Погоди, милок, мы тебе подвалим работки в музее, м
ы тебе подвалим забот.
Ц Я передала вашу просьбу Ростиславу Николаевичу, и он готов сейчас же к
вам зайти, Ц слышится через селектор голос Юлии Борисовны.
А сколько с ней, с высокоценимой и высокоинтеллигентной Юлией Борисовно
й, мне нянчиться? Не пора ли почтенной даме избавляться от романтических
иллюзий и старушечьей влюбленности? Не в кошки-мышки здесь играем. А уж ро
ль мышки для меня и вовсе была бы нова. В мои-то пятьдесят с лишним лет мне к
ак-то негоже менять амплуа. Будут, правда, валидолы, корвалолы, кордиамины
, суета, а может быть, на недельку и гипертонический криз. Трус не играет в х
оккей! Пора.
В моем голосе к свинцу начальственного гнева прибавляется Ц именно это
го Юлия Борисовна и не любит Ц человеческое раздражение. Наддай, Семира
ев, наддай…
Ц Юлия Борисовна, я просил разыскать мне Ростислава Николаевича сорок
минут назад. Время, которое я предполагал ему уделить, истекло. Теперь я см
огу с ним переговорить только в конце рабочего дня.
Пусть понервничает мальчик, а заодно оставит надежду улизнуть пораньше.
Господь завещал нам зарабатывать свой хлеб в поте лица своего.
Я не успеваю выключить селектор, голос Юлии Борисовны снова врывается ко
мне в кабинет:
Ц Юрий Алексеевич, я убедительно прошу вас не откладывая принять Рости
слава Николаевича. У него настоятельная личная просьба.
Меня всегда деморализует чужая настойчивость и неизвестность. Настойч
ивость подразумевает силу и уверенность. Неизвестность заставляет пре
увеличивать размер чужой силы и точки ее приложения. Может быть, что-то ра
знюхал мой гениальный ученик? Ляпнула что-то Маша? У него поменялись план
ы? Информация Ц основа действия. Чтобы управлять событиями, надо ею влад
еть.
Неверно, что существуют большие события и малые. Малые события Ц это бол
ьшие усилия малых людей. А малые люди умеют ставить палки в колеса больши
м. И потом, пожар надо гасить в зародыше. Горло полоскать, когда начало пер
шить. Так что нам приготовил решительный и настойчивый Славик? Я разве бо
юсь, просто чуть начинает сосать под сердцем. А собственную нервную сист
ему надо беречь, настоящий марафон лишь начался. В искусстве побеждает н
е только талант, но и объем, масса. Что Пикассо со своей "Герникой" и без свои
х трех тысяч картин? А Микеланджело с одним "Давидом"? Лишь эпизоды истории
…
Я поворачиваюсь к селектору:
Ц Хорошо. Пусть поднимается.
И тут же раздается телефонный звонок.
Я с детства тренирован на стрессах. В конце концов, у каждого их хоть отбав
ляй. Но разве смог бы я работать, если бы допускал до себя всех? Если бы брос
ался переделывать каждое полотно по совету любого доброхота? Если бы в р
ефлексии все время перемалывал свои поступки? У меня свой защитный аппар
ат, выработавшийся с годами. Любую ситуацию рассматриваю как не свою. И пр
и плохом, трагическом известии первое, что я себе говорю: "Ну и что? Мир пере
вернулся? Жить можно?" И тут же быстро, мгновенно напрягаюсь: сделанного и
прошедшего не вернешь Ц о нем жалеть нечего. Что делать дальше? Все усили
я на будущее. Есть выход? Хорошо, будем точно и смело работать в этом напра
влении. Вперед, заре навстречу!
Когда умерла мать Маши, Мария-старшая, я сказал себе: ее не вернешь, цыц, не
психовать. Цели две: объяснить "все" Маше и скрыть, "как она умерла". Пока гла
вное Ц второе. Несчастный случай. На этой версии и держался до последнег
о. Четырем допросам подвергли несчастного вдовца, и каждый раз я говорил: "
Нет. Нет. Нет. Нет". По отношению к знаменитому художнику следственным орга
нам приходилось вести себя с особой деликатностью. Ничего прямо, все в из
ящных вуалях. А разве скинешь с чаши весов мою безупречную биографию? Про
исхождение, восхождение, жизнь. И разве в мастерской художника не может с
тоять кислота, если уже десять лет я занимаюсь ксилографией? "Нет". Правда,
у Марии, если мне память не изменяет, брат умер от белой горячки. "Нет". Правд
а, у покойной были странности Ц иногда она на неделю-две пропадала из дом
а. "Нет". Правда, племянник моей жены осужден за ограбление. Деревенские он
и, неразвитая эмоциональная основа, тяжелое детство. Я сам родом из дерев
ни, я знаю…
Сейчас бы я добавил и еще кое-что, это бы сократило процедуру до двух разг
оворов: "У моей дочери тоже обнаружены странности. Какие? Она закончила ху
дожественный институт, по специальности живопись, но уже три года не при
трагивается к холсту, к карандашу, к кисти".
В любой ситуации главное Ц не растеряться. Принять ее как данность и дей
ствовать. Это снимет первый, глубинный стресс. Но потом случившееся все ж
е просачивается до эмоциональных основ. О, как страх, неуверенность, злоб
а начинают трясти душу! Бессонная ночь разматывает перед тобою мерзкий к
инофильм случившегося. И днем, что бы ты ни делал, как бы ни старался отвле
чься, тревога и страх вползают в душу. Но и здесь я нашел противоядие. Боль
от любой утраты стихает на третий день, выход из любого, самого безвыходн
ого положения начинает брезжить в конце третьих суток. Да будут благосло
венны они, третьи сутки! Помни о третьих! С этой мыслью я готовлюсь принять
любое известие.
Зазвонил телефон, по которому могло звонить только очень большое началь
ство. А большое начальство как кара небесная, здесь редко ждешь радости. И
тем приятнее, когда у правила бывают исключения. Я, как всегда при таком зв
онке, подобрался, отринул сиюминутное, мобилизовал память, внимание, реа
кцию. Я Ц чиновник.
Ц Семираев слушает.
По первым звукам голоса я понял, что звонит Иван Матвеевич Ц и начальств
о, и друг, если только на горных вершинах административного успеха есть д
ружба. Но если ее нет, она удачно заменяется солидарностью сходного отно
шения к жизни, к ремеслу, к жизненным благам, к приемам профессиональной д
еятельности. Людям, одинаково понимающим эти проблемы, нет надобности ра
сшифровывать их, подавать друг другу опознавательные знаки, какими-то о
собыми действиями выявлять свое отношение друг к другу. Мы, как птицы, узн
аем друг друга по полету, по неуловимым признакам, не по словам. Слова Ц э
то лишь слова, жизнь соскучилась по поступкам. Важны не поздравления к пр
азднику, а суть, отношение к человеческому делу. Иван Матвеевич не только
мое художественное начальство, но и человек, верящий в меня, в мое искусст
во. Часто, когда я вижу, как глубоко и заинтересованно он разглядывает мои
картины, я думаю: а может быть, я излишне строг к себе? Может быть…
О это сладостное "быть может"!
Ц Семираев слушает!..
Но начальство все же начальство. Любовь любовью, однако она возникает ли
шь тогда, когда есть исполнительность, рвение с твоей стороны и уверенно
сть в тебе, а лучше твердое знание, что ты не подведешь, Ц с той. Здесь надо
уметь слушать и горькие истины.
Ц Слушай, Семираев, Ц как всегда, Иван Матвеевич берет проблему за рога,
Ц здесь мы подумали, посоветовались, и, в общем, есть мнение…
Я боялся об этом и подумать. Неужели мне?.. Ведь это неправда, что выживают в
о времени только шедевры. Иногда даже среднее произведение, случайно про
дравшись через века, прицепившись, как ракушка к кораблю, к старым развал
инам или новым дворцам, выплывает в сегодняшний день. В конце концов, моза
ики Помпеи Ц лишь остатки массовой художественной культуры римлян, а фа
юмские портреты Ц лишь инвентарная "фотография" покойника. Все ругают И
саакиевский собор за тяжеловесность, но Монферан-то принадлежит будуще
му, и сколько еще веков экскурсоводы будут поминать его фамилию, а также т
ех живописцев и скульпторов, кто помогал украшать здание. Как важно прим
кнуть к большому делу… А дело сделано Ц пусть потом разбираются. Значит,
Иван Матвеевич будет предлагать э т о мне.
Ц …В общем, Ц продолжает Иван Матвеевич, немножко потягивая новость, о
которой я уже догадался, Ц есть мнение, чтобы фреску в Русском зале Инсти
тута языка в Париже поручить тебе. Заказана тема "Русские реалисты"…
Друг другом, но с Иваном Матвеевичем я знаю, как говорить. Говорить надо
выдержанно .
Ц Понятие "русские реалисты", Ц осторожно перебиваю я Ивана Матвеевича,
Ц видимо, надо трактовать широко. Я бы включил сюда и Шевченко, и Абая, и Н
изами. Можно и еще подумать.
Ц Правильно рассуждаешь, Семираев. Подкованно. Не зря мы тебя сделали ди
ректором музея. Когда подготовишь списочек, подъезжай, потолкуем. У нас т
оже будут предложения. Рад?
Ц Рад, Иван Матвеевич. Но у меня есть один вопрос.
Радость Ц вещь пустая. Мне некогда предаваться разнообразным эмоциям. П
ока идет разговор Ц я считаю.
Что там счетная машина "Минск" в третьем поколении. В своем деле, свое, мною
запрограммированное, я считаю быстрее. Я уже вижу эту фреску, вижу лица, ви
жу композицию. Выхожу на европейский класс! Вот он, мой корабль, который ун
есет меня и сотни моих картин в будущее. И я сделаю это. Я же мастер, и я об эт
ом знаю, и все знают об этом. Я сделаю как мастер.
А надо как гений. И здесь одному мне не справиться. Здесь нужен
Славка с его чертовщиной, преувеличениями. Мне нужно это Славкино «чуть-
чуть». Две трети он всегда городит лишнего, но я его поправлю, перепишу. По
правлю так, что он и сам не узнает себя. Но все сразу станет живо. Такая площ
адка для меня великовата. А у него длинное дыхание. В свое время мотив кару
сели к моей знаменитой фреске «Рабочая окраина» дал он.
Я ведь не жадный, не мздоимец. Когда пять лет назад мне предложили расписа
ть целую стену в новом московском клубе, я объявил тему у себя в институтс
кой мастерской. Честно и искренне рассказал о трудностях этой своей ново
й работы студентам и предложил: в качестве курсовой контрольной работы к
аждый делает по эскизу. Все было скучно, традиционно. Только у Славика на п
ереднем плане в воздухе плыли качели, и на них стояли во весь рост девушка
в высоких башмаках (наверняка с Маши по памяти рисовал) и ухватистый лихо
й гармонист с цветком в петлице. А для профессионала от этих качелей до ка
русели, плывущей над рабочей слободкой, было совсем рядом. Когда уже гото
вую, на стене, работу смотрел весь курс, что-то шевельнулось в глазах у Сла
вы и Маши, но тут все ахнули, потому что на фреске был вроде тот же самый пар
ень с гармошкой, хороший, ладный, ухватистый, но парень этот был с лицом Сл
авы. Прямое признание. Я так силен, что мне нечего скрывать. Ай да мастер, ай
да молодец, ай да хитрец!
И в этой работе без Славы мне не обойтись. Значит, не зря, как чувствовал,
законсервировал я его в реставрационной мастерской. Ревност
ь? Интуиция?
Ц Ну что там у тебя за вопросик, Семираев?
Ц Ведь работа большая, ответственная. Мог бы я взять с собой за границу п
омощника?
Ц Ты только, Семираев, не размахивайся. Но одного-двух помощников себе п
одбери. Не больше. Командировка валютная. Пробьем.
Я повесил трубку и сразу посмотрел на музу, венчающую своего грека. Как, кр
асавица, хватит ли в твоем магазине лаврушки? Придется быть порасторопне
е. Пора, касаточка, выписывать на зелень наряд и требование. Особенно за ко
личеством не гонись, но по всем правилам: венок, лента, овации, пресса, стат
ья в энциклопедии. До основного издания дело пока не дойдет, я согласен и н
а статью в "Ежегоднике". И хватит шутковать. Отпущенное для вас, миледи, вре
мя истекло.
Сейчас Ц Славик. Режим наибольшего благоприятствия. Он мой ученик, жени
х моей дочери. А родственникам надо помогать.
Славик вошел в кабинет со своим плоским чемоданчиком, который называют п
очему-то "дипломат". Значит, не заходил в реставрационную и не считает нуж
ным скрывать, что сегодня опоздал. Пока он шел к столу, я заметил, что он бле
днее обычного. И еще совсем уже дурацкая мысль пришла мне в голову. Как все
гда, Славик весь был чистенький, вымытый, ботинки блестели, на брюках стре
лки, рубашка отменной свежести. Когда же он успевает так утюжиться? Кто ст
ирает ему рубашки и пришивает пуговицы?
Но расслабляться на этих легких бытовых соображениях я не стал. Крепкие
широкие скулы на лице моего ученика каменели более обычного, а далеко по
ставленные глаза суховато блестели. Как трудно с этими непредсказуемым
и личностями. Что задумал этот крепыш? Решил сдать мать в больницу для хро
ников и уезжает на Северный полюс? Сделал гениальные иллюстрации к "Маст
еру и Маргарите" и бросает работу? Пришел меня убить? Просить денег? Мирить
ся? Но при всех условиях Ц спокойствие. Выигрывает не тот, кто сбивает одн
у за другой пешки противника, а кто ставит мат королю. Как хорошо, что Иван
Матвеевич вовремя позвонил: один ход в запасе у меня уже есть.
Ц Юрий Алексеевич, я пришел вам сказать… Ц начал Слава.
Ц Бог с тобой, Слава. А где здравствуйте?
Инициатива уже в моих руках.
Ц Здравствуйте, Юрий Алексеевич.
Ц Как мама, Слава?
Не наградил Бог меня большим умом, не дал то, что называется большим талан
том. Я середняк. Но именно поэтому мне пришлось работать, защищаться. Мои с
верстники были талантливы, но ленивы. Гениальны, но пили вино и без разбор
а любили женщин. Я люблю только свое будущее. Им не надо было доказыв
ать , что они художники божьей милостью. А мне пришлось имитировать
ум Ц и я взял начитанностью, талант я взял работоспособностью, точным ра
счетом, терпением. Их всегда любили окружающие потому, что они таки
е . А я заставлял себя уважать и любить. Я должен был знать людей. Высч
итывать каждую их реплику и движение, аккуратно подыгрывать и, якобы спо
ря, соглашаться. Они говорили, витийствовали, дискутировали во время наш
их студенческих застолий, а я молчал. Я открывал рот только в том случае, е
сли за вечер собирал фразу, которая, будучи выкинута на стол, производила
впечатление козырного туза. А теперь даже я говорю про себя: интуиция. А ин
туиция Ц это лишь опыт, знания, железное терпение и чугунный зад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18