Я увидела ее при свете фонаря в карете… — Флора замялась и покраснела. — Всему свету было известно, — дерзко продолжала она, — что я собиралась поехать с тобой. И все знали, куда ты направлялся в тот вечер. Я подумала, что письмо, может быть, предназначено мне.
— Ты взламывала печать на письме?
— Господи помилуй, нет! Оно было адресовано полковнику Роуэну. И потом… печать уже была взломана!
Чевиот некоторое время молча смотрел ей в глаза.
— Отлично! — воскликнул он. — А сейчас, леди Корк, позвольте еще один вопрос… Кому вы передали письмо после того, как написали его?
— Конечно же Пег Ренфру! Я была наверху, у себя в будуаре, и…
— А она… кому отдала письмо она?
— Лакею, кому же еще?
— Печать, — пробормотал Чевиот, глядя на огонь, — была взломана, когда письмо попало в руки полковника Роуэна. Значит, вероятнее всего, ее взломала сама Маргарет Ренфру. — Он хлопнул в ладоши. — Да! Она раскусила (прошу простить мне вульгарное выражение, мадам) ваши, как всегда, косвенные намеки на украденный птичий корм. Она поняла, что в дом нагрянет полиция. Леди Корк! Вы помните, как она вела себя потом?
— Да, — угрюмо кивнула старуха. — Я все видела.
— Она замкнулась в себе от стыда, дерзила… Но стыдно ей было главным образом потому, что… стойте! Не кажется ли вам, что ее мучила совесть? Если бы я тогда как следует нажал на нее, могла бы она признаться во всем?
— Вполне, — согласилась леди Корк, щелкнув пальцами. — Скажу больше: я так и думала, что она сознается. Или я бы… впрочем, не важно! Кто может сказать, что творится в душе у одинокой женщины? Может, она и созналась бы, а может, и нет. Но…
— Убийца заткнул ей рот.
Чевиот продолжал задумчиво смотреть на огонь; жар обжигал лицо. Картина постепенно прояснялась.
— Он застрелил ее. Убил, намеренно и хладнокровно. И все из-за того, что она могла его выдать! Из-за пригоршни драгоценностей… и из-за пачки бумажек… прошу прощения, банкнотов…
— Джек! — вмешалась Флора. — Ради всего святого, где ты набрался таких странных выражений? «Супершикарные», «шайка-лейка», «бумажки»! И еще многое другое. Откуда?
Чевиот пожал плечами:
— Я… не знаю.
— Я спрашиваю, — нерешительно продолжала Флора, — потому что некоторые из них встречаются в книге, которую я читала, когда ты пришел.
— В книге? — спросил он, резко поворачиваясь к столу.
К изумлению обеих женщин, он схватил книгу в кожаном переплете. Раскрыв ее, пробежал глазами титульный лист.
— Она была издана пять лет назад, — сказал он. — Я вполне мог прочесть ее, но почти забыл о ней — а может, так и не дочитал. Но такая книга едва ли подходит тебе, Флора. «Роковые последствия азартных игр, показанные на примере убийства Вильяма Вира, а также судебный процесс над убийцей Джоном Тартеллом и его сообщниками…».
Флора поспешно перебила его:
— Нет, не то! Вторая часть книги. Посмотри ниже!
— «Бедствия игрока, — прочел он вслух, — Полное описание всех столичных азартных игр…».
Название было длинным, и Чевиот, не дочитав его до конца, раскрыл книгу и принялся листать страницы. Флора снова вмешалась:
— Нет, ты уже пролистал ту часть, где говорится об азартных играх. Ты смотришь приложение. Оно посвящено злодею по фамилии Проберт, обвиненному в убийстве Вира. Он дал показания после того, как ему была предоставлена отсрочка исполнения смертного приговора… Джек! В чем дело?
Чевиот вдруг страшно побледнел — таким она его еще не видела — и поднес раскрытую книгу к свету. Руки его дрожали.
У него были все основания для волнения. На четыреста восьмидесятой странице ему в глаза бросились несколько строчек. Казалось, что они набраны жирнее остального текста. Он медленно перечел их. Потом прочитал следующую страницу и еще три — безрезультатно. Наконец, наверху следующей страницы шесть строчек ужалили его, как ядовитая змея.
— Что такое? — проворчала леди Корк, беспокойно разглядывая суперинтендента. — Что там еще случилось?
— Конец, — произнес Чевиот.
— Конец?
— Да. — Он закрыл книгу. — Не так уж она мне была и нужна. Но в ней подтверждаются мои выводы. В книге говорится, где мне искать то, что мне нужно. — Он улыбнулся. — Так что вы говорили об убийце, мадам?
— Я ничего не говорила, но…
— Я знаю, кто он, — ровным тоном произнес Чевиот. — Он у меня в руках! — И он сжал правую руку в кулак. — Вот где!
— Боже! — Леди Корк ударила палкой об пол, отчего драгоценности едва не свалились с ее коленей. — Но кто же он? И как сотворил свое черное дело?
— Извините, мадам. Пока я оставлю это в секрете.
— И мне не скажете?
— Не могу.
— Ну-ну! Хорошие манеры, нечего сказать! В таком случае я забираю украшения — спасибо вам большое — и удаляюсь.
Обиженная старуха, злясь, сама не понимая на что, дрожащими пальцами начала связывать углы носового платка, но пальцы ее не слушались. Чевиоту пришлось помочь леди Корк. Затем он очень бережно вынул узелок у нее из рук.
— Леди Корк, мне очень жаль, но пока я не могу вернуть вам драгоценности. Они послужат вещественным доказательством.
Изумленная гримаса исказила лицо старухи.
— Нельзя? Даже брошь?! Даже свадебный подарок?
— Мадам, мне очень жаль! Их вам, разумеется, отдадут. Если хотите, я напишу расписку.
— Расписку! — негодующе каркнула леди Корк. — Расписку!
Она с трудом встала, опираясь на палку, и запахнула на шее мантилью.
— Спокойной ночи, мадам, — обратилась она к Флоре. И, повернувшись к Соланж, которая устроилась в довольно развязной позе, закинув ногу на ногу: — Пойдем, милочка! — Соланж, поспешив к дверям, распахнула их перед своей хозяйкой. Леди Корк величественно проплыла в них, точно военный корабль.
— Кучер замерзнет, и я тоже, — проворчала она. Стоя на пороге, она обернулась и посмотрела на Чевиота в упор: — Ну и ну! Я и не думала, что вы умеете так бледнеть. Нечего сказать, хороший будет у вас завтра вид на встрече с… — Переведя взгляд на Флору, она прикусила губу и замолчала. Видимо, ей стало стыдно.
Интересно, подумал Чевиот, глядя на старуху, откуда ей все становится известно? Наверное, от Фредди Деббита; Фредди не заткнешь рот. Но завтра, постреляв по мишени на спор, ему предстоит драться на дуэли с капитаном Хьюго Хогбеном, о чем он совершенно позабыл.
Леди Корк остановилась, опершись на палку; сзади ее фигуру подсвечивал газовый рожок. Она снова помялась и вдруг решительно объявила:
— Мистер Чевиот! Своенравная старуха с мерзким характером просит у вас прощения. Как вам известно, вы мне нравитесь. Я ваша должница; и это вы тоже знаете. — В глазах ее сверкнули слезы. — Удачи вам, молодой человек! Пусть Господь укрепит вашу руку!
Двери за леди Корк закрылись. Издалека донеслись голоса, потом шум запираемых засовов — это за гостьей заперли тяжелую входную дверь.
Флора, вставшая со своего места в тот миг, когда поднялась леди Корк, не вернулась на диван, но подошла к Чевиоту, все еще смотревшему на двери.
— Джек, о чем она? Зачем нужно… укреплять твою руку?
— Ерунда! Завтра в девять утра я стреляю по мишеням в тире Джо Мантона. Вот и все.
— Ах!
Чевиот не сводил глаз с закрытых дверей. Он никогда не имел дела с гладкоствольным оружием. Он понятия не имеет, сколько оно весит, как лучше стоять, какова дальность полета пули. Может быть, он больше никогда не увидит Флору!
В камине вспыхнуло полено, взметнув рой искр. Чевиот огляделся. Потом наклонился и рывком подхватил Флору на руки.
Глава 17
Шесть выстрелов по мишени
В длинном кирпичном зале с железной стеной пистолет стрелял гулко, словно пушка на поле боя. Пороховой дым настолько сгустился, что даже Джо Мантон-младший, привычный ко всему, почти не видел лица клиента. Чевиот, упрямо сжавший губы, поднял руку для последнего выстрела.
Вжик! — свинец ударил по металлу. Сплющенная пуля упала на каменный пол.
В тире воцарилась мертвая тишина, так что можно было слышать через открытую дверь, как в оружейной мастерской на стене тикают часы с белым циферблатом. Без десяти девять. Суперинтендент Чевиот тренировался уже полчаса.
Джо Мантон-младший подлез под закопченный металлический барьер и пробежал тридцать шесть шагов, отделявших клиентов от стены, на которой висели мишени. Потянув за канат, он поднял люк в потолке, чтобы дым вышел наружу.
Кирпичные стены были оштукатурены; их нужно было штукатурить заново примерно каждые две недели. Справа находилось окно в мелкий переплет с приподнятой рамой. Едкий дым, клубясь и закручиваясь колечками, потянулся наверх, к люку.
Копоть ела глаза; в носу першило. Но как только дымовая завеса рассеялась, из-за нее показалось лицо Чевиота. Оно, как и у владельца тира, было в копоти.
— У вас хорошо получается, сэр, — кашляя, заметил Джо. — Неплохо. Но… — На самом деле, по его мнению, способ стрельбы гостя оставлял желать лучшего. — Простите, мистер Чевиот, но вы все делаете не правильно!
— Знаю.
— Но как же…
На полке, вделанной в стену над разделительным барьером, лежал один дуэльный пистолет среднего размера. Чевиот испробовал уже двенадцать: от убийственного двенадцати-калиберного, почти бесполезного, потому что пуля вылетала из ствола слишком высоко, до маленького карманного, очень похожего на тот, что принадлежал покойному мужу Флоры.
После каждого выстрела Джо-младший откладывал в сторону использованный пистолет, проворно вытаскивал взорванный капсюль, чистил ствол шомполом, протирал его промасленной тряпкой и клал на длинную стойку у левой стены.
Чевиот, не двигаясь, разглядывал, куда угодила последняя пуля. Казалось, смотреть особенно не на что. Железная стена была закопчена от пороха, в некоторых местах виднелись царапины или остатки сгоревшей белой бумаги.
Джо-младший беспокойно переминался с ноги на ногу. Это был плотный рыжеватый молодой человек с высокими скулами и серьезными глазами. Лицо его было черно от сажи, как у гоблина. На нем был темный сюртук, коричневый жилет и темно-красные брюки с черными гетрами. Ему пока не слишком хорошо удавалось подражать безукоризненной вежливости и вместе с тем откровенной прямоте своего отца, оружейника с 1793 года.
«Ну же! — подбадривал себя Джо. — Скажи ему!»
Ему бы так хотелось, чтобы этот широкоплечий сероглазый джентльмен улыбнулся, рассмеялся, отпустил какую-нибудь шутку — как другие. Но мистер Чевиот, если не считать безупречно белой сорочки, был весь в черном, даже жилетка и то черная.
«С чего бы? — недоумевал Джо. — Никакой дуэли вроде бы не предвидится… Он говорит, у них будет всего лишь состязание. И потом, на дуэлях дерутся обычно рано утром».
— Прошу прощения… — начал он вслух.
— Знаю. — Чевиот повернулся к нему и улыбнулся. — Но я не могу стрелять по правилам, Джо, то есть, если я хочу победить, выбить как можно больше очков.
— Что, сэр?
— Ведь тебе хочется, чтобы я встал вот так, верно? Повернулся боком к барьеру, правую ногу чуть вперед, левую отвел вбок?
Джо энергично закивал.
— В то же время, — продолжал Чевиот, становясь в нужную позицию, — я постепенно опускаю вытянутую правую руку, пока она не окажется на одном уровне с мишенью. Ведь так принято?
— Сэр, это единственно возможный способ! Клянусь вам! — воскликнул Джо, воодушевляясь. — Клянусь, даже отец не придумал бы лучше!
— Но существует другой способ. Ты ведь видел. Тут главное не форма, а содержание!
— Простите, сэр…
— Некоторые самые меткие выстрелы (не все, но некоторые) производятся именно так, как это делал я. Ты не целишься сознательно. Похоже… как если бы ты вытянул вперед руку и показывал на мишень пальцем. Зато стреляешь очень быстро. Вот так! Назови мой способ сноровкой, уловкой. У кого-то выходит, у кого-то нет. — Чевиот задумался. — А можно здесь где-нибудь умыться?
Джо-младший просиял от удовольствия: наконец-то речь зашла о простых и понятных вещах.
— Сюда, сэр! Вода уже приготовлена.
Слева за барьером, около двери, ведущей в лавку, находилась коричневатая каменная раковина с краном; рядом торчала короткая металлическая рукоятка насоса. Зеркальце над раковиной было тщательно протерто, тощее полотенце на гвозде — чистое.
Чевиот умылся желтым мылом, время от времени подкачивая в раковину воду из насоса. Касторовая шляпа плотно сидела на голове; шишка начинала рассасываться. Зато, когда он наклонился, дали о себе знать кровоподтеки, уже начавшие покрываться коркой.
Проклятая дуэль! Неизвестно, где и когда она состоится. Он принял вызов Хогбена только для того, чтобы раззадорить его. Дуэль стала частью их состязания и пари. Если он стреляет лучше Хогбена, Хогбен и Уэнтуорт расскажут ему все, что им известно о Маргарет Ренфру. Однако теперь ему больше ничего не нужно знать; следствие окончено. И на первый план постепенно выходила сама дуэль.
Если он потеряет Флору после вчерашней ночи…
И сегодняшнего утра — нескольких упоительных часов…
Если он из-за дурацкого вызова получит пулю в голову…
Может быть, именно в этом заключается разгадка его короткого кошмарного сна?
Большие часы с белым циферблатом в лавке все тикали. Без четырех минут девять!
Повесив полотенце на гвоздь, Чевиот отогнал мрачные мысли и вернулся к железному барьеру с широкой стойкой.
— Джо! Будь любезен…
Джо-младший, успевший вычистить, отполировать и повесить на место последний пистолет, из которого стрелял клиент, поспешил на зов. Чевиот поднял с пола папку зеленой кожи, похожую на бювар с ручкой, которую захватил с собой из «Олбани».
На самом деле это и был бювар, хотя он вынул оттуда все письменные принадлежности и заменил их экспонатами, которые намерен был продемонстрировать позже — если останется в живых. Поставив бювар на полку, он извлек оттуда маленький пистолет с ромбовидной золотой пластинкой на рукоятке.
— Джо, ты когда-нибудь видел эту вещь?
— Наше изделие, мантоновское! — обрадовался Джо, рассматривая пистолет. — Вот, видите — наша марка? Его сделали еще до меня, но ведь и я работаю недавно. Инициалы «А.Д.». Значит, делали на заказ.
— Да. Его прежний владелец уже умер. Не найдется ли у тебя пули, которая подходила бы к этому пистолету?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33