— Что-нибудь случилось?— Нет, ничего, — с легким смешком ответила она. — Д что может случиться?— Я просто спросил.Не дождавшись ответа на свое суховатое замечание, он цокнул языком, и его пегий двинулся вперед. Вскоре его длинный, размашистый шаг сменился галопом; конь без труда нес двойной вес.— Какой именно подарок ты хочешь мне найти? — спросила Ариэль спустя несколько минут, чтобы рассеять возникшее между ними напряжение.— А какой ты хочешь?— Не знаю. Никто никогда не задавал мне такого вопроса. Равенспиры не очень-то щедры на подарки.После этих слов Ариэль показалось, что змеевидный браслет на ее запястье под кожаной перчаткой словно потяжелел. Единственная ценная вещь, которую она получила в подарок. Но браслет не нравился ей, несмотря на всю его средневековую красоту.— Ну что ж, зато Хоуксмуры любят делать подарки, — сказал Саймон, когда пегий проезжал через городские ворота Кембриджа. — По-моему, это одно из самых больших удовольствий в жизни.Он завернул коня в постоялый двор «Медведь», бросил поводья подбежавшему конюху и спустился на землю. Ариэль последовала за ним без посторонней помощи.— Приехали на ярмарку, милорд? — приветливо спросил конюх. — Тогда вам надо на рыночную площадь.— О, ярмарка! — Лицо Ариэль вспыхнуло радостью; на минуту от нее отлетели все тяжелые мысли. — В последний раз я была на ярмарке совсем ребенком. Мы пойдем туда?— Конечно.Саймон улыбнулся се оживлению. Эта почти детская непосредственность была новой чертой в характере его молодой жены и нравилась ему куда больше, чем сдержанность, которая пропала было с той ночи, когда они по-настоящему стали мужем и женой, и теперь снова вернулась.— Но разве мы не перекусим сначала на постоялом дворе?— О нет, давай лучше купим пирогов у пирожника… и жареных каштанов… а потом запьем это вином со специями…Она выбежала на двор, потом в переулок и тут только остановилась, вспомнив, что ее спутник не может двигаться так быстро. Саймону хотелось доставить жене удовольствие, поэтому он позволил ей самой отыскивать дорогу в лабиринте узких улочек между высокими серыми стенами колледжей, пока они не вышли на рыночную площадь. Здесь царило настоящее раздолье. Повсюду пылали жаровни, и сладкий запах жареных каштанов плыл в прохладном воздухе; торговцы зазывали взглянуть на их товары; толпы людей собирались вокруг канатоходцев, мимов, танцующих медведей. Ариэль бросалась из стороны в сторону, и в толчее Саймону было не так просто не терять ее из виду.— Там показывают женщину с двумя головами, — с горящими глазами сообщила она, возвратясь после одной из своих отлучек. — Но ведь такого на самом деле не может быть, правда?Ариэль смотрела на мужа с искренним изумлением.— А почему бы ей и не обзавестись второй головой? — осведомился он, тронутый простодушием, так не похожим на ее всегдашнюю серьезность.Ариэль пожала плечами.— Наверное, это и в самом деле невозможно, но я же вижу это своими собственными глазами. Как ужасно! И как странно иметь четыре глаза… и два языка. Давай я куплю пирожков? Там стоит пирожник. С чем ты хочешь: с олениной… с говядиной… или с почками?— С олениной.Ариэль побежала было в сторону пирожника, но тут же вернулась.— О, у меня же нет денег!..Саймон опустил руку в карман и достал оттуда шиллинг. Ариэль снова исчезла в толпе, а он остановился и присел к столу на козлах, решив дать хоть минутный отдых своей ноге. Саймон не так уж любил ярмарки, но Ариэль, видимо, искренне наслаждалась происходящим вокруг.И все-таки что-то было не так. Еще вчера, вернувшись после обеда с охоты, он почувствовал, что жену что-то беспокоит. О да, они позволили себе порезвиться во время ужина, и позже, ночью, в постели, она страстно отвечала на его ласки. Но когда Ариэль думала, что никто на нее не смотрит, лицо ее было напряжено, губы плотно сжаты, под глазами залегли тени. Его жену явно одолевали какие-то заботы.— Не угодно ли что-нибудь купить, милорд?Рядом с Саймоном остановился коробейник, оторвав его от раздумий. На груди у торговца висел лоток, который тот поднес поближе к лицу Саймона… даже чересчур близко. На смуглом лице коробейника блестели темно-карие глаза, он улыбался, демонстрируя похожий на пещеру беззубый рот.— Взгляните-ка сюда, милорд. — Он обвел рукой разложенные на лотке предметы. — Каждый из них — настоящее сокровище.И торговец принялся расписывать их достоинства, пытаясь привлечь к безделушкам внимание явно богатого покупателя.— Вот это драгоценные камни из Индии, милорд, а вот настоящая засушенная голова людоеда из Африки.И он потряс малопривлекательным предметом, держа его за остатки волос на голове.— Что вам здесь приглянулось, милорд?Саймон наморщил нос, когда на него пахнуло из беззубого рта торговца. Он уже готов был отмахнуться от назойливого продавца, когда его внимание привлек один предмет — небольшая резная фигурка лошади, еле заметная среди осколков цветного стекла, шариков и прочей ерунды. Он раскопал ее своими ловкими пальцами и положил на ладонь.— Настоящая китовая кость, милорд, — совершенно серьезно произнес торговец. — Я знавал много моряков, которые добывали китов. Громадные звери размером с башню Тауэр, как они рассказывали. Эта фигурка вырезана из китового ребра. Громадные у них ребра… как мне говорили.Голос торговца постепенно затих — он понял, что покупатель не слушает его болтовню, а пристально рассматривает привлекшую его внимание вещь.Миниатюра была выполнена с большим мастерством. Лошадь неслась галопом, с развевающейся гривой, вытянувшись в прыжке, полная жизни. Чистые, красивые линии ее тела были словно налиты силой. Кость глубокого кремового цвета слегка переливалась… Статуэтка казалась живой.Саймона удивило, почему эта миниатюра так напомнила ему Ариэль. То ли потому, что фигурка лошади была полна жизненной силы, то ли из-за своей простой, ничем не приукрашенной красоты, то ли из-за розоватого сияния кости. Сжав статуэтку в кулак, он свободной рукой полез в карман.— Сколько?Торговец прищурил глаза, прикидывая, сколько можно запросить с богатого покупателя.— Полгинеи, милорд. Второй такой не найдете. Матрос, который вырезал ее, давно уже утонул.— Даю полкроны.Не очень-то пристало торговаться из-за свадебного подарка своей невесте, но Саймон не мог позволить, чтобы его провел беззастенчивый продавец, который скорее всего обобрал пьяного моряка или выманил у него эту фигурку за бесценок.— Нет, я не могу уступить ее вам так дешево, сэр, — канючил торговец. — У меня куча детей и больная жена. Три шиллинга, и она ваша.И он протянул грязную руку ладонью вверх. Саймон оглянулся. Ариэль проталкивалась сквозь толпу, приближаясь к нему.— Держи.Он бросил крону в заскорузлую ладонь торговца и отвернулся от него.— С олениной не было, поэтому я купила с гусятиной и беконом. Они так чудесно пахли, что я не могла устоять! — Протянув мужу горячий пирог, Ариэль, тут же вгрызлась в свой. — К тому же у меня кончились деньги. Но если тебе понравится, мы сможем купить еще на обратном пути. У него есть и фигурки из марципана. Да, там рядом сидит заклинатель змей. Правда! У него настоящая змея, она танцует в корзине, когда он играет на флейте.Саймон ел пирог, слушая восторженную болтовню Ариэль, и улыбался про себя. Ее искренний восторг радовал его, но и наводил на грустные мысли. Ему становилось ясно, как мало было в ее детстве простых радостей, обычных для жизни каждого ребенка.— Пойдем посмотрим на заклинателя змей.Стряхнув с рук крошки пирога, Ариэль схватила мужа за руку и потащила в толпу, не переставая что-то говорить. Все вокруг восхищало ее! «С нее как будто спала защитная броня», — подумал Саймон, позволяя жене увлекать себя все дальше и дальше, внезапно останавливаясь, когда ее внимание привлекали разложенные на лотках товары или какие-нибудь угощения.Было уже далеко за полдень, когда ему удалось наконец уговорить Ариэль вернуться к постоялому двору.— Нам придется возвращаться домой в темноте, и вдобавок надо будет разыскать королевский подарок, если он еще ждет нас там.— Ах да, я ведь совсем забыла про него!Ариэль внезапно посерьезнела, словно ее снова придавил груз ответственности, от которого она на время избавилась. Отступило владевшее ею весь день радостное возбуждение, и, ощутив прохладу приближающегося вечера, она поежилась.— Ты замерзла, — взял ее за руку Саймон. — Давай зайдем на постоялый двор и выпьем по кружке портера, прежде чем пускаться в обратный путь.Ариэль не отняла свою руку из его ладони, но Саймон почувствовал, что она сделала это просто из вежливости. Он искоса взглянул на жену. Восторженное выражение, которое весь день сияло у нее на лице, исчезло, глаза больше не блестели, рот был плотно сжат.— Ты не хочешь возвращаться домой? — поддавшись внезапному порыву, спросил он, осторожно касаясь пальцем ее губ. — Если хочешь, мы можем остаться здесь на ночь. Я отправлю в замок посыльного с запиской.Сердце ее дрогнуло. Провести ночь вдвоем, в большой простой комнате лучшего постоялого двора в городе? Но она не может больше позволить себе жить в угаре страсти и наслаждения. Она должна отправить лошадей из замка Равенспир. Сначала лошадей, а потом исчезнуть и сама.— Нет, — сказала она. — Не думаю, чтоб это было разумно.Он пожал плечами.— Не понимаю почему, но пусть будет так, как ты хочешь.Ариэль закусила губу.— Все эти гости… — неопределенно пробормотала она. — Да и не могу я оставить хозяйство без присмотра.— Конечно, — кивнул Саймон, ни тоном голоса, ни выражением лица не выдав своего разочарования. — Но пока мы не пустились в обратный путь, я хочу сделать тебе свадебный подарок.— Ох, но… когда… когда же ты успел его купить? — в изумлении уставилась Ариэль на мужа, сразу же забыв весь предшествовавший разговор.Саймон отпил глоток портера из кружки, которую принес слуга.— Когда ты не видела.С этими словами он вынул вырезанную из кости фигурку лошади и осторожно поставил перед ней на стол.— О, как чудесно! — воскликнула Ариэль; именно такую реакцию он и предполагал.Ариэль схватила фигурку и поднесла ее к свету, который еще пробивался сквозь витражные окна.— Как она светится… и как она летит!Она повернула к нему вновь вспыхнувшее лицо.— Это самый чудесный подарок, который я только могу себе представить. Спасибо тебе.Подавшись вперед, она поцеловала мужа в щеку, и он почувствовал, что это куда более чувственная ласка, чем все те страстные поцелуи, которыми Ариэль покрывала его по ночам в тишине их спальни.На долю секунды взгляды их скрестились, и он прочел какой-то вопрос в глубине ее серых глаз, но тут же в них словно захлопнулись ставни, и Ариэль вежливо сказала:— Она и в самом деле чудесна. Как только ты нашел ее? Встав из-за стола, она поправила юбку своего костюма для верховой езды.— Пора возвращаться, а то совсем стемнеет.На обратном пути к замку Равенспир они почти не разговаривали, занятые своими мыслями. Ариэль сжимала фигурку лошади в кулачке, обтянутом перчаткой.Королевский подарок мирно пасся там, где они его оставили. Ариэль нерешительно села в седло, и он снова вздохнул, протестующе заржав.— Ничего, — сказала Ариэль коню, наклоняясь и трепля его по склоненной шее. — Теперь у тебя будет просто сказочная жизнь. Пойло из отрубей, свежая трава, и никто никогда больше на тебя не сядет.Конь понимающе заржал и даже ускорил шаг, словно торопясь к новой жизни…
Когда они подъехали к конюшне, Ариэль неожиданно сказала, что хочет перед сном взглянуть на своих лошадей. Саймон помедлил, почти собравшись сопровождать жену, но та резко повернулась на каблуках и двинулась к конюшне до того, как он успел открыть рот.— Да что с тобой такое происходит, девочка? — пробормотал себе под нос Саймон.Если ее что-то беспокоит, то почему она не поделится своими тревогами с ним? Он не дал ей ни малейшего повода не верить ему. Раздражение, смешанное с беспокойством, охватило его, когда он, прихрамывая, направился к замку, откуда уже доносились веселые звуки начинающегося праздника.Эдгар появился из глубины конюшни, приветствуя свою госпожу, как только она вошла в теплое помещение, освещенное только светом от углей в жаровне.— Добрый вечер, миледи.— Добрый вечер, Эдгар. Все в порядке? Никто не заглядывал сюда, пока меня не было? Не заметил ничего необычного?
— Ничего, миледи. — Эдгар прислонился к столбу, посасывая очередную соломинку. — Вчера мы обходили конюшню каждые полчаса, да и собаки все время были здесь. Правда, сегодня я что-то их не видел.— О Боже, я совершенно о них забыла! — воскликнула Ариэль. — Они ведь все еще заперты в моей комнате. Сейчас я выпущу их, и они снова проведут всю ночь в конюшне. Мы должны быть настороже, пока я не отправлю всех лошадей к Дереку.С этими словами Ариэль занялась обходом денников, задерживаясь перед каждым, и лошади приветствовали ее негромким радостным ржанием. Все они прекрасно выглядели.Но где же жеребая кобыла? Волна бессильной ярости захлестнула ее, и непрошеные слезы гнева и утраты навернулись на глаза. Как этот человек, кто бы он ни был, осмелился взять то, что принадлежит ей? Эта кража была не просто нарушением порядка, не простой демонстрацией власти. Это было вторжение в ее мир. Но никто больше не посмеет сделать это!— Послезавтра будет новолуние, — сказала она, понизив голос. — Нам надо вес сделать следующей ночью. Пусть твои люди утром пригонят к пристани три баржи и мы загрузим лошадей незадолго до полуночи. Мои братья и их гости к этому времени уже как следует напьются. Нужно будет по крайней мере шесть человек, чтобы погрузить лошадей быстро и тихо. Ты сможешь все устроить?— Попробую, — как всегда флегматично кивнул Эдгар.Размышляя про себя, Ариэль нахмурилась. Когда веселье в замке достигнет своего апогея, можно больше ничего не опасаться. Но ей придется как-то ускользнуть от Саймона.Рука Ариэль скользнула в карман и коснулась вырезанной из кости чудесной фигурки лошади. На глазах выступили слезы, и она, смахнув их с лица другой рукой, вышла из конюшни во двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49