И вдруг он заметил что-то белое, мелькнувшее за живой изгородью, и у него все оборвалось внутри, Вирджиния Кортни, может, и была бы вполне довольна, оказавшись в руках мятежников, но это совершенно не устраивало его самого.
Джинни услышала стук копыт у себя за спиной и обернулась, держа в руках охапку мяты. Жеребец несся прямо на нее, и, казалось, его огромные копыта вот-вот растопчут ее. За спиной она ясно различила звук шпаги, вытаскиваемой из ножен. В один миг Буцефал настиг ее. Алекс на мгновение отпустил поводья, низко наклонился и подхватил Джинни. Быстро сжав коленями коня, он повернул его в тот момент, когда человек со шпагой нанес удар. Лезвие просвистело в дюйме от бока жеребца, и Джинни, не понимая, что произошло, почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда она оказалась лежащей лицом вниз, поперек седла, перед Алексом. Буцефал, не сдерживаемый твердой рукой, понесся по полю.
— Дай мне подняться, — вскрикнула возмущенная Джинни, все еще не осознавая того, что они едва уцелели, и, к несчастью, совершенно не представляющая степени разгневанности Алекса. Она попыталась выпрямиться, рискуя переломать себе кости.
— Лежи смирно, — прошипел Алекс с прискорбным отсутствием деликатности, не давая ей пошевелиться.
Возмущенная Джинни тут же впилась зубами в его ногу. Алекс взревел и с размаху стеганул ее хлыстом чуть пониже поясницы. Джинни издала потрясенный крик.
— Я никогда не прощу тебя, никогда!
— Что касается прощения, Вирджиния Кортни, то ты в очень деликатной ситуации, — проговорил Алекс сквозь зубы. — Как ты смеешь уходить вот так? Сейчас, на поле, мои люди каждую минуту рискуют жизнью, но ты об этом и не подумала. Как и не подумала о собственной безопасности.
— Неправда! Что я должна была делать, когда вся эта стрельба… — Джинни оставила попытку говорить; от тряски у нее болели ребра и в таком непривычном положении ее подташнивало. Но все это не могло сравниться с тем страхом, который она испытывала при мысли о том, что Алекс в состоянии негодования подъедет к отряду с ней, болтающейся поперек седла, словно мешок с картошкой.
К счастью, безудержный галоп Буцефала сменился рысью, а потом он и вовсе остановился, когда Алекс натянул поводья.
— Отсюда ты можешь дойти сама, — сказал Алекс. Опустив Джинни на землю, он направил коня вперед, но через несколько мгновений оглянулся через плечо и увидел, что она стоит на прежнем месте, не двигаясь. — Во имя всего святого, что же нужно сделать, чтобы до тебя дошло? Сейчас же иди.
Несмотря на ощущение, что все косточки в ее теле сместились, Джинни, сама не понимая как, нашла в себе силы противостоять ему. Очевидно, это основывалось на глубоком убеждении, что никто не имеет права обращаться с ней так, как только что поступил Алекс.
— Я не пойду рядом с вашими стременами, полковник — Голос ее звучал тихо и ровно.
Серые глаза были огромными, лицо побледнело, но Джинни, как и всегда, держалась гордо, глядя на него в упор. Алекс медленно выдохнул, потерев глаза пальцами.
— Очень хорошо. Поставь ногу на мой сапог. — И он протянул ей руку.
Джинни взяла руку, поставила ногу на его ногу в сапоге и подпрыгнула, умело повернувшись в воздухе так, что приземлилась на седло перед ним.
— Где твои туфли? — спросил Алекс, только сейчас заметив их отсутствие.
— Мне пришлось переходить через ручей. Я оставила их около Джен.
— Полагаю, не стоит спрашивать, чем ты занималась?
— Я хотела набрать мяты, но потом услышала стрельбу и спряталась в канаве, пока стрельба не прекратилась; а потом… потом я подумала, что было бы глупо не собрать то, за чем я пришла. А из-за тебя я все уронила, — добавила она.
— Если ты не заметила, то скажу: кого-то из нас собирался проткнуть джентльмен со шпагой, — сказал Алекс, не скрывая сарказма. — Здесь повсюду мятежники.
— А я другого мнения, — вызывающе произнесла Джинни. — Это я нахожусь среди мятежников.
— Ты хочешь, чтобы я снова тебя отхлестал? — спросил Алекс, окончательно теряя терпение.
— Только попробуй, и я убью тебя, — с горячностью выпалила она.
К счастью для обоих, в этот момент они миновали изгородь и выехали на поле, где отряд выстроился для марша. Теперь можно было прекратить бессмысленный обмен угрозами, не боясь показаться слабым.
Алекс подъехал к офицерам. Все они были встревожены, но особенно Дикон, стоявший рядом со своим конем и кобылой Джинни. Не спешившись, Алекс опустил Джинни на землю, бросив коротко:
— Тебе стоит поискать туфли. — Тем же тоном он сказал Дикону: — Явитесь ко мне после сигнала вечерней зори, лейтенант Молфри.
Джинни нашла свои туфли там, где оставила их, и позволила расстроенному Дикону помочь ей сесть на лошадь. Отряд двинулся вперед в мрачном молчании. Джинни подъехала ближе к адъютанту.
— Что случилось, Дикон? — спросила она сдержанным шепотом. — Почему полковник зол на тебя?
— Я не мог найти вас, — расстроено пробормотал Дикон. — И теперь, думаю, меня, как минимум, понизят в звании.
— Но это же абсурдно, — заявила Джинни. — Ведь не твоя вина, что я оказалась на другом поле. Я поговорю с ним.
— Нет, нет, пожалуйста, Джинни, не надо. Умоляю вас не делать этого. — От волнения Дикон стал заикаться, лицо покраснело при мысли о ее заступничестве. — Я не искал вас, потому что решил, когда сразу не увидел, что кто-нибудь еще присматривает за вами. Вернее, мне хотелось так думать, потому что я хотел поучаствовать в бою.
— Да, я вполне понимаю, что охрана капризной пленницы и сравниться не может с перспективой быть застреленным, — насмешливо заметила Джинни. Дикон сейчас очень напоминал ей Эдмунда, когда тот пытался улизнуть от нее, чтобы поохотиться на зайца. Тем не менее, ей казалось не совсем справедливым, чтобы Дикон был наказан, потому что она вполне способна позаботиться о себе сама. Однако она понимала, что в нынешней напряженной обстановке она может причинить Дикону больше вреда, чем пользы.
Они добрались до Шелфорда без дальнейших приключений, и когда уже подходили к городу, атмосфера слегка разрядилась.
— Сегодня мы разместимся в казарме, — сообщил Дикон Джинни.
Все с нетерпением ожидали возможности провести несколько часов среди своих. Они смогут похоронить погибших с соответствующими почестями, а полевые хирурги займутся ранеными. Офицеры будут обедать в штабе, и появится возможность получить новые сведения, что было трудно сделать на марше.
А пленнице парламента будет чрезвычайно трудно выбраться из казармы, чтобы отправиться на поиски Рыжего Лиса. Джинни обдумывала свое положение, пока они ехали по узким улочкам, мимо часовых у ворот в казарму.
— Алекс, Бог мой, дружище, ну как же приятно видеть тебя! — Это бурное приветствие исходило от упитанного, но очень бравого полковника, который был одет гораздо наряднее, чем Алекс. — Ты, несомненно, направляешься в Лондон.
— Да, Джек. — Приказ Кромвеля, — ответил Алекс, соскакивая на землю и дружески хлопая товарища по плечу. — Надеюсь, мы присоединимся к маршу на Шотландию. А ты?
Сморщившись, Джек покачал головой.
— Мы должны оставаться на месте и устранить этот чертов мятеж в Суррее. Мятежники повсюду. У тебя были осложнения?
В нескольких словах Алекс рассказал ему о случившемся.
— Нам нужен хирург, и мы должны провести церемонию похорон.
— Все получишь, — громогласно заявил Джек. — А также телячью ногу, пинту отличного бренди и — он сально подмигнул — в качестве развлечения, друг мой, любую из самых изящных, самых податливых девчушек. Ты таких никогда не встречал! — Он потер руки и засмеялся, явно радуясь возможности оказать такое безграничное радушие.
Джинни громко кашлянула. Не то чтобы она возражала против тона беседы — она воспитывалась не в пуританской семье, но ей показалось необходимым напомнить Алексу о своем присутствии, поскольку она не представляла, где ее место в планах Джека.
— Прошу прощения. — Алекс повернулся к ней, и в зеленовато-карих глазах появились смешинки, что породило у Джинни надежду на скорое примирение. — Госпожа Кортни, позвольте мне представить вам полковника Рединкоуга. Джек, это госпожа Вирджиния Кортни, дочь Джона Редферна.
Полковник Рединкоут вежливо поклонился, но взгляд его был одновременно и оценивающим, и восхищенным, когда он повернулся к Алексу, который без труда прочел мысли друга.
— Есть ли в казарме женщины, Джек? Но не того типа, о котором ты только что говорил, — сухо добавил он, снимая Джинни с лошади. Джек покачал головой.
— Боюсь, что ни одной, которая могла бы составить достойную компанию леди. Ты везешь ее в Лондон?
Алекс кивнул.
— Подопечная парламента. Это долгая история, Джек. Черт побери, что же мы будем делать с ней здесь?
Джинни, устремив взгляд вдаль, начала бесцельно насвистывать. Мужчины прекратили разговор и посмотрели на предмет своего обсуждения с некоторой долей сожаления.
— Я буду вполне довольна собственной компанией, — сказала она, убедившись, что ее внимательно слушают. — Я ни за что не хотела бы помешать вашим… э… развлечениям. Вполне понимаю, насколько могу помешать осуществлению столь бурной программы. Но я, безусловно, осознаю, что солдаты имеют определенные…
— Достаточно, — быстро вмешался Алекс, прежде чем этот сладкий голосок продолжит свою сокрушительную речь. — Ты пока останешься со мной, у меня на глазах.
Он отдал ряд распоряжений майору Бонхэму о роспуске солдат и о церемонии похорон во время вечернего построения. Офицерам было приказано заняться подчиненными, а потом, с помощью офицеров полковника Рединкоуга, — устройством ночлега.
— Ну вот, а теперь, Джек, можешь вести меня туда, где твое бренди, — сказал он, хлопнув в ладоши, словно ставя точку. — И нужно подумать, куда мы поместим госпожу Кортни на ночь. — Он сделал знак Джинни следовать впереди него в приземистое каменное здание, и, пожав плечами, она повиновалась.
Их провели в длинную, мрачную, скудно обставленную комнату, где каменные стены, казалось, сохранили холод зимы. Обещанное бренди появилось очень кстати. Несколько мужчин вели беседу за длинным столом в середине комнаты, и при появлении Джинни глаза их расширились. Полковник Рединкоут представил ее, но было ясно, что странное положение Джинни создает ему некоторые затруднения. В качестве пленной она едва ли могла входить в категорию гостей, но ее происхождение и воспитание требовали, чтобы к ней относились с уважением, достойным леди.
Джинни не отказалась от бренди, решив, что события этого дня, а также нынешняя неловкость, которая ей совершенно не нравилась, требуют принять что-нибудь покрепче. Потом она устроилась в углу комнаты, как можно дальше от всех остальных, надеясь, что Алекс что-нибудь быстро придумает.
— У нас тут нет ни одной лишней комнаты, Алекс, — сказал Джек. — Ты не можешь разместить ее в городе? У дороги есть вполне сносная гостиница. Она может очень неплохо поужинать там, а мы тут займемся своими делами.
Алекс покачал головой.
— Она убежденная мятежница, хотя и прикидывается тихоней. Невозможно предсказать, что ей может взбрести на ум. Полковник Рединкоут взглянул на Вирджинию с новым интересом.
— А что ты собираешься делать с ней, раз она изменница?
— А это пусть Кромвель решает, — уклонился Алекс от прямого ответа.
— Слишком красива для виселицы, — заявил Джек. — И кожа замечательная. Будет жалко видеть, как…
— Очень, — перебил его Алекс. Джек удивленно взглянул на него.
— Ты обычно не так добр в своих суждениях, Алекс.
Алекс пожал плечами.
— У нее есть отвага. Мне никогда не нравилось расправляться с истинно смелыми людьми. Ты же знаешь это, Джек.
— Да. — Рединкоут явно не воздерживался от спиртного. — Ну, так что делать с ней сегодня ночью? Я бы с удовольствием разделил с ней свою постель.
Алекс вздрогнул, подавляя желание стереть похотливую улыбку с лица приятеля.
— Можешь разделить свою постель со мной, друг мой. Мы запрем даму под замок, она займет мою постель, подальше от блуждающих рук.
— Надо понимать, что и твоих тоже? — Джек заговорщически улыбнулся ему. Он натолкнулся на ледяной взгляд Алекса, и его и так уже раскрасневшееся лицо запылало. — Не хотел тебя обидеть, Алекс, — поспешно извинился он. — Я забыл, какой ты пуританин.
В итоге Джинни оказалась в маленькой комнатке с узким, забранным решеткой окном, небольшой кроватью, табуретом, лампой и ночным горшком.
— Когда ты пойдешь спать, — тихо сказал Алекс, — я запру дверь на ключ и оставлю его у себя ради твоей безопасности.
— А почему я сама не могу запереться? — спросила она вполне логично.
— Потому что среди ночи ты можешь отправиться за мятой или ромашкой, — заявил он. — И хотя думаю, что у тебя не получится выйти из казармы незамеченной, я все же не смогу поручиться за твою безопасность, если ты отправишься побродить.
— Ты намерен жестоко наказать Джона? — решила она взять быка за рога.
— Это не имеет к тебе никакого отношения, — резко сказал Алекс.
— А я думаю, имеет, — невозмутимо заявила она. — Поскольку все неприятности произошли из-за моего исчезновения.
— Это совершенно тебя не касается, — вновь заявил Алекс. — Это вопрос чисто военный. По каким-то своим соображениям Дикон решил истолковать полученный приказ так, как ему удобно. А это, моя дорогая Джинни, серьезный проступок, подлежащий наказанию. И лейтенант Молфри прекрасно знает об этом.
— А, какая ерунда, — отмахнулась Джинни. — Иногда я думаю, что вы все — мальчишки, играющие в солдатиков. — Алекс открыл рот от удивления, но она продолжала: — Дикон хотел участвовать в бою и, когда не смог найти меня, вполне правильно решил, что я вне опасности, поэтому он и ринулся в бой. Только не говори, что ты его винишь в этом. Уверена, на его месте ты чувствовал бы то же самое.
— Может быть, и чувствовал, но я не поступил бы так же.
Джинни посмотрела на него, сузив глаза.
— Будь честен, — сказала она. — Когда тебе двадцать, ты отчаянно стремишься впервые попробовать себя в бою — разве ты не поступил бы также?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65