Дед называет меня трактирщиком и благодарит судьбу за то, что такой оболтус, как я, держится на почтительном расстоянии от семейной штаб-квартиры.
— Ты не оболтус. — Она заглянула в его глаза. Между ними возникла какая-то неосязаемая, но очень прочная связь. — Зато ты, определенно, дрянной мальчишка.
Она с трудом узнала свой голос, приобретший вдруг кокетливую хрипотцу.
— Дрянной мальчишка, желающий исправиться, — добавил Корд. — И не нужно снова напоминать мне о баре «Прибрежном».
Эшлин почувствовала, как теплое дыхание коснулось ее щеки. Пальцы Корда нежно поглаживали ее волосы. Каким образом они оказались так близко друг к другу, подумала она, и голова ее закружилась. Она не помнила, чтобы кто-то из них двигался. Необходимо было продолжить беседу.
— Если бы не «Прибрежный», мы бы никогда не встретились. — Он был уже так близко, что она чувствовала жар, исходящий от его сильного тела. Она чувствовала запах мужчины и пьянела от этого запаха. Ее мысли путались. — Я… я думаю, я слишком много выпила, — пробормотала она.
— Совсем нет. — Он коснулся ее щеки кончиками пальцев. — Это не от вина.
Он осторожно забрал у нее бокал, поставил его на стол. Его пальцы снова заскользили по ее мягкому, но четко очерченному подбородку.
— Да, конечно, — согласилась она, потеряв всякую волю.
Где-то в глубине ее существа возникло новое ощущение, заставившее ее таять, подобно льду.
Она чувствовала одновременно и расслабленность, и огромный заряд энергии, таящийся в ней.
Корд небрежно опустил руку на ее живот и мягко поглаживал его расходящимися кругами.
— Я здесь, Эшлин, я здесь… Я заставлю тебя почувствовать. — Его голос затихал. Эшлин задыхалась от страсти. Она неуверенно кивнула. Не хотела противиться. Не могла. Корд продолжал ласкать ее, временами мимолетно касаясь ее груди, или пробегая пальцами по бедрам. В ее сердце вспыхнул огонек желания, и мягкое обволакивающее тепло распространилось по телу. — Ответь «да», Эшлин, — мягко приказал он.
Одной рукой он продолжал ласкать ее, а другую положил на ее затылок и медленно, но настойчиво привлек ее к себе.
— Ответить «да» на что? — прошептала она дрожащим голосом.
Его губы почти касались ее. Остатки желания сопротивляться были уничтожены ощущением близости.
Эшлин до боли захотелось, чтобы Корд ее поцеловал. Только один поцелуй. Что в этом может быть плохого?
Она медленно подняла руки к его плечам, и ее пальцы почувствовали крепость его мускулов. Их губы слились, и дыхание Эшлин прервалось.
— Скажи «да» мне, — прошептал Корд, почти касаясь ее губ своими. — Скажи «да» всему.
Этот голос еще более возбуждал ее чувственность. Она погрузилась в море ощущений. Ее захлестывали волны соблазна. Эшлин, не говоря ни слова, едва заметным движением приблизилась к Корду.
Сильные руки заключили ее в объятия, и ее веки тяжело опустились на затуманенные страстью глаза. Она приоткрыла губы, и его язык погрузился во влажную теплоту. Он молил об ответе, и Эшлин отвечала. Она прижалась к Корду, их поцелуи становились все жарче. Первый сливался со вторым, второй — с третьим.
Строгий и дисциплинированный ум Эшлин позволил телу взять над собою верх. Нетерпеливые побуждения тела и трезвый расчет ума как будто лежали в разных плоскостях. Она со стоном изогнулась и напряглась. Ее груди увеличились, соски пульсировали от напряжения. Она ждала, что он дотронется до них. Уже почти сама направила его руки.
Нет, она, конечно, была еще слишком робка и неопытна, чтобы сделать это. Только сдавленно и сокрушенно всхлипнула. Большие руки Корда продолжали ласкать ее, медленно сводя с ума, скользя по талии, бедрам, спине и избегая мест, которые более всего жаждали его прикосновений.
Они упали на диванные подушки. Корд прижался к ней бедрами, позволяя почувствовать силу своего возбуждения, оставил ее губы и выжег ожерелье поцелуев на ее шее.
— Я хочу любить тебя, Эшлин, — сказал он хрипло, ошеломленный силой своей страсти. — Скажи, что ты тоже этого хочешь.
Она заглянула в его глаза. О, как она желала его! Все эти годы она спокойно вела воздержанную жизнь и никогда не думала о том, что от секса можно получить удовольствие. Слишком много женщин из ее семьи терпели крах из-за него, вспомнить хотя бы Рейлин.
Но вот явился Корд Уэй и пробудил в ней желание. Теперь ей придется свыкнуться с мыслью о том, что у нее есть потребности, о существовании которых она ранее не подозревала, что у нее есть эмоции, которые одновременно и пугают ее, и доставляют радость. Эшлин глотнула.
— Какая-то часть меня хочет этого, — призналась она.
— Вот эта часть. — Под рукой Корда билось ее сердце. — И вот эта часть. — Он прикоснулся пальцами к ее груди и нашел до боли чувствительный сосок. — И эта часть тоже меня хочет. — Его рука скользнула между ее ногами.
Эшлин задохнулась от изумления, но инстинкт победил: она раздвинула ноги, и его пальцы заскользили еще ниже, между ног. Его руки были нежными и сильными.
Эшлин почувствовала себя женщиной: женщиной влюбленной, желанной, вовлеченной в водоворот чувств.
— Корд… — прошептала она, почти теряя сознание.
От его прикосновений распространялся жар, достигавший каждой ее клеточки, каждого нервного окончания, заставлявший дрожать изголодавшееся тело.
— Какая-то твоя часть все еще сомневаться. — Голос Корда был хриплым.
— Да. Нет. Не знаю.
Она притянула к себе его голову. Язык проник между его губами. Никогда в жизни ей так не хотелось помолчать.
Корд немного отстранился.
— Я хотел бы быть уверен, что ты не будешь жалеть, Эшлин. — Первобытный инстинкт подсказывал ему, что нужно физически устранить все сомнения, оставшиеся у нее, и овладеть ею здесь и сейчас. Она была готова к любви. Однако он медлил. Это было не импульсивное побуждение, которое он часто испытывал. Он хорошо понимал это. Слишком много было поставлено на карту. — На этот раз я не хочу проиграть, — вырвалось у него. — Я не буду торопить тебя.
— Правда? — Ее охватило безумное неистовство. Она чувствовала в себе дерзость и в то же время необъяснимое спокойствие, но заострять внимание на этом парадоксе не следовало. Она не хотела размышлять ни о чем. Она не хотела ничего анализировать.
Вместо этого она затрепетала в его объятиях, заставляя ощутить каждый изгиб ее тела. — Чем же мы тогда занимаемся?
Он тихонько рассмеялся.
— Может быть, тебе хочется, чтобы тебя поторопили… — Он встал, взял ее за обе руки и поднял с дивана. — Верь мне, Эшлин. — Лицо Корда вдруг посерьезнело. — Я обещаю, что со мной ты будешь в безопасности.
Она знала это еще до того, как услышала слова, но была тронута его желанием убедить ее.
Эшлин шагнула к нему. Это был знак, которого Корд, казалось, только и ждал. Он поднял
ее на руки и вынес из комнаты.
Эшлин обняла его шею руками и вся отдалась новому ощущению. Ее несли. Руки Корда были такими сильными, а грудь такой широкой и мощной.
Он быстро прошел через холл в спальню с серо-зелеными стенами. При виде огромной кровати Эшлин широко раскрыла глаза. Кровать была покрыта серо-зеленым пледом с геометрическим рисунком. Повсюду были разбросаны подушки тех же цветов.
— Это… это спальня Уатта?
— Это комната для гостей. Я иногда занимал ее, когда мне хотелось отдохнуть от нашей усадьбы. Меня тогда задевало, что у Уатта был собственный дом, хотя он еще не закончил университета и бывал в городе наездами. И в то же время дед и Стаффорд использовали любой предлог, чтобы удержать меня от покупки дома в городе. Семья считала, что мне нельзя доверять, и поэтому им было спокойнее, если я находился у них на глазах, в усадьбе.
Говоря это, он снял с ее плеч голубую рубашку и освободил из-под пояса футболку.
— А поскольку ты один из Уэев, — не удержалась она, — тебе и в голову не приходило, что можно снять квартиру. Тебе надо было либо купить все здание, либо томиться под присмотром в семейной резиденции. Только, по-моему, они за тобой не углядели, — добавила она, вспомнив его поведение в прошлые годы.
— Черт, — Корд смутился, — у меня действительно был выход, а я даже и не думал о том, чтобы снять квартиру. — Не успела она и глазом моргнуть, как он уже снял с нее футболку и уложил ее поверх толстого и мягкого стеганого одеяла. Он пристально смотрел на ее грудь в скромном белом лифчике. — Я хочу видеть тебя.
И он потянулся к застежке.
Эшлин закрыла глаза и залилась краской, когда Корд ее раздел, но даже не попыталась остановить его. Она вдруг призналась себе, что ей хочется, чтобы Корд любовался ее телом, хочется, чтобы он прикасался к ней.
— Не бойся и не смущайся, Эшлин. — Корд, казалось, пытался успокоить ее. — Ты красивая. Очень красивая. Здесь все такое белое и мягкое… — Он дотронулся до ее полной груди, жаждавшей его ласки. — А здесь такое розовое. — Большими пальцами он гладил ее соски, ставшие вдруг твердыми. Эшлин задержала дыхание, почувствовав влажную теплоту на своей коже, когда он поцеловал их, и тихонько вскрикнула от удовольствия. Это не было похоже ни на что, испытанное ею ранее. Так хорошо, что Эшлин вдруг охватил испуг. Она по опыту знала, что все хорошее достается ценой больших усилий. А лежать здесь и внимать словам и ласкам Корда было так просто… — Ты так соблазнительна, малышка. У тебя красивое и сильное тело, любить тебя — сладость. Я хочу тебя.
Неприкрытая страсть, звучавшая в его голосе, подействовала на нее почти так же сильно, как его ласки. Она никогда не чувствовала себя настолько желанной, она никогда не испытывала такого влечения к мужчине.
Ее пальцы играли пуговицами его рубашки, но Корд не торопил ее. Он ждал, пока она расстегнула их все, а затем просто сбросил рубашку с плеч. Оробевшая Эшлин наконец-то решилась дотронуться до его тела, и это прикосновение подействовало на нее, как удар молнии.
Она бросила быстрый взгляд на его брюки, там что-то набухло, как почка весной. Эшлин не испугалась, а, испытывая глубокое любопытство, мимолетно коснулась этого места кончиками пальцев.
Реакция Корда была неожиданной, он задохнулся, вздрогнул и отстранил ее руку.
— Что-то не так? — испугалась Эшлин.
— Не так? — Корд слабо усмехнулся. — Все так, если ты считаешь, что свести меня с ума — это в порядке вещей. — Все еще сжимая ее руку, он поднес ее к губам и поцеловал ладонь. — Суть в том, что я давно уже так не заводился от прикосновения женщины, Эшлин. Я не хочу выбыть из игры после первого же раунда. — Он провел пальцем по ее губам. — Хочешь, чтобы это прозвучало более… романтично? Я знаю, что я у тебя первый, Эшлин. Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. Я хочу оказаться достойным тебя. — Он улыбнулся. — А в этой ситуации спешить, определенно, не следует.
Ее согрела мысль о его заботе. Она не знала, чего можно ожидать. Корд пекся о ее удовольствии. И это был бесценный дар. Он взял ее руки и провел ладонями по своей спине и ниже, чтобы она смогла оценить крепость его мышц.
Эшлин вдруг стала по-женски смелой и сильной. Желание заставило ее вздрогнуть. Его губы снова приникли к ней, как к долгожданному источнику влаги в пустыне. Язык проникал все глубже, и эта имитация все сильнее дразнила ее нервы. Его губы были горячи, руки крепки, она все сильнее волновалась и отвечала ему с такой же сильной жаждой. Эшлин прижалась к мужчине, двигаясь в такт с ним и вжимаясь в матрас под тяжестью его тела.
Ее сжигало желание, которое необходимо было удовлетворять, поэтому она с облегчением ощутила, что Корд снял с нее джинсы и сам освободился от оставшейся одежды. Одежда теперь раздражала, стесняла.
Их взгляды встретились. Эшлин почувствовала, как жжение внутри усилилось.
— Пожалуйста, — прошептала она, сама не зная, о чем она молит.
Это слово было так же естественно, как движение тела. Корд все удерживал ее взгляд.
— Да, дорогая, тебе будет хорошо.
Его пальцы блуждали во влажной теплоте ее тела, отыскивая самые чувствительные точки, вызывая в ней волны лучистого тепла, расходящиеся, как круги по воде.
Ее дыхание стало тяжелым, она застонала и сжала бедрами эту дерзкую руку. Она пьянела от наслаждения, доводивтлего до безумия. Не в силах сдержать себя, она попыталась вырваться.
— Не сопротивляйся, милая, не надо, — прошептал ей на ухо Корд, продолжая свои коварные происки, доставлявшие ей столько удовольствия. — Иди ко мне, я хочу этого.
Эшлин плотно сжала веки и сдалась на милость мятежного огня, бушевавшего в ней. Остатки ее самообладания испарились, и она впала в экстаз.
Он не давал ей времени прийти в себя. Ее тело все еще пульсировало от волнения, когда она услышала звук выдвигаемого ящичка. Эшлин сквозь щелку приоткрытых век увидела, как Корд разрывает маленький пакетик.
Ее глаза широко распахнулись. Прекрасного опьянения, туманящего разум, как не бывало. Пробуждение было внезапным и болезненным.
Он уходит из семейной усадьбы, чтобы заняться сексом? Он не может или не хочет водить женщин туда, поэтому приводит их в дом к Уатту. Потому и держит все свои запасы под рукой, в этом ящичке.
Это был шок. Она вдруг осознала, что в мире сексуальности Корд был опытным ветераном и играл по правилам. Она только входила в этот мир, входила довольно поздно и многого не знала.
Она была беспомощна. Просто еще одно существо женского пола, с которым Корд решил переспать. Да, попросту еще один надорванный пакетик.
— Я не был в этой спальне больше шести лет, Эшлин, — мягко проговорил Корд. — Я ведь сказал тебе, что не пложу детей походя. Мой… моя ошибка с Рейлин была скорее отступлением от этого правила.
— В результате твоей ошибки родилась Дэйзи, — глаза Эшлин наполнились слезами. — Я так сильно люблю ее, что мне больно, когда ее считают просто…
— Прости, я не хотел. — Он раскаивался. — Я горжусь, что Дэйзи моя дочь.
Эшлин пристально смотрела на него, задерживаясь взглядом на красивом лице и сильном теле. Она быстро отвела глаза от того, что показалось ей слишком большим и опасным и на что их перепалка никак не повлияла.
— А Рейлин ты тоже сюда приводил?
— Нет, — покачал головой Корд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52