https://wodolei.ru/catalog/ustanovka_santehniki/ustanovka_vann/
Грета Сикес натягивала золотую цепочку, крепко зажатую в его руке. Создатель махнул мне.
— Приятно было работать с тобой, — услышал я сквозь шум. Потом он присел на корточки и зашептал что-то в ухо оборотню. Даже с такого расстояния я видел, волчица выглядит точно так, как представлялось во сне или видении, перенесшем меня в недра горы Гронус.
Создатель отстегнул цепь, и она бросилась на меня. Я повернулся и хотел бежать, но в этот миг из переулка между банком и театром вырвалась запряженная четверней карета. Воля к жизни покинула меня. Я был в ловушке. Хриплый выдох вырвался из груди, и я уже ощущал на затылке клыки долгожданной мести Греты Сикес...
— Клэй, — услышал я еще один знакомый голос и разглядел, что лошадьми правит не свиноподобный посланец Создателя, а Батальдо. Я ждал, что копыта и колеса вдавят меня в землю, но в последний момент карета свернула влево и остановилась.
— Прыгайте! — позвал мэр.
Мгновение я не мог шевельнуться. А когда смог, то обернулся и увидел оборотня в пятнадцати шагах от себя. Зверь нацелился прямо мне в глотку. Дверца кареты распахнулась, и из нее выскочил Каллу. Одной рукой он сгреб меня и отшвырнул с дороги. Потом, развернувшись с легкостью и точностью, каких я никак не ожидал от его огромного тела, великан сжал кулак и нанес удар в висок Греты Сикес, вогнав глубоко в череп одну из заклепок. Я видел, как она билась на земле, корчась и извергая темную желчь, пока Каллу затаскивал меня в карету. Дверца со стуком захлопнулась, и кони взяли с места. Мы пронеслись мимо свиста пуль, криков детей и Создателя, вечно смеющегося в глубине моих зрачков.
13
: Мы задержались ненадолго только у дома мэра, чтобы собрать оружие, патроны и теплые вещи. Каллу заклинил деревянные колеса кареты и выпряг лошадей. Мне объяснили, что есть поверье, будто лесные демоны всякой другой пище предпочитают домашнюю скотину и запах лошадей притягивает их как магнит. Батальдо плакал и никак не мог остановиться, перебегая из комнаты в комнату и поджигая ковры и книги, постели и мебель.
Выбравшись из дома, мы остановились на мгновение на границе леса, глядя, как дым выбивается из открытых окон. Мэр рассказал нам, что на его глазах оборотень Драктона Белоу выгрыз внутренности его жене на главной улице Анамасобии.
— Почему вы меня спасли? — спросил я, когда он утер слезы с глаз.
— Не важно, чем мы были, Клэй. Я сам не безвинен; никто не безвинен. Мы уходим в Рай. Там нет места ненависти.
Мы вошли в огромный лес, который экспедиция старика Битона назвала Запредельем. Мое оставшееся без наркотика тело все так же гудело, но я упрямо бежал вперед, твердо решив не задерживать остальных, и не отставал от казавшегося неутомимым Каллу.
Хорошо было бежать среди обнаженных высоких деревьев по твердой снежной коре. Я, как ребенок, убегал от своей вины, и было все равно, замерзнуть в лесу, попасть в когти демонам или умереть от пули солдат Создателя. Если бы не маячивший впереди образ Вено, я, наверно, сел бы на снег и дождался бы Грету Сикес.
Через час бега мэр, задохнувшись, рухнул на снег. Мы решили остановиться на несколько минут, чтобы дать ему отдышаться. Я сам бы продержался немногим дольше. С вершины поросшего лесом холма нам был виден дым, поднимавшийся в небо над Анамасобией. И даже здесь, вдалеке, на снег ложились тонкие хлопья пепла.
В оставшейся позади долине мелькали фигуры преследователей. Одни несли ружья, другие — изобретенные Драктоном Белоу огнеметы. Сам он восседал в механической повозке собственного изобретения: маленьком двухместном экипаже, передвигавшемся на суставчатых паучьих ногах, легко преодолевавшем камни и буреломы. Я указал Каллу на солдата, державшего на поводке ощетинившуюся Грету Сикес. Меня поразило, как быстро она оправилась от удара, но великан только передернул плечами и сплюнул. Потом мы с ним подняли на ноги Батальдо и попытались неуклюжими словами ободрить его.
— Оставьте меня, — сказал мэр. — Я вас только задерживаю.
Его лицо налилось багрянцем, а парадный плащ из меха енота остался без пуговиц и топорщился мелкими сучками и хвоей. Выслушав его, Каллу обошел мэра сзади и отвесил ему пинка по мягкому месту. Батальдо подскочил, а потом оба они разразились смехом.
Причины для веселья я не видел, однако засмеялся тоже.
— Ладно, — сказал мэр. Мы перевалили гребень холма и стали спускаться. Мы уже не бежали, опасаясь, что Батальдо совсем сдаст, но шли быстро, держа точно на север, в самую глушь. На каждом шагу открывал перед нами новые чудеса, неведомые жителям городов, но нам некогда было разглядывать их. Там были деревья, голые ветви которых отмахивались, словно руки, от порхавших вокруг птиц. Поодаль паслись стада крошечных оленей цвета свежей травы, увидев нас между деревьями, они обращались в бегство, визжа как женщины, которым подпалили волосы. Красные крылатые ящерки стрекозами мелькали среди деревьев, а невидимые птицы в высоте пели человечьими голосами. Мы смотрели на все это молча, пока не вышли к ручью, где Каллу решил устроить короткий привал. Тогда мэр вслух предположил, что мы на самом деле погибли в Анамасобии и теперь странствуем в ином мире.
Я наклонился к воде, чтобы смочить пересохшее горло, когда демоны сорвались с деревьев и взметнулись из сугробов на берегу. Мэр выстрелил первым. Он промахнулся, но выстрел отпугнул нападающих и все они взлетели на верхние ветви деревьев. Оттуда они шипели на нас и роняли сухие сучья.
Каллу вскинул свое ружье, прицелился и сбил одного. Такого вопля я не слышал никогда. Пронзительный визг плюхнувшейся в снег твари вспорол привычный мир.
Демон бился на земле, взметывая снег ударами шипастого хвоста, но нам некогда было разглядывать его. Мы уже бежали прочь. Я перепрыгнул ручей с ловкостью, какой никак не ожидал от себя. Каллу легко шагнул на другой берег, а вот мэр подвернул ногу и свалился в воду. Когда мы обернулись, чтобы помочь, два демона уже уносили его, схватив за плечи, к вершинам деревьев. На лету один распорол клыками щеку Батальдо.
Каллу мгновенно перезарядил ружье, приложил к плечу и выстрелил. Он попал в хребет одному из демонов. Подстреленная тварь выгнула спину дугой и выпустила добычу. Другой демон не удержал тяжеловесного мэра и уронил его наземь. Батальдо с воплем обрушился с высоты двадцати ярдов. Я с облегчением вздохнул, увидев, что он тут же вскочил на ноги и, хромая, бросился к нам. Мэр в слепом ужасе таращил глаза и вытягивал вперед руку, словно нащупывая дорогу. Не меньше дюжины тварей сорвались с ветвей.
— Беги, — сказал мне Каллу, но я остался на месте, глядя, как он торопливо перезаряжает ружье. Шахтер тщательно прицелился, но не в снижающихся чудовищ. Его пуля пробила голову мэра, и кровавый цветок на лбу расцвел в тот самый миг, когда когти первого демона вцепились ему в воротник.
Мы и сами неслись сквозь чащу как пара демонов. Долго я, готов поклясться, слышал над головой удары крыльев и каждую минуту ожидал, что острые когти расколют мне череп как орех. Наконец Каллу крикнул, что мы оторвались, и я, остановившись, увидел, вокруг никого нет. Мы перешли на шаг и молча продолжали путь, пока не стемнело. Каллу сумел бы развести огонь, но греться мы не осмелились. Мы отыскали место в густых зарослях, которые могли хоть как-то защитить от нападения с воздуха, и Каллу велел мне спать первым, пообещав разбудить, когда придет время моей вахты. Когда я улегся на холодный снег, закутавшись во все одеяла, он принялся чистить ружье, спасшее нам жизнь. Голоса чащи, дикие призывы любви и вопли жертв пугали меня, но не помешали уснуть. В сон я провалился сразу.
Конечно, мне приснилась Арла. Ее лицо было не тронуто моим скальпелем. Мы стояли на склоне горы, глядя через ущелье на скалистый пик, плоская вершина которого сверкала золотистым светом, исходящим от деревьев и цветов пышного сада.
— Смотри, — сказала она, — осталось совсем немного.
— Поспешим, — сказал я.
— Когда мы попадем туда, я прощу тебя, обещаю, — сказала она.
И мы рука об руку побежали вниз, к длинному веревочному мосту, ведущему через ущелье, к Раю.
Меня разбудил яркий свет. Утренний, сначала показалось мне, но, протерев глаза, я увидел, что в зарослях пылает множество факелов. Я слышал шепот и постепенно начал понимать, откуда он исходит. Едва я шевельнулся, мне в спину уперлось ружейное дуло.
На прогалине посреди зарослей я разглядел Каллу с кляпом во рту, со скрученными за спиной руками и с веревкой на шее. Двое солдат тащили его прочь.
— Встать! — приказали сзади. Когда я поднялся, приказали заложить руки за голову. Подталкивая дулом в спину, солдат повел меня вслед за факелами двоих, уводивших Каллу.
Мы полчаса спотыкались в темноте, пока добрались до лагеря. Он был ярко освещен укрепленными на каждом дереве факелами. Создатель грел руки, протянув их к высокому пламени костра. Рядом с ним стояла стальная клетка с живым демоном. Тварь шипела и взлаивала, звеня рогами о решетку. У большого шатра стояла механическая повозка. Добрая сотня солдат бродили по лагерю, и еще пятьдесят стояли на часах по периметру, держа наготове огнеметы.
Меня подвели к Создателю, и он со вздохом сказал:
— Клэй, ты просто живое воплощение несбывшихся надежд. Мысль о тебе разрывает мне сердце. Что ты можешь сказать в свое оправдание?
— Убейте меня, — попросил я.
— Извини, — сказал он, кутаясь в плащ и вздрагивая. — Эта провинция беспросветна, как и твое будущее, физиономист первого класса. Ты отправишься в Город и предстанешь перед судом. Постарайся запечатлеть в памяти этот мороз — тебе будет приятно вспомнить его в жарких серных копях.
Потом мне пришлось смотреть, как он спустил Грету Сикес на связанного Каллу. Солдаты сбились в круг и азартно хохотали, глядя, как великан отбивается ногами от ловкой волчицы. Она вырвала по куску мяса из его обеих ног прежде, чем он упал и оборотень встал лапами ему на грудь. Металл заклепок ярко блестел, пока она, прогрызая кожу и кости, добиралась до сердца. Каждый раз, когда я пытался закрыть глаза, Создатель бил меня по лицу, заставляя смотреть. Кляп не давал Каллу кричать, так что я кричал за него. Создатель весело подхватывал вырывавшиеся из меня крики.
Он посадил меня рядом с собой в механическую повозку. Мы уже выбрались из леса и двигались через пепелище Анамасобии, когда взошло солнце. Солдаты, сменяя шаг перебежками, чтобы не отстать, сопровождали экипаж. Позади катилась телега, на которой стояло не менее трех клеток.
— Жаль, что ты провалил дело, Клэй. Неприятно, что пришлось прикончить городишко. Теперь придется нанимать новых шахтеров для работы в Гронусе. Я сообщу суду, что повышением платы за отопление Город обязан только тебе.
Я молчал.
— Смотри, — продолжал он, управляя повозкой одной рукой. Другой он пошарил у себя под плащом и вытащил белый плод. На нем были ясно видны два надкуса, но в остальном плод был в полной сохранности. Я сразу ощутил сладкое благоухание.
— Откуда? — спросил я, боясь услышать ответ.
— Мы перехватили их еще в городе, — ответил он.
— Девицу, младенца и бурого парнишку.
— Они живы? — спросил я.
— О, я оставил себе всех троих, — сказал Создатель. — Девушка на вес золота, после того что ты сделал с ее лицом. Одного взгляда на него хватило, чтобы прикончить десятерых, прежде чем подкреплению удалось набросить ей на голову мешок. Странник, как его, кажется, называют, сдался сам, когда увидел, что девушка у нас. Его, думаю, можно показывать на ярмарках и брать с желающих полюбоваться по два белоу.
— Что вы собираетесь делать с плодом? — спросил я.
— Прежде всего исследовать, а если он окажется не ядовит и обнаружил признаки выдающихся качеств, которые ему приписывали, — съесть, а семена посадить. — Он убрал плод за пазуху и вытащил портсигар. — Бери, — сказал он, и я взял.
Нажав кнопку на панели управления, он откинул стеклянную крышу, и дым наших сигарет относило назад холодным свежим ветром провинции. Некоторое время мы молчали: Создатель насвистывал, а я думал, что ждет меня на серных копях. Потом он вдруг откинул полу плаща и вытащил папку с бумагами.
— Маленький подарок, Клэй, — сказал он. — Скажем, на прощанье.
Он подал мне папку.
— Что это? — спросил я.
— Это писалось для тебя, однако надеюсь, ты не будешь в претензии, что я заглянул туда. Хохотал до слез, — заметил он с улыбкой.
Я вытянул первый лист и увидел красивый, летящий почерк Арлы.
«Дорогой физиономист Клэй », — начиналось послание. Я быстро разобрался, что девушка прилежно записывала все, что удавалось ей вспомнить из рассказов деда об экспедиции. Записи были озаглавлены «Отрывки из Невероятного путешествия в Земной Рай ».
Суд надо мной продолжался неделю, в деле участвовали тринадцать физиономистов. Среди них были мои ученики и коллеги, но каждый с готовностью заверял публику, что пребывание в провинции каким-то образом заразило меня скверной. Все они ссылались изменения в чертах моего лица, являвших теперь картину зла, а это, разумеется, доказывало, что моя личность подверглась непоправимым искажениям. Толпа на улицах Отличного Города требовала моей крови.
Я был приговорен к казни через вдувание под череп того инертного газа, открытого Создателем, от чего голова лопалась, как перезрелая виноградина. Драктон Белоу остановил казнь в последний момент и смягчил приговор, заменив казнь ссылкой в серные копи на острове Доралис, у южных границ страны.
14
Я прибыл на Доралис в середине ночи, с пустотой в голове и в сердце. С точки зрения государственных органов я уже был мертв. Страдания в копях считались простой формальностью, долженствовавшей тянуться своим чередом сквозь сонную бюрократию пытки. В ту ночь не видно было ни луны, ни звезд, и я не мог разглядеть острова.
Море, раскачивающее маленький паром, уносивший меня под охраной четверых конвоиров к новому дому, было неласковым. Мои стражи весело обсуждали, сколько месяцев потребуется, чтобы я изжарился, как ломтик мяса, и начал обугливаться, и какие части тела первыми превратятся в соленую пыль, уносимую ветром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Приятно было работать с тобой, — услышал я сквозь шум. Потом он присел на корточки и зашептал что-то в ухо оборотню. Даже с такого расстояния я видел, волчица выглядит точно так, как представлялось во сне или видении, перенесшем меня в недра горы Гронус.
Создатель отстегнул цепь, и она бросилась на меня. Я повернулся и хотел бежать, но в этот миг из переулка между банком и театром вырвалась запряженная четверней карета. Воля к жизни покинула меня. Я был в ловушке. Хриплый выдох вырвался из груди, и я уже ощущал на затылке клыки долгожданной мести Греты Сикес...
— Клэй, — услышал я еще один знакомый голос и разглядел, что лошадьми правит не свиноподобный посланец Создателя, а Батальдо. Я ждал, что копыта и колеса вдавят меня в землю, но в последний момент карета свернула влево и остановилась.
— Прыгайте! — позвал мэр.
Мгновение я не мог шевельнуться. А когда смог, то обернулся и увидел оборотня в пятнадцати шагах от себя. Зверь нацелился прямо мне в глотку. Дверца кареты распахнулась, и из нее выскочил Каллу. Одной рукой он сгреб меня и отшвырнул с дороги. Потом, развернувшись с легкостью и точностью, каких я никак не ожидал от его огромного тела, великан сжал кулак и нанес удар в висок Греты Сикес, вогнав глубоко в череп одну из заклепок. Я видел, как она билась на земле, корчась и извергая темную желчь, пока Каллу затаскивал меня в карету. Дверца со стуком захлопнулась, и кони взяли с места. Мы пронеслись мимо свиста пуль, криков детей и Создателя, вечно смеющегося в глубине моих зрачков.
13
: Мы задержались ненадолго только у дома мэра, чтобы собрать оружие, патроны и теплые вещи. Каллу заклинил деревянные колеса кареты и выпряг лошадей. Мне объяснили, что есть поверье, будто лесные демоны всякой другой пище предпочитают домашнюю скотину и запах лошадей притягивает их как магнит. Батальдо плакал и никак не мог остановиться, перебегая из комнаты в комнату и поджигая ковры и книги, постели и мебель.
Выбравшись из дома, мы остановились на мгновение на границе леса, глядя, как дым выбивается из открытых окон. Мэр рассказал нам, что на его глазах оборотень Драктона Белоу выгрыз внутренности его жене на главной улице Анамасобии.
— Почему вы меня спасли? — спросил я, когда он утер слезы с глаз.
— Не важно, чем мы были, Клэй. Я сам не безвинен; никто не безвинен. Мы уходим в Рай. Там нет места ненависти.
Мы вошли в огромный лес, который экспедиция старика Битона назвала Запредельем. Мое оставшееся без наркотика тело все так же гудело, но я упрямо бежал вперед, твердо решив не задерживать остальных, и не отставал от казавшегося неутомимым Каллу.
Хорошо было бежать среди обнаженных высоких деревьев по твердой снежной коре. Я, как ребенок, убегал от своей вины, и было все равно, замерзнуть в лесу, попасть в когти демонам или умереть от пули солдат Создателя. Если бы не маячивший впереди образ Вено, я, наверно, сел бы на снег и дождался бы Грету Сикес.
Через час бега мэр, задохнувшись, рухнул на снег. Мы решили остановиться на несколько минут, чтобы дать ему отдышаться. Я сам бы продержался немногим дольше. С вершины поросшего лесом холма нам был виден дым, поднимавшийся в небо над Анамасобией. И даже здесь, вдалеке, на снег ложились тонкие хлопья пепла.
В оставшейся позади долине мелькали фигуры преследователей. Одни несли ружья, другие — изобретенные Драктоном Белоу огнеметы. Сам он восседал в механической повозке собственного изобретения: маленьком двухместном экипаже, передвигавшемся на суставчатых паучьих ногах, легко преодолевавшем камни и буреломы. Я указал Каллу на солдата, державшего на поводке ощетинившуюся Грету Сикес. Меня поразило, как быстро она оправилась от удара, но великан только передернул плечами и сплюнул. Потом мы с ним подняли на ноги Батальдо и попытались неуклюжими словами ободрить его.
— Оставьте меня, — сказал мэр. — Я вас только задерживаю.
Его лицо налилось багрянцем, а парадный плащ из меха енота остался без пуговиц и топорщился мелкими сучками и хвоей. Выслушав его, Каллу обошел мэра сзади и отвесил ему пинка по мягкому месту. Батальдо подскочил, а потом оба они разразились смехом.
Причины для веселья я не видел, однако засмеялся тоже.
— Ладно, — сказал мэр. Мы перевалили гребень холма и стали спускаться. Мы уже не бежали, опасаясь, что Батальдо совсем сдаст, но шли быстро, держа точно на север, в самую глушь. На каждом шагу открывал перед нами новые чудеса, неведомые жителям городов, но нам некогда было разглядывать их. Там были деревья, голые ветви которых отмахивались, словно руки, от порхавших вокруг птиц. Поодаль паслись стада крошечных оленей цвета свежей травы, увидев нас между деревьями, они обращались в бегство, визжа как женщины, которым подпалили волосы. Красные крылатые ящерки стрекозами мелькали среди деревьев, а невидимые птицы в высоте пели человечьими голосами. Мы смотрели на все это молча, пока не вышли к ручью, где Каллу решил устроить короткий привал. Тогда мэр вслух предположил, что мы на самом деле погибли в Анамасобии и теперь странствуем в ином мире.
Я наклонился к воде, чтобы смочить пересохшее горло, когда демоны сорвались с деревьев и взметнулись из сугробов на берегу. Мэр выстрелил первым. Он промахнулся, но выстрел отпугнул нападающих и все они взлетели на верхние ветви деревьев. Оттуда они шипели на нас и роняли сухие сучья.
Каллу вскинул свое ружье, прицелился и сбил одного. Такого вопля я не слышал никогда. Пронзительный визг плюхнувшейся в снег твари вспорол привычный мир.
Демон бился на земле, взметывая снег ударами шипастого хвоста, но нам некогда было разглядывать его. Мы уже бежали прочь. Я перепрыгнул ручей с ловкостью, какой никак не ожидал от себя. Каллу легко шагнул на другой берег, а вот мэр подвернул ногу и свалился в воду. Когда мы обернулись, чтобы помочь, два демона уже уносили его, схватив за плечи, к вершинам деревьев. На лету один распорол клыками щеку Батальдо.
Каллу мгновенно перезарядил ружье, приложил к плечу и выстрелил. Он попал в хребет одному из демонов. Подстреленная тварь выгнула спину дугой и выпустила добычу. Другой демон не удержал тяжеловесного мэра и уронил его наземь. Батальдо с воплем обрушился с высоты двадцати ярдов. Я с облегчением вздохнул, увидев, что он тут же вскочил на ноги и, хромая, бросился к нам. Мэр в слепом ужасе таращил глаза и вытягивал вперед руку, словно нащупывая дорогу. Не меньше дюжины тварей сорвались с ветвей.
— Беги, — сказал мне Каллу, но я остался на месте, глядя, как он торопливо перезаряжает ружье. Шахтер тщательно прицелился, но не в снижающихся чудовищ. Его пуля пробила голову мэра, и кровавый цветок на лбу расцвел в тот самый миг, когда когти первого демона вцепились ему в воротник.
Мы и сами неслись сквозь чащу как пара демонов. Долго я, готов поклясться, слышал над головой удары крыльев и каждую минуту ожидал, что острые когти расколют мне череп как орех. Наконец Каллу крикнул, что мы оторвались, и я, остановившись, увидел, вокруг никого нет. Мы перешли на шаг и молча продолжали путь, пока не стемнело. Каллу сумел бы развести огонь, но греться мы не осмелились. Мы отыскали место в густых зарослях, которые могли хоть как-то защитить от нападения с воздуха, и Каллу велел мне спать первым, пообещав разбудить, когда придет время моей вахты. Когда я улегся на холодный снег, закутавшись во все одеяла, он принялся чистить ружье, спасшее нам жизнь. Голоса чащи, дикие призывы любви и вопли жертв пугали меня, но не помешали уснуть. В сон я провалился сразу.
Конечно, мне приснилась Арла. Ее лицо было не тронуто моим скальпелем. Мы стояли на склоне горы, глядя через ущелье на скалистый пик, плоская вершина которого сверкала золотистым светом, исходящим от деревьев и цветов пышного сада.
— Смотри, — сказала она, — осталось совсем немного.
— Поспешим, — сказал я.
— Когда мы попадем туда, я прощу тебя, обещаю, — сказала она.
И мы рука об руку побежали вниз, к длинному веревочному мосту, ведущему через ущелье, к Раю.
Меня разбудил яркий свет. Утренний, сначала показалось мне, но, протерев глаза, я увидел, что в зарослях пылает множество факелов. Я слышал шепот и постепенно начал понимать, откуда он исходит. Едва я шевельнулся, мне в спину уперлось ружейное дуло.
На прогалине посреди зарослей я разглядел Каллу с кляпом во рту, со скрученными за спиной руками и с веревкой на шее. Двое солдат тащили его прочь.
— Встать! — приказали сзади. Когда я поднялся, приказали заложить руки за голову. Подталкивая дулом в спину, солдат повел меня вслед за факелами двоих, уводивших Каллу.
Мы полчаса спотыкались в темноте, пока добрались до лагеря. Он был ярко освещен укрепленными на каждом дереве факелами. Создатель грел руки, протянув их к высокому пламени костра. Рядом с ним стояла стальная клетка с живым демоном. Тварь шипела и взлаивала, звеня рогами о решетку. У большого шатра стояла механическая повозка. Добрая сотня солдат бродили по лагерю, и еще пятьдесят стояли на часах по периметру, держа наготове огнеметы.
Меня подвели к Создателю, и он со вздохом сказал:
— Клэй, ты просто живое воплощение несбывшихся надежд. Мысль о тебе разрывает мне сердце. Что ты можешь сказать в свое оправдание?
— Убейте меня, — попросил я.
— Извини, — сказал он, кутаясь в плащ и вздрагивая. — Эта провинция беспросветна, как и твое будущее, физиономист первого класса. Ты отправишься в Город и предстанешь перед судом. Постарайся запечатлеть в памяти этот мороз — тебе будет приятно вспомнить его в жарких серных копях.
Потом мне пришлось смотреть, как он спустил Грету Сикес на связанного Каллу. Солдаты сбились в круг и азартно хохотали, глядя, как великан отбивается ногами от ловкой волчицы. Она вырвала по куску мяса из его обеих ног прежде, чем он упал и оборотень встал лапами ему на грудь. Металл заклепок ярко блестел, пока она, прогрызая кожу и кости, добиралась до сердца. Каждый раз, когда я пытался закрыть глаза, Создатель бил меня по лицу, заставляя смотреть. Кляп не давал Каллу кричать, так что я кричал за него. Создатель весело подхватывал вырывавшиеся из меня крики.
Он посадил меня рядом с собой в механическую повозку. Мы уже выбрались из леса и двигались через пепелище Анамасобии, когда взошло солнце. Солдаты, сменяя шаг перебежками, чтобы не отстать, сопровождали экипаж. Позади катилась телега, на которой стояло не менее трех клеток.
— Жаль, что ты провалил дело, Клэй. Неприятно, что пришлось прикончить городишко. Теперь придется нанимать новых шахтеров для работы в Гронусе. Я сообщу суду, что повышением платы за отопление Город обязан только тебе.
Я молчал.
— Смотри, — продолжал он, управляя повозкой одной рукой. Другой он пошарил у себя под плащом и вытащил белый плод. На нем были ясно видны два надкуса, но в остальном плод был в полной сохранности. Я сразу ощутил сладкое благоухание.
— Откуда? — спросил я, боясь услышать ответ.
— Мы перехватили их еще в городе, — ответил он.
— Девицу, младенца и бурого парнишку.
— Они живы? — спросил я.
— О, я оставил себе всех троих, — сказал Создатель. — Девушка на вес золота, после того что ты сделал с ее лицом. Одного взгляда на него хватило, чтобы прикончить десятерых, прежде чем подкреплению удалось набросить ей на голову мешок. Странник, как его, кажется, называют, сдался сам, когда увидел, что девушка у нас. Его, думаю, можно показывать на ярмарках и брать с желающих полюбоваться по два белоу.
— Что вы собираетесь делать с плодом? — спросил я.
— Прежде всего исследовать, а если он окажется не ядовит и обнаружил признаки выдающихся качеств, которые ему приписывали, — съесть, а семена посадить. — Он убрал плод за пазуху и вытащил портсигар. — Бери, — сказал он, и я взял.
Нажав кнопку на панели управления, он откинул стеклянную крышу, и дым наших сигарет относило назад холодным свежим ветром провинции. Некоторое время мы молчали: Создатель насвистывал, а я думал, что ждет меня на серных копях. Потом он вдруг откинул полу плаща и вытащил папку с бумагами.
— Маленький подарок, Клэй, — сказал он. — Скажем, на прощанье.
Он подал мне папку.
— Что это? — спросил я.
— Это писалось для тебя, однако надеюсь, ты не будешь в претензии, что я заглянул туда. Хохотал до слез, — заметил он с улыбкой.
Я вытянул первый лист и увидел красивый, летящий почерк Арлы.
«Дорогой физиономист Клэй », — начиналось послание. Я быстро разобрался, что девушка прилежно записывала все, что удавалось ей вспомнить из рассказов деда об экспедиции. Записи были озаглавлены «Отрывки из Невероятного путешествия в Земной Рай ».
Суд надо мной продолжался неделю, в деле участвовали тринадцать физиономистов. Среди них были мои ученики и коллеги, но каждый с готовностью заверял публику, что пребывание в провинции каким-то образом заразило меня скверной. Все они ссылались изменения в чертах моего лица, являвших теперь картину зла, а это, разумеется, доказывало, что моя личность подверглась непоправимым искажениям. Толпа на улицах Отличного Города требовала моей крови.
Я был приговорен к казни через вдувание под череп того инертного газа, открытого Создателем, от чего голова лопалась, как перезрелая виноградина. Драктон Белоу остановил казнь в последний момент и смягчил приговор, заменив казнь ссылкой в серные копи на острове Доралис, у южных границ страны.
14
Я прибыл на Доралис в середине ночи, с пустотой в голове и в сердце. С точки зрения государственных органов я уже был мертв. Страдания в копях считались простой формальностью, долженствовавшей тянуться своим чередом сквозь сонную бюрократию пытки. В ту ночь не видно было ни луны, ни звезд, и я не мог разглядеть острова.
Море, раскачивающее маленький паром, уносивший меня под охраной четверых конвоиров к новому дому, было неласковым. Мои стражи весело обсуждали, сколько месяцев потребуется, чтобы я изжарился, как ломтик мяса, и начал обугливаться, и какие части тела первыми превратятся в соленую пыль, уносимую ветром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27