— Она наморщила лоб, вспоминая обрывки разговоров, которые слышала в таверне. — Один из советников короля против всего этого. Но я забыла его имя… — Девушка поднесла задумчиво ко рту заостренный кончик пера. И тут же выпалила радостно — Ах да, это канцлер! Тот, который против войны!
— Кларендон, — уточнил Ричард. — Молодец, ты умеешь слушать.
— А еще говорили о любовницах короля, — продолжала Полли. — У него их очень много, но две — самые главные, не помню только, как их зовут.
— Леди Кастлмейн и Фрэнсис Стюарт, — подсказал Николас. — И что же говорили в связи с ними?
— То, что король слишком много времени уделяет своим порокам и удовольствиям. Простым людям все это не по душе…
Обменявшись многозначительными взглядами, приятели улыбнулись. Она была наивная, эта мисс Уайт, однако обладала живым умом и сообразительностью и вполне подходила для осуществления их сложного плана.
— Думаю, теперь тебе пора вернуться на кухню, — сказал, наконец Николас, взглянув на каминные часы в футляре из красного дерева. — Возьми с собой книгу, перо и бумагу, а когда освободишься, позанимайся. Завтра я проверю, как ты справилась с заданием.
Полли взяла книгу и бережно прижала ее к груди. Ничего не значащий жест вызвал у обоих друзей смешную ревность по отношению к неодушевленному предмету.
— Как вы думаете, смогу я через неделю быть представленной мистеру Киллигрэ? — Широко распахнутые живые карие глаза девушки смотрели с наивной искренностью. Красивая грудь взволнованно поднималась при каждом вздохе. — Я не нравлюсь леди Маргарет. Мне кажется, я не задержусь здесь надолго.
— Тебе не следует бояться леди Маргарет, — успокоил ее Николас. — Она не вправе распоряжаться тобой. Ты должна слушаться только меня.
Полли быстро взглянула на Николаса, словно проверяя, правду ли он говорит, а потом, облегченно вздохнув, вышла из комнаты. Вся ее фигурка выражала отвагу и решимость.
— Какое великолепное представление! — воскликнул Де Винтер.
— Ты о чем? — нахмурился Николас.
— Мой дорогой, — засмеялся в ответ Ричард, — готов поспорить, что ей достаточно только бросить на тебя умоляющий взгляд, и ты сделаешь все, о чем она ни попросит.
— Черт подери, Ричард, боюсь, что ты прав, — смущенно улыбнулся Николас. — Однако сейчас еще рано показывать ее Киллигрэ. И поселить в отдельной квартире тоже нельзя. Она не привыкла ни к свободе, ни к праздности. Трудно предсказать, к чему бы это ее привело. Здесь, под присмотром Маргарет, она будет в большей безопасности — на время, пока мы обучаем ее. — Он покачал головой. — Иногда я, честно говоря, сомневаюсь в своей способности сказать «нет» в ответ на ее просьбы. А как ты, Ричард? Тоже очарован ею?
Де Винтер встал.
— Нет. Да она и не пыталась околдовать меня, — сказал он, надевая перчатки с кружевами, и вышел, оставив друга наедине со своими мыслями.
Пока Полли чистила серебро, у нее было достаточно времени подумать о своих планах. Сегодня она потерпела неудачу, однако лорду Кинкейду все-таки придется сделать ее своей любовницей! И тогда он поможет ей стать актрисой, снимет для нее роскошную квартиру. Она будет пользоваться покровительством этого джентльмена, пока не докажет свою состоятельность как актриса. И в самом деле, почему бы лорду Кинкейду не стать настоящим ее покровителем?
От этой мысли легкая дрожь прошла по ее телу.
Лежа вечером в своей постели в мансарде, Полли не спала. Рядом с ней сонно посапывала Сьюзан, а в дальнем углу комнаты тяжело ворочалась Бриджит. Было еще довольно рано. В таверне в этот час работа только начиналась. А здесь все было по-другому. После ужина и долгой молитвы леди Маргарет отпускала всех спать.
Завтра будет тяжелый день. Вставать придется в четыре часа, задолго до рассвета, чтобы затем до позднего вечера стирать, сушить и утюжить белье. Об этом ей сказала Сьюзан, ложась со вздохом облегчения на узкую кровать.
— Нелегко будет нам! — простонала Сью. — Встанем ни свет ни заря, чтобы поставить на огонь чаны с водой, ну а потом займемся большой стиркой.
Ужасно все это, подумала Полли. Не то чтобы ей не нравилось быть чистой, нет, напротив, она была очень рада этому. Ее беспокоило только, что необходимость быть рано поутру на ногах может сорвать ее планы.
Лорд Кинкейд уехал из дому поздно, и неизвестно было, когда он возвратится. Если его светлости не надо будет вставать завтра чуть свет, — а это вероятнее всего, — то и вернуться он может сколь угодно поздно. Однако надежда у нее все-таки оставалась.
Полли, прислушавшись, осторожно встала с постели. Взяв книгу, перо и бумагу, она решила в ожидании Ника заняться правописанием. Поскольку тонкую свечку погасили сразу же, как только служанки улеглись спать, надо было поискать другое место, где есть свет и никто ей не помешает.
В помещении было темно. Даже лунный свет не падал из круглых маленьких окошек. Полли тихо, крадучись пробиралась к выходу. Наконец, пройдя по слабо освещенной парадной лестнице, она скользнула в спальню лорда, где был жарко натоплен камин и горели свечи в высоких канделябрах.
Однако в комнате было прохладно, а вся одежда Полли состояла лишь из легкой сорочки, и, чтобы согреться, девушка, с пером и бумагой в руках, расположилась на полу у самого камина. Когда же глаза ее устали от усердных занятий, она незаметно уснула прямо здесь, на ковре, у очага.
Войдя в полночь в спальню, лорд Кинкейд застал там спящую девушку. Густые медовые волосы разметались по сторонам, щеки нежно розовели во сне, а под тонкой тканью сорочки угадывались стройные формы юного тела. Он стоял и смотрел на нее, чувствуя, как утихает пробудившееся было вожделение. Девушка, уснувшая за книгой, выглядела столь невинно, что ее непрошеный визит не представлялся чем-то предосудительным. Ясно, что после того как все в доме легли спать и был погашен свет, она пришла заниматься в единственную освещенную комнату.
Николас наклонился над ней, вдыхая аромат розовой воды и свежего белья. Было что-то бесконечно привлекательное в маленьких узких ступнях ее ног, выглядывавших из-под подола ночной сорочки, тонких изящных пальчиках и чистых блестящих ноготках. Божественная красота! И такая дразнящая!
— Полли! — мягко вымолвил он, дотрагиваясь до плеча девушки и ощущая тепло ее кожи под тонкой сорочкой. Ответа не последовало.
— Полли! — уже громче и настойчивее позвал он, словно резкий тон мог помочь ему обуздать вновь проснувшееся желание.
Девушка шевельнулась, но глаз не открыла. Дыхание no-прежнему оставалось ровным, а тело — расслабленным в сонной истоме.
Тогда Николас пододвинул к Полли низкую кровать для прислуги и осторожно поднял свою подопечную. Та как будто все так же безмятежно спала. Во всяком случае, ресницы ее даже не дрогнули, дыхание не прервалось. Бережно опустив девушку на постель, лорд заботливо укрыл ее одеялом. Потом поправил прядь золотистых волос, упавших ей на лицо, и нежно поцеловал в щеку.
Чувствуя интуитивно, что ей лучше всего притворяться спящей, Полли покорно повиновалась этой непонятно откуда исходящей подсказке, хотя страстно желала обнять Николаса и коснуться его губами в ответном поцелуе.
Кинкейд, неохотно отойдя от кровати девушки, разделся и, улегшись на высокую пуховую постель, задул последнюю свечу и опустил тяжелый полог.
Полли ждала затаив дыхание, когда же уснет Николас. Вскоре в комнате наступила полная тишина, даже шорохи и те прекратились. Лорд явно погрузился в сон. Повременив еще немного, девушка спрыгнула с кровати и, подойдя к ложу лорда Кинкейда, прислушалась. Дышал он ровно и спокойно. Сняв с себя быстрым движением сорочку, она осторожно приподняла бархатный полог и робко скользнула под одеяло на мягкий пуховик. Никогда прежде не приходилось ей лежать на такой мягкой перине. Утонув в ней, Полли не двигаясь предалась размышлениям о том, что же ей делать теперь. Собственно говоря, у нее не было программы дальнейших действий. Наверное, надо просто ждать, что будет, когда Николас проснется. Однако что за наслаждение пребывать в этой огороженной со всех сторон темноте!
Прошло несколько минут, и Николас стал ощущать, что рядом с ним находится что-то теплое и мягкое. Явь переплелась со сновидением. Он вытянул руку и, коснувшись нежной кожи обнаженного бедра девушки, окончательно проснулся.
— Черт подери! — воскликнул он, отдернув полог кровати.
Бледный лунный свет слабо осветил постель. На Ника смотрели глаза из-под длинных шелковистых ресниц.
Девушка коснулась рукой его губ. Глаза улыбались призывно и ласково. Но, увы, интуиция подвела ее на этот раз.
Николас прекрасно помнил эту улыбку: он видел ее в таверне Пса. В ней ничего не содержалось, кроме лукавого, чувственного обещания кокетки. И он, словно обжегшись, резко отодвинулся от искусительницы. Девушка, лежавшая сейчас в его постели, не была той Полли, о которой он мечтал.
— Что, черт возьми, ты здесь делаешь?
Николас вскочил и, рванув покрывало, заставил свою подопечную встать.
Она же, оробев, стояла и молча смотрела на него.
— Я не понимаю, почему вы так рассердились? — проговорила девушка дрожащим голосом. — Я только лишь хотела… принадлежать вам.
— Боже милостивый!
Если он будет продолжать смотреть в эти глаза, то пропадет! Было ли это наивное простодушие притворным и наигранным? Пожалуй, в данной ситуации лучше всего придерживаться именно этой точки зрения: гнев — надежный помощник в борьбе с вожделением.
— Если бы ты рассталась с замашками уличной потаскушки, то знала бы, что предлагать себя следует в более привлекательной и деликатной манере! — холодно бросил Ник. — Если бы мне нужна была шлюха, я уж и сам как-нибудь нашел бы ее. — Подняв с пола сорочку, он бросил ее девушке: — Надень и отправляйся наверх! И никогда больше не приходи сюда, пока я не позову тебя!
Сказав это, Николас быстро отвернулся, чтобы не видеть ее лица, искаженного болью и выражавшего крайнее смущение. Потом снова улегся в постель и опустил полог.
Полли, сгорая от стыда, надела сорочку и выскользнула из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Услышав, что девушка вышла, Николас разразился громкой бранью. Он не идиот, чтобы не попять: Полли, пытаясь соблазнить его, преследовала вполне определенную практическую цель. Какую же? Этого он не знал. Нику хотелось, чтобы перед ним стояла не уличная девчонка с вульгарной улыбкой, а настоящая Полли — в блеске своей красоты и в ореоле невинности. И чтобы она жаждала добиться его любви ради самой любви, а не из-за чего-то, что, как думалось ей, можно купить вот таким образом.
Однако Николас хотел ее. Он все еще чувствовал тепло ее тела и видел обнаженную фигурку, одиноко стоявшую в лунном свете посреди комнаты. Он лежал, глядя широко открытыми глазами на странные, таинственные тени. Ночь обещала быть долгой и мучительно бессонной.
Полли успела добраться до своей постели лишь за несколько минут до того, как раздался звон большого колокола. Мансарду огласили стоны и проклятия соседок Полли, поднимавшихся со своих постелей. Бриджит зажгла свечу, и все, ежась от холода, стали одеваться при тусклом свете неровного пламени.
Время в этот день тянулось очень медленно. Из булькающих котлов валил пар, застилая все вокруг непроницаемой пеленой. Повсюду стоял запах мыла и мокрого белья. Было жарко и душно.
После почти бессонной ночи Полли с трудом держалась на ногах. Она ходила, натыкаясь на столы и стулья, и едва не опрокинула на себя тяжелый котел с кипящей водой. Бриджит, увидев это, рассердилась и тотчас отправила ее стирать простыни, и Полли, стоя на коленях на холодных плитах, старательно терла и скребла белье, пока руки ее не покраснели и не распухли.
После обеда девушки гладили, складывали и штопали выстиранную одежду. Полли двигалась как во сне. Даже в самые тяжелые дни в таверне Пса не чувствовала она такой усталости. Во время вечерней молитвы она едва не уснула, и если бы не Сьюзан, которая легонько подтолкнула ее локтем, гнева леди Маргарет было бы не миновать.
В эту ночь Полли спала очень крепко, забыв обо всем и даже о своем печальном ночном приключении. Однако утром она подумала: «Пусть лучше будет побольше работы! Только бы не встречаться с ним, не видеть презрения в его глазах!»
После обеда Николас сидел в своем кабинете, думая, что Полли придет на урок, но девушки не было. И вдруг внезапная мысль поразила его: а что, если она ушла из дома? Он, позвонив в колокольчик, нетерпеливо зашагал по комнате.
Через минуту в дверь постучали. На пороге стоял Том.
— Вы меня звали, милорд?
— Нет, мне нужна Полли. Она дома?
— В обед была, — ответил юноша с веселой усмешкой. — Хотите, я приведу ее?
— Да, будь так добр, — сухо ответил лорд Кинкейд.
Услышав, что ее зовут, Полли стала лихорадочно придумывать отговорки: у нее, мол, дел невпроворот — надо подмести пол, вычистить котлы…
— Не заставляй его светлость ждать тебя, — урезонил ее Том, с любопытством глядя на смущенное лицо девушки. — Господин сейчас в своем кабинете.
— О да, хорошо, — промолвила она.
Делать было нечего. Полли вытерла руки о передник и пошла в холл. Остановившись у двери кабинета, девушка постучала.
— Войдите, — последовал ответ.
Николас, оторвав глаза от Библии, улыбнулся. Полли стояла, потупив взор.
— Почему ты не пришла сегодня на урок? — спросил Ник.
— Я думала, что вы не захотите меня видеть, — сказала девушка, не поднимая глаз.
— Почему же?
— Уличным потаскушкам науки ни к чему.
— А ну войди в комнату и закрой дверь, — приказал Николас и уже мягче добавил: — Знаю, я был груб с тобой, но ты просто загнала меня в угол! Заруби себе на носу: пока ты находишься под этой крышей, я не смогу ответить тебе взаимностью. Наше сближение не только явилось бы вызовом принципам леди Маргарет, — а мне никак не хотелось бы обижать ее, — но и поставило бы тебя в весьма неловкое положение.
— Я прекрасно знаю это, — проговорила Полли, поднимая глаза. — Я-то как раз и рассчитывала на то, что, после того как это случится, вы подыщете для меня какое-нибудь другое место…
— Ах ты, плутовка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40