Последовала небольшая пауза, а потом Камилла поинтересовалась, долго ли продлится их путешествие.
– Завтра рано утром мы будем в Антверпене, – сказал Хьюго Чеверли. – Если, конечно, ветер будет попутным.
– А потом?
– Путешествие в Мелденштейн довольно продолжительно. Мы будем гнать лошадей во весь опор. Я надеюсь, что поездка не слишком утомит вас.
Она ничего не ответила, и он продолжал:
– Разрешите мне выразить свое восхищение вашим умением держать себя, которое вы проявили во время церемонии сегодня вечером. Теперь я понимаю, что князь выбрал самую подходящую невесту, которая будет восхитительно исполнять свои обязанности.
– Князь выбрал? – повторила Камилла. – Я думала, что его мать выбрала меня. Разве у него есть какое-либо мнение по этому вопросу?
В голосе Камиллы прозвучало раздражение, и Хьюго Чеверли слегка заколебался. Его ответ был весьма неожиданным.
– Разве имеет какое-либо значение, чье это было предложение? – осведомился он.
– Пожалуй, нет, – призналась Камилла. – Но если что-то пойдет не так, мне просто хотелось знать, кто будет в этом виноват.
– Если что-то пойдет не так? – повторил Хьюго Чеверли – А что может быть не так? Как я уже говорил, вы просто идеально подходите для этой цели. Вы девушка умная и красивая. Чего еще князю желать? Этим маленьким европейским княжествам не всегда удается заключить столь выгодную сделку, уверяю вас.
– Вы говорите так, словно я какой-то товар, – рассердилась Камилла.
Глаза ее засверкали, и ей показалось, что на губах Хьюго Чеверли появилась тень улыбки, прежде чем он учтиво, произнес:
– Если у вас сложилось такое впечатление из моих слов, то, конечно, я должен извиниться. В том, что я сказал, подразумевался комплимент.
– Вам не стоит извиняться, – ответила Камилла. – Это я должна просить у вас прощения, мне не следовало говорить то, что я сказала. Просто…
Она неожиданно умолкла и снова посмотрела в иллюминатор. Разве могла она признаться капитану Чеверли, что ей страшно, что даже сейчас ей хотелось убежать отсюда, вернуться домой, спрятаться от того, что ждало ее впереди – от этих пышных свадебных торжеств и от пугающей встречи с тем незнакомцем, который должен был стать ее мужем.
– Уверяю вас, мисс Лэмберн, – сказал Хьюго Чеверли, стоя позади нее, – все пройдет так гладко, как только возможно. Я вполне понимаю, как странно все будет казаться вам поначалу, ибо в Мелденштейне вы будете занимать положение чрезвычайной важности, будете облечены немалой властью и пользоваться всеобщим уважением.
– И вы думаете, они… полюбят меня? – Голос Камиллы звучал так тихо, что Хьюго Чеверли с трудом различал слова.
– Конечно, – быстро ответил он.
– Вы очень многословны, – с обидой сказала она и снова повернулась к нему лицом. – Вы действительно думаете, что народ полюбит меня, что… ему я тоже понравлюсь?
Это была мольба ребенка, и тем не менее лицо Хьюго Чеверли потемнело, а глаза стали холодными.
– Я убежден, что его высочество будет очарован прелестями своей английской невесты, – с уверенностью произнес он. – А вы, мисс Лэмберн, получите именно то, что хотели. И только это имеет значение.
Его голос прозвучал неожиданно резко, потом он повернулся и вышел из каюты, хлопнув дверью.
Камилла стояла и смотрела на закрытую дверь невидящими глазами. Она слышала, как замирает вдали звук его шагов, и в отчаянии думала, что хотя на какое-то мгновение ей показалось, что Хьюго Чеверли может быть ее другом, он, в конце концов, оказался ее врагом. Он ненавидел ее, Камилла была уверена в этом.
Глава 5
Проснувшись, Камилла сразу почувствовала, что корабль сильно раскачивает. Как только к ней заглянула Роза, она попросила ее постучать к баронессе и справиться о ее самочувствии. Вернувшись, Роза сообщила, что баронесса шлет свои извинения, поскольку она очень больна и будет не в состоянии выйти из своей каюты, пока море не успокоится.
Камилла не стала огорчаться, потому что предпочитала одиночество бесконечным рассказам баронессы о красотах Мелденштейна и о добродетелях княгини, перед которой та испытывала благоговение школьницы.
Камилла встала, оделась с помощью Розы и села писать письмо матери. Во время качки, когда яхта то поднималась, то опускалась, писать аккуратно оказалось очень сложно. Перед девушкой лежал плотный лист бумаги с выпуклым изображением герба Мелденштейна, увенчанного короной. Она подумала, что герб должен произвести благоприятное впечатление на леди Лэмберн, и постаралась, чтобы ни тоска по дому, ни тревога о будущем не вкрались в ее простой рассказ о том, что произошло во время путешествия. Она с теплотой отозвалась о баронессе, но чувствовала, что ничего не может написать о капитане Чеверли.
Мысли Камиллы постоянно возвращались к нему, и она с тоской пришла к выводу, что плохо понимает блестящую светскую молодежь, с представителями которой она сталкивалась во время своего визита в Лондон и о которой имела весьма поверхностное представление. Капитан Чеверли, решила Камилла, был типичным светским щеголем из окружения принца-регента. Они пили вино в клубе «Уайт», играли в карты, участвовали в скачках в Ньюмаркете, изучали искусство боксирования у «Джентльмена Джексона» и правили своими лошадьми с мастерством, неизменно вызывавшим восхищение.
«Восхищаться человеком за его умение управлять экипажем, – подумала Камилла, – это одно, а поддерживать с ним дружеские отношения – совсем другое». Чтобы сохранить спокойствие духа, лучшим выходом для нее было бы как можно реже встречаться с капитаном Чеверли – этим циничным, скучающим денди, в присутствии которого она всегда чувствовала себя не в своей тарелке.
В то же время она не могла не принять тот вызов, который он ей бросил, и с большим огорчением обнаружила, что завтрак был подан в салоне для нее одной. Еда была отменная, но Камилла чувствовала себя очень одиноко в компании одних лишь предупредительных стюардов, прислуживавших ей. Наконец, не в силах больше бороться с любопытством, она обратилась к главному стюарду, немного говорившему по-английски.
– Где капитан корабля? – спросила девушка.
– Он на мостик, мадам. Он оставаться на мостик весь плаванье.
– А не можете ли вы сказать мне, где найти капитана Чеверли?
– Он вместе с капитан. Он любить шторм и плохая погода.
Закончив трапезу, Камилла послала Розу за своим дорожным плащом. Это был единственный предмет одежды, который не был вновь купленным. Она носила его очень мало, приобретя для поездок в холодную погоду, когда, вопреки условностям, ей хотелось покинуть душный экипаж и ехать снаружи. По этому поводу между Камиллой и ее матерью постоянно возникали конфликты.
– Камилла, даме не подобает ехать на козлах кареты!
– Я знаю, мама, но кто меня может увидеть?
– Дело не в том, увидят тебя или нет. Хорошо воспитанная девушка будет вести себя осмотрительно, даже если находится одна.
– Конечно, мама, – соглашалась Камилла и все равно продолжала делать по-своему, пока даже отец не сказал, что она похожа на отчаянного сорванца.
Плащ был сшит из теплой и толстой изумрудно-зеленой шерсти, а капюшон отделан мехом, отчего ее лицо казалось очень маленьким, а глаза, наоборот, огромными. Плотно закутавшись в плащ, Камилла вышла на палубу.
От ветра у нее перехватило дыхание. Скользя по мокрым доскам палубы, она добралась до поручней и крепко вцепилась в них. Они двигались с огромной скоростью, паруса были наполнены попутным ветром, а нос корабля покрывался водяной пылью, когда яхта разрезала морскую гладь.
Камилла почувствовала, как ее охватил внезапный восторг. Это было новое, неизведанное ею ранее ощущение, и оно ей нравилось. Каждые несколько минут раздавался тяжелый шлепок. Это волна бросалась в атаку и заставляла весь корабль содрогаться. В промежутках между волнами они снова двигались вперед, снасти скрипели, а матросы пытались перекричать шум моря. Камилла чувствовала, как ветер трепал ее кудри, ощущала вкус соли на губах. Вдруг знакомый голос раздраженно произнес:
– Что вы здесь делаете, мисс Лэмберн? Немедленно спускайтесь вниз!
Она повернула голову и улыбнулась капитану Чеверли. Ему тоже досталось от ветра – обычно тщательно уложенные волосы были в полном беспорядке, пальто плотно застегнуто, а кисточки его начищенных ботфорт качались в такт движению корабля.
– Это великолепно! – воскликнула Камилла. – Я никогда не думала, что море может быть таким!
– Вам опасно оставаться на палубе, – предупредил ее капитан Чеверли, но, увидев ее пылающие щеки и сияющие глаза, понял, что она не обратила внимания на его слова.
– Теперь я понимаю, почему Джервез хотел быть моряком! – прокричала Камилла, зная, как тяжело ее расслышать из-за хлопанья парусов и стремительного движения воды под ними.
– Джервез? – переспросил он.
– Мой брат, – пояснила Камилла. – Он сейчас где-то в море. О, как я хотела бы быть вместе с ним! Мне хотелось бы, чтобы это путешествие никогда не кончалось, чтобы мы плыли вокруг света!
Ей показалось, что ее восторг вызвал у него улыбку.
– Если вы сейчас упадете за борт, – сказал он, – спасти Вас будет почти невозможно.
– Не упаду, – пообещала Камилла и добавила со смехом: – Вы оказались бы в затруднительном положении, если бы пришлось признаться, что вы не смогли доставить свой тюк с товаром, а потеряли его где-то в открытом море!
– Очень затруднительном, – согласился капитан Чеверли, находя ее слова забавными.
Огромная волна заставила корабль накрениться. Камилла пошатнулась и неожиданно оказалась в объятиях Хьюго Чеверли.
– Ради Бога, будьте осторожны! – предостерег он ее.
– Ради вас или ради меня? – поддразнила его Камилла.
К ее удивлению, порывы ветра, казалось, унесли прочь ее робость и сдержанность по отношению к Хьюго Чеверли. Она больше не чувствовала страха перед ним, а лишь решимость стереть цинизм и безразличие с его лица.
– Ради вас самой, – ответил Хьюго, – и ради тех, кто ждет вас.
Впервые мысль о будущем не встревожила ее.
– Возможно, мы никогда не попадем туда, – беспечно сказала она. – Может быть, мы оказались в заколдованном море, где наши души будут вечно парить в солнечном свете счастья.
Она говорила о своих фантазиях, забыв, с кем разговаривает, и вдруг услышала его почти грубый ответ:
– Вас ждет ваш жених.
Камилла поняла, что он намеренно пытается испортить ее радостное настроение. Однако на этот раз он не преуспел в этом. Она просто рассмеялась в ответ.
– Вы так же мрачны и унылы, как проповедь в страстную пятницу! – воскликнула Камилла. – Почему мне не дали в качестве сопровождающего кого-нибудь повеселее? Что бы ни ждало меня впереди, всего этого вы у меня не отнимете.
Порыв ветра сорвал капюшон с головы Камиллы, разметав ее волосы цвета спелой пшеницы и обнаружив ее точеный профиль и идеальную форму маленьких ушек. Даже не глядя в его сторону, она чувствовала на себе взгляд Хьюго. Ей показалось, он не одобряет, что матросы и офицеры видят ее такой растрепанной, но это ее не заботило.
«Это мои последние мгновения свободы», – подумала она, чувствуя себя парящей над водой птицей, которая по своему желанию поднимается в небеса или устремляется вниз, не встречая преград.
Камилла хотела было снова заговорить со стоящим рядом с ней Хьюго, но увидела, как один из младших офицеров спускается с капитанского мостика.
– Капитан шлет вам свои комплименты, мэм, и просит вас спуститься вниз. Шторм усиливается, и поскольку капитан несет ответственность за вашу безопасность, он не может допустить, чтобы вы подвергались риску, оставаясь на палубе.
Камилла заколебалась, но услышала шепот Хьюго Чеверли:
– Вы не можете отказать ему в этой просьбе.
– Пожалуйста, поблагодарите капитана за его заботу, – сказала она, – и передайте ему мою признательность за то, что он беспокоится о нашей безопасности.
Она попыталась отпустить поручень, но передвигаться оказалось невозможно. Хьюго обхватил ее рукой за талию и помог добраться до трапа, ведущего вниз. Вцепившись в перила, Камилла запротестовала:
– Это несправедливо. Я получала такое удовольствие!
– Я говорил вам, что внизу безопаснее, – ответил Хьюго, помогая ей спуститься по ступенькам и открывая дверь салона.
Корабль так раскачивало, что было очень трудно удержать равновесие, поэтому Камилла быстро опустилась на стул, привинченный к полу. Она попыталась хоть немного привести в порядок свои мокрые, разметавшиеся на ветру локоны. Капитан Чеверли сел напротив нее.
– Я никогда не встречал женщины, которая получала бы удовольствие от шторма.
– В воде всегда есть что-то притягательное, – ответила Камилла. – Когда мы с братом были детьми, мы много времени проводили, катаясь на лодке по реке около нашего дома или купаясь в озере, хотя это было строжайше запрещено.
– Вы всегда делаете то, что вам запрещают? – спросил Хьюго Чеверли.
В первый раз он заметил ямочки, которые появлялись у Камиллы на щеках, когда она смеялась.
– А вы бы предпочли, чтобы я была маленькой послушной серенькой мышкой? – поинтересовалась она. – Возможно, именно так вы представляете себе провинциальных барышень.
– У меня весьма смутное представление о них.
– И, конечно, вы предпочли бы сопровождать молодую светскую даму, готовую упасть в обморок при виде первой же волны и приходящую в ужас, если дуновение ветерка потревожит ее тщательно уложенную прическу, – шутливо заметила Камилла.
Хьюго Чеверли засмеялся:
– Вы именно такими представляете себе светских дам?
– Я встречала таких, – объяснила Камилла. – Более мягкотелых людей трудно себе представить. Когда я была в Лондоне, я не могла найти девушки, которая согласилась бы ездить со мной верхом, если только ей не предлагали старую толстую клячу, сидеть на которой было так же безопасно, как на стуле.
– Вы так малы ростом, что вам впору ездить только на пони, – заметил Хьюго, и увидел, как вспыхнули ее глаза.
– Я могу ездить верхом на самых норовистых лошадях и брать любые препятствия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28