Вы потеряли довольно много крови. К счастью, «скорая» доставила вас вовремя. Нам пришлось оперировать вас немедленно.
Тесса изумленно уставилась на него. Непроизвольный выкидыш? Нет! Это просто невозможно… Она же не была беременна. Никаких симптомов. Она бы поняла. Наверное, здесь какая-то ошибка…
— …все прошло нормально, — говорил мистер Кокрейн. — Нам удалось сохранить приблизительно шестьдесят процентов разорвавшейся трубы. Со второй все в порядке. Вы сможете снова забеременеть. Но сначала вам надо оправиться после операции. И вынуть спираль.
Тесса, не в силах справиться с шоком, прикрыла глаза. Беременность! Она была беременна! Как это могло случиться — ведь столько лет все было нормально. Нет, это просто невозможно. Она проверялась — спираль была на месте. Как же она смогла забеременеть? Глупость какая-то. Но зачем ему ей лгать?
— И какой был срок? — спросила она бесцветным голосом.
— Около десяти недель. К сожалению, мы не могли эту беременность сохранить. Внематочную беременность сохранять пока что не научились.
«Десять недель! О Господи, — подумала Тесса с содроганием. — Кажется, я получила даже больше, чем просила».
— Но я думала, что со спиралью забеременеть нельзя, — сказала она, словно хотела оправдаться. — Все время, пока мы жили с мужем, я только так и предохранялась. Почему же это случилось? Чепуха какая-то!
— К сожалению, мы пока что не знаем, почему женщины беременеют со спиралью, но так бывает — в двух случаях из ста. Увы, часто дело заканчивается именно внематочными беременностями. У вас бывали в последнее время кровотечения или боли в животе?
Тесса нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями.
— Пожалуй, да… Иногда начиналась резкая боль. Она быстро проходила. А кровотечения — я думала, опять что-то с гормонами. У меня уже бывали задержки. На этот раз я решила, что это связано со стрессом. Когда-то — много лет назад — у меня из-за стресса не было месячных несколько месяцев, и я решила, что это повторилось снова.
— На сей раз дело было не в стрессе. Это, вне всякого сомнения, была беременность. Но операция прошла хорошо, вы молоды, здоровы, вы скоро оправитесь. Хотите чаю?
«Лучше бы джину с тоником», — подумала Тесса и сказала:
— Спасибо, с удовольствием.
— А я пойду позвоню вашей матери. Скажу ей, что вы проснулись. Она просила сразу же ее известить.
Доротея приехала тут же и привезла горшок с цветами, несколько бутылок «Перрье», кипу журналов и сумку со всякими нужными мелочами. В клинике посещения были разрешены в любое время, если состояние больного это позволяло, а Тесса уже почти пришла в себя. Она была еще бледна, но уже не так, как за день до этого, и, хоть ей больно было кашлять — тянуло швы, — чувствовала себя гораздо лучше. Только никак не могла поверить в то, что с ней случилось. Уставала она быстро и сразу после завтрака снова заснула, а когда проснулась, увидела сидящую у кровати мать.
— Как ты, дорогая? — спросила Доротея.
— Устала… Сил нет…
Может, мать просидит недолго. Тессе не хотелось ей ничего объяснять, сначала ей хотелось разобраться во всем самой.
— Конечно, устала. Это естественно. И нервы будут пошаливать. Обычное состояние после выкидыша. И депрессия бывает. Так что не удивляйся, если будешь чувствовать себя не в своей тарелке.
Вспомнив о том, что испытывает сейчас мать, Тесса сказала:
— Все случилось так не вовремя… Извини… Столько на тебя всего свалилось…
Доротея покачала головой.
— Не так уж и много. Отцу твоему уже не помочь, но думаю, тебе я еще пригожусь. Если, конечно, ты этого захочешь. — Она пристально посмотрела на Тессу. — Поэтому я должна прежде спросить, хочешь ли ты об этом говорить?
«Господи, только не это, — подумала Тесса. — О чем говорить? О том, какой я была идиоткой? Ясно же, что мать, которая могла складывать множество чисел в уме, два и два сложить умеет».
— О чем говорить? — Тесса притворилась, что не поняла вопроса.
— О ребенке, которого ты потеряла. — Многозначительная пауза. — И о том, чей это был ребенок.
Тесса постаралась изобразить на лице полнейшее непонимание, но не выдержала взгляда матери.
— Если бы ребенок был от твоего мужа, срок был бы гораздо больше. Мистер Кокрейн сообщил мне, что у тебя было десять-одиннадцать недель. Ты же говорила, что муж твой жил где-то «на стороне», как ты образно выразилась, весь последний месяц. Следовательно, ребенок не может быть его. — Доротея накрыла ладонью стиснутые руки дочери. — Извини, — сказала она тоном, которым раньше никогда не говорила с Тессой. — Первого ребенка так трудно терять.
Тесса разрыдалась. Мать достала пачку салфеток, которые принесла с собой.
Чуть успокоившись, Тесса ответила:
— Его зовут Николас Оулд, — и рассказала всю историю с самого начала.
— Да, — сказала наконец Доротея. — Кажется, судьба действительно вмешалась.
— И победила! Я все потеряла! И не только ребенка — не понимаю и никогда не пойму, как это случилось, — но и все остальное. И осталась я с чувствами, которые никому не нужны и с которыми я сама не знаю, что делать. Ой, мамочка, знаешь, я никогда ничего подобного не испытывала, даже с Харри. Это… такого просто не бывает… Николас… о нем многое говорят… и не всегда преувеличивают… но… знала бы ты…
— Я ведь тоже была на свадьбе у Марагонов, — улыбнулась мать.
— Значит… Понимаешь, я почему-то думала, что не потеряю голову. Все время напоминала себе о том, как когда-то приняла Харри за совсем другого человека, — чтобы не повторять прежних ошибок. Но в Агуас Фрескас все было как во сне. И Николас… против него невозможно устоять. Я сказала себе, будь что будет. Все равно добром ничего не кончится.
— И пошла на заклание?
Тесса кивнула.
— Только получилось так, что обрела второе дыхание.
— Неужели это так заметно?
— Только мне.
Тесса тяжело вздохнула.
— Жаль, что я не знаю, почему он не объявляется. Он должен был узнать про смерть Харри. Я думала, он по крайней мере пошлет письмо с соболезнованиями, но, может, его молчание и к лучшему. Зачем мне еще один донжуан? — И добавила, не в силах сдержаться: — Просто смешно! Я его почти не знаю, но мне кажется, что даже за такое короткое время я узнала о нем больше, чем о Харри за все эти годы. Я понятно говорю?
— Настолько, насколько понятно может изъясняться влюбленная женщина.
Тесса поежилась.
— Мамочка, вот в этом-то я и не могу разобраться. Что это — любовь или я просто попала под его обаяние? Я думала, что люблю Харри, и вот что из этого вышло. Новой ошибки я не могу себе позволить.
— Мне кажется, этого человека ты любишь. А почему я так думаю… Ты ведь хотела ребенка от него?
Доротея выдержала изумленный взгляд дочери, и Тесса вдруг разрыдалась, поняв, что мать права.
— Да, — ответила Тесса сквозь слезы. — Вернее, хотела бы, если бы не потеряла этого ребенка.
— Тогда признайся сама себе, что любишь Николаса Оулда. Когда женщина хочет иметь от мужчины ребенка, это доказывает глубину ее чувств. — Снова пауза. — По-моему, ты не хотела иметь детей от своего мужа.
Тесса покачала головой.
— Не хотела. Этот тест — безошибочный. Так я поняла когда-то, что люблю твоего отца. К несчастью, эта потеря случилась так скоро после смерти твоего мужа, еще один удар… Но ответь мне, если сможешь. Что бы ты предпочла — чтобы Николас Оулд не встретился на твоем пути и ничего этого не было, или ты думаешь, что ваше краткое знакомство ты будешь вспоминать всю жизнь?
— Я не жалею ни о чем, кроме потери ребенка. Как бы то ни было, это был тот самый единственный в жизни раз, который, как говорят, случается в жизни каждого. — Тесса откашлялась. — Придется смириться. Может быть, я была просто очередной женщиной в его списке… И что ни происходит, все к лучшему.
Вечером без предупреждения приехал Йен Маккей с огромным букетом. Тессу его приезд раздосадовал и огорчил.
— Ты приехал издалека, — она больше ничего не могла придумать, наверное, потому, что подсознательно надеялась, что расстояние его остановит. У нее не было никакого настроения с ним общаться. Она вообще не хотела видеть мужчин. Кроме одного.
— У меня была встреча, и я освободился раньше, чем предполагал, поэтому сел в машину и отправился к тебе. Я приехал полчаса назад, но мне сказали, что у тебя куча посетителей, и я решил дождаться, пока они уйдут.
— Родственники, — пояснила Тесса. — Дядюшки, тетушки, кузены. Они все приехали на похороны отца. Кто тебе сказал, что я в больнице?
— Дейв Хокинс. Твоя мать позвонила ему и сказала, что ты не выйдешь на работу.
— Ах да, совсем забыла…
— Бедная ты моя. Сколько тебе досталось — сначала отец, теперь вот это…
Почему-то его искреннее сочувствие бесило ее. Не его сочувствие ей нужно.
— Твоя мать сказала, что ты внезапно потеряла сознание, тебя на «скорой» отвезли сюда и прооперировали. Дейв сказал, это был аппендицит.
— Он сказал неправильно, — сказала Тесса твердо. — У меня был выкидыш.
— Ох! — Лицо у Йена застыло, как маска. Он оскорблен, поняла внезапно Тесса.
Боль и обида заставили его забыть о сдержанности.
— Ты говорила мне, что не хочешь заводить детей, так что, может быть, это и к лучшему. Я хотел сказать, что у тебя скоро комиссия и речь идет о повышении, так что ребенок был бы тебе только помехой.
Тесса посмотрела ему в глаза.
— Этого ребенка я хотела, — отчетливо выговорила она. Пусть сам думает, что к чему. Перенеся столько безжалостных ударов судьбы, она сама стала безжалостной. Пусть ему тоже будет больно.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Йен отвел глаза.
И сменил тему.
— У меня для тебя хорошие новости. На прошлой неделе я разговаривал с Майком Ньюеллом, он говорит, что в отделе расследования убийств намечается вакансия. Если ты станешь старшим инспектором, в чем я лично не сомневаюсь, тебя переведут из твоего отдела, так что можно попробовать. Ты будешь работать с людьми…
Тесса слушала его и не слышала. Он хочет ей только добра, но сейчас не он ей нужен. Она ценила его как друга, но более близкие отношения, о которых он мечтал — нет, уже рассчитывал на них, — они просто невозможны. Да и вообще ей сейчас ни до чего нет дела, даже до того, станет она старшим инспектором или нет. Она поняла наконец, что работа — не самое главное в жизни. Сейчас у нее было много времени для размышлений, и она поняла про себя одну важную вещь: если бы ее брак дал ей то, чего она ожидала от него, она не стала бы отдавать себя всю работе. Она делала это только потому, что ничего другого у нее не было. И Николас Оулд открыл перед ней бескрайние возможности другого мира.
— …здесь, — говорил Йен, когда она отвлеклась наконец от своих мыслей.
— Извини?
? Я тебя утомляю, — сказал он обиженно.
Она раньше даже не задумывалась о том, какой он тонкокожий. И, чтобы загладить свою невежливость, сказала:
— Я просто быстро устаю сейчас.
Он смягчился.
— Да, конечно, я совсем забыл… Ты перенесла серьезную операцию, а я трещу здесь как сорока. Я пойду, а ты отдыхай, набирайся сил. Я заехал просто посмотреть, как ты. В следующий раз я сначала позвоню. Сколько тебя здесь продержат?
— Не знаю. Мне никто ничего не говорил.
— Со среды я читаю в Брамшиле трехдневный курс для старших офицеров, так что до выходных приехать все равно не смогу.
— Не утруждай себя, — быстро сказала Тесса. — Это так далеко. Позвони. У меня телефон на столике.
— Хорошо. Какой здесь номер?
Он записал его в блокнот.
— Береги себя, — сказал он, целуя ее в щеку. — И возвращайся здоровой и отдохнувшей. Нам с тобой столько всего предстоит сделать…
«Это ты так думаешь», — сказала про себя Тесса, глядя ему вслед.
Доротея, чувствуя, что дочь впадает в депрессию, постоянно сгоняла к ней посетителей — болтать, играть в «скрэбл». В конце недели позвонил Йен — спросить, как дела и можно ли ему снова приехать. Доротея пригласила его на выходные. Тессу в пятницу выписывали.
— Ой, мам, зачем? Я сейчас совсем не хочу видеть Йена, — сказала Тесса устало.
— Но я думала, вы с ним друзья.
— В этом-то все и дело. Он не хочет быть просто другом, а мне это не нужно.
— Тогда скажи ему об этом прямо. Нехорошо держать человека в неведении.
Тессе сказали, что недели две ей надо отдыхать и не переутомляться, поэтому Доротея устроила в оранжерее комнату отдыха, поставила туда кровать, стол, стулья и маленький телевизор.
— Тесса будет в одном углу, а твой драгоценный виноград — в другом, — сказала она недовольному перестановками садовнику. — В оранжерее тепло и светло, и отсюда отлично виден весь сад. Не дуйся, Джон. Ничего с твоими обожаемыми растениями не случится.
— А виноград больным очень полезен, — поддразнила его Тесса.
Она лежала — читала и слушала классику по транзистору, когда приехал Йен с ворохом новостей. Он договорился, что, как только Тесса выздоровеет, комиссия сразу же рассмотрит ее дело.
— И еще я узнал, что место в отделе расследования убийств все еще свободно. Они отобрали одну девушку, но ее тут же забрал Скотланд-Ярд, так что теперь им придется снова кого-то искать. Как ты думаешь, ты скоро встанешь на ноги?
— Врач сказал, что мне надо две недели отдохнуть, потом он меня осмотрит, и, если все будет нормально, я смогу начать работать.
— Две недели… Понятно… Пожалуй, я смогу о тебе поговорить, объясню, в чем дело, может, они согласятся посмотреть твой послужной список. Если они решат, что ты им подходишь, они подождут. Я думаю, лучшей кандидатуры им не найти.
Тесса попыталась улыбнуться. «Не могу я его обижать, — подумала она. — Он так старается».
— Спасибо тебе, — сказала она и добавила: — Ты отличный товарищ, Йен. Я тебе так благодарна. Хорошие друзья — это такая редкость.
Она заметила, как изменился его взгляд. Он заметил, как она подчеркнула слово «друзья», но оставил это без комментариев и перевел разговор на другую тему.
Риггз мыл машину и увидел, что к дому приближается огромный «Бентли». Глаза у Риггза заблестели. Его страстью были хорошие машины, не эти конвейерные близнецы, а настоящие, собранные вручную классические автомобили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30