Но правда погубила бы ее. Реджина знала, что все эти чувства, желания, мечты отражаются в ее глазах, и Джонатан это видит.
Казалось, он держит в своих руках ее душу.
– Скажите, что вас не влечет ко мне. Что вы не хотите того же, чего хочу я.
Он обошел вокруг стола, нежно взял Реджину за запястье и заключил в объятия.
Отчаявшись справиться с неизбежным, Реджина отвернула лицо. Она не решалась произнести ни слова. Все, что сказал Джонатан, было правдой. Казалось, он знал ее лучше, чем она сама.
– Не борись с этим, – прошептал он. – Мы очень подходим друг другу.
– Ничего подобного, – дрожащим голосом возразила она. Ей хотелось убежать, но Джонатан крепко держал ее в объятиях.
– Ты ошибаешься, – прошептал Джонатан, приблизив свои губы к ее лицу.
Он поцеловал Реджину. Девушка почувствовала прилив жгучей, как лесной пожар, страсти. Она извивалась в его объятиях, выгибала спину, жаждала все новых прикосновений.
– Не бойся своих чувств, дорогая. Выпусти их на свободу, – шептал Джонатан, нащупывая застежку на спине ее платья.
Его поцелуи становились все глубже, все требовательнее.
Реджина провела руками по лацканам его фрака, по плечам, обвила руками его шею, прижалась к нему. Она дрожала всем телом, то и дело вскрикивая, что еще сильнее разжигало Джонатана. Расстегнув ей платье, он не сумел сдержать стон, опустил корсаж до талии и наконец коснулся ее грудей.
Краем уха Реджина уловила стук в дверь. Где-то внутри дома послышался голос Ричарда Фергюсона. Их могли застать врасплох. Реджина вырвалась из объятий Джонатана.
– Нет! – воскликнула она, отталкивая его. – Нет.
Джонатан, услышав голоса, быстро повернул Реджину спиной к себе и застегнул ей платье.
– Не нервничай, – успокаивал он ее. – Бисби не войдет без стука.
Реджина тоже надеялась на это. Иначе она потеряла бы свое доброе имя.
– Это никогда больше не повторится, – поклялась девушка.
Джонатан ничего не ответил. Неудача не смутила его. Он был совершенно уверен, что рано или поздно Реджина сдастся. И все-таки его восхитило упрямство девушки. Она не только красива, но с ней интересно, хотя и трудно.
Бисби осторожно постучал в дверь. Джонатан ответил, что выйдет через минуту. Дворецкий удалился. С сильно бьющимся сердцем Реджина приводила себя в порядок, стараясь справиться с волнением.
– Мистер Фергюсон ждет, – решительно сказала она. – Уверена, случилось что-то серьезное. Иначе он не побеспокоил бы вас поздно вечером.
– Я скоро вернусь, – пообещал Джонатан.
– Уже поздно, мне пора, – настаивала Реджина. Ей не терпелось как можно скорее убежать из этого дома.
– Не сейчас, – возразил он.
Джонатан открыл дверь и вышел в холл. Сегодня вечером он рискнул и победил. Он почувствовал, как дрожало от страсти ее тело в его объятиях. Он принял правильное решение, задумав жениться на ней. Женщина с такой страстной натурой, как Реджина, была бы слишком хороша для большинства мужчин.
– Что случилось? – спросил он Ричарда Фергюсона.
– Произошло еще одно убийство, – ответил управляющий, отдавая Бисби шляпу и беря у него бокал виски. – Я был вместе с полицейским на месте преступления.
– Кто жертва?
– Элайза Эмерсон. Я обнаружил тело, когда уходил с фабрики. Ее тоже задушили.
Джонатан похолодел.
Опасность приближалась к Реджине.
Глава 10
Реджина плакала, пока не иссякли слезы. Перед глазами стояло лицо мертвой Элизабет. Когда Джонатан сообщил ей об убийстве еще одной ее подруги, чье тело со следами удушения было найдено в снегу, Реджина оцепенела.
В церкви царила тишина, как в могиле, которая ждала обтянутый крепом гроб, стоящий перед алтарем. Предстоящая траурная церемония должна была стать не просто прощанием с молодой женщиной, а напоминанием всем жителям городка о том, что убийца Хейзл не покинул город и все еще находится среди них.
Реджина отчаянно пыталась понять, почему Бог допускает такие злодеяния. Преподобный Хейс с печальным видом обратился с амвона к верующим и попросил их помолиться. Дэвида Куинлана не было рядом с пастором. Он сидел рядом с Эмили Фаулер и утешал ее. Эмили и Элайза были близкими подругами. Родители убитой с красными, опухшими от слез глазами сидели в первом ряду. Они не могли поверить, что их прелестной дочери больше нет в живых. Никто из собравшихся в церкви не мог в это поверить. Убита еще одна женщина, убита маньяком, который скрывается среди них.
Фаулер выглядел скорее сердитым, нежели печальным. Реджине очень хотелось знать, что он теперь думает о предположении Джонатана. Под сводами церкви зазвучала тихая печальная музыка, из глаз Реджины снова покатились слезы, которые она принялась вытирать уже намокшим носовым платком.
Джонатан сидел рядом с ней. Он взял девушку за руку, и она была благодарна ему за поддержку в такую тяжелую минуту. Все мысли о страсти вылетели у нее из головы. Сейчас Реджина могла думать только о потере еще одной подруги. И причиной этой потери была не смерть или несчастный случай. Элайзу лишил жизни неизвестный убийца, чье сердце полно ненависти.
Ричард Фергюсон узнал от Люси Чалмерс, что литературный кружок, организованный Реджиной, всего лишь прикрытие для ежемесячных собраний сторонниц движения за права женщин. Узнав об этом, Джонатан разразился бранью. Несмотря на его предупреждение, Реджина не отменила собрание кружка. Он бы и сам распустил этот кружок, если бы знал, чем занимались молодые девушки вместо обсуждения у камина новых стихов. Однако Джонатан не был до конца уверен, что в этом случае Элайзу не убили бы. А если не ее, то другую женщину. Даже Реджину, если бы убийце удалось добраться до нее.
Кто может знать, как глубоко укоренилась ненависть этого человека?
Как и Фрэнк Фаулер, Джонатан был разгневан. Преступник хорошо знал свое дело. Никаких следов борьбы возле трупов обнаружить не удавалось. Даже отпечатков ног, по которым можно было бы судить о росте убийцы.
Преподобный Хейс произносил панегирик в память о прекрасной юной леди, которую унесла смерть, а Джонатан думал о своей сестре. Сейчас Абигайль было бы столько же лет, сколько и Элайзе. Какой стала бы Абигайль? Стала бы она рьяной сторонницей женского движения, уверенной в необходимости добиться признания равноправия женщин? Или такой, как Эмили Фаулер, довольной тем, что мужчина утешает и направляет ее? Этого он уже никогда не узнает.
Прошлого не вернуть, напомнил себе Джонатан и взглянул на Реджину. Она была очень красива, несмотря на бледность и покрасневшие от слез глаза. Теперь, когда его подозрения оправдались и опасность стала реальной, он еще больше, чем прежде, был исполнен решимости защитить девушку.
В городке был введен комендантский час, запрещающий женщинам появляться на улицах с наступлением темноты. Многие отцы и мужья пошли еще дальше. Они запретили женщинам из своих семей даже днем выходить за порог собственного дома без сопровождения мужчин. Женщины не возражали. Они были напуганы, и не зря.
Закончилась последняя молитва, а Джонатан все еще держал руку Реджины. Он не намерен спускать с нее глаз до тех пор, пока убийца не окажется за решеткой. Джонатан почувствовал острое до боли желание. Он не позволит смерти лишить его еще одной попытки завоевать Реджину и сделает все, чтобы обеспечить ее безопасность.
– Чем она занимается? – спросил Джонатан.
– Мисс Ван Бурен на крыше сарая, следит за людьми, – повторил Ричард Фергюсон. – Люси сказала, что эта мысль появилась у нее сегодня после обеда. Она хочет с помощью телескопа обнаружить убийцу.
– Бредовая идея! – вскипел Джонатан. Он выскочил за дверь и сбежал с лестницы. Ричард едва догнал его. – Какого черта она там делает?
Вопрос был чисто риторический, поэтому Ричард не стал на него отвечать. Через мгновение Джонатан уже забирался в экипаж, который управляющий оставил у главного входа на фабрику. Солнце давно село. Черное зимнее небо украшали яркие звезды и редкие прозрачные облака. Яркая луна висела низко над горизонтом. Ночь идеально подходила для наблюдения за небесами.
Ричард приказал кучеру отвезти их назад в город.
– Она сказала Люси, что полиция бездействует, – объяснил он Джонатану. – Похоже, мисс Ван Бурен решила, если уж ее телескоп достаточно мощный, чтобы наблюдать за луной, то через него можно ночью следить за улицами города и заметить кого-нибудь шныряющего в темноте.
Джонатан от злости потерял дар речи. Разумеется, у Реджины не хватит терпения ждать, пока власти обнаружат убийцу. Он не видел Реджину со дня похорон Элайзы Эмерсон. Девушка не покидала пансион, но Джонатан знал, что причина не в смерти подруги. Реджина избегала его.
– Она дождется, что ее саму убьют, – сказал он. – Я еще не встречал таких упрямых женщин…
– И таких красивых, – перебил его Ричард Фергюсон, лукаво улыбаясь. – Люси очень волнуется за нее. Велела мне сделать двойной замок на двери. Мисс Ван Бурен это не понравилось. Она сказала, что нельзя смириться со случившимся, что необходимо во всем разобраться и принять меры.
Джонатану, как и Реджине, не терпелось разыскать убийцу, но он не собирался становиться его жертвой. После того как обнаружили тело Элайзы, а Люси рассказала, чем в действительности занимались члены литературного кружка, его все больше волновала безопасность Реджины. Наверняка убийца знает, кто руководит движением женщин за свои права в Мерриам-Фоллс. И конечно, ему известно, что именно благодаря преданности делу и решительности мисс Ван Бурен девушки и объединились. Так что самый лучший способ остановить распространение суфражизма – лишить жизни Реджину.
Джонатан похолодел при мысли, что за дровяным сараем могли найти тело Реджины, а не Хейзл.
Экипаж остановился перед пансионом. Джонатан вышел из экипажа с твердым намерением образумить девушку, но пока не знал, как именно он это сделает.
Реджина сразу догадалась, кто взбирается по лестнице на крышу сарая. За дни и ночи, прошедшие после похорон Элайзы, она окончательно потеряла покой. Причиной ее беспокойства сначала были слова, которые Джонатан произнес за ужином: «Замужество дает женщине больше свободы, чем вы можете себе представить».
Это заявление не шло у нее из головы. Она знала, что отважна не в пример большинству женщин, что готова к борьбе за осуществление поставленных целей, но страстной никогда себя не считала. Страсть – нечто неприличное для настоящей леди, то, чем занимаются под покровом темноты. Однако чувства, которые она испытывала к Джонатану, были днем такими же сильными и волнующими, как и вечером, когда она сидела у него на коленях на этой самой крыше. При выходе из церкви он взял ее за руку, и она почувствовала такое же волнение, как при его первом поцелуе.
«Скажите, что не желаете того же, чего желаю я».
Может быть, она и правда страстная? Испытывает ли она желание, которое, по словам Джонатана, горит в ее глазах? Было ли ее стремление к свободе чем-то большим, чем простое желание сохранить свою независимость? Но что еще важнее, готова ли она пожертвовать своей гордостью и своим сердцем, чтобы проверить эту теорию?
Эти вопросы крутились в голове у Реджины, пока она ждала появления Джонатана. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, как он взбешен. Какое-то непонятное чувство охватило ее при виде его. Реджина попыталась не обращать внимания на это чувство, на непреодолимое желание броситься в его объятия, ощутить то тепло, которое охватывало ее всякий раз, когда он был поблизости. Ей казалось, что она стоит не на крыше обыкновенного сарая, а на краю утеса. И достаточно порыва ветра, чтобы она свалилась в пропасть. Как бы то ни было, она должна держать свои чувства под контролем.
– Ты с ума сошла? – раздраженно спросил Джонатан. Он потопал ногами, отряхивая с ботинок снег. Потом сердито продолжил: – Зря я не сообщил Фаулеру, что ты нарушаешь комендантский час. Пусть бы он тебя арестовал. Тогда по крайней мере ты была бы в безопасности.
– Я и так в безопасности, – возразила возмущенная его тоном Реджина. – Это моя крыша. И я тут могу делать все, что захочу.
Ее ответ еще больше разозлил Джонатана. Охваченный страхом и злостью, он шагнул к Реджине через покрывало от телескопа, валявшееся на крыше. Ему хотелось как следует встряхнуть эту упрямую женщину.
– Сейчас же иди в дом, – приказал он.
Реджина отступила в сторону и подбоченилась. На ней были зимнее пальто, шерстяной шарф, теплые перчатки, и поза получилась не очень эффектная, но намек Джонатан понял. Она поднялась на крышу, чтобы воспользоваться телескопом для своих целей, и не сдвинется с места, пока не выполнит задуманное.
– Как тебе пришло в голову следить за людьми в телескоп? – уже спокойнее спросил он. Джонатан не оставил мысли увести ее с крыши, но решил действовать осторожно. Места здесь было мало, а ему совсем не хотелось, чтобы она упала и сломала себе шею.
Его вопрос заставил Реджину покраснеть. Но щеки ее и без того были красными от мороза. Не могла же она рассказать Джонатану, как несколько недель назад вечером подглядывала за ним.
– Полиция ничего не предпринимает, – заявила девушка, игнорируя его вопрос. – Фрэнк Фаулер считает, что какое-то время женщинам не следует выходить на улицу и вопрос будет решен. Но ты-то, надеюсь, понимаешь, что убийства не прекратятся, пока не поймают этого психа.
«И не повесят», – добавил про себя Джонатан.
– В Мерриам-Фоллс полицейский – Фрэнк Фаулер. А не ты.
Джонатан знал, что эти слова вызовут у Реджины протест.
– Где уж мне тягаться с Фрэнком Фаулером! Он – отважный мужчина, а я – маленькая беспомощная женщина.
– Я этого не говорил.
Он так поспешно покинул контору, что даже не надел пальто и основательно продрог. Стоял февраль, землю покрывал толстый слой снега. Он выпал в конце декабря, и с каждым днем его становилось все больше и больше. Джонатану хотелось как можно скорее увести Реджину в дом и выпить чего-нибудь крепкого, чтобы согреться.
– Разве? – с вызовом заявила Реджина. – Ты такой же, как все мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33