Пол нахмурился.
— А что, у Дэнни есть привычка сюда приходить?
— Разумеется, нет. После садовых работ он был здесь только однажды. Забегал на Рождество, чтобы подарить мне эту камелию.
— А Дэнни просил о поцелуе за подарок?
— Он брал, а не просил!
Пол грязно выругался.
Эйвери пожала плечами:
— Это был всего лишь поцелуй.
Глаза Пола сверкнули от ярости. Но неожиданно он сменил тему:
— Я по-прежнему люблю тебя, Эйвери. Ты и в самом деле собираешься выйти замуж за Джонаса Мерсера?
— Да, — солгала она, желая положить этому конец раз и навсегда. Но Пол притянул ее к себе и прижался губами к ее рту. В следующий момент он оказался на траве, а над ним стоял его младший брат с крепко сжатыми кулаками.
— Оставь ее в покое! — крикнул парнишка.
Красный от гнева Пол вскочил на ноги и ударил Дэнни с такой силой, что оба не устояли на ногах и упали на землю, не прекращая драки.
— Может, перестанете?! тоже заводясь, воскликнула Эйвери. Она побежала к крану, наполнила водой первую попавшуюся посудину и вернулась к дерущимися. — Ну, ладно, вы сами напросились! — предупредила она и окатила их ледяным душем.
Парочка немедленно прекратила драку.
— Зачем ты, черт возьми, это сделала? — взвыл Пол, яростно отряхивая свой дорогой свитер.
— Я пришел спасти тебя! — упрекнул ее Дэнни.
— Довольно! — приказала Эйвери. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы немедленно ушли! И не вздумайте даже приближаться к моему дому — оба.
Дэн отреагировал на ее слова, как обиженный щенок, но Пол одарил женщину взглядом, полным такой угрозы, что у нее волосы на голове зашевелились. Наконец он развернулся и ушел вместе с братом.
Эйвери решила забыть неприятный инцидент и никому не рассказывать о нем — особенно Джонасу.
И отправилась в Лондон в самом радужном настроении.
Такси остановилось напротив великолепного трехэтажного дома в Чисвике. В лихорадочном возбуждении она поспешила к покрашенной в белый цвет двери и нажала на кнопку звонка.
— Сюрприз, сюрприз! — весело воскликнула Эйвери, когда знакомый голос заговорил с ней по домофону. — Это я.
Когда дверь открылась, улыбка женщины угасла она увидела выражение глаз Джонаса.
— Ты слишком рано, — заявил он. Она заметила стакан в его руке.
— Что-то не так? — спросила Эйвери.
— Да, — сказал Джонас, слегка покачиваясь. — Я понес тяжелую утрату.
Эйвери уронила на пол сумку и подошла к нему.
— О, дорогой, мне очень жаль… Кто?..
— Не кто, — поправил он. — Что.
Несмотря на теплую куртку, она ощутила холод.
— Что ты имеешь в виду?
От его улыбки у нее кровь стыла в жилах.
— Я знал довольно много женщин, но ни одна из них даже отдаленно не похожа на тебя. Ты единственная в своем роде, Эйвери Кроуфорд.
— Очевидно, это не комплимент. А теперь расскажи мне про свою утрату.
— Тебе лучше пройти сюда, — сказал Джонас и двинулся нетвердой походкой, указывая ей путь. Эйвери охватили плохие предчувствия. — Я говорю о гибели своих иллюзий, — драматично произнес Джонас. — Вы — обвиняемая, Эйвери Кроуфорд. Вы убийца.
А ты пьян и опасен, подумала она.
— Мне нужно еще выпить, — пробормотал он.
Эйвери отобрала у него стакан.
— Сперва скажи, из-за чего весь сыр-бор.
Джонас с усилием выпрямился, пытаясь посмотреть на Эйвери свысока, но покачнулся, что испортило произведенный было эффект.
— Тебе лучше сесть, иначе упадешь, — посоветовала она и повела его за руку к кожаному креслу.
Джонас тяжело опустился в него, зло глядя на женщину.
— Я вчера напился до беспамятства и проспал. А когда пришел в себя, то позвонил в «Искусницу Эйвери», чтобы велеть тебе держаться от меня подальше, но Фрэнсис сказала, что ты уже уехала. Так что мы теперь остались лицом к лицу, чтобы поговорить, как мужчина с мужчиной. То есть мужчина с женщиной, — поправился он.
Внезапно Эйвери почувствовала, что ей жарко, и сбросила куртку.
— Сядь, — приказал Джонас. — У меня голова кружится.
Она послушно присела на краешек огромного кожаного стула.
— Что, язык проглотила? — требовательно спросил он немного погодя.
Эйвери промолчала.
— Разве не хочешь узнать, что случилось?
— Конечно, хочу, — тихо сказала она.
— Я вчера встретил твоего дружка. Пола Моррела. — Джонас поднялся на ноги. — Мне необходимо выпить.
— Нет! — Эйвери вскочила и толкнула его. Он приземлился на кресло. — Сначала расскажи.
— Не приказывай мне, женщина! Мне нужна эта чертова бутылка!
— Выпьешь после того, как объяснишь, что вызвало такую мелодраму.
Джонас невесело рассмеялся:
— Хорошее слово. Ты попала в точку. Пол сообщил, что ты выходишь за меня замуж. Я этого не знал. Но дальше начинается самое интересное. Он посоветовал мне подумать, потому что у тебя не будет детей.
— Ты об этом знал.
— Верно. Но ты забыла упомянуть, что у вас с Полом был ребенок. — Его взгляд пронзил ее, как кинжал. — И, по его словам, именно это лишило тебя возможности иметь детей.
— Это правда, — подтвердила Эйвери.
— Правда?! — Лицо Джонаса осунулось, и она поняла: он надеялся, что слова Моррела окажутся ложью. — Так что случилось? Вы отдали ребенка в приют? — Его рот скривился в усмешке. — Дурацкий вопрос! Конечно, с твоими-то доходами! Полагаю, он не захотел на тебе жениться. А Эйвери Кроуфорд не может допустить, чтобы история повторилась!..
Эйвери ударила его по лицу. На какой-то момент оба замерли, а затем Джонас попытался подняться на ноги. Эйвери схватила сумку и выбежала из дома, хлопнув дверью. Словно в ответ на ее молитву, мимо проезжало такси. Она остановила его и забралась в машину в тот самый момент, когда Джонас выскочил на улицу и упал на четвереньки.
— У вас все в порядке, мисс? — спросил водитель.
— Да, все прекрасно. На станцию Пэддингтон, пожалуйста.
На вокзале она помчалась в туалет и успела добежать до кабинки, прежде чем ее вывернуло наизнанку. Затем, приведя себя в порядок, Эйвери села в поезд.
Эйвери чувствовала себя совсем измотанной, когда вечером вышла из такси на Грэшем-роуд. Она распаковала сумку и проверила сообщения на автоответчике. Ее не удивило, что все они — от Джонаса, который требовал позвонить ему сразу же, как она вернется. Размечтался!
Она сняла трубку домашнего телефона, отключила мобильник. Женщину мучила жажда. Чай, горячий и крепкий, поможет хоть немного прийти в себя.
По мере того как чай начинал оказывать свое действие, Эйвери дала себе обещание. Она вернется к правилу «никаких мужчин» и будет соблюдать его до конца дней своих. Она безрадостно улыбнулась.
Требование Джонаса Мерсера больше доверять ему теперь выглядело издевательством. Если бы он сам придерживался того, что проповедовал, то подождал бы с обвинениями, пока не узнал бы истинное положение дел. Вместо этого он оскорбил ее.
На следующее утро Эйвери проснулась рано, неотдохнувшая и раздраженная. Она попыталась успокоиться, занявшись домашними делами, затем проехала к ближайшему супермаркету, чтобы купить продуктов на неделю. Вернувшись домой в рекордно короткие сроки, она только начала распаковывать пакеты, когда зазвонил домофон.
— Да?
— Эйвери, впусти меня.
— Кто это?
— Джонас Мерсер, — с гневом сказал он. — И ты чертовски хорошо это знаешь. Мне нужно увидеть тебя.
— Если ты пришел извиняться…
— Я принес твою куртку. Открой дверь. Пожалуйста.
Глаза Эйвери расширились. Она даже не вспомнила, что оставила у него куртку, а это дорогая вещь.
О, ну почему бы и нет? — подумала устало Эйвери и отперла дверь.
— Проходи на кухню, — произнесла она без приветствия. — А куртку можешь повесить на перила.
Джонас едва стоял на ногах, растрепанный и бледный.
— Будешь кофе? — спросила она.
— Спасибо.
— Присаживайся.
Он выдвинул стул и робко сел.
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Если ты чувствуешь себя так же плохо, как выглядишь, то было бы разумнее сделать это по телефону, — холодно сказала Эйвери, налила кофе в две кружки и одну протянула Джонасу. Затем села за стол, глядя ему в лицо. — Не хочешь поесть?
— Нет, — вздрогнув, отказался он. — Спасибо. А ты бы ответила на телефонный звонок?
— Вероятно, нет.
— Именно. Вот поэтому я и приехал. Прости меня.
— За оскорбление?
— Да. — Он показал ей исцарапанные ладони. Колени у меня такие же, Эйвери. Я гнался за тобой вчера, чтобы извиниться, а не отомстить, пожалев о своих словах в ту же минуту, как они вырвались. И у тебя было полное право меня ударить. Я и сам готов себя побить.
Эйвери молча пила кофе.
Джонас даже не притронулся к своему.
— Ты примешь мои извинения?
— Лучше пей кофе, — посоветовала она. — Это поможет тебе взбодриться.
Он пожал плечами:
— Сомневаюсь, что желудок его усвоит. Я согласился на твое предложение только для того, чтобы потянуть время.
Удивленная глубиной его раскаяния, Эйвери открыла холодильник и достала маленькую коробку с апельсиновым соком.
— Тогда, возможно, сгодится витамин С.
Джонас поблагодарил ее и осушил коробочку одним глотком.
— Мне хотелось пить сильнее, чем я предполагал. Он бросил на нее взгляд, и Эйвери стало ясно, каким будет следующий вопрос. — У меня нет никакого права спрашивать, но одна мысль об этом сводит с ума. Ты расскажешь, что произошло с ребенком?
Первым побуждением Эйвери было закричать «нет», заявить, что это вовсе не его дело. Но, если уж говорить откровенно, теперь это касается и Джонаса.
— Ладно, — согласилась она. — Я могла бы догадаться, что Пол Моррел будет мстить.
Джонас нахмурился.
— За что?
Эйвери коротко поведала ему об эпизоде в саду и вызвала у Джонаса слабую, болезненную улыбку, рассказав, как разняла драчунов.
— Я велела обоим Моррелам держаться подальше от моего дома, и Пол ушел, кипя от бешенства.
Встреча с тобой упростила его задачу. Но он рассказал тебе не все, и я не могу позволить ему оставить правду полускрытой…
Когда Эйвери сообщила Полу, что она беременна, тот пришел в ярость. Он не хотел становиться отцом. Не хотел, чтобы Эйвери становилась матерью.
Она слишком молода, у нее великолепная карьера, она зарабатывает хорошие деньги. Аборт в наши дни прост и безопасен. Он заплатит за него и даже поедет с ней в больницу.
— Как чертовски великодушно с его стороны, — проворчал Джонас. — Извини. Продолжай.
— У меня не было намерения делать аборт, — сказала Эйвери. — Ты пришел к неверному выводу, Джонас. Узнав о своей беременности, я решила стать матерью-одиночкой, как и множество женщин. Мама очень обрадовалась, что у нее будет внук.
Пол спорил с Эйвери до тех пор, пока она не пришла в ярость. А через пару недель она плохо чувствовала себя в течение всего рабочего дня и еле добралась до дома. Вскоре после этого начались ужасные боли, она потеряла сознание, и перепуганный Пол вызвал «скорую».
— Мне сделали срочную операцию, потому что беременность оказалась внематочной. Придя в себя, я узнала, что не все прошло гладко и детей у меня больше не будет.
— Моррел, разумеется, был счастлив, — горько произнес Джонас.
— Он просто ликовал. Еще бы — наша маленькая проблема решилась сама собой. Для Пола это было великолепным выходом из положения, но я потеряла ребенка. Моего ребенка! И всех остальных, которые у меня могли бы быть. Я чувствовала себя больной и подавленной и отчаянно нуждалась в матери, поэтому Пол отвез меня домой на Грэшем-роуд.
Стыдно признаться, но я была настолько поглощена собственной бедой, что даже не заметила, как плохо выглядит мама. Врач сообщил мне, что состояние ее сердца стремительно ухудшается. Я уволилась с работы и осталась с ней. С Полом было покончено, но он до сих пор отказывается это принять.
— Следовало бы убить ублюдка, — процедил Джонас. — Я был близок к этому. После того как он скормил мне эту историю, я взял его за горло, потряс, как крысу, и предупредил, что, если он еще хоть раз об этом заикнется, я не только размалюю его милое личико, но и расскажу, что он делал попытки вступить со мной в сексуальную связь.
— Господи, должно быть, это его сразу же заткнуло, — присвистнула Эйвери.
— Намерения Моррела очевидны. Он явно убедил себя, что ты однажды к нему вернешься. Но тут появился я. Поэтому он постарался положить конец нашим отношениям.
— И весьма успешно, — заметила она.
— И весьма успешно, — резко согласился Джонас. Наверное, ты сейчас не хочешь этого слышать, но я не могу уйти, не сказав: я люблю тебя, Эйвери.
Она грустно посмотрела на него.
— И все же ты поверил Полу. Где же то доверие, о котором ты говорил, Джонас?
— Знаю, знаю. — Он потер глаза. — Как я жалею, что не могу взять обратно те слова, которые вырвались у меня!
— Я тоже. — Она пожала плечами. — Но, как может подтвердить Пол Моррел, я не из тех, кто прощает.
Джонас молча смотрел на нее, наконец кивнул и встал.
— В таком случае больше не о чем говорить.
Эйвери также поднялась, с беспокойством поглядывая на его побледневшее лицо.
— Ты уверен, что сможешь нормально доехать до дома?
— Я выживу. По дороге заеду к родителям. Притворюсь больным, и мама похлопочет надо мной. Он безрадостно улыбнулся и вздрогнул. — Черт! Челюсть все еще болит после той оплеухи, которую ты мне вчера отвесила. Хорошо, что сейчас у меня нет причин улыбаться.
Джонас дошел до ворот и поднял руку в прощальном салюте, а Эйвери быстро закрыла дверь, чтобы не видеть, как он исчезает из ее жизни.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Через три дня после поездки в Лондон, перевернувшей всю ее жизнь, Эйвери уже собиралась уходить домой, когда позвонила Надин.
— Хорошо, что я тебя застала, Эйвери. У меня есть для тебя цветы. Пожалуйста, забери их.
Она закрыла ателье и прошла к цветочному магазину. Надин вручила ей букет великолепных роз.
— Превосходный подарок женщине. Милые, не правда ли? Записки нет, — быстро продолжала Надин, явно чувствуя себя неловко. — Их заказал мистер Мерсер, и он сказал, что сам позвонит тебе и все объяснит. Второй букет донесу до машины я.
— Еще один?!
Надин вышла из задней комнаты с огромным букетом красных пионов.
— Обращайся с ними бережно. Они стоят целое состояние.
Дома Эйвери положила цветы на кухонный стол и залюбовалась ими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15