрасное лицо стоящей перед ней дамы, но не вспомнила о ее ужасной репутации. Она приняла протянутую руку.
– Приятно познакомиться с вами, леди Деверу. Разрешите представить, моя кузина мисс Харвуд.
– Я просто в восторге от вашего портрета, выставленного в Сомерсет-Хаус, – вежливо произнесла баронесса.
– Я слышала, скоро и ваш портрет появится там же. Вы затмите меня.
Оливия привыкла к лести, однако, на этот раз возразила:
– Вовсе нет. Вы очень хороши для дамы своих лет.
У нее и мысли не было нанести оскорбление. Леди Деверу рассмеялась.
– Устами младенца… – сказала она.
Краем глаза она заметила приближающийся черный рукав и обернулась бросить вызывающий взгляд на лорда Хайятта.
– Вот именно как дама, которая старше вас, – продолжила она, – я дам вам совет, баронесса, остерегайтесь охотников за приданым! Я слышала, что этому негодяю Ярроу сегодня днем оставалось немного, чтобы изнасиловать вас.
Она подняла свои бесстыжие глаза на Лауру и добавила:
– Вы, полагаю, компаньонка баронессы? Вам следовало бы получше присматривать за ней, вместо того, чтобы флиртовать с Хайяттом!
Лауре казалось, что все происходит в кошмарном сне. Могла ли подобная беседа происходить наяву? Как только слово "изнасиловать" потрясло воздух, ужасная тишина повисла в буфетной, шеи вытянулись, уши навострились.
– Вы совершенно не правы, – слабым голосом ответила Лаура. – Ярроу не пытался из… Он просто случайно встретился с баронессой, и я не компаньонка баронессы, а ее кузина, – добавила она более твердо.
– Но вы живете в роскоши за счет баронессы, в награду присматривая за ней, разве не так?
Хайятт слышал уже достаточно. Его рука легла на запястье леди Деверу, но она стряхнула его руку, как стряхивают комара.
Хайятт прочел решимость в ее глазах и беспомощно взглянул на Лауру. Он понял, что Мари решила отомстить ему через мисс Харвуд. Она не обманывалась, на ком он остановил свой выбор.
– Нетрудно понять, почему вы не могли должным образом присматривать за баронессой, – продолжала леди Деверу. – Хайятт – занятный болтун, но вы заблуждаетесь, если думаете, что сможете заставить этого хитреца сделать последний решительный шаг. Многие более достойные претендентки потерпели неудачу.
Ее презрительный взгляд подсказал Лауре, что к достойным ее не относят.
– Вам лучше знать, леди Деверу, – ответила Лаура, ошеломленная своим собственным ответом.
– Провинциальная барышня может не догадываться, что Хайятт – всем известный волокита, дорогая. Сегодня он здесь, назавтра исчезает, оставив на память портрет и загубленную репутацию.
Лаура не забывала, что комната полна любопытных глаз и ушей с обостренным слухом. Ее внутренняя дрожь прекратилась, и она приняла холодный и неприступный вид. Как смеет эта тварь врываться и устраивать на званом приеме скандал! Лаура иронично улыбнулась и сказала небрежно:
– Ваш портрет, написанный лордом Хайяттом, прекрасен, леди Деверу. Однако, вы на нем столь очаровательны, что я вас едва узнаю, увидев во плоти. Что же касается репутации лорда Хайятта, то в отличие от вашей, она скоро восстановится, так как теперь он ведет себя безукоризненно пристойно, по крайней мере в отношении меня.
Ответ был достойным, тихий ропот изумления пронзил воздух. Леди Деверу поняла, что побеждена – и кем! – провинциальной барышней, которая выглядит так, что и масло не растает у нее во рту. Она вылетела из комнаты.
Лорд Джером ее разыскивал, и леди Деверу вцепилась в его руку, легкомысленным тоном произнеся:
– Отведите меня назад в танцевальный зал, Джером. Мне скучно до слез Я хочу вальсировать. Скажите герцогу, чтобы сейчас заиграли вальс
В буфетной громкий гул голосов заполнил все свободное пространство Гости осознали, что сцена окончена и можно перейти к ее обсуждению. "Возмутительно", "потаскушка", "предел всему", "тварь" – таковы были самые вежливые комментарии.
Баронесса веселилась от души.
– Браво, Лаура! – смеялась она. – Я и не знала, что ты можешь такой быть!
– Почему бы и нет? В конце концов, я твоя кузина, – ответила Лаура и потащила Оливию в библиотеку, спасаясь от любопытных взглядов.
Хайятт пошел за ними, размышляя, какие слова могли бы смягчить оскорбления, нанесенные Лауре. Он вырвал поднос из рук проходившего мимо официанта и принес бутылку вина и бокалы в библиотеку. Он улыбался. Ему понравилось поведение Лауры. Хайятт знал, что она обладала хорошими манерами, но его просто поразило достоинство, с которым она отвечала на грубости его бывшей любовницы.
Однако, сейчас, когда все уже было позади, Лаура почувствовала страшную слабость. Она опустилась на ближайший диван.
– Вы были великолепны! – улыбнулся Хайятт, передавая ей вино. – За это стоит выпить!
– За леди Деверу! – сказала Оливия, поднимая свой бокал.
– Нет, за мисс Харвуд! – возразил Хайятт и залпом осушил бокал, ему это тоже было необходимо. – Примите мои извинения, Лаура. Я не должен был допустить, чтобы на вас обрушился этот скандал, Боже, что вы должны теперь обо мне думать!
– Это не ваша вина, хотя вы могли вы защитить меня и сказать ей, что я вовсе не флиртовала с вами!
– Но ты флиртовала, флиртовала! Это действительно так, – чему-то радуясь, заметила Оливия.
– Нет! – возразила Лаура. – Нет!
– Ты говорила мне, что неприлично пялить глаза на своих кавалеров, а сама день-деньской не отводила глаз от лорда Хайятта! – настаивала Оливия с детским упрямством.
– Это все твоя вина, – сказала Лаура, понимая, что сейчас ее единственная защита – .нападение. – Ты видишь, к чему привела твоя тайная встреча с Ярроу! Тальман возмущен твоим поведением. Леди Деверу, без сомнений, сделает твое имя притчей во языцех.
– Мы только поцеловались, – надулась Оливия. – И ничего больше.
– Представить не могу, что скажет лорд Тальман, узнав об этом скандале!
– А я могу, – рассмеялась Оливия. – Он нацепит себе на лицо одно из своих самых чопорных выражений и скажет, что леди Деверу "неизбежная неприятность". Но должна признать, она понравилась мне, – Оливия вновь рассмеялась.
В библиотеку влетел Тальман.
– Я только что узнал! Баронесса, мисс Харвуд, примите мои извинения! Как только Джером допустил, чтобы эта тварь уговорила его привезти ее на прием! Эта женщина – неизбежная неприятность!
Оливия тихонечко фыркнула, не сумев сдержаться, когда услышала, как слово в слово оправдалось ее предсказание.
– Это моя вина, – сказал Хайятт. – Я только что также принес свои извинения.
– У меня не было никаких сомнений, что причина ее приезда – вы, Хайятт, но так, как она, леди себя не ведут! Подумать только, какой скандал!
– Где она сейчас? Что делает? – спросил Хайятт.
– Она просила вальс, и я тотчас же сказал музыкантам ни в коем случае не играть вальс. Тогда она притворилась, что у нее сильно разболелась голова, но вместо того, чтобы попросить Джерома увезти ее, она, наоборот, настояла на том, что слишком расстроена, чтобы ехать, и отправилась в постель здесь, во дворце. Завтра я отошлю ей завтрак в комнату, чтобы удержать ее в постели, а затем заставлю Джерома увезти ее. Она неизбежная неприятность! Я велел дворецкому поместить ее в восточном крыле, где она никому не помешает. Она в желтой комнате, – добавил он с улыбкой.
– В чем особенность желтой комнаты? – спросила баронесса. – Там хорошие прочные стены?
– Желтая комната закрывается снаружи! Я приказал дворецкому запереть дверь и спрятать ключ за дверным косяком. Он должен выпустить ее завтра утром.
– Это ужасно! – сказала Оливия. – А что, если ночью возникнет пожар?
– Тогда я некоторое время посомневаюсь, но, возможно, выпущу ее, – ответил Тальман.
Он покачал головой.
– Я должен вернуться к гостям. Полагаю, вам необходимо восстановить свои силы, но не оставайтесь в библиотеке слишком долго. Если вы надолго исчезнете, это даст повод для новых слухов.
– Я пойду с вами! – подпрыгнула при слове "слухи" Оливия.
Оставшись одни, Лаура и Хайятт обменялись понимающими взглядами.
– Вы бросили леди Деверу? – спросила Лаура. – Из-за этого она злится на вас?
– Это был, скорее, не разрыв, а отказ потакать ее прихотям. Я хотел написать ее портрет и написал. Я заплатил ей за позирование. А когда я плачу своей модели, я оставляю портрет себе. Леди Деверу, однако, решила, что этот портрет принадлежит ей. Я отказался его отдать, а новый писать не стал.
– Почему вы хотели сохранить его у себя?
Хайятт смутился.
– Я, право, сам не знаю, почему. Может быть, потому, что портрет Мари – одно из лучших моих произведений… Но если быть честным… Ее настойчивость, пожалуй, заставила меня не уступить.
– На вашем месте я бы предпочла отдать портрет, чтобы от нее отвязаться. Устроить скандал на светском приеме, на который ее никто не приглашал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25