Старался он вовсю. И, как всегда, зря. Глупец тот, кто думает, что можно так просто избить варркана. Существует только несколько болевых точек, попадание в которые заставляет нашего брата недовольно морщиться. А всё остальное – мелочь. Тело гасило удары, и я боюсь, что больно было только кулакам Милаха.
Единственная неприятность, несколько раз он врезал мне по голове, что заставило меня закрыть глаза.
Но когда я снова открыл их, то даже моё, неспособное ничему удивляться сознание удивилось. Очевидно, от ударов по голове там чтото сдвинулось с места, и боль, до этого буквально пронизывающая меня, исчезла. Я чуть было не сказал Милаху спасибо, но вовремя одумался. Вдруг ему захочется поставить все обратно.
Тяжело дыша, жлоб отвалил за кресло Шимес, и она снова завела свою волынку.
– Теперь тебе, наверное, очень хорошо?
Если бы она знала, как близка к истине.
Но для истинного удовольствия мне не хватало совсем немногого – свободы. Что я и решил исправить.
Напрягшись, я постарался вырвать своё тело из сжимающих его тисков и перебросить куданибудь в более интересное место. Например, поближе к Милаху, который в это время осматривал мой меч.
Но, как ни странно, ничего не получилось.
Я оставался там, где не должен оставаться. То есть в цепях, прикованный к стене. Ладно, попробуем вырваться с помощью грубой мужской силы. Не так эффектно, зато действенно. Я рванул цепи, но в ответ вместо характерного звука рвущегося металла, до моих ушей донёсся смех Шимес и Милаха.
– Файон, ты мог бы спросить меня, что произошло, прежде чем пробовать освободиться.
Ладно, я не гордый. Тем более, что мне абсолютно непонятно, почему я, раньше свободно перемещавшийся по пространству и рвавший не такие цепочки, совершенно беспомощен.
– Так что же произошло? – разбитые Милахом губы еле шевелились.
– А ты посмотри в себя, и увидишь, что произошло.
Последуем совету Шимес, тем более, что мне давно уже хотелось посмотреть на неполадки в моей внутренней системе. Я закрыл глаза и обратил все своё внимание на сознание.
Господи! Что здесь произошло? Я метался по извилинам мозга и, вскрывая ячейки одну за другой, всюду видел любопытную руку Шимес. Пока я был без сознания, она славно поработала в моей голове. Казалось, все моё сознание оплетено тоненькими ниточками разума ведьмы. Теперь становилось понятно, почему я не смог освободиться. Моё сознание было заблокировано сознанием Шимес, и я ничего не мог сделать без её ведома. Все мои знания в один миг стали бесполезны.
– Как тебе это нравится? – голос Шимес проникал в меня и звучал прямо в моей голове.
Я раскрыл глаза и зло уставился на ведьму, которая выглядела весьма довольной.
– Вообщето в моём лексиконе есть одно слово, но думаю, ты не захочешь выслушать его.
– Если ты боишься Милаха, то он тебя не тронет. Говори, я хочу слышать, что обо мне думает человек, чей разум находится у меня в подчинении.
Ну, я и сказал всё, что думал по этому поводу. А что?
Шимес побледнела, вскочила на ноги и остановила бросившегося ко мне мордоворота Милаха.
– Нет, Милах!
Милах, как и положено дисциплинированному любовнику, раздул свои бычьи ноздри, но на месте остался.
Шимес соскользнула с кресла и неторопливо приблизилась ко мне.
– Я не хотела напоминать тебе, Файон, но придётся. Надеюсь, ты не забыл, как выставил меня на посмешище перед моими людьми в горном замке? И сейчас. Тебя ничему не научили кулаки Милаха, но тебя научу я.
Я только успел подставить щеку. Удар был такой силы, что голова моя метнулась в сторону и врезалась в стену. И, кажется, на щеке, кроме памятного для меня отпечатка остались четыре глубоких царапины от ногтей Щимес.
Я выплюнул два зуба, облизал губы и проглотил обиду.
– Ну и паскуда же ты!
Шимес резко остановила рукой слишком ретивого Милаха и только после того, как удостоверилась, что я смотрю ей в глаза, прошептала:
– А знаешь, варркан, ты мне нравишься!
Ха, нормально. Сначала бац по морде, а потом ещё и нравлюсь.
– Тебе не нравятся мои слова?
– Нравятся, че не нравятсято. Только зубы жалко. Наверное, без них я не очень симпатичный. Шимес! Слушай! Хорош цирк устраивать.
Если я проиграл, убей меня. Если нет, то отпусти, и мы все начнём сначала. Погоняемся друг за другом. А, Шимес?!
Я думал, Милах взорвётся на своём месте за креслом. Его глаза отчётливо говорили мне, что, будь его воля, он бы сделал со мной чтото ужасное. Но это "чтото" ужасное сделала сама Шимес.
Сначала я подумал, что она собирается оторвать мне уши. Она схватила их, резко и надёжно, затем рванула на себя моё лицо, а в следующее мгновение я почувствовал, как её язык, которым я не далее десяти минут назад любовался, раздвигает мои зубы и проталкивается к моему ошалевшему языку.
Обычно, если я попадаю в подобные ситуации, то стараюсь, чтобы они были приятными.
Как я себя чувствовал в тот момент, это другая тема и совсем не интересная. Я зажмурился и ответил на этот весьма странный поцелуй. Скажу честно, мне понравилось. Весьма и весьма своеобразно. Может быть, это просто от необычности обстановки. Ну кто, когда и где целовался так, как я? Если добавить ко всему этому Милаха, который едва удерживался, чтобы не оторвать Шимес от меня, то получится замечательная и очень живописная картина.
Шимес прекратила свои шурымуры и отстранилась. Таких безумных глаз я ещё не видал. Это были глаза даже не маньячки, а суперманьячки.
Она резко повернулась и, дойдя до кресла, опустилась в него. Опершись о подлокотник, она закрыла глаза ладонью и замерла. Вместе с нею, замер весь зал. Боболоки даже закрыли свои носовые отверстия. Через минуту напряжённой тишины, Шимес отвела руку от глаз и медленно встала:
– Слушайте все! Этот человек, варркан и наш враг, после прохождения церемонии будет со мной обвенчан., Я ожидал всего, чего угодно. Я был готов к смерти. Я даже был готов к тому, что меня скушают. Но такого!!! Во влип! И за кого?! За Шимес!!!
Среди присутствующих неправильно среагировал только Милах. Он брякнулся перед ведьмой на колени и завопил чтото там о любви до гроба, о какихто обещаниях. Шимес оттолкнула его ногой и приблизилась ко мне.
– Я знаю, варркан, что ты можешь быть несогласен, но я так хочу, и так будет!
Эта женщина знала, чего она хочет.
– Но я в некотором смысле уже обвенчан, попробовал я надавить на слабую женскую струну.
– Эта девчонка? Она умрёт!
Шимес дотронулась до моей щеки.
– Я тебя ранила? Извини, но ты был груб со мной.
Её горячая ладонь проскользила по моей шее, перешла на грудь, затем на живот. Заметив, что Шимес не собирается останавливаться и что в её глазах появляется знакомый голодный блеск, я заикаясь попробовал отвлечься от ненужных мыслей.
– Аа мой друг, он останется жить?
Где вы видели танк, который можно остановить выстрелом из ружья? Я тоже не видел.
Мне пришлось только стиснуть зубы и заняться вычислением квадрата третьей степени из трёхсот двадцати семи тысяч девятьсот пятидесяти одного. И скажу без лишней гордости, что это мне удалось через тринадцать секунд.
Меня оставили прикованным к стене, без каких бы то ни было поблажек, на которые я мог рассчитывать в роли жениха. Вокруг меня нервно расхаживал Милах, который время от времени, озираясь по сторонам, отвешивал мне весьма недвусмысленные удары. Я только стиснул зубы, представляя себе пытки, которые я применю к этому уроду.
Шимес кудато исчезла, заверив меня, что никаких отсрочек не будет. Моё умение вычислять квадратные корни из шестизначных чисел подстегнуло её желание поскорее выйти за меня замуж.
Я только мог гадать, как такая мысль могла прийти в голову этой ведьме. Лично для себя я пока что не видел ничего хорошего. Мои мысли были опутаны паутиной Шимес, и я с ужасом представлял, во что могу превратиться при, такой интересной жене.
К чёрту подобные мысли. Я не собирался жениться на Шимес, даже если для этого мне придётся пожертвовать жизнями Илонеи и Пьера. Где это видано, чтобы варркан такого класса, как я, сдавался без боя. Мне бы только освободиться от пут.
Не обращая внимания на редкие, но довольно неприятные удары Милаха, я ещё раз проверил своё сознание. Ничего утешительного.
Сделать чтолибо было невозможно. Я чувствовал себя ватным Дедом Морозом. Красивая обёртка и имя, а внутри ничего, кроме ваты.
Сознание по мере возможностей сделало анализ, и выводы оказались самыми неутешительными. Все, кроме моего собственного земного сознания, находилось под неусыпным контролем Шимес.
Я снова вернулся из мира мыслей и увидел, что Милах внимательно разглядывает мой меч.
Как и всегда в подобных случаях он больше походил на нож для открывания консервов. Ничего примечательного. Такой меч нормальному воину было бы противно взять в руки.
– Ну ты, гад, – Милах с силой ткнул меня в грудь, – мне говорили, что этот меч рубит камень?
– Угу! – кивок головой.
– Но почему у меня он не рубит ничего?
– Руки не из того места растут.
Ещё один тычок в нос дал мне понять, что я слишком много болтаю.
Милах поднёс "Лучший" к моему горлу и голосом убийцыпсихопата прошептал:
– Сейчас мы посмотрим, как будет действовать твоя игрушка.
Вообщето мне этого не хотелось. Я знал, что меч начинает действовать от прикосновения моей руки, но вот как он поведёт себя, если к нему присоединить моё горло.
– Милах, корешок, – прохрипел я, стараясь не глотать обильную слюну, – а что на этот счёт скажет Шимес?
Мои слова только ещё больше разозлили его.
Он показал жёлтые зубы и пахнул мне в лицо какимто чесночным соусом.
– С Шимес я разберусь сам. После твоей смерти она снова захочет меня.
– Почему ты так думаешь? – Господи, этот психопат действительно меня зарежет. Даже если меч останется обыкновенным, он снесёт мне голову одним ударом.
Эти и другие неприятные мысли лезли мне в голову, когда Милах сделал короткий замах.
Я вздохнул с облегчением, когда в дверях появилась Шимес. Честно говоря, я даже не думал, что когдато буду так рад этой женщине.
Увидев, что происходит, она замерла и, подавшись вперёд, крикнула:
– Милах! Не сметь!
Я поблагодарил Бога и Шимес, и нагло улыбнулся щербатым ртом. Не стоило мне этого делать. Милаха доконала моя наглость. Глухо ухнув, он вогнал мне в шею меч, и я даже почувствовал, как железо врезается в стену.
Если комунибудь рубили голову, тот поймёт, что я чувствовал. Холодная сталь обожгла шею, прошла её насквозь и снова вышла по намеченному маршруту.
Я захлопнул глаза и стал ждать, когда моя голова отделится от шеи и упадёт на холодный камень этого старого города. И будут люди слагать песни о безвременной кончине герояварркана, павшего от руки подлого предателя человечества.
Но чтото моя голова слишком долго падала. Я открыл глаза и увидел интересную композицию, с позволения сказать – натюрморт.
Милах стоял в поднятым "Лучшим", с откинувшейся челюстью и скатившимися на щёки глазами. За его спиной, прижав ладонь к беззвучно раскрытому рту, с не менее выразительными глазами стояла Шимес. А на противоположной стене, прикованный и истёкший кровью, довольно щерился Пьер. Я моргнул, приходя в себя, и увидел немного изменившуюся картину. Милах готовился снова попытаться счастья, Шимес гневно вскинула руку, пытаясь остановить бывшего любовника, а Пьер снова висел без сознания. А может, он и не приходил в себя, а это всего лишь галлюцинации.
Хотя я готов был поклясться, что я жив.
Как ни странно, и как ни удивительно.
Внезапно все сорвалось с места. Милах вспорол мечом мой живот, Шимес чтото закричала, а я снова в одно мгновение стал мертвецом. И, как опять оказалось, зря. Теперь я видел все до мельчайших подробностей. Меч в руках Милаха приблизился к моему животу, бережно распорол расстёгнутую куртку, затем, слегка обжигая, раздвинул кожу и вошёл внутрь. Если бы не серьёзность ситуации, я бы рассмеялся от счастья и щекотки. "Лучший" ничего не сделал своему хозяину. И это был приятно. Так приятно, что я плюнул в гнусную рожу Милаха всей своей накопившейся кровяной слюной.
Милах, в свою очередь, выпустил меч из рук, шагнул назад, както медленно и неестественно опрокинул стоящую за ним Шимес, и оба они покатились по каменному полу.
Шимес первая вскочила на ноги и бросилась ко мне.
– Ты жив??
Приятно чувствовать хоть какуюто заботу о своём здоровье.
– Пока да, но хотел бы, чтобы меч вытащили из моего брюха.
Я действительно ощущал некоторый дискомфорт от того, что меч торчал во мне. Словно ножик в рождественской индюшке. Хотя, честно говоря, я никогда не видел, как ножи точат из индюшек. Просто это сравнение показалось мне наиболее удачным.
Шимес отважно, что, несомненно, было её плюсом, взялась за меч и, с силой потянув, вытащила его из меня. Одновременно мы посмотрели на то место, где только что побывал "Лучший" и, по всем признакам, должна была находиться колотая рана. Но там ничего не было. Ровным счётом ничего. Я не имею в виду мой пупок, который просто развязывался от смеха.
– Ты смеёшься, варркан? – ошалевшая Шимес уже не знала, какие ей сделать глаза.
Я ничего не ответил. Собственно, мне и говоритьто было нечего. Я понимал гораздо меньше, чем все они, вместе взятые.
Шимес прикоснулась рукой к тому месту, откуда вышел меч, и я подумал, что всё начинается снова. Но ведьма сразу же отняла ладонь и замерла.
– Я думала, что знаю тебя хорошо, но сейчас понимаю, что ты и впрямь очень велик.
Я не стал её разубеждать. Как хочет, так пускай и думает.
– Но ты всё равно будешь моим.
Вот нашла на неё эта блажь. Хочется ей, и все тут!
Я даже пожалел о своём поведении с Шимес в нашу первую встречу. Если бы я был с ней немного построже, то всё могло бы быть совсем иначе. А теперь мне придётся отдуваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37