— Я знаю, ты стараешься, за это я и люблю тебя.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Молчание, последовавшее за этими тремя словами, почти звенело в тишине. Многозначительная тишина, говорят в таких случаях. Пирс знал, что этим кончится. Беда в том, что ему не удавалось вызвать в себе ответное чувство.
Пирс вытер лужу, которую устроил Том, выдувая сок из соломинки. Потом он предложил поехать в Кливс, в парк с аттракционами. Луиза все время смотрела в боковое окно машины. Поворот головы и положение плеч просто кричали, как она разочарована в нем.
В некотором смысле он и не винил ее. Они встречались месяцев пять. Их союз приобрел определенное постоянство, хотя они не обсуждали эту тему. Он полагал, что со временем они поженятся, у них будут дети. Но когда Джим и Арлин погибли, все планы пришлось отложить. Пирс не сомневался, что Луиза все понимает.
Вероятно, его допущения заходили слишком далеко не только в этом. К примеру, он нанял Николь. Почему, когда все вроде бы устроилось, Николь внесла в его жизнь ненужные сложности?
И эта история прошлой ночью, когда он поцеловал ее… Черт, от одной мысли об этом его бросало в жар!
Парк с аттракционами выглядел совсем неплохо. По крайней мере с точки зрения Тома. Он катался на карусели, на детском чертовом колесе, сидел за рулем электрической машины на автодроме. И всюду счастливо визжал от восторга.
Луиза почти ничего не говорила. Парк не лучшее место для беседы. Но терпения ей не занимать. Она разгуливала на высоких каблуках, старалась не замечать шума и ждала своего часа. Фактически она только один раз открыла рот. Когда Том попросил покататься на «русских горках».
— Пирс, ты с ума сошел. Когда все начнет вертеться, его просто стошнит.
Пирс ее не слушал. Он так радовался, что Том не ноет, не хнычет и не жалуется.
— С ним все будет в порядке. У него в жилах кровь моряков, — похвалился Пирс, уверенный, что ни один аттракцион не может сравниться с движением корабля по бурному морю. — А почему бы тебе не пойти с нами?
— Чтобы он вывалил на меня свой завтрак! — возмутилась Луиза.
Том оказался выносливым парнем. Он вскрикивал от восторга и ужаса и прижимался к дяде, совершенно забыв о Николь. Парень сумеет привыкнуть к новым родителям, решил Пирс.
Когда они уходили из парка, солнце уже садилось. И Том словно увял. Он хныкал, что хочет есть, пить и ему жарко. Они остановились на полпути между Морнингсайдом и Кливсом, чтобы перекусить в кафетерии.
Пирс и Том взяли все, что там предлагали: бургеры, жареную картошку и молочно-шоколадный коктейль. Луиза ограничилась салатом. И только тут Пирс понял, что она чересчур давно молчит, а на нее это не похоже.
— Луиза, — спросил он, подумав, не слишком ли долго она была на солнце, — с тобой все в порядке?
— Не знаю. — Она вздохнула, и лицо у нее покраснело. — Тебе виднее.
Он озадаченно взглянул на нее. Том, воспользовавшись моментом, вылил себе на тарелку такое количество кетчупа, какого армии хватило бы на месяц.
— Я хотела сказать, — в голосе явно звучала обида, — ты хоть помнил, что я была рядом?
— Ну, конечно, ты была рядом, — совершенно заинтригованный, подтвердил он.
— И откровенно говоря, для тебя, Пирс, это ничего не значит? Подошла бы и любая другая женщина? К примеру, няня Николь? А я всего лишь подходящее тело, когда ты в настроении для небольшого здорового секса? И он тебе уже несколько недель не нужен!
— Не говори так, — пробормотал он, глядя на Тома. — Здесь маленькие уши.
— Именно это я имею в виду! — Она бросила вилку на стол, и в глазах засверкали слезы. — С тех пор как появился этот.., малыш, ты едва ли нашел для меня полный день.
Ему не понравилось, как у нее прозвучало «этот малыш». Очень похоже на ругательство. Но еще больше не понравилась дрожь в голосе.
— Не плачь, пожалуйста, — попросил он. Удивительно, как чертовски простой вопрос, вроде «С тобой все в порядке?», мог вызвать такую неожиданную реакцию. — Честно, Луиза, если у тебя такое впечатление, то мне очень жаль.
— Знаю.
— Если для тебя это слишком и ты будешь счастливее, встречаясь с другими мужчинами…
— Нет, — простонала она. Глаза сверкали как драгоценности. Женщины ужасно выглядят, когда плачут: носы краснеют, и белки глаз становятся розовыми, но Луиза выглядела такой же красивой, как всегда. — Ох, Пирс, я совсем не этого хочу.
— Хорошо, — проговорил он, не спуская глаз с Тома, который решил отправить картофель фри в молочный коктейль. — Хорошо, если ты понимаешь, что я не могу забыть про Тома.
— Милый, — пробормотала она, промокая глаза, — я и не прошу тебя об этом. По-моему, просто замечательно, что ты хочешь заменить ему отца. Томас восхитительный ребенок. Что же касается неудачного замечания, которое я сделала насчет Николь…
— Забудь о нем. Я уже забыл. — Пирс не хотел обсуждать Николь, да еще с Луизой.
— Хорошо. Но, милый, Томасу нужна твердая рука. И я убеждена, что Николь слишком много ему позволяет. Пирс, для мальчика плохо, когда с ним так цацкаются.
— Думаю, да.
— Как насчет мороженого на десерт, солнышко? — спросила у Тома официантка, убирая со стола грязные тарелки.
— Ох, здорово! — просиял Том и, чтобы быть уверенным, что она не забудет о своем предложении, без напоминания добавил:
— Пожалуйста.
— Я не каждый день вожу его на прогулку и обедать, — словно защищаясь, проговорил Пирс, увидев, что Луиза готова возразить.
— Думаю, ты поступишь правильно, — она скривила губы в натянутой улыбке.
— Надо Тома чем-то занять, пока мы пьем кофе.
— Конечно. Мне покрепче, — сказала она официантке.
Пирс положил руку на спинку ее стула и сжал плечо.
— Если сохранится хорошая погода, надо придумать на следующий уик-энд что-нибудь особенное. Есть предложения?
Сам не понимая того, он еще раз наступил на грабли.
— Неужели ты забыл! — простонала она. — Ох, Пирс, как ты мог после всего, что я сделала?!
— О чем? — Он твердо верил, что мужчина ничего не добьется, пытаясь с помощью лжи избавиться от неприятностей.
— Ну как же! Конечно, о вечеринке у тебя дома в следующую субботу!
— Я забыл. Прости. А нельзя отложить? — Он многозначительно посмотрел на Тома. — Я имею в виду, что совсем недавно…
— Милый, жизнь продолжается. И в случае с Томасом чем раньше, тем лучше. Ты не согласен?
— Может быть, — пожал он плечами.
— Тебе не придется нанимать дополнительных помощников. Не сомневаюсь, под присмотром Николь и Жанет милый маленький мальчик не создаст проблем. Правда?
Пирс не совсем это имел в виду. Но в ответ на вопрос милый маленький мальчик выбрал момент, чтобы собственными руками устроить диверсию.
Умело направив ложку в намеченную цель, он шлепнул растаявшую массу шоколадного мороженого прямо на середину белой полотняной юбки Луизы.
Пирс надеялся, что это — последняя неприятность.
Но он ошибался. Они проехали полпути, когда пришлось остановиться и отвести Тома к обочине дороги. Луиза не произнесла ни слова. Он узнал, что молчание бывает красноречивее слов.
Когда они наконец добрались до дома, он пригласил ее на чашку чая.
— Нет, спасибо, — отрезала она. — Дети, которых тошнит, заставляют меня нервничать.
Нервничать? Из-за такого пустяка? Черт, это было просто мелочью по сравнению с тем, что он видел в море! От раздражения искрился воздух. И когда она благодарила его «за такой очаровательный день», оно стало просто пугающим. И неудивительно, что, когда Луиза наконец села в машину и скрылась из вида, он чуть ли не бегом помчался в дом, чтобы сделать хороший глоток бренди.
Позже он принял душ. Вытирая полотенцем волосы, шагнул к окну и посмотрел вдаль. Ночь стояла ясная и теплая, легкий ветер чуть шевелил воду. Прямо внизу в темном саду светился полупрозрачный бассейн.
Если немного поплавать, он даст отдых позвоночнику. И свежий воздух может улучшить настроение. А после плавания он выпьет виски. И если у него зашумит в голове, то будущее покажется привлекательней, чем он видит его сейчас.
Через пять минут Пирс стоял на мостике для прыжков. Набрав побольше воздуха и расслабившись, он рассек воду. Она сомкнулась вокруг него, нежная и теплая. Как женские руки. Только не такая капризная и требовательная.
Проплыв двадцать пять раз от бортика до бортика, Пирс почувствовал себя новым человеком. Перевернувшись на спину, он лениво покачивался на воде. Внизу океан шептался со скалами. Над головой ярко и чисто сияла Малая Медведица.
В правильно устроенном мире он бы командовал кораблем. Скорей всего, где-нибудь в Персидском заливе. Джим и Арлин остались бы в живых. Том жил бы с родителями. А дядя присылал бы ему экзотические подарки из дальних стран.
Заложив руки за голову, Пирс смотрел на звезды. Хотя то, что он имеет сейчас, несоизмеримо с тем, что он потерял, все же жизнь чертовски приятна. Все мирно, спокойно, упорядоченно. Том спит в своей постели. И все в этом мире более-менее правильно.
Если бы в соседнем доме не выла собака.
Если бы не тот факт, что соседний дом в четверти мили отсюда, а вой слышится где-то ближе. Гораздо ближе.
Николь подождала, пока Пирс уложил Тома и дом погрузился в молчание, и только тогда включила свет. Она готовилась пораньше лечь спать. День выдался утомительный.
Но когда Николь вышла из роскошной ванны, до нее донесся звук. Первая мысль — Томми опять приснился кошмарный сон. Надев банный халат, она на цыпочках подошла к его двери. Заглянула. Мальчик, раскинувшись на кровати, крепко спал.
Николь шла к себе, когда снова донесся отчаянный, жалобный вой, а потом высокий пронзительный лай. Повернувшись, Николь посмотрела вниз в холл. Она почти надеялась увидеть щенка, карабкающегося по лестнице в поисках своей спасительницы.
Дверь в комнату Пирса была закрыта, но внизу виднелась полоска света. Застыв на месте, она ждала, вот сейчас он услышит вой, распахнет дверь и потребует объяснений. Прошло с полминуты. Дверь оставалась закрытой. Только ускоренное биение ее сердца нарушало тишину. Николь облегченно вздохнула и направилась к себе.
Не прошла она и полпути, как послышался лай. Еще более неистовый и громкий. Совсем не похоже, что щенок так устал, что ничего не хочет, только бы оставили его в покое и дали поспать. Напротив, малыш вроде бы решил поднять на ноги весь дом. Прокравшись на цыпочках мимо двери Пирса, Николь сбежала по лестнице и через коридор влетела в кухню.
Картонная коробка лежала на боку. Старое полотенце, которое Жанет положила как временную постель, растянулось по полу. Но щенка в кухне не было. Единственное живое существо в кухне — сама Николь. Ее опрометчивый поступок в тусклом свете ночи показался еще более безрассудным.
Щенята жуют обувь. Пока их приучишь, они оставляют визитные карточки в том месте, где их застала нужда. И даже такая крошка, как десятинедельный ретривер, способна открыть распахивающуюся дверь, которая ведет из кухни в жилую часть дома.
Щенок своими крохотными зубками может поцарапать красивую мебель красного дерева в гостиной. Запачкать роскошный ковер в столовой. Не говоря уже об опустошениях, которые он устроит, забравшись в любимую библиотеку Пирса. Николь представила эти картины, и кровь застыла у нее в жилах.
— Медок, — прошептала она, толкая дверь и выглядывая в коридор. Хоть бы ей удалось найти псинку раньше, чем она разбудит весь дом. — Красотка, выходи, выходи. Где ты, маленькая обезьяна? Если мы потревожим нашего всемогущего командора, меня продерут с песочком. И все из-за тебя.
— Мы больше не будем этого делать, Николь, — сообщил ей голос из другого конца кухни. — У нас есть другой способ определять наказание.
Проглотив тихое «ах», Николь обернулась. В дверях, ведущих в задний двор, стоял Пирс. На коже поблескивала вода. Вокруг пояса обмотано полотенце. Ясно, откуда он пришел.
— Ох, Медок-Медок, так ты здесь, — выдохнула Николь, бросившись к извивавшемуся комочку, который Пирс держал на сгибе локтя. — Вот ты где!
Пирс повернулся, не дав Николь дотронуться до собаки, и загородил ее рукой.
— Медок-Медок? — повторил он с коварным изумлением. — Секунду назад я был всемогущим командором. Чем вызвано такое нежное обращение, не говоря уже о его чрезмерности и а мгновенной перемене?
— Не говорите ерунду, — пробормотала она, на пороге гибели отбросив хорошие манеры вместе со здравым смыслом и инстинктом самосохранения. — Я обращалась к собаке.
— К собаке? — повторил он и захлопал мокрыми ресницами, притворяясь ошеломленным. — Вы, должно быть, ошиблись. У нас нет собаки.
— Теперь есть, — прямо выпалила она. — Я купила ее днем. На рынке в парке. Она золотистый ретривер с…
— Она такой же золотистый ретривер, как я французский пудель, — перебил он. — Что же касается имени, то оно только чуть менее абсурдно вашей уверенности, что я не замечу лишнего рта. — Он строго смотрел на нее. — Вы невысокого мнения о моих умственных способностях, не правда ли, Николь?
— Нет, — начала она, потом быстро исправилась, пока еще полностью не оттолкнула его:
— Я имела в виду — не правда. Я испытываю к вам трепетное уважение во всех мыслимых отношениях. И мне очень жаль, если создалось впечатление, будто я воспользовалась случаем и принесла в ваш дом собаку без вашего разрешения.
— Но разве это не так?
— Да, — она с виноватым видом вздернула одно плечо. — Но я чувствовала, что у меня нет выбора.
— Правда? Вы спасли собаку от скорого и несчастного конца?
— Да. — Николь немного успокоилась, заметив, что он, сознавая или нет, нежно ласкает уши Медовой Красотки. — Хозяин сказал, что хочет ее утопить, если не найдет для нее дом. И вы говорили, Пирс, о собаке для Томми.
— Надо запомнить, что при вас больше нельзя размышлять вслух, — сухо заметил он. — Это становится опасным занятием.
— Да, — сдержанно согласилась она. — Пирс, можно мы оставим ее?
Он издал длинный страдальческий вздох. Потом свободной рукой потуже затянул полотенце вокруг пояса. Жест и обилие загорелой плоти, выставленной на обозрение, вызвали у нее сомнение, надето ли что-нибудь под полотенцем.
— Я только расположился, чтобы спокойно выпить у бассейна, — снова заговорил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20