– Его милость сказал, что вы сегодня выходите замуж. Это платье самое подходящее для невесты.
– Оно прелестно! – воскликнула Камилла, зная, что платье из белого шелка, с отделкой из валансьенских кружев на рукавах и оборках юбки, будет ей очень к лицу.
В дверь постучали – это одна из молодых горничных принесла Камилле букет камелий. Старшая горничная перевела слова девушки, доставившей цветы.
– С наилучшими пожеланиями от его светлости! – улыбнулась она, – Это его любимые цветы. Ее светлости редко удается упросить его срезать для нее хотя бы один цветок!
– Как мило с его стороны! – пробормотала Камилла.
Горничная взяла три камелии из букета и украсила ими прическу Камиллы на манер диадемы. Цветы делали Камиллу похожей на нимфу, она была юной и свежей, как Персефона, возвещающая приход весны.
– Вы очаровательная невеста, мэм! – воскликнула горничная. Ее слова подтверждались сияющими восхищением глазами молодых служанок.
– Благодарю вас, – сказала Камилла. – Однако мне, наверное, следует поторопиться.
– Одну минуту, мэм, – остановила ее горничная, – Вот ожерелье из драгоценных жемчужин. Дочь ее светлости всегда надевает его с этим платьем. Я уверена, она хотела бы, чтобы вы сегодня надели его.
– О нет, нет, я не посмею больше ничего взять, – запротестовала Камилла.
– Не сомневаюсь, что вы хотели бы предстать перед джентльменами как никогда очаровательной. Я буду думать, что не справилась со своими обязанностями, если не сумею помочь такой прелестной молодой даме, как вы, выглядеть по-настоящему прекрасной.
Камилла улыбнулась и больше не протестовала. Ожерелье только подчеркивало красоту ее нежной шеи и оттеняло белизну кожи. Девушка страстно желала, чтобы Хьюго увидел ее во всем блеске. Они столько перенесли вместе, а сейчас она вдруг почувствовала смущение.
Как просто было говорить откровенно и даже страстно, когда оба они находились в смертельной опасности. Но теперь они вернулись к привычному английскому образу жизни, и Камилла с некоторым стыдом вспомнила, какую несдержанность проявляла, говоря столь откровенно о своей любви, – и все равно она любила Хьюго всем сердцем.
С пылающими щеками и бьющимся сердцем Камилла, прижимая к груди букет, спустилась вниз. Лакей, ожидавший ее появления, открыл дверь, и она оказалась в изящно обставленной гостиной, где Хьюго Чеверли, умытый, чисто выбритый и, так же как она, разодетый в новый, изысканный костюм, позаимствованный у хозяев, беседовал с почтенным джентльменом.
При появлении Камиллы оба они встали. Она в смущении опустила глаза перед Хьюго, а затем улыбнулась послу, взявшему ее за обе руки.
– Моя дорогая мисс Лэмберн, – сказал посол. – Я рад, что вас больше не беспокоят последствия того ужасного путешествия, о котором мне только что рассказал капитан Чеверли. Я знаком с вашим отцом и безмерно счастлив, что вы благополучно добрались сюда.
– Я должна поблагодарить вас за гостеприимство, ваше превосходительство, – ответила Камилла, – и за прекрасные цветы, которые вы мне прислали.
– Нам нужно поговорить, моя дорогая, – сказал посол, усаживаясь рядом с Камиллой на диван. – Капитан Чеверли просил немедленно обвенчать вас. Наш священник здесь, и церемония может быть совершена сразу же, как только вы пожелаете. Но сначала я обязан кое-что вам объяснить.
– Что такое? – спросила Камилла с трепетом.
– Мой долг, – ответил посол, – указать вам на те последствия, которые неизбежно возникнут, если вы выйдете замуж, а мне кажется, что вы желаете именно этого, за Хьюго Чеверли.
– Какие последствия? – испуганно спросила Камилла.
– Видите ли, моя дорогая, – начал посол, явно смущенный тем, что собирался сказать, – в высшем обществе люди склонны осуждать поступки друг друга. Здесь любят скандалы и всегда готовы извратить факты или выставить их в ложном свете.
– Что вы хотите сказать?
– Вы приехали в Европу, – продолжал посол, – чтобы выйти замуж за его высочество князя Мелденштейнского. Из рассказанного мне капитаном Чеверли следует, что вы имеете полное право отказаться от этого замужества, которое было бы губительным для вашего здоровья и чувства собственного достоинства. Если вы вернетесь в Лондон и расскажете отцу о том, что произошло, он сможет сделать в нужных местах несколько сдержанных намеков на истинное положение дел в Мелденштейне. В этом случае, я уверен, не может быть ни скандала, ни какого бы то ни было осуждения того, что вы в самый последний момент отказались от этого замужества, которое – сейчас совершенно очевидно – недопустимо. Напротив, вы вызовете сочувствие всех, кто узнает, что произошло.
– Я уверена, папа все поймет, как надо, – прошептала Камилла.
– Я также убежден в этом, – согласился посол. – Однако, с другой стороны, мисс Лэмберн, если сейчас вы выйдете замуж за капитана Чеверли, то ваш поступок – а именно, отъезд из Мелденштейна – может быть и будет истолкован совсем иначе.
– Вы имеете в виду, – тихо проговорила Камилла, – что все подумают… что мы уехали из Мелденштейна… потому что… полюбили друг друга?
– Именно это я и пытаюсь сказать, – подтвердил посол. – Поверьте, вам станет очень трудно жить, если вы будете изгнаны из общества, мисс Лэмберн. Я бы не выполнил свои обязанности по отношению к британскому подданному, а особенно по отношению к вам, дочери сэра Горация, если бы не разъяснил, какие последствия повлечет за собой ваш Поступок.
– Его превосходительство хочет сказать, моя дорогая, – раздался голос Хьюго Чеверли, молчавшего все это время, – что если бы я был какой-нибудь важной особой, то все было бы забыто и прощено. Но вы, Камилла, собираетесь замуж за бедного молодого человека, не имеющего значительного положения в обществе, который к тому же поссорился со своими более уважаемыми родственниками и не может предложить вам ничего, кроме своего сердца.
Камилла посмотрела на Хьюго, и, глядя в ее сияющие глаза, мужчины затаили дыхание.
– Именно этого я и хочу, – ответила она. – Неужели вы считаете, что все остальное имеет для меня значение? Я мечтаю только об одном – стать вашей женой.
Посол улыбнулся и положил руку Камилле на плечо.
– Нет нужды ничего более говорить, – сказал он. – Я пошлю за священником. Мне остается добавить лишь одно – после вашего прибытия около посольства лагерем встал отряд кавалерии Мелденштейна.
– Они не тронут нас? – со страхом спросила Камилла, инстинктивно протягивая руку Хьюго, словно ища у него поддержки.
Он нежно сжал ее дрожащие пальцы:
– О нет, пока мы находимся на территории посольства.
– Они спрашивали меня? – обратилась Камилла к послу.
– Они сообщили мне, что они здесь для того, чтобы препроводить мисс Лэмберн обратно в Мелденштейн, – ответил посол. – У меня такое чувство, что они могут покинуть Амстердам, если узнают, что о браке их князя и мисс Лэмберн больше не может быть речи, так как она стала миссис Хьюго Чеверли.
– Тогда давайте быстрее обвенчаемся, – взмолилась Камилла.
– Есть еще одна вещь, которую мне сообщили кавалеристы, – проговорил посол.
– Какая же? – спросила Камилла.
– В данный момент они в городской ратуше предъявляют обвинение некоему капитану Хьюго Чеверли.
– В похищении женщины? – заканчивая фразу посла, предположил Хьюго.
– Отнюдь, – ответил посол, отрицательна покачав головой. – Он обвиняется в конокрадстве.
– В конокрадстве! – воскликнула Камилла.
– Подобное обвинение весьма серьезно, – объяснил посол, – поскольку это преступление карается смертью.
– О нет! – вскричала Камилла. – Это была не кража, а обмен.
– Это предстоит решать судье, – ответил посол. – Однако не огорчайтесь, мисс Лэмберн, у меня есть неплохая идея. Я не могу допустить, чтобы солдаты иностранного государства угрожали британскому посольству, как это происходит сейчас. Поэтому я отправил посыльного к командиру полка оккупационной армии, который стоит в пригороде Амстердама. Это пятый драгунский полк.
– Мой собственный полк! – воскликнул Хьюго. – Вот так удача!
– Ваши однополчане и братья-офицеры, без сомнения, эскортируют вас на борт первого же английского корабля, зашедшего в гавань, – с улыбкой заметил посол. – А сейчас, если позволите, мне нужно сделать распоряжения относительно вашего бракосочетания. Священник ожидает в соседней комнате.
– О, благодарю вас, ваше превосходительство, благодарю от всего сердца! – воскликнула Камилла, присев в глубоком реверансе.
– Рад быть полезным вам, – ответил посол, – дочери сэра Горация. Я всегда восхищался вашим отцом, а однажды он оказал мне большую любезность, когда я был молодым и начинал свою дипломатическую карьеру.
С этими словами он вышел из комнаты. Хьюго Чеверли подождал, пока за ним закрылись двери, и нежно поднес обе руки Камиллы к губам.
– Вы абсолютно уверены, – тихо спросил он, – что хотите выйти за меня замуж?
– А вы желаете взять в жены меня, – откликнулась Камилла, – молодую девушку, которая так ужасно обошлась с правящим князем и поведение которой вызовет в Лондоне волну сплетен и кривотолков?
– Не думаю, что мы представляем интерес для кого-нибудь в Лондоне, – ответил Хьюго. – О моя дорогая, если бы вы только знали, какое это счастье – знать, что вы будете моей и никто, ни князь, ни любой другой мужчина в мире, не сможет отнять вас у меня!
С этими словами он заключил ее в объятия и принялся целовать с такой страстью, какой Камилла прежде не знала. Она не боялась, нет, а только чувствовала, что в порыве несказанного восторга отвечает ему. Ей казалось, что каждый поцелуй Хьюго открывает ей новый, блистающий мир, полный красоты и чудес, а вокруг не существует ничего, кроме всепоглощающего чувства единства с любимым человеком.
Когда дверь в комнату снова открылась, Камилла и Хьюго оторвались друг от друга, но не торопливо, а очень медленно, словно им была непереносима мысль разъединиться хоть на миг. Они повернулись, ожидая увидеть посла, но в дверях стоял молодой джентльмен, настоящий денди, одетый по последней моде. Кончики его воротничка доходили ему до подбородка, галстук был тщательно уложен замысловатыми складками, сапоги были начищены до зеркального блеска, а обтягивающие панталоны и превосходно сшитый кафтан не могли принадлежать никому, кроме настоящего законодателя мод.
Какое-то время они молча разглядывали друг друга, и наконец Хьюго воскликнул:
– Чарльз! Меньше всего я ожидал увидеть тебя здесь! Как ты попал сюда?
– На одном из кораблей его величества, как и полагается, – ответил гость и прошел в комнату, чтобы пожать руку своему другу.
– Но ведь это просто замечательно! – обрадовано сказал Хьюго. – Ты послан нам самим небом! Это именно то; что нам сейчас больше всего необходимо: корабль, идущий в Англию. Камилла, позвольте мне представить вам моего старого друга сэра Чарльза Фотерингдейла. Мы служили вместе на Пиренейском полуострове. И позволь сказать тебе, Чарльз, что я никого так не желал бы видеть своим шафером, как тебя.
– Твоим шафером! – воскликнул сэр Чарльз, кланяясь Камилле. – Ты собираешься жениться? Прямо сейчас? Если это так, то почему ты это делаешь в тайне ото всех?
– Это длинная история, – ответил Хьюго, – и в свое время я тебе все расскажу. А теперь скажи мне, что ты не шутил, когда говорил, что у тебя в гавани стоит корабль.
– Это правда, – подтвердил сэр Чарльз, – и могу сказать тебе, Хьюго, что я был послан, чтобы отыскать тебя.
– Отыскать меня? – повторил Хьюго. – По чьему же приказу?
– По приказу того, кому все должны повиноваться, – самого принца-регента.
– Боже милостивый! – воскликнул Хьюго. – Что это ему пришло в голову? Почему его королевское высочество пожелал видеть меня?
– Я полагал, что мне придется добираться до самого Мелденштейна, чтобы сообщить тебе новости, старина, – сказал сэр Чарльз, – и могу признаться, я весьма рад, что уже достиг своей цели и могу доставить тебя в Лондон. Если вы позволите мне дать совет, вам лучше перенести свое бракосочетание, чтобы принц-регент мог почтить своим присутствием эту церемонию. Он будет крайне раздосадован, если такое важное событие произойдет без его одобрения.
– Принц-регент на моей свадьбе? – удивился Хьюго. – Ты что, внезапно повредился умом? С какой стати у принца-регента появится желание присутствовать на моей свадьбе?
Сэр Чарльз покосился на Камиллу и, сделав бесстрастное лицо, учтиво произнес:
– Это вполне обычно, мой дорогой, когда дело касается герцогов.
– Герцогов! – воскликнул Хьюго, и лицо его побледнело под загаром.
– Да, герцогов, – ответил сэр Чарльз. – И позволь мне поздравить тебя, старина. Теперь ты – только сам дьявол знает, что ты этого не заслуживаешь, – его светлость герцог Элвестон!
– Мой кузен умер? – тихо спросил Хьюго. Сэр Чарльз кивнул.
– А его сыновья?
– Они все погибли при пожаре, – сказал сэр Чарльз. – Западное крыло дома загорелось. Очевидно, герцог пытался спасти мальчиков, находившихся на втором этаже. Крыша рухнула, и все были погребены под обломками.
– Какой ужас! – прошептала Камилла.
– Настоящая трагедия, – согласился сэр Чарльз. – Оказалось, что пожарная установка в поместье долгие годы не ремонтировалась.
– Это значит, что мой кузен позволил установке прийти в негодность из-за своей обычной скупости, – сказал Хьюго, – Боже мой, надо же такому случиться! Я всегда считал, что дом был надежно защищен от огня.
– Западное крыло дома спасти было невозможно, – продолжал сэр Чарльз, – хотя остальную часть дома огонь не тронул. Регент решил, что тебе следует немедленно вернуться и уладить все дела. Кроме того, он вдруг сразу же проникся к тебе особым расположением, и именно поэтому я уверен, что он пожелал бы танцевать на твоей свадьбе.
– Моя свадьба не будет отложена, чтобы принц или кто-то другой мог танцевать на ней, – твердо сказал Хьюго.
Он повернулся к Камилле и протянул ей свои руки.
– Конечно, только в том случае, если вы по-прежнему хотите выйти за меня замуж, дорогая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28