Зельда вздохнула:— Тебе не следовало бы меня отсылать, Расчет.— Я должен отправить тебя домой.— Знаю. Я много обо всем думала. Я понимаю, что ты должен это сделать. Но мне страшно, Расчет.— Мне тоже.Всю оставшуюся часть пути Зельда молчала. Когда Расчет остановился у дома Дезмы, она послушно произнесла свое имя, чтобы отпереть голосозамок, и почувствовала, что Расчет вносит ее в дом Пройдя в комнату, которую отвели Зельде, он бережно спустил ее на кровать. Она обняла его и взглянула ему в лицо с печальной улыбкой.— Я по тебе скучала.— Все же не так сильно, как я по тебе. Расчет притянул Зельду к себе, почувствовав, как подол ее платья легко задел его по ногам. Она поднялаГолову навстречу его поцелую, и он припал к ее губам с жадностью и неутоленным желанием. Он знал, что это желание будет преследовать его долгие дни и ночи после их расставания. Какое-то время он только наслаждался обещанием, которое давало ему ее тело, упиваясь нектаром ее губ. Зельда прижалась к нему со свойственной ей страстностью, и Расчет снова подумал о том, как трудно ему будет прожить без нее во время долгой разлуки. А мысль о том, что в конце этого мучительного ожидания выяснится, что Зельда уже не ждет его, наполнила его опасной яростью. Запоздало он заметил, что его поцелуй стал грубым, непримиримым. А ведь она — такая нежная, хрупкая!— Прости, я не хотел сделать тебе больно.— Мне не больно.Она обхватила его лицо ладонями.— Мне надо бы сначала помыться.— Потом, — пробормотала она у самых его губ. — У нас так мало времени!— Зельда, ты знаешь, что со мной делает вот такой твой взгляд?— Какой?— Такой, словно ты вот-вот вспыхнешь от жара страсти — так ты меня хочешь— Да, так.Дрожащими пальцами он расстегнул изящные застежки ее платья. Золотистая ткань скользнула на пол, упав к ее ногам горкой драгоценного сокровища. Расчет подумал, что это сокровище ни в какое сравнение не шло с тем, которое было под ним скрыто. РасстегнувПортупею, он положил ее на стол у изголовья кровати, а потом нетерпеливо скинул с себя всю одежду. Раздевшись, он снова жадно потянулся к Зельде. У него мелькнула мысль, что следовало бы сначала встать под горячий душ, а уже потом прикасаться к этому душистому телу, — но остановиться было невозможно. Он уже нежно толкал ее на постель.— Осторожно, не придави Фреда, — сказал Зельда.— А где он?— Не знаю. Обычно где-нибудь здесь. Расчет поднял голову и увидел, как ему ухмыляются три ряда зубов — с подоконника над кроватью.— Привет, Фред. Спи дальше.Зубы скрылись. Расчет привлек Зельду к себе. Он услышал ее тихий вздох, почувствовал теплый, страстный привет ее рук — и снова подумал о том, сможет ли расстаться с ней утром. А потом он вообще перестал думать о будущем. Существовало только настоящее, с его обещанием страсти и блаженства. На Ренессансе всегда надо брать все, что можешь получить, и сразу.Он любил Зельду с обжигающей страстью человека, который знает, что его ждет долгое воздержание.Расчет не сразу понял, что заставило его проснуться посреди ночи. Пробуждение было таким, как всегда бывает на Ренессансе: мгновенное бодрствование, когда все чувства обострены до предела. Он неподвижно лежал, прислушиваясь к темноте. Одна его рука крепко обнимала Зельду, словно и во сне он боялся ее потерять. Ее тугая попка прижалась к его животу, под ладонью он ощущал округлость груди.Но разбудила его не Зельда. Она по-прежнему крепко спала. Расчет прислушался — и вскоре различил какой-то шорох на подоконнике. Фред тоже не спал. Возможно, Расчет просто услышал его движение. Уже начался дождь, он хлестал за окном с такой силой, что заглушал все звуки, которые могли донестись с улицы. Расчет подумал, что его могло разбудить возвращение домой Дезмы. Но в прихожей было абсолютно тихо.И тут он услышал новый звук — и на этот раз, понял, какой именно: это было шипение защитного экрана, когда через него проходит человек. Слабый шум доносился от экрана, установленного на окне с противоположной стороны комнаты. Расчет осторожно повернул голову и увидел темный силуэт. На подоконнике снова зашевелился Фред.Подняв руку, Расчет прикоснулся к скалоковрику. Фред замер, напряженный и внимательный. Убедившись в том, что животное готово повиноваться безмолвному приказу, Расчет потянулся к портупее. Странно, что неизвестный гость открыл окно. Диазит был на запоре. Однако не существует замков, которых нельзя открыть. К сожалению.Расчет не слишком удивился, когда диазитовая створка бесшумно отворилась внутрь комнаты. Человек, влезавший в спальню, держал бластер. Пока он только перекинул через подоконник одну ногу. Расчет резко сел в кровати и метнул нож.Тяжелый и острый нож попал взломщику в грудь. Раздался стук упавшего бластера, мужчина закричал. Сила удара отбросила его назад, так что он сорвался с окна и упал на землю.— Расчет! — Изумленно ахнув, Зельда села на постели, прижимая к груди простыню. Через открытое окно в спальню хлестал дождь. — Что случилось? В чем дело?Но Расчет уже соскочил с постели и перегнулся через подоконник. Еще через несколько секунд выскочил на улицу и присел около упавшего на корточки. Зельда услышала, как над ней взволнованно шебур-шится Фред. Тут же он соскользнул с подоконника ей на плечо, а оттуда — на кровать. Двигался скалоков-рик почти так же стремительно, как Расчет. Он пересек комнату и заполз на подоконник открытого окна. Зельда — за ним.— Расчет! Что ты… Голуби небесные, это он! — Она уставилась на лежавшего на земле мужчину, залитого потоками дождя. Расчет нагнулся над ним, и его обнаженное тело блестело от воды, лившей с неба сильнее любого душа. — Это он! — снова ошеломленно повторила она. — Тот человек, который напал на нас с Дезмой у нее в лаборатории.Тут она заметила, что к струям дождя, стекавшего по груди незнакомца, примешивается кровь. Из смятой рубашки торчала рукоятка ножа. У Зельды перехватило дыхание.— Он… он умер?— Нет. Я немного промахнулся. Сидя на кровати, очень трудно попасть в яблочко. Особенно когда спешишь. — Расчет разглядывал свою жертву. — Ты уверена в том, что это — тот самый подонок?Зельда всмотрелась в раненого, чье лицо исказилось гримасой боли. Сейчас оно мало отличалось от того, каким она видела его в прошлый раз.— Да, это он. Что он здесь делает? Все считали, что он сбежал.— Поскольку он жив, мы сможем задать ему массу самых интересных вопросов. Посмотри, пришла ли Дезма. Если нет, воспользуйся ее компфоном и вызови сюда охранников из ее компании.Зельда медлила, остро сознавая, какую боль должен сейчас испытывать этот человек.— Расчет, нам надо остановить кровотечение.Он выпрямился, чтобы посмотреть на Зельду, остановившуюся в окне, и она увидела его лицо. Оно превратилось в мрачную, безжизненную маску. Это зрелище потрясло ее до глубины души.— Я почти уверен, что он лез к нам в окно, чтобы убить тебя, — проговорил Расчет чересчур тихо и мягко. — И мне абсолютно не жаль, если он прямо сейчас умрет. Иди позови Дезму.Ей все еще очень далеко до того, чтобы полностью привыкнуть к волчьим обычаям, решила Зельда, послушно отправляясь за хозяйкой дома. И не надо себя обманывать. В некоторых вещах она никогда не станет настоящей волчицей. Может быть, именно слабость ее характера мешает Расчету оставить ее с собой.Расчет смотрел на удаляющуюся фигуру Зельды, думая о том, сможет ли она принять ту сторону егоНатуры, которая способна на насилие, такое, как сегодня. А потом он посмотрел на лежавшего на земле мужчину, и ему отчаянно захотелось перерезать этому подонку горло. Соблазн докончить дело, которое он начал с помощью своего походного ножа, был необычайно велик. Этот человек не только угрожал жизни Зель-ды — он невольно продемонстрировал ей, что Расчет невероятно далек от истинно голубиного идеала — дальше просто некуда.На следующий день Зельда стояла в зале для отъезжающих, ожидая, пока Расчет получит забронированный для нее билет. На ней было зеленое полуденное платье, а волосы она уложила в привычную корону. Сцепленные перед собой пальцы соответствовали официально рекомендованной позе терпеливого ожидания. Вокруг нее суетились пассажиры и служащие космо-порта, но она их не замечала. Она чувствовала себя оторванной от всех и до боли одинокой. Взгляд ее был прикован к Расчету, договаривающемуся о ее отлете. Когда он повернулся и начал пробираться к ней через зал, она всмотрелась в его лицо: может быть, он все-таки передумал?Увы. Расчет был непоколебим, Зельда перестала надеяться.Она вдруг ощутила прилив ненависти к ночному гостю — не потому, что тот влез к ним в окно и хотел ее убить, чтобы она не смогла его опознать, а потому, что он испортил остаток последней ночи, которая оставалась у нее с Расчетом. Преступника допросили охранники компании — сразу после того, как перевязали ему ножевую рану. А потом Расчет и Зельда вынуждены были дать свои показания. Что касается юридического аспекта, дело было абсолютно ясным. Насилие в пределах Попытайся Опять наказывалось очень сурово. Жители Ренессанса не могли допустить, чтобы была скомпрометирована единственная безопасная зона на планете. Плохо для бизнеса. Преступника посадили под компьютерный замок — но никто не мог вернуть Зельде последнюю ночь. Утро наступило слишком быстро.— Все улажено. Я взял тебе каюту классом выше. Там будет просторнее.Она молча склонила голову, выражая свою благодарность.— И ванная там побольше, — серьезно добавил он. — Сможешь мыться сколько душе угодно. Можешь хоть всю дорогу простоять под душем.— Это очень любезно с твоей стороны. Я у тебя в долгу.Расчет поморщился:— Ты не могла бы отбросить свою ритуальную вежливость? В последнее время мне иногда начинает казаться, что ты пользуешься ею, когда хочешь меня уязвить. Я никогда не знаю, как мне ее воспринимать.— Извини, Расчет, — печально прошептала Зельда.Все шло из рук вон плохо. После того как ему пришлось применить нож против убийцы, Расчет все время был с ней резок. Времени оставалось все меньше,А им, кажется, уже нечего сказать друг другу! Зельда почувствовала, что начинает паниковать.Расчет не ответил на ее тихие слова извинения. Взяв ее за руку, он отвел ее в относительно тихий угол зала ожидания.— Я хочу кое о чем тебя попросить. Впервые за утро Зельде стало немного легче на душе.— Конечно, — только и сказала она, но глаза ее засияли.Расчет протянул ей кредитную карточку:— Вот, возьми.Она в ужасе уставилась на нее:— Но ведь это карточка твоего счета!— Он открыт для тебя. С помощью этой карточки ты можешь им пользоваться.— Но, Расчет, мне не нужны деньги! У меня полно моих собственных, разве ты не помнишь? К чему все это? Я ничего не понимаю. Если это очередная дань твоему чувству ответственности, то забудь об этом. Не нужны мне твои деньги!— Зельда, не впадай в истерику из-за таких пустяков. Я ведь не дарю тебе все, что лежит на моем счете.— А что тогда ты мне даешь?— Я даю тебе доступ к деньгам. Все следующие недели я буду сидеть на борту «Окончательного Расчета». Когда находишься в полете, связь сильно ограничена. Ты это знаешь. У меня не будет условий, чтобы проводить на корабле анализ рынка и заниматься помещением средств и инвестициями. А вот ты, напротив,Будешь порхать по Клеменции, где самая лучшая система доступа к информации во всей системе Девятой Строфы. Я не хочу, чтобы мои двести пятьдесят тысяч лежали все это время без дела, на счету. Я хочу, чтобы мои средства работали.— Ты хочешь, чтобы я их инвестировала?— На короткие сроки и под самые высокие проценты, — подтвердил он. — Ведь ты у нас получила такое прекрасное образование. Вот и примени его с максимальной пользой. Действуй осторожно, Зельда. Если ты растратишь мой капитал, я…— Знаю-знаю, — перебила она его. — Ты с меня шкуру спустишь. — Крепко сжимая кредитную карточку в руке, она смотрела на Расчета, и глаза ее светились счастьем. — Я позабочусь о твоих деньгах, Расчет. Даю тебе слово.Он улыбнулся:— Знаю. Я тебе верю.Пока он верит ей не во всем — и не может доверить ей свое будущее, но он доверил ей свои деньги! Это было добрым знаком.Зельда осторожно опустила кредитную карточку в потайной карман своего платья. Это — ниточка между нею и Расчетом, залог того, что он обязательно вернется, хотя бы для того, чтобы выяснить, что она сделала с его капиталом. Любой знак доверия от такого матерого волка, как Расчет, — это само по себе чудо.— Будь осторожен, Расчет.— Хорошо. — Он ласково дернул ее за мочку уха. — А ты вернешься прямо на Клеменцию и не станешь сидеть в сомнительных тавернах и притонах?— Обещаю.— Зельда… — Он замолчал, словно не знал, чтоСказать.Зельда дотронулась до его руки:— Ничего, Расчет, я все понимаю. Надо было поступить именно так. Только так ты можешь проверить себя и меня. — Она приподнялась на цыпочки и легко поцеловала его. А потом сделала шаг назад. — Я буду тебя ждать.С этими словами она повернулась и скрылась вТолпе.У Расчета сжалось сердце, когда она затерялась среди отъезжающих. Ее стройную фигурку в зеленом одеянии заслонили громоздкие мундиры и рабочие комбинезоны. Он готов был броситься за Зельдой, но сдержался. Страдание раздирало душу. Зельда уже стала недостижимой. Двери посадочного комплекса закрылись. Корабль увозил ее от него — возможно, навсегда.Он поступил невероятно глупо. Ему следовало пойти на риск и оставить Зельду. Он же часто рисковал. Почему он не смог рискнуть и в этот раз?Нет, он не имел права навязывать ей решение. Зельде необходимы время и безмятежность Клемен-ции. Только тогда она будет точно знать, на что идет.Расчет опустил руку в небольшой мешочек на портупее и крепко сжал огнеберилловый гребень. Это прикосновение немного успокоило его. Однако он знал, что тревога будет его неизменной спутницей в течение следующих невероятно долгих недель.Наблюдая за отгрузкой почты, Расчет заметил, что на этот раз ЧТД кажется ему совершенно иной. Бесконечные пространства оранжевой и красной пыли были все такими же бесплодными и неприветливыми, как прежде, но их вид уже не заставлял его сердце больно сжиматься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43