Позже Лизетта вытянулась поверх его тела, в то время как его руки ласково гладили ее спину и ягодицы. Усталый и насытившийся, Макс был не в силах поправить покрывала или добраться до подушек.– Макс, – сонно прошептала Лизетта.В ответ из его груди донеслось расслабленное:– М-м?Ее губы отыскали плоские соски среди густой поросли на его груди, и она поцеловала их.– Если и существует что-нибудь, кроме того… что мы только что делали… то я больше ничего не хочу…Он начал расправлять длинные локоны ее волос на своей груди и шее.– Почему?– Я не вынесу этого.Шепча что-то о том, как она мила и глупа, Макс притянул к себе ее голову и крепко поцеловал. * * * Казалось, не так уж много надо, чтобы в семье хотя бы на время воцарилось спокойствие, но, по-видимому, этому не суждено было сбыться. Теперь произошли неприятности с Филиппом по дороге на урок фехтования. Предполагалось, что Жюстин пойдет с ним, но тот, как обычно, решил провести это время с Мадлен Сипион. В последние недели девушка проявляла интерес не только к Жюстину, но также и к Филиппу, и оба уже устали ссориться из-за нее. Сейчас Жюстин стал единственным, кому она отдавала предпочтение.Когда Филипп спешился и пошел в зал фехтования к учителю Наварре, до него донеслись неясные голоса. Как всегда, его голубые глаза не поднимались от земли, а мысли витали в облаках, вдали от повседневной действительности. Жюстин часто насмехался над тем, что брат – мечтатель, а не реалист.Неожиданно Филипп едва не потерял равновесия, натолкнувшись на жесткое плечо. Отпрянув назад, он в замешательстве поднял голову. Перед ним стояли трое парней, только что закончивших урок у Наварры. Возбужденные тренировкой, они чувствовали прилив энергии, и им, очевидно, хотелось помериться силами. Столкновение не было случайным. Вожак группы, Луис Пикотта, недавно поссорился с Жюстином – всем известно, как они ненавидят друг друга. Филипп же никогда ни с кем не ссорился. Он тотчас извинился, чего его брат ни при каких обстоятельствах не сделал бы.– Простите, я не заметил.– Кажется, это один из Волеранов, – усмехнулся Луис, здоровый рослый парень со светлыми волосами, как у всех членов его семьи. – Они думают, что им принадлежат все улицы в городе.Филипп почувствовал, как екнуло его сердце.– Я опаздываю, – пробормотал он, делая несколько шагов в сторону, но парни преградили ему дорогу.– Твоих извинений недостаточно. – На лице Луиса появилась кривая усмешка.Филипп беспокойно посмотрел на него своими голубыми глазами. Он не был ни слабее физически, ни меньше ростом, но у него были природная мягкость и воспитанность. Луис ненавидел таких молодых людей – прямую противоположность себе.– Прошу прощения, – повторил Филипп низким голосом, – за то, что натолкнулся на вас. А теперь позвольте мне пройти.На мгновение стало тихо. Затем Луис, нахмурив брови, указал на землю со злобной улыбкой:– Встань на колени и повтори еще раз.Филипп покраснел, испытывая желание повернуться и убежать, однако он знал, что, если сделает это, весь Новый Орлеан узнает о его трусости, и тогда Луис всю жизнь будет издеваться над ним. Переводя взгляд с одного парня на другого, Филипп на их лицах не увидел ничего, кроме неприязни, которую они с Жюстином, являясь сыновьями Макса Волерана, испытывали все эти годы.– Не встану, – сказал он, твердо глядя на Луиса.– Тогда, может быть, отойдем в сторонку? – предложил Луис, указывая большим пальцем в направлении небольшого местечка, где иногда происходили дуэли. Оно было скрыто деревьями и постройками, так что прохожие не могли видеть дерущихся там. Его рука опустилась на рукоятку шпаги на поясе.Филипп понял, что Луис хочет большего, чем просто драка на кулаках. Он уже приготовился к тому, что его могут крепко побить, в конце концов, Жюстин часто приходит с синяками. Но шпаги – это слишком опасно.– Нет. – Он кивнул в сторону зала фехтования:– Мы устроим поединок там. Учитель часто наблюдает такие схватки, и при этом никто не…– Что? Испугался? – воскликнул Луис.– Нет, просто…– Испугался. Это каждый скажет. Ты трус. На твоем месте я бы не стал так гордиться грязным именем Волерана. – Луис сплюнул на землю. – Твой отец – убийца, а братец хвастун. Ты же просто трусишка.Филипп задрожал от ярости.– Э, да он дрожит, – насмехался Луис. – Посмотрите на него… – Внезапно он замолчал, вздрогнув от резкого удара по затылку. Юноша ухватился за больное место и повернулся. – Что это… – Еще один удар, на этот раз в грудь. Луис, не веря своим глазам, уставился на Жюстина, стоявшего позади и молча целившегося в него камнем.– Что он сказал, Филипп?Филипп проглотил подступивший к горлу ком и облегченно вздохнул:– Ничего. Жюстин, мы опаздываем…– Мне показалось, он назвал тебя трусом. – Жюстин бросил камушек на землю и выбрал другой из горсти. – Мы же знаем, что это не правда. Кроме того, он назвал меня хулиганом. И это не правда, не так ли?– Не забудь, – усмехнулся Луис, – я также назвал вашего отца убийцей.Жюстин резко бросил горсть камней к ногам Луиса и мстительно улыбнулся, его голубые глаза потемнели и сделались почти черными.– Филипп, дай мне твою шпагу.– Нет. – Филипп быстро подошел к брату. – Жюстин, только не на шпагах. – Они отлично понимали друг друга. – Это я должен драться, – почти шепотом произнес он.– Он не желает драться с тобой, – сказал Жюстин, – а предоставляет это право мне.– Не на шпагах, – отчаянно повторил Филипп.– Ты хочешь, чтобы твой брат сделал тебя таким же трусом, Жюстин? – съехидничал Луис.Жюстин сердито запыхтел. Его глаза встретились с глазами Филиппа, и он твердо произнес:– Я изрублю его на части, не успеет он и моргнуть!– Они уже тренировались сегодня, а ты нет…Луис нетерпеливо прервал их:– Ну, так давай займемся делом, Жюстин.– Филипп, – рявкнул Жюстин, – дай мне эту чертову штуку!– Не дам, пока ты не пообещаешь, что будешь драться только до первой крови.– Я не могу…– Обещай!Они пристально посмотрели друг на друга, и Жюстин кивнул.– Черт с тобой, согласен. – Он протянул руку. Побледнев, Филипп передал ему шпагу.Группа направилась в укромное местечко. Они пробирались туда тайком, зная, что дуэль не состоится, если еще кто-нибудь узнает о ней. Мальчишкам их лет запрещалось улаживать свои споры подобным образом, пока они не достигнут соответствующего возраста. Они находились в опасном возрасте, на пороге совершеннолетия, когда еще не хватало зрелости, чтобы отличить игру от действительности. Юные страсти легко воспламенялись, и им хотелось испытать себя.Соблюдая правила, они назначили секундантов. Луис медленно снял свой сюртук, глядя через плечо на близнецов. Филипп стоял со сжатыми кулаками, его напряженная поза свидетельствовала о крайнем волнении. Жюстин ждал с неестественным спокойствием.Луис уже начал жалеть о своем вызове Волеранам. Взгляд Филиппа был мягким и испуганным, но голубые дьявольские глаза Жюстина обещали тяжелую борьбу с ним. Жюстин – хороший фехтовальщик, почти такой же, как он сам. Луис видел тренировки Жюстина у Наварры, и тот, как говорил учитель, был бы непревзойденным, если бы не отсутствие дисциплины. Выйдя вперед, Луис принял надлежащую позу. Пока их разделяло несколько шагов.В тишине юноши поприветствовали друг друга, и схватка началась. Зазвенела сталь. Соперники попробовали несколько простых комбинаций, изучая друг друга. Двойной финт, выпад, парирование, за которым следовал быстрый ответный удар. Оба двигались с прекрасной координацией и равным мастерством. Вот если бы Наварра мог видеть все это! Это был легкий, спокойный обмен ударами.Затем схватка приняла более серьезный оборот, и равновесие нарушилось. Луис сильно взмок, стараясь сохранить сосредоточенность. То ли Жюстин за короткое время успел набрать хорошую форму, то ли скрывал от всех свое мастерство, даже от учителя. Он дрался удивительно чисто и легко и был гораздо подвижнее, чем кто-либо мог ожидать. В ходе боя Жюстин держался так легко, будто Луис вызвал его на какое-то шутливое соревнование.Единственный, кто ничему не удивлялся, был Филипп, тем не менее его тревога не ослабевала. Он один знал, что только крайнее безрассудство делало брата таким искусным. Жюстин не заботился о том, что может случиться, для него исход поединка не имел никакого значения. Он не боялся ни боли, ни даже смерти… И это пугало Филиппа.Луис удивленно отступил назад, почувствовав, как кончик шпаги Жюстина коснулся его плеча. Не веря своим глазам, он посмотрел на капли крови на своей рубашке. Раздались возгласы ребят, и Филипп бросился к секунданту Луиса.– Честь удовлетворена, – сказал Филипп, запыхавшись и вытирая пот со лба.Луис был подавлен и унижен. Он злобно смотрел на Жюстина, возмущенный тем, что незначительная ошибка, один промах в защите привел к поражению. Друзья будут смеяться над ним. Еще больше его бесило удивительное спокойствие Жюстина. Он ожидал, что Волеран будет ликовать. Но вместо этого выражение его лица было серьезным, когда он наблюдал, как совещаются секунданты… и по какой-то причине это показалось Луису более унизительным, чем открытое осмеяние.– Это конец, – сказал Филипп, не скрывая радости. Он улыбнулся, увидев довольный взгляд Жюстина.– Нет, не конец! – крикнул Луис, но никто не обратил на него внимания.Жюстин направился к Филиппу, намереваясь отдать ему шпагу, и остановился, увидев ужас на лице брата.– Нет! – крикнул Филипп. Жюстин быстро обернулся, увидел выпад Луиса в его сторону и тут же сочувствовал укол в бок, посмотрел вниз и заметил, как тонкое стальное лезвие отпрянуло назад. Его обожгла сильнейшая боль. Он неловко упал на колени, безмолвно глядя на расплывающееся пятно на своей рубашке. Затем прижал руку к влажному боку и, почувствовав головокружение, упал на землю. Тяжело дыша, он уловил запах собственной крови и еще сильнее зажал бок.– О, Жюстин! – воскликнул Филипп и упал рядом с ним. – О, Жюстин!Луис начал медленно соображать, что он наделал. Его друзья смотрели на него с изумлением и отвращением.– Я не хотел… – начал было Луис, но его голос повис в тишине. Он совершил такой бесчестный поступок, такой трусливый, что не нашел слов для оправдания. Попятившись назад, юноша повернулся и убежал.Жюстин пошевелился при звуке умоляющего голоса Филиппа, и его затуманившиеся голубые глаза открылись. Он отвернулся от холодной травы и посмотрел на брата.– Это всего лишь… царапина. – Он старался придать своему голосу небрежный тон. Филипп истерически засмеялся:– Ты истекаешь кровью, Жюстин.– Где Луис… подлый, проклятый, трусливый ублюдок, я его…– Он сбежал, – сказал Филипп, его первоначальный страх утих. – Кажется, он был удивлен, как и все остальные.Жюстин неуклюже попытался подняться.– Удивлен? Я убью его! Я… – Он замолчал, тяжело дыша. Сильно болел бок. Из-под пальцев снова появилась кровь,– Молчи! – крикнул Филипп, подхватив его под плечи. – Опять кровь… нам нужен врач… Я оставлю тебя на минуту и…– Если ты уйдешь, – с трудом проговорил Жюстин, – то не найдешь меня здесь, когда вернешься.– Жюстин…– Я уйду домой, где отец, вероятно, прикончит меня.– Но…– Отведи меня домой, – попросил Жюстин с напряжением, которое заставило его замолчать.Филипп попытался остановить кровотечение, прижав свою руку к боку Жюстина, что вызвало новый поток проклятий со стороны брата. Он вдруг заметил двух парней, стоящих над ними, один из которых протянул свою сорочку.– Спасибо. – Филипп взял ее и засунул под рубашку Жюстина, приложив к ране.– Луис не должен был так поступать, – сказал парень. – Я больше никогда не буду его секундантом.– Прежде всего не надо было устраивать дуэль! – рассердился Филипп.Жюстин закрыл глаза и молчал. Его окровавленные руки лежали на земле ладонями вверх. Парень восхищенно посмотрел на него.– Он очень смелый.– И упрямый, как бык, – проворчал Филипп.– Он сможет выиграть очень много дуэлей.– Он может погибнуть, не достигнув и двадцати лет, – прошептал Филипп.Жюстин открыл глаза. Они помутнели и стали фиолетовыми, лишенные обычной живости. Он осторожно протянул руку и ухватился за воротник Филиппа, испачкав его кровью.– Поедем.Филипп не решился спросить Жюстина, как он оказался в городе. Один из дружков Луиса привел серую в яблоках лошадь Филиппа, и они втроем подняли Жюстина, усадив его в седло. Филипп устроился позади него и проверил, держит ли Жюстин прокладку на своей ране.– Все в порядке, – прохрипел брат, склонившись к шее лошади. – Поехали… пока я не свалился.Путешествие верхом до дома оказалось мучительным. Филипп страдал, как и Жюстин. Он ужасно боялся, что брат умрет.– Почему ты решил драться с Луисом? – спросил Филипп, когда они были на полпути к дому. – Ты так сильно ненавидишь его?Сейчас, когда кровотечение остановилось, голова Жюстина стала более ясной.– Нет, просто хотел сразиться с ним, и все, – ответил он слабым голосом. – Это гораздо лучше…– Лучше, чем что?– Чем не драться.– В этом нет никакого смысла. Почему тебе нравится причинять вред другому человеку?– Когда я дерусь, то выступаю не против человека… а против чего-то еще…– Против того, что сидит внутри тебя, – тихо сказал Филипп. В этом было существенное различие между ними. – Что-то внутри хочет уничтожить тебя самого, – продолжал он ровным тоном, – и все вокруг. Ты не успокоишься, пока не разрушишь семью и не сделаешь несчастными всех нас.– Нет…– Пока мы все не измучимся с тобой.– Ты ненавидишь меня, – простонал Жюстин.– Нет. Ты этого не дождешься.Жюстин слышал, что Филипп говорил ему еще что-то, но слова становились все менее различимы. Глаза его закатились, и Жюстин впал в забытье. Они успели добраться до дома, он видел, как к нему протянулись руки, затем погрузился в багряное море, уносимый вдаль на гребне вздымающейся волны. Голова его раскалывалась, бок болел. Он снова был маленьким, и отец держал его на руках… * * * Жюстина уложили в постель, голова его упала на подушку, и он отключился на несколько часов, пока не проснулся с тревожным чувством одиночества.– Отец, – прошептал он, беспокойно двигая рукой, пока ее не обхватила чья-то сильная рука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49