Он говорил очень настойчиво, и Оделла застенчиво опустила ресницы.
— Это как раз то… что мы… должны сделать, — нерешительно сказала она.
— Неужели вы настолько несмелы — или скучны? — спросил маркиз. Ее глаза сверкнули, и он понял, что выбрал верное слово.
Любая женщина пуще огня боится прослыть скучной.
Не давая Оделле опомниться, он продолжал:
— Вот что я предлагаю: я вернусь раньше вас, чтобы никто даже на минуту не подумал, что мы встретились, а завтра скажу своим гостям, что королева срочно вызывает меня в Виндзор.
Оделла уставилась на него пораженным взглядом, и он поспешно добавил:
— Никто не подвергнет это сомнению, и перед завтраком я увезу всех своих гостей назад в Лондон.
— Как же вы это сделаете? — спросила Оделла.
— Легко, — ответил маркиз. — Главное — все правильно организовать. А вы присмотрите за домом, пока я не вернусь.
Он улыбнулся:
— Вы можете брать все книги, которые захотите, из библиотеки, но у вас не будет времени их прочесть, потому что я вернусь очень скоро.
— И что… потом?
Она не хотела вселять в него надежду этим вопросом, но он сорвался с ее губ прежде, чем она успела это предотвратить.
— В воскресенье, — сказал маркиз, — после завтрака я буду ждать вас в Фолли. Вы знаете, где это?
— Видела издалека, — кивнула Оделла. — Это за другой рощей, которая тоже принадлежит вам и так же красива, как Клифвуд.
— Почти, — сказал маркиз. — Несколько лет назад я запретил кому бы то ни было приближаться к ней, потому что это опасно.
— Опасно? — недоверчиво переспросила Оделла.
— Нет, конечно, — ответил маркиз. — Особенно после того, как я потратил немало денег и отремонтировал Фолли.
— И никто до сих пор не ходит туда?
— Не вижу причины делать из Фолли место для свиданий влюбленных, которые будут выцарапывать на стенах свои инициалы, или для игр детишек, которые устроят там пожар или переломают себе кости, лазая по карнизам. А я же потом еще плати докторам!
Оделла рассмеялась.
— Я понимаю, чем вы руководствовались, но, по-моему, это чистой воды эгоизм!
— Нисколько! — возмутился маркиз. — Элементарная осторожность. И вот теперь мы с вами можем там встретиться, и никто об этом не догадается.
— Я еще не сказала, что мы с вами встретимся, — возразила Оделла.
— Не верю, что вы можете быть столь жестокосердны и безразличны к тому, что так важно для нас обоих! — воскликнул маркиз.
— Но… нянюшка бы… не одобрила, если бы узнала! — нерешительно произнесла Оделла.
Но, говоря так, она понимала, что не сможет отказаться от предложения маркиза.
Что бы ни случилось, в воскресенье она поедет в Фолли.
Глава шестая
Оделла была поражена, что каждый из слуг считал своим долгом прийти к нянюшке и сказать, как он удивлен неожиданным отъездом маркиза.
— Его светлость едва успели приехать! — восклицала старшая горничная. — И, я скажу вам, леди Беатон просто в неописуемой ярости!
Когда все уехали, Оделла спустилась в библиотеку.
Она с восхищением остановилась перед портретом первого графа, который висел на своем законном месте над каминной полкой.
Теперь она видела, насколько невероятным было сходство между ним и маркизом.
«Они оба очень, очень красивые!» — подумала Оделла.
Она с большим усилием заставила себя от вернуться от картины и подойти к книжным полкам.
Замки на всех оконных створках были укреплены, и она уже знала, что по ночам два надежных сторожа будут обходить здание.
Оделла с радостью думала, что теперь, после встречи с маркизом, она может беспрепятственно пользоваться библиотекой и не надо больше шарашиться в темноте в поисках книг.
— Я вас спасла, — победно сказала она первому графу перед тем, как уйти из библиотеки.
Оделла сама понимала, что это смешно, но ничего не могла поделать с собой: она считала часы, оставшиеся до воскресенья.
«Его светлость, несомненно, задержится в Лондоне или вообще обнаружит, что у него нет никакого желания возвращаться», — твердила она себе.
Но интуиция говорила ей, что он сдержит слово и будет ждать ее в Фолли, как они договорились.
В воскресенье утром, за завтраком, нянюшка сказала ей:
— Его светлость вернулся вчера поздно вечером, и, значит, сегодня тебе придется остаться здесь, чтобы он тебя не увидел.
— Я думаю, у него есть дела — иначе бы он не приехал, — заметила Оделла. — И он не увидит меня, если я выйду с черного хода. Ты же знаешь, нянюшка, как я хочу покататься на Стрекозе.
Нянюшка принялась спорить, но Оделла все же добилась своего, пообещав съездить в церковь с ней и с Бетти.
— Я заказала экипаж, — сказала ей нянюшка, — и, хотя Бетти послушная девочка и любит, когда поют, перед проповедью мы уедем.
В маленькой деревенской церквушке было не слишком много народу.
Оделла молилась о том, чтобы ее не раскрыли и она могла бы еще немного остаться в замке Комб вместе с нянюшкой.
Она надеялась, что Бог и мама услышат ее молитвы.
На обратном пути она чувствовала себя настолько счастливой, что ей хотелось петь во весь голос.
Правда, где-то в самой глубине души въедливый голосок твердил ей, что она так счастлива лишь потому, что скоро увидит маркиза, но Оделла решила не обращать на него внимания.
«Это всего только мимолетное приключение, — говорила она себе, надевая амазонку. — Завтра он возвратится в Лондон и больше никогда обо мне и не вспомнит».
Но она знала, что сама не раз будет о нем вспоминать.
Невозможно было войти в библиотеку без того, чтобы не вспомнить о нем.
Один из младших конюхов оседлал Стрекозу.
Оделла поехала от замка кружным путем, чтобы никто не заподозрил, что она направляется к Фолли, и выехала из леса чуть ниже нужного места.
На фоне светлого неба здание выглядело очень внушительно, но Оделла не увидела ни маркиза, ни хотя бы его коня.
Подгоняя Стрекозу вверх по склону холма, она твердила себе, что, конечно же, он забыл!
А чего еще можно было бы ожидать!
Но, спешившись, Оделла увидела его: маркиз стоял в дверях особняка и улыбался.
Сердце ее подпрыгнуло, когда он воскликнул:
— Вы приехали! Я так боялся, что вы забудете!
— А я испугалась, что вы забыли, — сказала Оделла, — потому что не увидела вашего коня.
— Сарацин с другой стороны, — ответил маркиз. — Я отведу Стрекозу туда же.
Он взял уздечку и повел Стрекозу вокруг здания, а Оделла вошла внутрь.
Увидев, как здесь красиво, она поняла, почему маркиз не хотел, чтобы люди сюда ходили.
Изящные окна, выложенный мозаикой пол и резной каменный фонтан в центре первого этажа поразили ее воображение.
Фонтан был сделан в виде статуи Купидона с дельфином в руках; он не работал, но Оделла видела, что это — работа подлинного мастера и очень дорого стоит.
Повсюду стояли каменные скамейки, украшенные резьбой. Оделла села на одну из них и стала ждать маркиза.
Она машинально сняла шляпку, даже не подозревая о том, как великолепно смотрятся ее прекрасные волосы на фоне древней стены.
Вернувшись, маркиз медленно подошел к. ней и сказал:
— Я полюбил Фолли еще ребенком, но когда восстановил его, то почувствовал, что здесь не хватает чего-то. И теперь я понял чего — вас!
— Это самый лучший комплимент, который мне когда-либо делали! — улыбнулась Оделла. — Фолли — очаровательное место!
— Я тоже так думаю, — сказал маркиз. Он, не отрываясь, смотрел на Оделлу, но вместо того чтобы сесть рядом с ней, он опустился на краешек фонтана напротив нее.
— Расскажите мне, какие события произошли, пока я был в отъезде.
Оделла засмеялась.
— Никаких, слава Богу! Я думаю, за последние дни случилось столько, что теперь на долгое время мы застрахованы от неприятностей!
— Значит ли это, что вы собираетесь надолго остаться в замке? — спросил маркиз.
Было что-то в его голосе, от чего на щеках у Оделлы вспыхнул румянец.
— Что бы ни… случилось, — ответила она после некоторого молчания, — я не имею нрава… навязываться…
— Вы прекрасно знаете, что ничуть не навязываетесь ни мне, ни кому-то еще, — сказал маркиз. — Но я хотел бы, чтобы; вы доверили мне свою тайну.
Оделла покачала головой.
— Это была бы… ошибка.
— Почему?
Она задумалась на мгновение, прежде чем ответить:
— Причин достаточно. Но я не хочу говорить об этом… Во всяком случае, не здесь!
— Вы совершенно правы, — сказал маркиз. — И, я полагаю, догадываетесь, о чем я хотел поговорить с вами в Фолли!
— О чем же? — невинно спросила Оделла.
Маркиз поднялся и, взяв ее за руку, повел в противоположный конец здания, где на стене был барельеф, которого она не заметила прежде.
Он был выполнен с большим мастерством и изображал мужчину и женщину, которые, взявшись за руки, глядели друг другу в глаза.
Над ними парили три купидончика и вилась гирлянда цветов.
— Как вы думаете, о чем они говорят? — спросил маркиз.
— Я… я восхищена тем, как умело вылеплен этот барельеф… — нерешительно произнесла Оделла.
— Я жду, чтобы вы ответили на мой вопрос, — сказал маркиз.
Оделла посмотрела на него и быстро отвернулась.
Ее сердце забилось быстрее, и внезапно она почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Невозможно было произнести ни слова.
В этот момент позади них раздались шаги.
Оделла хотела повернуться, но кто-то схватил ее руки и заломил за спину.
Она с ужасом увидела, что какой-то огромный мужчина таким же образом напал на маркиза.
Оделла пыталась сопротивляться, но тщетно. Голос у нее за спиной произнес:
— Я догадался, миледи, что это вы узнали меня в ту ночь, — но теперь вы об этом пожалеете!
Это был Фред Коттер!
Он развернул ее к себе, и, когда Оделла увидела его коварную физиономию, ее пронзил ужас.
Маркиз тоже пытался бороться, но его противник был слишком силен. Он победил и, достав из кармана веревку, принялся связывать маркиза.
Оделла почувствовала, что Фред Коттер делает то же самое с ней, и не успела она опомниться, как веревка больно сдавила ей грудь.
Прежде чем она поняла, что происходит, Коттер связал ей ноги и бросил на землю.
Оделла могла лишь беспомощно смотреть, как то же самое сообщник Коттера делает с маркизом.
Маркиз изрыгал ругательства, но тот, кто связал его, достал носовой платок и заткнул ему рот.
— Остановитесь! Что вы делаете… — вскричала Оделла.
Но она не успела договорить: Фред Коттер завязал, рот и ей, крепко затянув узел у нее на затылке.
— Ну вот, — сказал он. — Теперь мы отведем вас в тайное место, где вас никто никогда не найдет.
С этими словами он поднял Оделлу на руки и понес мимо фонтана к двери.
Оделла терялась в догадках, где может быть это тайное место.
Когда они вышли наружу, она подумала, что это, должно быть, где-то в лесу, но, к ее удивлению, Коттер двинулся вдоль стены, а потом остановился.
Он опустил Оделлу и потянул на себя металлическую решетку в футе от стены здания.
Мгновением позже он исчез в образовавшемся отверстии.
Человек, который нес маркиза, поставил его на землю и поднял Оделлу.
Он опустил ее в дыру, и Коттер внизу подхватил ее на руки.
В первое мгновение после яркого света снаружи Оделла не могла ничего видеть.
Потом она сообразила, что оказалась в подвале под Фолли.
Откуда-то струился слабый свет, но его едва хватало, чтобы разглядеть только контуры окружающих предметов.
Коттер положил ее на землю и вернулся к дыре.
Подхватив маркиза, он опустил его возле Оделлы.
Потом он встал над ними с дьявольской ухмылкой на злобном лице.
— Здесь вы останетесь, — издевательски сказал он, — пока я не приду взглянуть, не сожрали ли вас черви. И это отучит вас впредь становиться у меня на дороге!
Он захохотал.
Его смех гулким эхом отозвался от стен, и от этого жуткого звука Оделлу пронзила дрожь.
Потом Фред вернулся к дыре и с помощью своего приятеля выбрался наверх.
Оделла слышала, как лязгнула решетка, а потом послышался грохот булыжников.
Она поняла, что Коттер и его сообщник закладывают решетку камнями, чтобы ее никто не смог обнаружить.
Только в этот момент Оделла осознала, что их действительно никогда не найдут.
Тем более что маркиз запретил всем даже приближаться к Фолли — и это было только на руку Коттеру.
Она подумала — а что они сделают с лошадями? — и понадеялась, что Коттер их не найдет.
Тогда, возможно, кто-то увидит оседланных лошадей и попытается отыскать их владельцев.
Постепенно ее глаза привыкли к темноте, и Оделла смогла получше разглядеть подвал.
К ее удивлению, они с маркизом оказались не единственные узники этой тюрьмы.
Сначала ее внимание привлек небольшой ящик; потом она разглядела за ним раму картины, а повернувшись в другую сторону, увидела предмет, который показался ей большой китайской вазой.
В подвале были и другие вещи, не считая огромного количества наспех сколоченных ящиков.
Теперь Оделла понимала, почему никто не мог найти у Фреда Коттера вещи, которые, без сомнения, украл именно он.
Он прятал их здесь — и забирал что-то только тогда, когда был уверен, что перекупщик возьмет у него это.
Умно придумано.
С замиранием сердца Оделла подумала, что об этом тайнике никому, кроме Коттера, не известно.
Маркиз зашевелился, пытаясь сесть, и хотя это было неимоверно трудно, Оделла решила тоже попробовать, потому что лежать на земле было жестко и холодно.
Она извивалась всем телом, пытаясь подняться, и в этот момент в голову ей пришла одна мысль.
Фред Коттер завязал ей рот.
Но платок шел через шиньон, который она сделала перед поездкой, чтобы длинные волосы не мешали в пути.
Оделла подумала, что, пожалуй, можно попробовать вытряхнуть пару шпилек.
Если бы ей это удалось, волосы упали бы вдоль спины, ослабив платок.
Она начала методично качать головой, двигая шиньон по стене.
Маркиз напряженно наблюдал за ее попытками. Наконец послышалось слабое звяканье: две шпильки упали на пол.
Оделла принялась яростно шевелить губами, и мгновением позже платок, которым ей завязали рот, соскользнул к подбородку.
— Наконец-то! — воскликнула она. — Теперь я могу говорить с вами! Но как это могло случиться?
Маркиз не мог отвечать, но Оделла понимала, как ему хочется тоже освободиться от платка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15