Фельдшеры «скорой» отступили назад. То же сделали и остальные. Это физическое отступление и несколько секунд почтительной тишины последовали почти рефлекторно.
Дверь распахнулась и доктор Кэри, торакальный хирург, продемонстрировал свой традиционный театральный выход.
– Где тампонада? – гаркнул он.
– Она только что скончалась, – сообщила Тоби.
– Что? Вы ее не стабилизировали?
– Мы пытались. Но не смогли ее удержать.
– Ну, и как долго вы ее тянули?
– Поверьте, – сказала Тоби. – Достаточно долго.
Она протиснулась мимо хирурга и вышла из помещения.
Она подсела к столу дежурной медсестры и, прежде чем заполнять бумаги, попыталась собраться с мыслями. Из травмпункта до нее доносились стенания доктора Кэри. Его, видите ли, вытащили из постели в полшестого утра, и ради чего? Ради пациентки, которую невозможно было стабилизировать? А подумать нельзя было, прежде чем нарушать его сон? Им что, неизвестно, что ему придется целый день проработать в операционной?
«И почему хирурги такие скоты?» – подумала Тоби, роняя голову на руки. Боже, неужели эта ночь никогда не кончится? Ей нужно продержаться еще час…
Несмотря на застилающую мозг усталость, она услышала, как разъехались двери отделения.
– Извините, – послышался голос. – Я бы хотел видеть своего отца.
Тоби посмотрела на человека с узким неулыбчивым лицом, который разглядывал ее, кривя рот, словно съел что-то горькое. Она поднялась со стула.
– Вы господин Слоткин?
– Да.
– Я доктор Тоби Харпер. – Она протянула руку.
Он пожал ее автоматически, без всякой сердечности. Даже кожа у него была холодной. Дэниел был по меньшей мере на тридцать лет моложе своего отца, но сходство с Гарри Слоткиным бросалось в глаза. Те же острые черты лица, узкие, резко очерченные брови. Но глаза у этого человека были другие – маленькие, темные и унылые.
– Мы еще не закончили обследование вашего отца, – сказала она. – Я пока не получила результаты анализов из лаборатории.
Он оглядел отделение и нетерпеливо вздохнул.
– Мне нужно вернуться в город к восьми. Могу я видеть его прямо сейчас?
– Конечно. – Она вышла из-за стола и повела его в палату Гарри Слоткина. Но, толкнув дверь, увидела, что там пусто. – Должно быть, его забрали на рентген. Я сейчас позвоню и узнаю, закончили с ним или нет.
Слоткин следом за ней подошел к столу и остановился, наблюдая, как она снимает трубку. Под его взглядом было неуютно. Тоби отвернулась и набрала номер.
– Рентген, – отозвался Вине.
– Это доктор Харпер. Как сканирование?
– Еще не делали. Только готовлю оборудование.
– Приехал сын пациента и хочет видеть его. Я направлю к тебе.
– А пациента здесь нет.
– Как?
– Я не забирал его. Он все еще в отделении.
– Я только что была в его палате. Его там… – Тоби осеклась.
Дэниел Слоткин стоял рядом и слышал тревогу в ее голосе.
– Какие-то проблемы? – спросил Винс.
– Нет, никаких проблем.
Тоби повесила трубку и посмотрела на Слоткина.
– Извините, – сказала она и направилась по коридору в смотровой кабинет № 3.
Гарри Слоткина там не было. Но каталка все еще стояла там, и простыня, которой его прикрывали, была смята и валялась на полу.
«Кто-то переложил его на другую каталку и перевез в другое помещение».
Тоби прошла к четвертому кабинету и отдернула штору. Никаких следов.
Направляясь по коридору к кабинету № 2, она чувствовала, как колотится сердце. Свет был погашен. Никто не оставил бы пациента в темной комнате. Тем не менее она щелкнула выключателем.
Еще одна пустая каталка.
– Вы что, не знаете, куда положили моего отца? – рявкнул Слоткин, выходя за ней в коридор.
Нарочито не обращая внимания на его вопрос, она зашла в травмпункт и задернула за собой штору.
– Где господин Слоткин? – шепотом спросила она сестру.
– Старичок этот? – переспросила Модин. – А разве Винс не забрал его на рентген?
– Он сказал, нет. Но я не могу его найти. А тут его сын.
– А ты в третьей смотрела?
– Я везде смотрела!
Модин и Вэл переглянулись.
– Надо проверить все коридоры, – сказала Модин, и они с Вэл выскочили за дверь, оставив Тоби разбираться с сыном.
– Где он? – потребовал ответа Слоткин.
– Мы пытаемся установить.
– Я думал, он здесь, в вашей неотложке.
– Должно быть, вышла какая-то путаница…
– Так здесь он или нет?
– Господин Слоткин, почему бы вам не присесть в комнате ожидания, я принесу чашечку кофе…
– Не надо мне кофе. Мой отец в критическом состоянии, а вы не можете его найти?
– Сестры проверяют рентгенкабинет.
– Мне казалось, вы только что звонили туда!
– Будьте добры, присядьте, и мы точно выясним, что… – Тоби смолкла, увидев, как медсестры торопливо направляются к ней.
– Мы позвали Морти. Они с Арло смотрят на стоянке.
– Вы не нашли его?
– Он не мог уйти далеко.
Тоби почувствовала, как кровь отхлынула от щек. Она боялась глядеть на Дэниела Слоткина, встретиться с ним взглядом. Но не могла отгородиться от его ярости.
– Что здесь у вас происходит? – возмутился он.
Обе медсестры молчали. И обе глядели на Тоби. Они знали, что капитан корабля в отделении неотложной помощи – доктор. На ее плечах лежит вся ответственность. И вся вина.
– Где мой отец?
Тоби медленно повернулась к Дэниелу Слоткину. Ее ответ прозвучал едва слышно:
– Я не знаю.
Было темно, у него болели ноги, и он знал, что нужно домой. Трудность в том, что он не помнил, как туда попасть. Гарри Слоткин даже не мог вспомнить, как забрел на эту пустынную улицу. Он уже подумывал остановиться у одного из тех домов, что попадались ему по пути, и попросить помощи, но во всех окнах было темно. Постучи он в одну их этих дверей с просьбой о помощи, начнутся расспросы и яркий свет, и почти наверняка ему придется унижаться. Гарри был человеком гордым. Он не из тех, кому требуется помочь. Не стремился помогать и он сам – даже собственному сыну. Он всегда считал, что благотворительность, по большому счету, портит людей и не хотел, чтобы его отпрыск рос ущербным. «Сила в независимости. Независимость и есть сила».
Он как-нибудь сам доберется домой.
Появился бы снова тот ангел!
Она пришла к нему в том жутком месте, где его уложили на холодный стол и ослепили ярким светом, и чужие люди кололи его иголками и буравили пальцами. А потом явился ангел. Она не причиняла ему боль. Наоборот, она улыбнулась, отвязывая руки и ноги, а потом прошептала: «Иди, Гарри, иди, пока они не вернулись!»
Теперь он свободен. Сбежал – вот молодец!
Он все шел по улице вдоль темных молчаливых домов, ища хоть какие-нибудь ориентиры. Что-нибудь, что подскажет, где он.
«Я, должно быть, заблудился, – думал Гарри. – Вышел погулять и сбился с пути».
Внезапная боль пронзила его ногу. Он посмотрел вниз и замер от изумления.
В свете фонаря он увидел, что на нем нет туфель. И носков тоже нет. Он уставился на свои голые ступни. Голые ноги. Пенис, съежившийся и бесконечно жалкий.
«На мне нет никакой одежды!»
Он в ужасе оглянулся, опасаясь, что на него кто-нибудь смотрит. Улица была пуста.
Сложив ладони чашечкой, он прикрыл гениталии и поспешил убраться из-под фонаря. Где он оставил одежду? Он не мог вспомнить. Гарри присел на корточки на холодной стриженой лужайке перед одним из домов и попытался собраться с мыслями, однако паника смешала все предшествующие впечатления ночи. Раскачиваясь взад-вперед, он захныкал, бормоча и вздыхая.
«Я хочу домой. Если бы я только мог проснуться в собственной постели…»
Он обхватил себя руками и настолько погрузился в отчаяние, что не обратил внимания на показавшийся из-за поворота свет фар. Лишь когда прямо возле него затормозил фургон, Гарри понял: его заметили. Он еще плотнее сжал руки, превратившись в дрожащий комок.
Голос мягко позвал из темноты:
– Гарри!
Он не поднял голову. Он боялся разжать руки, боялся открыть свою унизительную наготу. Попытался съежиться еще больше, превратиться в маленький клубок.
– Гарри, я приехал, чтобы забрать тебя домой.
Он медленно поднял голову. В темноте лица водителя видно не было, но голос был знакомым. По крайней мере казался.
– Садись в машину, Гарри.
Он продолжал раскачиваться, сидя на корточках и чувствуя, как мокрая трава щекочет голые ягодицы. Голос взлетел до тонкого всхлипа:
– Но я совсем без одежды!
– Твоя одежда дома. Целый шкаф с костюмами. Помнишь?
Послышался негромкий звук, словно металл звякнул о металл.
Гарри поднял глаза и увидел, что дверь фургона открыта. В проеме чернела тьма. Рядом с автомобилем был виден силуэт. Мужчина вытянул руку, словно приглашая старика.
– Давай, Гарри, – шепнул он. – Поехали домой.
4
«Трудно ли найти голого человека?»
Тоби сидела в своей машине и, щурясь, осматривала больничную парковку. Утро было в самом разгаре, и солнечные лучи казались ее утомленным бессонной ночью глазам нестерпимо яркими. И когда только солнце успело подняться? Тоби не заметила, как оно взошло, и дневной свет оказался неожиданностью для ее сетчатки. Вот что получается, когда работаешь по ночам. Сама превращаешься в порождение ночи.
Она вздохнула и завела мотор «Мерседеса». В конце концов пора домой, пора освободиться от кошмаров этой ночи.
Однако, отъехав от клиники Спрингер, ей не удалось стряхнуть мрачное настроение. Всего за час она потеряла двух пациентов. Тоби была уверена, что смерти женщины избежать не удалось бы, она все равно не смогла бы спасти ее.
Гарри Слоткин – другое дело. Тоби оставила помешанного пациента без присмотра почти на час. Она была последним человеком, видевшим Гарри и, несмотря на все усилия, не могла вспомнить, привязала она его запястья перед уходом из палаты или нет.
«Вероятно, я оставила его непривязанным. Это единственное объяснение его побега. Это я виновата. Гарри – моя ошибка».
Но даже если не ее, она – капитан команды и должна отвечать за все. И вот теперь голый обезумевший старик бродит неизвестно где.
Она сбросила скорость. Зная, что полиция уже прочесала окрестности, она все же внимательно осматривала улицы в надежде хоть мельком увидеть беглого пациента. Ньютон – относительно безопасный пригород Бостона, и улицы, по которым она сейчас колесила, выглядели зажиточно и респектабельно. Она свернула на аллею и увидела аккуратные дома, подстриженные изгороди, дорожки за железными калитками. В таких местах вряд ли кто нападет на пожилого человека. Возможно, кто-нибудь уже приютил его. Возможно, в этот момент Гарри сидит в чьей-нибудь уютной кухне, и его угощают завтраком.
«Где вы, Гарри?»
Она обогнула квартал, пытаясь увидеть эти места глазами Гарри. Ему было холодно без одежды, а темнота сбивала с толку. Куда бы он мог пойти?
«Домой. Он бы попытался добраться домой, в Казаркин Холм».
Ей пришлось дважды останавливаться и спрашивать дорогу. Добравшись наконец до нужного поворота, она едва не проскочила его. Указатели отсутствовали; въезд на дорогу был обозначен каменными колоннами. Между ними располагались открытые ворота. Притормозив у въезда, она заметила в их чугунном рисунке по-барочному изящные «К» и «X». Сразу за колоннами дорога сворачивала, исчезая в лиственном лесу. Так вот где находятся родные места Гарри.
Она проехала через ворота и оказалась на дороге. Хотя ее мостили недавно, клены и дубы по бокам были вполне взрослыми. Осень уже успела тронуть некоторые листья яркими красками. Вот и сентябрь, думала Тоби. И когда только лето промелькнуло? Она ехала по извилистой дороге, разглядывая деревья по обочинам, густой подлесок и укромные места, которые могли бы скрыть тело. Интересно, осмотрела полиция этот кустарник? Если Гарри брел впотьмах этим путем, он вполне мог тут заблудиться. Надо будет позвонить в полицейский участок Ньютона, предложить прочесать эту часть дороги.
Внезапно деревья впереди расступились, открывая вид столь неожиданный, что Тоби резко нажала на тормоз. Рядом с дорогой вырос зеленый щит, на котором золотыми буквами значилось: «Казаркин Холм. Только для проживающих и гостей».
Позади щита открывался ландшафт, позаимствованный из роскошных живописных изображений английской провинции. Она увидела мягкие перекаты полей с подстриженной травой, сад с аккуратно обрезанными деревьями и причудливыми животными, тронутые осенними красками шеренги берез и кленов. Словно драгоценный камень поблескивал пруд, окруженный дикими ирисами. Пара лебедей безмятежно скользила среди водяных лилий. За прудом раскинулась «деревня» – шикарный поселок; возле каждого коттеджа имелся небольшой, обнесенный изгородью садик. Главным средством передвижения, похоже, здесь были машинки для гольфа с бело-зелеными тентами. Эти автомобильчики были повсюду: стояли на обочинах или неторопливо катили по дорожкам. Тоби заметила несколько таких же машинок на поле для гольфа – они перевозили игроков с одной лужайки на другую.
Она посмотрела на пруд, неожиданно задумавшись, насколько здесь глубоко и можно ли утонуть. Ночью, в темноте плохо соображающий человек вполне мог забрести в воду.
Она поехала дальше, к поселку. Метров через пятьдесят Тоби увидела поворот направо и еще одну табличку:
КЛИНИКА КАЗАРКИН ХОЛМ
И МЕДИЦИНСКИЕ УСЛУГИ ДЛЯ ЖИТЕЛЕЙ
Она свернула.
Петлявшая по хвойному лесу дорога неожиданно уткнулась в парковку, за которой маячило трехэтажное здание. С одной стороны к нему вот-вот должны были пристроить новое крыло. Сквозь сетку, которой была обнесена стройплощадка, Тоби увидела готовый котлован под фундамент. На краю котлована несколько мужчин в касках обсуждали чертежи.
Тоби оставила машину на гостевой стоянке и вошла в клинику.
Ее встретила тихая классическая музыка. Тоби остановилась – обстановка произвела на нее впечатление. Это совсем не напоминало типовой больничный вестибюль. Лоснящиеся кожей диваны, на стенах – подлинники живописных полотен. Она посмотрела на издания, лежавшие на журнальном столике. «Архитектурный дайджест», «Городи природа». Никакой вам «Популярной механики».
– Могу я вам чем-то помочь? – Женщина в розовой униформе улыбнулась из окошка регистратуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42