Он стоял все в той же позе, поддерживая зеркало, но над плечами было пусто. Почему-то мне вспомнились супруги Мантакисы, и последнее, о чем я думал, переступая порог кабинета: двое сжимающие друг друга в объятиях посреди лужи крови в вестибюле «Отеля де Скри».
Министры расположились полукругом перед креслом Создателя. Увидев меня, министр безопасности Винсом Гревс заметил:
— Я считал, что приглашены только министры.
— Молчать, — оборвал его Белоу.
— Простите, что опоздал, — обратился я к Создателю. Он кивнул в ответ, и я встал рядом с остальными.
Сегодня он выглядел еще хуже, чем накануне.
— Положение крайне опасное, господа. Вы все, конечно, знаете о взрывах, изуродовавших этой ночью мой город.
Все кивнули.
— Мы имеем дело с заговором, — продолжал Белоу. — Я требую действий. Я хочу видеть головы заговорщиков не позднее завтрашнего утра, или все вы потеряете свои места самым неприятным образом. Всем понятно?
Все кивнули.
— Министр Гревс, — приказал Белоу, — выйдите вперед.
Тот выпрямился по-военному и шагнул вперед, отдавая Создателю честь.
Белоу открыл ящик стола и достал из него пистолет. Он нажал курок не целясь, но Гревс как подкошенный рухнул на ковер. Пуля превратила его лицо в месиво. Брызги крови испачкали мундиры стоявших рядом министров.
— Завтра будет следующий, — сказал Белоу, — и так до тех пор, пока все не уладится.
15; Я заметил, что под ногами нового министра изящных искусств натекает желтая лужица. Но и остальные не могли скрыть ужаса. Они кивали, поддакивали, клялись в верности государству и наконец замерли, уставившись на Белоу преданными глазами.
— Пошли вон, — заорал он на них и выстрелил в потолок. — Заберите с собой этот мешок навоза и киньте в канаву, — добавил он, указывая дулом на труп Гревса.
Никогда еще бюрократия Отличного Города не действовала так расторопно. Как только кабинет опустел, Белоу велел мне взять стул. Я поставил его подальше от луж на полу.
— Уже знаю о взрывах, Создатель, — начал я. — Кого вы подозреваете?
— Я не подозреваю, я знаю, Клэй, — отозвался он, запихивая пистолет в стол.
— Так кто же это сделал? — спросил я.
— Я, — сказал он. — Я всю ночь мучался головной болью. Говорю тебе, та дрянь, что завелась во мне от этого плода, обладает чем-то вроде разума. Она задумала уничтожить мой Город. Из окна моей спальни он виден почти до края. Я любовался им, и тут начался приступ. Мне вдруг представилось здание, любовно вымечтанное много лет назад, а боль вспыхнула такая, что пришлось закрыть глаза. И тогда я услышал взрыв. Открыв глаза, я увидел то самое здание, о котором думал, и над его руинами плясало пламя. Я уж не говорю о том, что сотворил с собственным домом. Мой личный лакей превратился в миллион кровавых брызг, рассеянных по бальному залу моего дворца.
— Но вас можно вылечить? — спросил я.
— Исследовательский отдел работает над составом противоядия, извлеченным из листьев того дерева. Семя как раз проросло, и мы надеемся, что его сок остановит действие плода. Но до результата еще не один день, — сказал он.
— Зачем же вы объявили о заговоре? — спросил я. — А что мне было сказать? Что Создатель сам уничтожает свой город? — усмехнулся он.
Я кивнул.
— Я умираю, Клэй, — сказал он. — Оно убивает меня изнутри. Вот где заговор; в моей крови. — Он покачал головой в неподдельной печали. — Знаешь, в здании Министерства Безопасности была комнатка, ты, может быть, помнишь, с гравировкой пеликана на медном потолке. Это было мнемоническое напоминание лица сестры, она умерла, когда мне было десять лет. С прошлой ночи мне не удается припомнить ее лицо. Та комнатка уничтожена и в Городе, который выстроен под моим черепом.
В этот момент его настиг новый приступ. Откинувшись назад и сжимая голову руками, он выкрикнул:
— Опять! К окну, Клэй. Министерство Просвещения. Начнется с задней стены.
Мне было видно из окна, как над названным им зданием поднялся столб дыма. Осколки хрусталя и куски коралла взлетели в воздух и осыпали ближние улицы. Кроме того, судя по звуку, в коридоре лопались головы из синего духа, а книжный шкаф слева от меня раскололся, обрушив на пол лавину томов.
Я обернулся к Создателю. Он обливался потом и тяжко дышал.
— Уже все, — тихо проговорил он. — Приготовь мне шприц, ладно?
Я приготовил ему дозу красоты. Он вогнал жидкость прямо в вену на левом виске и с облегчением вздохнул, вытаскивая иглу.
— Милая моя красота. Единственное, что облегчает боль.
— Я могу еще что-нибудь сделать для вас? — спросил я.
— Ничего, — покачал он головой. — Мне просто нужно было поделиться с кем-то, кто способен понять. Будь начеку, Клэй. Время опасное, а я пока никуда не гожусь.
— Можете на меня положиться, — сказал я.
В этот день я не раздавал приглашений. Действовать Предстояло завтра или никогда. Улицы были запружены потоком рабочих, направлявшихся к гибнущему в пожаре министерству, и толпами горожан, спасающихся из опасного квартала. Солдаты пытались водворить порядок, направляя огнеметы на людей, готовых в панике растоптать друг друга. Я вернулся к себе, сам воспользовался иглой и лег в постель поразмыслить. Сквозь сон, навеянный красотой, мне послышался новый взрыв, и я скатился с кровати. За окном пылала Академия Физиогномики. Я улыбнулся и снова лег в постель.
С наступлением темноты я встал и оделся. На улицах все стихло, только запах гари еще висел в воздухе. Я вышел на ту же улицу, по которой в прошлый раз вел Каллу к западной окраине. «Земляного червя», грязную маленькую забегаловку, я помнил со студенческих лет. Разумеется, мне не приходило в голову заглядывать туда, но другие студенты рассказывали. Я держался в стороне от главных улиц и в тени.
Пройдя несколько кварталов, я услышал за спиной шаги. Оглянулся — и никого не увидел. Никто не знал, что сталось с демоном, жив он или мертв, так что без верного дерринджера мне стало не по себе. Я ускорил шаг и больше не оборачивался, однако по-прежнему слышал в отдалении шаги преследователя.
В «Земляном черве» оказалось почти темно. Слабый свет давали лишь несколько огарков свечей на столах, да светящаяся вывеска «Бухты Пелика» над зеркальным баром. Трое завсегдатаев сбились вместе, склонившись над занозистыми досками стола. Бармен дремал на табуретке под рекламой Шримли. В самом темном углу я разглядел белую голову Димера. Он сидел за дальним столиком над стаканом вина.
Я подошел и сел напротив. Он не поднял взгляда. Я откашлялся, привлекая внимание, но он не шевелился. Решив, что он задремал, дожидаясь меня, я тронул инженера за плечо и только тогда заметил пулевое отверстие в рубашке, полускрытое накинутым на плечи плащом. Почти сразу в глаза мне бросился мой дерринджер, прислоненный к стакану. За спиной у меня заскрипели стулья. Троица выпивох поднималась на ноги.
Я обернулся и наткнулся взглядом на два ствола. Двое солдат держали их в руках, целясь мне в сердце. Между ними стоял Создатель, и его пальцы были сложены буквой «О».
— Странные находки попадаются последнее время в водопроводных резервуарах, — сказал он. — Мало этого дерринджера, так еще выловили хорошо знакомый мне плащик.
— Я могу объяснить, — сказал я. Он поднял руку.
— Я доверял тебе, Клэй. Я приблизил тебя к себе, а ты предал меня, как все они. Когда мне принесли этот пистолет и плащ, я заинтересовался, где ты проводишь время. Кажется, вчера вечером ты навещал инженера, поэтому сегодня я со своими людьми тоже заглянул к нему. Моя голова начисто разнесла его кабинет, но прежде мы успели отыскать в нем записки революционного содержания. Семью пришлось казнить на месте.
Я взглянул на бармена и увидел, что он тоже мертв.
— Можете убить меня, — сказал я, — но, по крайней мере, умирая, я буду уверен, что вы с вашим Городом скоро последуете за мной.
— На Доралисе сейчас нет свободных мест, — заметил он. — Думаю, придется обойтись простым раздуванием головы.
— Это дерринджер? — спросил я. — Или вы знали с самого начала?
— Мне показалось странным, что ты ни разу не спросил о девушке. Не хотелось верить, что ты что-то скрываешь, но когда мне сегодня принесли эти находки, все стало ясно, — сказал он и спросил: — Что ты собирался делать?
— Я не охотился за вами, — сказал я. — Хотел только освободить девушку.
— Жаль. Уведите, — приказал он солдатам.
Они подошли и взяли меня за локти. Когда меня подтолкнули к двери, Белоу стиснул ладонями голову. Я ожидал нового приступа, но все обошлось.
На улице ждала карета.
— В камеру казней, — крикнул Белоу вознице.
Солдаты подвели меня к дверце, и один из них потянул за ручку. Когда дверь приоткрылась, что-то вырвалось из щели и ударило его в лицо с такой силой, что солдат выпустил мой локоть. Другой вскинул ружье, и я рванулся, уходя из-под выстрела. Он успел один раз продырявить стенку кареты, и в тот же миг Каллу, или нечто очень похожее на Каллу, но обгорелое и гремящее пружинами, вывалилось наружу, вцепилось ему в горло и сломало шею так же легко, как рог демона. Белоу уже вытащил из-за пояса пистолет, но кулак Каллу оказался быстрее, и удар в лицо опрокинул Создателя на землю.
Я вскочил на ноги и бросился к передку кареты, чтобы захватить возницу и не дать ему удрать, но сразу увидел, что тот не более способен к бегству, чем Димер. Каллу шагнул за мной и опустил руку мне на плечо. Внутри у него что-то оглушительно скрежетало, от комбинезона остались обгорелые лохмотья, левый бок и щека обуглились, в теле виднелись дыры от пуль, но, кажется, он улыбался мне. Хриплое карканье вырвалось из его горла, и я понял, что великан рад меня видеть.
29
Я закрыл Каллу в карете, заклиная его не добивать Белоу, лежащего в глубоком обмороке на ее полу, а сам взобрался на козлы и столкнул безжизненное тело возницы на мостовую. Кнут лежал на особой подставке, и я ловко щелкнул им над головами лошадей, только потом сообразив, что представления не имею, как править упряжкой. Я натянул вожжи, надеясь замедлить движение, но, кажется, кони приняли мою первую команду слишком близко к сердцу. Несколько углов мы обогнули на двух колесах, один фонарный столб столкнулся с корпусом кареты, однако через пару минут мне удалось убедить гордых скакунов перейти на легкую рысь.
В горячке действия мне удалось все же разработать план, или, вернее, план сам вспыхнул у меня в голове. С высоты козел я высматривал то место, где мы с Каллу покупали пирожки перед путешествием в недра отстойников. Моего веса едва хватило, чтобы заставить лошадей остановиться перед нужной мне лавочкой. Удостоверившись, что они не собираются продолжать путь по собственной воле, я спрыгнул вниз и подбежал к двери.
Мне повезло: за прилавком стоял тот же человек, член общества О.
— Привет, Клэй, — поздоровался он, демонстрируя мне знакомый знак.
Я перегнулся через прилавок и сгреб его за воротник.
— Слушайте, мне нужно десять чашек озноба, с собой.
Оглянувшись, я увидел за столиками десяток посетителей, и снова зашептал хозяину, не выпуская его из рук:
— Скажите своим, я похитил Создателя. Если что-то делать, то сегодня. Поняли?
Он кивнул, и я выпустил его воротник. Хозяин мгновенно засуетился, разливая озноб по чашкам и запечатывая их крышками. Я получил заказ аккуратно упакованным в картонную коробку и снова остался при своих деньгах. Выскакивая за дверь, я услышал крик хозяина: — Увидимся в Вено!
И десяток голосов дружно подхватили: «Вено!».
Я снова уселся на козлы, поставив рядом с собой коробку. Карета сорвалась с места. Можно было подумать, что кони тоже посвящены в заговор, так точно они выбирали дорогу к очистной станции. Через минуту за поворотом забелел мрамор водопроводной. Я свернул на левую сторону проезда и остановил упряжку перед серым ульем.
Едва карета встала, Каллу вывалился наружу, перекинув через плечо Создателя. Я соскочил с передка и догнал их у входа. Коробка была уже у меня в руках, и, щелкнув кнутом, я спугнул лошадей. Они галопом унеслись по улице, увлекая за собой карету.
Мы шли по знакомому с прошлого раза пути. Каллу и прежде не отличался проворством, теперь же поломанный механизм превратил его в точное подобие улитки. Ясно было, что до нижнего уровня он будет добираться целую вечность, но делать было нечего. Я дожидался его, пытаясь подсчитать, сколько раз великан спасал мне жизнь.
В конце концов мы вышли к месту, где тоннель превращался в бетонную пещеру, скрывавшую фальшивый рай. Я сделал знак опустить Создателя на пол. Мой друг без особой нежности свалил его наземь, прислонив спиной к стене. Я присел перед ним на корточки и легкими пощечинами постарался привести его в чувство. Оставалось только радоваться, что он обессилел от яда плода, иначе нам бы его не удержать. Я слишком часто видел, что творила его магия.
Я встряхнул его за плечи, дал еще пару пощечин, и Белоу слабо зашевелился. Увидев, как дрогнули его веки, я немедля схватил первую чашку озноба, запрокинул ему голову и влил теплую жидкость в глотку. Он проглотил уже половину чашки, когда я остановился, опасаясь, что он захлебнется. К тому времени когда я решил, что он достаточно отдышался, Создатель опомнился, и остатки содержимого чашки оказались на мне.
— Тебе не вывернуться, Клэй. За углом мои люди. Стоит мне крикнуть, и они сбегутся сюда, — задыхаясь, проговорил он.
— Один звук, и мой друг заткнет вам рот своим сапогом, — возразил я. — Хотите жить — пейте. У меня в запасе еще полно озноба.
— Очень жаль, но мне доктор запретил, — сказал он усмехнувшись и крепко сжал губы.
Каллу, жужжа и позвякивая, созерцал происходящее. Догадываюсь, что он понимал все или почти все, потому что в этот момент он поднял ногу и пнул Белоу в живот. Для великана это был легкий пинок, но его хватило, чтобы заставить Создателя разинуть рот, открыв путь ознобу. Я успел влить в него две чашки, прежде чем он снова начал отбиваться. Каллу и его сапог были наготове, и мы повторили всю процедуру. После этого он нехотя сдался и последние чашки выпил не сопротивляясь.
По окончании принудительной заправки он спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27