Что же ее так беспокоит? Не повязки вокруг головы, не холодные компрессы на глазах… Может быть, запах? Он был просто тошнотворный.
Что, если у нее началось заражение и лицо уже превратилось в сочащуюся гноем рану?
Сильвия в ужасе сняла с глаз компресс. Над ней склонилось гладкое, без единой морщинки, лицо Марлы.
– О, привет! – радостно воскликнула она. – Вид неважный, а как ощущение? – Не дожидаясь ответа, она затараторила: – Ну точь-в-точь моя сестра Брианна после того как они в очередной раз «немножко поспорили» с Тони. Но теперь все нормально, ее засадили в психушку.
Сильвия обратила внимание, что Марла обмахивает ее чем-то наподобие марлевой повязки. Вот откуда шел этот запах!
– Что ты делаешь? – прохрипела Сильвия.
– Это ароматерапия, – охотно объяснила Марла. – Растительные масла, чтобы ускорить заживление…
– Господи, убери эту гадость! Пахнет гнилыми бананами и какой-то мертвечиной, – с трудом выдавила Сильвия. – Меня сейчас стошнит.
Преодолевая головокружение и надеясь, что швы не разойдутся, она села и с осторожностью дотронулась до лица – сначала до глаз, потом до распухших щек. Лицо не болело, но абсолютно онемело. Она вообще ничего не чувствовала.
– Отлично! – воскликнула Марла, снова принимаясь ее обмахивать. – Ты похожа на фанатика из ку-клукс-клана. Начало положено. Все идет как надо.
Сильвия прикинула в уме, хватит ли у нее сил задушить соперницу, «Интересно, эта бестия собирается меня уморить или действительно хочет помочь?»
– Марла, выбрось сейчас же эту тряпку! – взмолилась она.
– Ну вот, – обиделась Марла, – я делала матери то же самое после второй операции аппендицита, и ей сразу стало гораздо лучше.
– Вторая операция аппендицита? – переспросила Сильвия слабым голосом и откинулась на подушку. – Впервые о таком слышу. Зачем это нужно делать два раза?
– Вот и я говорю, зачем? Если бы она использовала ароматерапию в первый раз, то второго раза и не понадобилось бы. Да еще не нужно было ей идти к этому доктору-филиппинцу. Он сказал, что может сделать операцию без скальпеля, и маму соблазнило то, что не останется шва. Между нами говоря, думаю, она и сейчас гордится своим телом, хотя ей уже сорок семь лет. Я считаю, что тщеславие очень поддерживает пожилых людей.
Марла умолкла – и очень вовремя: Сильвия уже подумывала, как бы изловчиться и все же придушить ее. Интересно, задумывается ли эта женщина вообще над тем, что делает и говорит? И что-то уж очень часто она лжет.
– Какая мать? Помню, ты говорила, что она оставила тебя на коленях у Санта-Клауса.
– Ах да… – На секунду на лице Марлы отразилась растерянность, но она нашлась моментально: – Она меня действительно оставила ненадолго, а потом вернулась. Санта-Клаус даже не успел вызвать охрану.
– Я что-то совсем ничего не поняла, – призналась Сильвия; голова у нее кружилась.
– А мне каково было! – живо откликнулась Марла. – Но ты действительно какая-то бледная. Лучше тебе отдохнуть. А вот и сестра.
Вошла женщина в зеленом халате с подносом, уставленным флаконами с какими-то лекарствами.
– Что это за запах? – недовольно спросила она и посмотрела на Сильвию, как будто это была ее вина. – Лучше вашей дочери выйти, я приведу вас в порядок.
Сильвия застонала от досады, и Марла поторопилась исчезнуть из ее поля зрения.
Сильвия сидела в кресле, а Марла расхаживала по комнате, в то время как доктор Хинкель снимал последние бинты.
– Во избежание разочарований должен предупредить: нужно некоторое время, чтобы опухоль спала, – объяснил он.
– Я ей говорила, что очень полезна ароматерапия, а она не послушалась! – вмешалась Марла.
– Чтобы восстановился естественный цвет кожи, тоже должен пройти какой-то срок, – доктор не обратил внимания на замечание Марлы. – Имейте в виду: то, что вы увидите сейчас, это промежуточная стадия, – заверил он Сильвию, которая настолько нервничала, что предпочла бы отложить этот ответственный момент хотя бы еще на пару дней.
– А мне плохо не станет? – забеспокоилась Марла. – Я совершенно не могу выносить вида крови, а тут увидеть лицо все в швах…
– У вас чуткая сестричка, – сухо заметил доктор, снимая последнюю повязку.
Он легонько коснулся щеки Сильвии, и некоторое время внимательно рассматривал ее лицо. Сильвия затаила дыхание.
– Ну что ж, получилось неплохо, – удовлетворенно кивнул доктор. – Припухлость очень незначительная.
– Он врет, требуй деньги обратно! – безапелляционно заявила Марла. – Твоя физиономия похожа на кусок сырой говядины.
Доктор подал Сильвии зеркало, но она отвернулась.
– Я не хочу смотреть, если все действительно выглядит так ужасно, – прошептала она.
– Присутствие сестры может повредить лечению, – нахмурился доктор. – Вы, кажется, живете в пансионате при клинике? – обратился он к Марле. – Думаю, будет лучше, если вы уедете домой.
О нет, доктор, – поспешно сказала Сильвия. – Мне совершенно необходимо общество сестры. Просто она иногда бывает излишне… впечатлительной.
И она мужественно посмотрела в зеркало.
Через два дня опухоль на лице Сильвии значительно спала. Кровоподтеки посветлели и из фиолетовых сделались синими. Она уже могла вставать и выходить. Сначала Сильвия смущалась и чувствовала себя неловко с подобием марлевого капюшона на голове. Но она встречала женщин, выглядевших еще более причудливо. У некоторых пластиковые щитки прикрывали нос, им делали ринопластику, а были и такие, чьи лица казались в отличной форме, но предательская неподвижность выдавала операцию по удалению жира. Так что Сильвия не была среди других белой вороной.
Кроме того, Сильвия с удивлением обнаружила, что операция дала еще один дополнительный эффект: у нее после анестезии пропал аппетит. Она жила на желе и бульоне и уже сбросила четыре фунта.
Пока Сильвия восстанавливала силы, они с Марлой приступили к осуществлению очень важной части плана, которую Сильвия назвала «программа контрразведки». Они начали с того, что рассказали друг другу в общих чертах о своей жизни: начиная со сведений о друзьях и кончая сведениями о марке тампонов.
Из окна палаты можно было наблюдать, как во дворе несколько тучных женщин в специальных костюмах пытались угнаться за стройной молодой женщиной-инструктором. В комнате чувствовалась прохлада осеннего дня. Через неделю и Сильвии предстояло присоединиться к этой группе, а пока можно было позволить себе расслабиться.
Сильвия сидела в постели, подложив под спину подушку, а Марла – рядом с ней на стуле с блокнотом на коленях и ручкой с прикрепленным к ней сердечком в руках, Сильвия не могла не заметить, что почерк у Марлы был не лучше, чем у четвероклассницы. За неделю, которую они провели вместе, Сильвия, к собственному удивлению, прониклась к Марле симпатией. Девица она была взбалмошная, но ее обаяние против воли привлекало к ней Сильвию.
– Так вот, – назидательно говорила Сильвия, – Бобу нравится, когда вся одежда на вешалках застежкой обращена в одну сторону.
– Это потому, что он был в армии?
– Это потому, что он зануда. И еще тебе нужно знать…
Сильвия не успела договорить: в дверь постучали. Марла пошла открывать, и Сильвия с изумлением увидела в коридоре мать.
– Бог мой, Сильвия! Как они это сделали? – воскликнула Милдред, обращаясь к Марле. – Я знала, что в этой клинике творят чудеса, но такое…
Она прижала ладони к щекам и оперлась на стоявшую в коридоре каталку – так поразило ее лицо Марлы, которую она приняла за Сильвию.
Каталка поехала, и Милдред, не удержавшись, сползла на пол.
– Мама, ты не ушиблась? – крикнула с кровати Сильвия.
Милдред поднялась с пола и вошла в палату. Лицо Марлы ее совершенно заворожило, она не сводила с него глаз.
– Все в порядке, – сказала Милдред Марле, продолжая ее пристально разглядывать. – И откуда у тебя такие глаза?
– От Бога, – ответила Марла.
– Спасибо доктору Хинкелю, – в унисон ответила Сильвия.
При звуке ее голоса Милдред оторвала взгляд от Марлы.
– Господи, Боже мой! – ахнула она, сообразив, наконец, что перед ней две удивительно похожие женщины.
Она смотрела то на одну, то на другую, постепенно бледнея, и, наконец, медленно опустилась на стул – прямо на блокнот и ручку с сердечком. Сильвия болезненно поморщилась, но Милдред ничего не заметила. Впрочем, удивляться было особенно нечему: Сильвия вспомнила, как ошеломило ее саму потрясающее сходство с Марлой при первой встрече.
– Мама, что ты здесь делаешь? – мягко спросила Сильвия.
В комнате повисло молчание. Милдред несколько минут пыталась сообразить, в чем дело, наконец, ее осенило:
– А, бухгалтерша…
– Да, мама, это подружка Боба.
– Но как… как такое возможно?! И вообще – что здесь происходит? Почему вы оказались вместе?
– Как ты меня отыскала? – вместо ответа поинтересовалась Сильвия.
– Боб рассказал мне эту идиотскую историю об Элен и чистке кожи. Да уж, только мой зять может поверить в такую ерунду. Я позвонила твоей сестре, она, как я понимаю, обещала тебя подстраховать, но, в конце концов, раскололась. Элен дала мне адрес клиники – и вот я здесь. – Милдред посмотрела на Сильвию, потом на Марлу и снова перевела взгляд на дочь.
– Невероятно! – прошептала она. Сильвия улыбнулась. Это нужно было видеть своими глазами. Может быть, теперь мать, наконец, поймет ее.
– Как неудобно, забыла вас познакомить, Марла, это моя мама. Мама, это Марла.
– Вот, значит, как вас зовут. – Милдред поджала губы. – Очень подходящее имя для бухгалтерши. – Она выразительно взглянула на Сильвию.
– Ничего подобного! Я не бухгалтерша, – запротестовала Марла. – Я дипломированный массажист, моя специальность – рефлексология.
– Вы хотите сказать, что делаете массажи мужчинам профессионально? – Милдред гневно раздула ноздри.
Марла скрестила на груди руки и сделала гримасу, которая должна была выражать суровость.
– И почему некоторые не признают лечение массажем как совершенно законную медицинскую услугу?
Милдред придирчиво с головы до ног оглядела Марлу, скользнув взглядом по всем соблазнительным изгибам ее великолепной фигуры и стройным длинным ногам в коротеньких шортах и домашних туфлях на высоком каблуке.
– Просто не могу себе представить, почему, – сухо проговорила Милдред, закончив осмотр. – Чистые предрассудки! – Она покачала головой. – Так, значит, ты в свободное от работы время воруешь чужих мужей?
– Во-первых, – ощетинилась Марла, – я не знала, что он женат. Во-вторых, я не воровка. Сильвия сама предложила мне этот план. Я не представляла, что ваша дочь такая щедрая.
– Да, она необыкновенно щедрая, – согласилась Милдред. – Стоит только посмотреть, как она легко рассталась со своими морщинками. – Она вгляделась в лицо дочери. – Потрясающе!
Ты определенно помолодела на десять лет. Это было очень болезненно?
– Совсем нет – улыбнулась Сильвия.
– Но, наверное, это страшно дорого?
Сильвия улыбнулась еще шире.
– Боб получит счет только через месяц.
Милдред фыркнула, потом посмотрела на Марлу и снова перевела взгляд на Сильвию.
– Поразительно – призналась она. – Не только операция, но и само сходство. Неудивительно, что тебя это так взбудоражило. Я, правда, по-прежнему не могу понять, почему вы оказались здесь вместе, но ты у меня такая изобретательная…
Сильвия улыбнулась матери, и Марла тоже улыбнулась, несмотря на явное пренебрежение к ней Милдред.
– Тебе повезло, что у тебя такая мама, – сказала она Сильвии.
– А что же твоя мать? – подозрительно прищурилась Милдред.
На лице Марлы появилась болезненная гримаса.
– На нее собираются повесить кражу, – честно призналась она. – Не знаю уж, как она умудрилась позаимствовать такую кучу денег; она и считает-то не так уж хорошо…
У Милдред чуть глаза не вылезли из орбит: Сильвия даже испугалась, что им придется обращаться за помощью к доктору Хинкелю.
– Мама, нам надо поговорить, – поспешно сказала она, вставая. – Давай прогуляемся по коридору. Доктор сказал, что кровь не должна застаиваться, чтобы не возникло тромбов.
– Это верно, – согласилась Милдред.
– Я тебе помогу. – Марла вскочила и взяла Сильвию под руку. – Мне тоже хочется прогуляться.
– Пожалуйста, лучше полей цветы. Видишь, этот совсем поник.
– Ой, я в этом не очень разбираюсь, – простодушно созналась Марла, не уловив намека. – Я вообще к растениям абсолютно равнодушна.
– Мне нужно поговорить с мамой, – терпеливо заметила Сильвия.
– Ну, да, да, конечно, а я пока просмотрю свои записи, – заторопилась Марла, хотя ее явно задело, что от нее хотят избавиться. Она взяла со стула помятый блокнот, на котором только что посидела Милдред. – Должна же я запомнить, где лежат вещи Боба. А, кроме того, нужно как следует приготовиться ко Дню Благодарения. Это мой любимый праздник. – Она широко улыбнулась Милдред. – Вы ведь, надеюсь, придете к нам? Мне не терпится приготовить что-нибудь вкусное.
– Ты собираешься доверить ей такой праздник? – поразилась Милдред.
– Мама, пойдем, я тебе все объясню.
Сильвия повела Милдред в зал. По нему прогуливались женщины, некоторые держались за специально предусмотренные поручни вдоль стен. У всех, без исключения, головы в повязках напоминали конусы. До Сильвии долетали обрывки разговоров:
– С этой стороны было похуже, в первый раз подтянули мало, – объясняла средних лет женщина своей более пожилой собеседнице. – Но Хинкель настоящий волшебник. Он все исправит.
– Совершенно с вами согласна, – ответила женщина постарше. – Я ему сказала, что мне не нужен «отдохнувший вид». Я хочу выглядеть молодо!
Милдред тяжело вздохнула и покачала головой.
– Не знаю, что ты надумала, но уверена, что ничего хорошего от этого ждать не приходится, – сказала она Сильвии. – Ты меня просто пугаешь! Почему бы тебе не взять пример со своей сестры Элен? Она смирилась с мыслью, что стареет и интимная жизнь ее закончена. Как, впрочем, и я.
– Мама, это ты меня путаешь.
– Объясни мне, наконец, что происходит. Я понимаю, она почти твоя копия. Действительно ужасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37