Впрочем, она знала, что он говорит от чистого сердца. Фартинг искренне презирал тех, кто не мог украсть кошелек, не причинив вреда его владельцу, и считал этих бандюг недостойными воровской профессии.
Она расстелила у костра одеяла. Короткий, но выразительный взгляд Фартинга сказал ей, что сегодняшнюю ночь они проведут рядом. Он явно заметил, как смотрит на нее сэр Гэмел, и решил дать ему понять, что Катриона не свободна. Это был обычный способ, к которому они прибегали, чтобы отвадить нежелательных ухажеров, но никогда еще Катриона не нуждалась в нем до такой степени.
Огонь, пылавший в глазах рыцаря, вызвал у нее отклик. Это была не просто похоть. Сэр Гэмел смотрел на нее так, словно их что-то связывало, словно он был уверен, что она должна понимать и разделять это чувство. Но больше всего ее беспокоил тот факт, что она не находила в этом ничего странного.
Повернувшись спиной к мужчинам, она сняла головной убор, высвободив волосы. Затем стянула через голову коричневое платье с короткими рукавами, оставшись в льняной сорочке, и поспешно забралась под одеяло. Спустя мгновение к ней присоединился Фартинг, одетый в рейтузы и рубаху, и притянул ее к себе, так что ее спина прижалась к его груди. Шайн Катриона закрыла глаза, ощущая привычный покой и безопасность.
– Похоже, я выбрал неподходящий вечер, чтобы напиться, – прошептал Фартинг.
– Обычно ты знаешь меру. Тебе не требуются крепкие напитки, чтобы наслаждаться жизнью. И потом, откуда тебе было знать, что у нас появятся незваные гости?
– Да еще какие! У этого парня такой вид, словно я покусился на его собственность. Довольно странно. Дорогая, постарайся не показывать удивления. Я сейчас положу руку тебе на грудь.
– Зачем? – спросила она, глядя на его смуглые пальцы, обхватившие ее грудь.
– Чтобы дать ему знак, который все мужчины понимают.
Взглянув украдкой на сэра Гэмела, Шайн Катриона тихо ахнула. Он не сводил с них проницательного взгляда. Ей уже приходилось видеть подобное выражение – в глазах ревнивых мужей. Встревоженная, она резко повернулась к нему спиной, гадая, не затесался ли в их компанию сумасшедший. Но почему-то мысль, что эти пламенные взгляды принадлежат безумцу, не доставила ей удовольствия.
– Клянусь, Фартинг, у него такой вид, словно он готов убить тебя на месте.
– Вряд ли. Для этого он слишком хорошо воспитан.
– Сейчас не время для шуток.
– Возможно. – Он притянул ее к своей груди. – А теперь я положу руку на твой хорошенький задик.
– Очередной знак?
– Угу.
– Может, не стоит дразнить его?
– Он должен понять, что здесь ему ничего не обломится.
– Верно, я и не подумала.
– Зато я подумал. Спи, дорогая. Просто выброси из головы, что чьи-то зеленые глаза сверлят твою спину.
– Это легче сказать, чем сделать. Не удивлюсь, если утром у меня в спине будут две дырки, – пробормотала она, но попыталась расслабиться, и сон принял ее в свои объятия.
С того момента как Шайн Катриона распустила волосы, Гэмел не мог оторвать от нее глаз, испытывая мучительное желание погрузиться пальцами в густые серебристые пряди, доходившие ей до колен. Потребность была так велика, что он дрожал всем телом. Казалось, его охватило какое-то безумие.
Когда смуглая рука Фартинга накрыла ее высокую грудь поверх льняной сорочки, Гэмел схватился за рукоятку меча. Его мозг горел, внутренности завязались в тугой узел, и он едва сдерживался, чтобы не зареветь, как разъяренный бык. Ему немного полегчало, когда Катриона повернулась к нему спиной, но затем ему пришлось наблюдать, как Фартинг, запустив одну руку в ее роскошные волосы, поглаживает другой рукой ее округлые ягодицы, обрисованные одеялом. Их тихий шепот сводил его с ума.
Скрипнув зубами, Гэмел заставил себя отвернуться от воркующей парочки – и встретил сочувствующий взгляд Лигульфа.
– В чем дело, Гэмел?
Гэмел издал нетвердый смешок:
– Ни в чем. Просто мне чертовски хочется проткнуть мечом этого типа только за то, что он спит с собственной подружкой.
– А она красотка, – заметил Лигульф, хмурясь в явном недоумении.
– О да. Ладно, давай спать. Все равно этому безумию нет объяснения. – Гэмел закрыл глаза и постарался найти покой в сонном забытье.
Внезапно проснувшись, Шайн Катриона попыталась понять, что ее разбудило. Рассвет еще не наступил, и вокруг царила тишина. Она осторожно огляделась. Глаза ее расширились при виде тени, крадущейся по краю лагеря. Притворившись спящей, она попыталась незаметно разбудить Фартинга, хотя каждый ее мускул трепетал от напряжения.
– В лагере чужие, Фартинг, – прошептала она.
– Проклятие. А я-то мечтал хорошенько выспаться, – пробормотал он, скользнув рукой к мечу. – Повернись на бок. Когда я крикну, беги к близнецам и держи наготове свой кинжал.
Все еще притворяясь спящей, Шайн Катриона повернулась на бок. Глядя на приближающиеся тени, она пришла к выводу, что они заночевали в гнезде разбойников и те не устояли перед искушением напасть на спящий лагерь.
Но даже в этом случае присутствие пяти вооруженных мужчин должно было подействовать на них отрезвляюще. Видимо, бандиты находились в отчаянном положении либо их было достаточно много, чтобы рассчитывать на победу в вооруженной схватке. И то и другое не сулило ничего хорошего ни ей, ни ее спутникам.
Слегка приподняв голову, она бросила взгляд на сэра Гэмела, расположившегося по другую сторону от затухающего костра, и обнаружила, что он смотрит на нее. Тщательно артикулируя, она беззвучно произнесла слово «разбойники», молясь, чтобы нападающие не заметили этого безмолвного сигнала. К ее величайшему облегчению, ей не пришлось повторять. Почти неуловимый жест сэра Гэмела сказал ей, что он понял. Теперь по крайней мере в лагере было двое мужчин, вооруженных и готовых к схватке.
– Давай! – крикнул Фартинг, и Шайн Катриона бросилась к близнецам.
Она почти достигла цели, когда Фартинг и Гэмел вскочили на ноги, держа в руках мечи. Их крики, подхваченные криками нападающих, быстро разбудили остальных. Катриону поразила скорость, с которой спутники сэра Гэмела разобрались в ситуации и включились в битву.
– Залезайте на дерево, – велела она сонным близнецам.
– Но… – попытался возразить Белдейн, помогая Бэрри забраться на нижнюю ветвь.
– Лезь на дерево, и побыстрее.
Как только мальчики оказались в безопасности, Шайн Катриона вытащила кинжал и приняла оборонительную позу, держа его наготове. Это было не самое грозное оружие, но по крайней мере оно могло заставить нападающего задуматься. Стараясь не пропустить опасность, угрожавшую ей и близнецам, она наблюдала за яростной схваткой, развернувшейся вокруг.
Хотя разбойники имели численное преимущество, страхи Шайн Катрионы несколько улеглись при виде боевого искусства, которое демонстрировали ее защитники. Не прошло и нескольких минут, как пыл нападающих пошел на убыль, а их ряды существенно поредели.
Внезапно над ней навис заросший волосами верзила. Он был так уродлив, так грязен, что выглядел бы устрашающе даже без меча и зловещей ухмылки, обнажавшей гнилые зубы. Рядом с ним ее кинжал казался игрушкой. Тем не менее Шайн Катриона не отступила ни на шаг, размахивая кинжалом с очевидным намерением пустить его в ход, если понадобится. Судя по выражению его отталкивающей физиономии, убийство не значилось первым в списке его намерений относительно ее.
Он шагнул вперед, заставив ее прижаться к стволу дерева. Шайн Катриона напряглась, готовясь нанести отчаянный удар, но вмешались близнецы, спрыгнув с дерева прямо на ее противника. Девушка с ужасом наблюдала, как он с оглушительным ревом отшвырнул мальчиков в сторону. Они упали на землю и остались лежать в течение того короткого мгновения, пока она имела возможность смотреть на них.
– Попалась, – прорычал верзила, протянув к ней руку. Шайн Катрионе пришлось проявить всю свою ловкость, чтобы увернуться.
– Убери свои лапы, свинья.
– Иди сюда.
Напуганная его напором и габаритами, Шайн Катриона взмахнула кинжалом. Но из-за страха ее обычно твердая рука дрогнула, и кинжал, вместо того чтобы вонзиться в сердце разбойника, резанул по его массивному предплечью. Бродяга издал оглушительный рев и бросился на нее. Шайн Катриона подозревала, что ее собственный вопль прозвучал не менее громко, когда он схватил ее и зажал под мышкой своей огромной руки.
Разбойники начали отступать, и Гэмел позволил себе перевести дыхание. Первым делом он бросил взгляд в ту сторону, куда побежала Катриона. То, что он увидел, заставило его броситься к ней на выручку, забыв обо всем на свете.
– Отпусти ее, – приказал он, представ перед громилой, державшим девушку.
– Это моя добыча.
– Твои дружки сбежали. Неужели ты думаешь, что сможешь выбраться отсюда в одиночку?
Разбойник прижал свой меч к шее Шайн Катрионы.
– Попробуй убить меня, и она умрет, – огрызнулся он.
Гэмел замер, украдкой взглянув на своих соратников.
Устремившиеся на помощь, они застыли на месте, не решаясь сделать ни одного движения, чтобы не спровоцировать разбойника. Даже близнецы, пришедшие в себя после удара о землю, не двигались, не сводя испуганных глаз с сестры. Сердце Гэмела, казалось, остановилось, он отчаянно искал выход, но не находил.
Шайн Катриона перестала вырываться, как только почувствовала прикосновение холодной стали к своей шее. Завтра ей должно было исполниться восемнадцать. Внезапно даже очевидные намерения этого грязного бродяги относительно ее показались ей менее ужасными, чем смерть. Конечно, изнасилование мерзко и унизительно, но по крайней мере она будет жить. Но одно неверное движение, и она потеряет всякий шанс на будущее. Повиснув в его руке, как пустой мешок, она лихорадочно пыталась придумать, как спасти собственную жизнь.
Наконец в полном отчаянии она сжала пальцы в кулак и со всей силы ударила своего обидчика в пах. Взревев, он выронил ее и схватился за чресла, но ему не дали времени оправиться от неожиданного удара. Фартинг молниеносно бросился вперед и сделал выпад, который разбойник попытался отразить. Катриона издала удивленный возглас, когда сэр Гэмел обхватил ее за талию, оттащив от места схватки.
– Хорошо дерется, – заметил он, наблюдая за Фартингом. – Похоже, его обучали воинскому делу.
– И не кто-нибудь, а родной отец, – отозвалась Шайн Катриона. – Вам не кажется, что вы могли бы ему помочь?
Сэр Лесли, стоявший рядом, покачал головой.
– Вмешательство сейчас принесет больше вреда, чем пользы, мистрис. Отвлечет внимание. – Он кивнул в сторону пары, сошедшейся в схватке. – Блейн и Лигульф стоят наготове и вмешаются, если понадобится. Но пока еще рано. У этого разбойника больше силы, чем у вашего приятеля, но куда меньше ловкости и умения, а в конечном итоге побеждает умение.
Шайн Катриона попыталась отстраниться от Гэмела, но его хватка только усилилась, ненавязчивая, но твердая, и она сдалась. От близости его высокого худощавого тела ее внутренности трепетали, голова кружилась. Она едва доставала ему до подмышки. Ее щека прижималась к его широкой твердой груди, видневшейся в вырезе рубахи. Шайн Катриону пронзила дрожь, но вряд ли это была запоздалая реакция на нападение разбойников. Печально, но подобная ситуация не была ей в новинку. Охвативший ее трепет был вызван близостью мужчины, который обнимал ее так, словно она принадлежала ему. Еще более тревожащим был тот факт, что она чувствовала то же самое.
Наконец Фартинг покончил со своим противником, нанеся ему смертельный удар. Крик разбойника огласил окрестность. Шайн Катриона отвернулась, уткнувшись лицом в загорелую грудь Гэмела, и почувствовала, как его длинные пальцы зарылись в ее волосы. Ощущение было божественным, словно в объятиях Гэмела она нашло то, к чему всегда стремилась. Эта мысль привела ее в ужас. Подобная судьба не для нее. Она не может, как другие девушки, удовлетвориться союзом с обычным мужчиной.
К ним подошел Фартинг.
– Ты не пострадала, дорогая? – спросил он, коснувшись ее плеча.
– Нет. – Внезапно ей стало дурно от только что пережитой опасности и собственных эмоций. – Меня сейчас стошнит. – Она высвободилась из рук Гэмела и бросилась бегом к деревьям, окружавшим лагерь.
– Я присмотрю за ней, – сказан Гэмел, остановив Фартинга, собиравшегося отправиться следом. – Мальчики нуждаются в вашей помощи, – добавил он и зашагал прочь, прежде чем Фартинг успел возразить.
Поднявшись на нетвердые ноги, Шайн Катриона почувствовала, как сильная рука обвила ее плечи, а влажная ткань осторожно прошлась по ее лицу. Затем Гэмел подхватил ее на руки, отнес в сторону и дал немного вина, чтобы взбодриться. Приятно было чувствовать подобную заботу, но Шайн Катриону смущало, что сэр Гэмел видел ее в таком жалком состоянии. Почему-то ей хотелось, чтобы он считал ее сильной женщиной.
Ей следовало бы предложить ему держаться от нее подальше. Эти слова вертелись у Шайн Катрионы на кончике языка, но она знала, что никогда не произнесет их вслух. Как ни тревожило ее присутствие Гэмела, ей вовсе не хотелось, чтобы он ушел.
С рыжеватыми волосами, гладкой, слегка загорелой кожей, которой позавидовала бы любая женщина, и изумрудно-зелеными глазами, он был, безусловно, хорош собой. Правильные черты лица казались вылепленными рукой искусного скульптора. Каким-то чудом он избежал шрамов и переломов, характерных для мужчин, избравших воинскую профессию.
Но более всего ее притягивал огонь, пылавший в его взгляде. Он возбуждал в Шайн Катрионе неведомые чувства, разжигая ответное пламя, которое она не могла ни погасить, ни, как она опасалась, скрыть. Она даже не осмеливалась думать, что он сделает, если догадается о чувствах, бушевавших у нее внутри.
Гэмел даже не пытался скрыть охватившее его желание. Внезапно он понял, что испытал его отец, встретив Эдину: изумление, благоговение, почти неодолимую потребность обладания. И готовность убить любого, кто попытается помешать этому. Он не удивился, увидев, что его рука, потянувшаяся, чтобы убрать непокорный локон с ее очаровательного лица, дрожит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37