— Ладно, замнем для ясности, — отрезала я. — Сначала надо заработать на спокойную жизнь, а уж потом посмотрим. Да и поверь мне на слово — это быстро надоедает. И так же, как и я, ты вскоре затоскуешь по дневному свету, солнцу и возможности позагорать.
Вопреки ожиданиям, в казино на меня никто не пялился. Женская часть населения, правда, окинула оценивающим взглядом, но и только. Мужчины же… Уроды, блин… Словно на пустое место… В общем, лучше промолчу.
Такое откровенное пренебрежение моей блистательной особой в сексапильненьком платьице от Валентино нагнало здоровую спортивную злость, и я, отбросив сомнения, подошла к столу, за которым уже сидел Игорь.
Из всевозможных игр, предлагаемых в казино, олицетворением азарта, как известно, является именно рулетка. С детства привыкнув видеть в кино вращающееся колесо, испещренное цифрами, мы не мыслим игорные дома без нее. Если кинорежиссер хочет, чтобы зрители поняли, что действие происходит в казино, он в первых же кадрах крупным планом показывает крутящийся барабан.
Как оказалось, реальная жизнь имеет лишь отдаленное сходство с миром иллюзорным. Как и многие, кто никогда не бывал в подобных местах, я считала, что всё пространство заставлено столами с рулеткой. В действительности же в зале находилось около тридцати столов с блек-джеком, за семью играли в кости, и лишь за двумя мы нашли то, за чем, собственно, и пришли.
Если верить одному из американских журналов, еще двадцать лет назад выяснили, что менее двух процентов от общего числа посетителей казино играют в рулетку. Почти половина — сорок пять процентов! — играют в очко, блек-джек то есть, восемь-десять режутся в кости и около тридцати сражаются с автоматами. И более половины доходов казино получает именно от одноруких бандитов и видеопокера.
Но поскольку мы надеялись не на удачу, а на мои скромные способности, то все эти забавы были не для нас.
Естественно, в это пристанище порока мы заявились порознь, и, согласно плану операции, выигрывать должен был Игорь. Я же, делая небольшие ставки на заведомо проигрышные номера, обеспечивала сообщнику максимально возможное количество шансов. Ну и прикрывала отход, естественно.
Для начала, чтобы попробовать и узнать, как всё будет выглядеть, решили поставить на красное. Нет, можно было бы и на черное, но в фильмах вроде всегда выбирают этот цвет. Конечно, выигрыш по сравнению с угаданной цифрой незначителен, но зато это великолепная возможность потренироваться.
Ведь, согласитесь, передвинуть шарик на одну ячейку гораздо проще, чем гнать его, скажем, на противоположную сторону круга.
Сорвав куш три раза подряд, Игорь потрогал мочку уха, давая мне сигнал не вмешиваться, и, само собой проиграв, встал из-за стола. Смущенно кашлянув, он направился к выходу, а я, не удержавшись, всё же поставила на двадцать семь и, естественно, «угадала». Ни крупье, ни лохи, сидящие за столом, ничего не заподозрили, и я покинула зал.
Улов составил несколько тысяч. На первый раз было достаточно. Да и, согласитесь, Игорь — не Смок Беллью, а Москва начала двадцать первого века — не Клондайк конца девятнадцатого. В смысле, кто бы ему позволил внаглую оставаться за столом в течение, скажем, нескольких часов.
Вообще-то, если честно, в казино я пришла впервые и все сведения об этом бизнесе почерпнула из одноименного фильма с Робертом де Ниро и Шэрон Стоун. Помнится, там одному шибко умному разбили молотком кисть руки. Нет, с нами, конечно, такие фокусы не прошли бы. Но мы ж не гопники какие, чтобы прорываться с боем! В общем, умеренность, и еще раз умеренность. И, само собой, осторожность. Мы не Боги и отнюдь не всесильны. И оба чертовски уязвимы днем.
Игорь сел в такси, а я, зайдя за угол, просто взлетела, перемахнув через квартал. Ибо мы совсем не собирались ограничиваться одним заведением, решив восполнить качественный пробел количественным.
Снова игорный зал, и снова мой секретарь ставит на красное. Я, не особо стесняясь, выбрала цифру. Естественно, этого во всех отношениях замечательного цвета. Угадайте с трех раз, кто выиграл? Следующие два хода мы пропустили и снова сорвали куш. Игорек опять потеребил явочное ухо, и, на этот раз сдержавшись, я вслед за ним выбралась на улицу.
Закурив, мой партнер не торопясь шел по ночной Москве. Убедившись, что наши «несметные богатства» не привлекли лишнего внимания, я вскоре спикировала и приземлилась за его спиной.
— С почином!
Говорила я негромко, но он всё равно вздрогнул:
— Уф-ф, напугала.
— Трусишка.
В радостном порыве схватив парня в охапку, я взлетела и опомнилась только метров через сто.
— Ну и хватка у тебя, — пробормотал он. Я смутилась:
— Извини. Просто вдруг накатило. — Какое-то время мы шли молча, глядя под ноги.
— Кутнем? — вяло поинтересовался Игорь.
— Можно.
Если честно, впечатлений сегодня я получила достаточно и идти куда-то еще совершенно не хотелось. По моему тону Игорь догадался о настроении и лишь пожал плечами.
— Как знаешь… — Он порылся в кармане и протянул пачку долларов. — Твоя половина.
— Ага. — Я улыбнулась. — А вот твоя.
Он засмеялся в ответ, и, «обменявшись любезностями», мы попрощались.
Собственно, перспектива ничем больше не заниматься, ограничившись набегами на казино, казалась довольно заманчивой. Но идея, оброненная Игорьком, запала в душу, и я стала ловить себя на том, что, заходя в Интернет, то и дело заглядываю в спортивные новости. Всё же, как и всякая женщина, я не раз мысленно произносила фразу: «Ах, если бы я была мужчиной!..»
Теперь же, получив возможность не то что сравняться, но даже в чем-то превзойти сильный пол, я постепенно до того прониклась идеей попробовать себя в роли кулачного бойца, что дней через пять сама спросила Игоря:
— А… что насчет нашего первоначального плана?
— А-а, ты об этом. — Он усмехнулся. — Созрела, значит.
— Укушу, — сделав страшные глаза, пообещала я.
— Ну наконец-то сподобился! — обрадовался наглец и, оттянув вниз воротник, подставил шею. Да-а, этим мерзавца не проймешь. Ну дожили, а? Укус гемоглобинозависимой в качестве поощрения!
— Ага, размечтался. — Я щелкнула зубами. — Вот возьму и за нос тяпну. Что тогда запоешь?
— Ну… наверное, шлягеры Шарля Азнавура. С французским прононсом.
— Короче, Склифосовский. — Я начала терять последние крохи того, чем меня и так обделила природа. — Мы бум или не бум?
— Конечно, бум. — Состроив мину Пьеро, исполняющего серенаду Мальвине, он начал раздеваться.
Эх, надо бы поставить нахала на место, но стало любопытно, до каких же границ простирается фантазия влюбленного мальчишки. Как оказалось, с воображением у нынешних ухажеров скудновато. И, расстегнув несколько пуговиц на рубашке, он притормозил:
— Холодная ты девушка, Майя! Равноду-у-ушная.
Эх, ну как ему объяснить, обормоту, что, превратившись в то, во что превратилась, я стала смотреть на сильный пол чуть-чуть иначе. С гастрономической точки зрения, так сказать. Мужчину увижу в нем только после того, как он пройдет обряд Инициации. То есть немного погодя.
— Ладно, твоя взяла, — неохотно признал он. — Я наводил справки. В основном «мясо» для таких мероприятий поставляют спортивные клубы с уже сложившейся репутацией. Но по известным причинам нам это не подходит. Ну а к «темным лошадкам», как и в любом деле, все относятся с подозрением. Так что некоторое время займет твоя гм… адаптация и создание имиджа. Скажем, ты — молодой, перспективный боец, приехавший покорять столицу из Мурманска. Условия для таких новичков просто рабские. А оплата — мизерная.
Я пожала плечами и только открыла рот, чтобы высказаться по поводу, отказаться то есть, как Игорь продолжил:
— Но есть еще один ма-аленький шанс пробиться. После завершения боев, как правило, чемпион вечера приглашает на арену всех желающих помериться силами. Ставки на такие поединки не делаются, хотя в принципе никто не запрещает. Вот этим-то шансом мы и можем воспользоваться.
— И сколько? — вяло поинтересовалась я.
— Да не меньше чем один к десяти. И куш мы сорвем солидный. При условии, что ты одержишь верх, конечно, — поспешил поправиться он. — И не засветишься.
В своей победе я нисколько не сомневалась. А вот сыграть правдоподобно…
— Вставай, умник. — Я решительно поднялась и включила видеокамеру.
— Это еще зачем? — удивился Игорек.
— Сейчас узнаешь. — Рывком выхватив его из кресла и осторожно бросив через себя, пояснила: — Репетировать будем.
Игорь сполз с кровати и, потирая ушибленный бок, неуверенно поинтересовался:
— А нельзя ли на ком-нибудь другом? Или на чем?..
— Нельзя, — отрезала я и, отодвинув постель в угол, скомандовала: — Нападай!
Игорь принялся махать руками и ногами, а я как можно медленнее уклонялась, иногда ставя блоки. Всё же как неторопливы люди!.. Игорь в очередной раз растянулся на полу, а я вдруг задумалась: каковы шансы у нормальных остаться господствующим видом, захоти гемоглобинозависимые устроить серьезную экспансию? Хотя, должно быть, они достаточно велики, раз на Земле всё же правят хомо сапиенсы, а не вампиры.
ГЛАВА 14
Южная ночь в самом разгаре. Я, как обычно лежа на крыше капитанского мостика, любовался звездами. Предписание Магистра однозначно: сопровождать груз по пути следования. Вот я и сопровождал. Мы шли на юг, и делать мне было совершенно нечего. Два дня назад пересекли экватор — с соблюдением всех полагающихся такому случаю традиций в виде купания новичков, непременными байками бывалых морских бродяг и конечно же танцами.
Но праздник закончился, и мы стояли в нейтральных водах на подходе к Кейптауну. Собственно, этот порт последний, в который мы должны зайти. Следующая земля, на которую ступит экипаж, — Антарктида.
Моряки и научно-исследовательская команда отдыхали, а я, поскольку совершенно не нуждался во сне, занимался философствованием.
Думал обо всём и ни о чем конкретном. А точнее, просто пытался разобраться в себе самом и в окружающих людях.
Обретя пусть и иллюзорное и непродолжительное, но всё же бессмертие, сразу же задался проблемой: зачем люди умирают? Понимаю, как наивны мои вопросы, но всё же хочу знать: есть ли выход из безвыходных ситуаций? Как себя вести, встретившись лицом к лицу с чем-то необъяснимым? Ведь жить, заведомо зная, что твое существование не имеет цели и смысла, не очень-то весело. Нет, я, конечно, благодарен Отделу вообще и Магистру в частности, что мне, одному из миллиардов, дали шанс прожить еще одну жизнь. Но, видимо, так уж мы устроены, что, даже стоя на пороге вечности, терзаем свое сознание неизбывными «почему». Ведь узость и ограниченность мышления — достаточно неприятны сами по себе, не говоря уже о последствиях, к которым они могут привести… В конце концов, еще Чарльз Бэббидж сказал, что «заставить человека думать — значит сделать для него значительно больше, чем снабдить определенным количеством инструкций». Вот я и размышляю, благо обязанности кажутся синекурой, а отсутствие собеседников, вид пустынного океана днем и любование звездным небом ночью очень к этому располагают.
Словно в насмешку, о фальшборт что-то лязгнуло, и, слетев вниз, я обнаружил, что нас берут на абордаж в прямом смысле слова. К «кошке», зацепившейся за перила, пристегнут тонкий тросик, по которому с помощью какого-то механизма, прикрепленному к поясу, ловко поднимается непрошеный гость. Впрочем, со всех сторон полетели точно такие же трезубцы, и в глазах зарябило от количества желающих попасть в качестве экскурсантов на российское научно-исследовательское судно.
Взявшись за трос, я настроился на его частоту, собираясь разорвать молекулярные соединения. Перед глазами как живые встали образы Стражей Конвента. Магистр, укоризненно покачивая головой, тоже мелькнул где-то на краю сознания, и, решив, что секунд десять у меня еще есть, я призадумался.
О том, что пиратство не ушло в небытие в семнадцатом веке, я читал. Но, как правило, в связи с этим печальным явлением упоминался Южно-Азиатский регион, а также Страна Тысячи Островов — Индонезия. В этих же местах существование вольных буканеров вызывало удивление.
Бравый молодец, оказавшийся, как ни странно, азиатом, тем временем забрался на борт, и я, не мудрствуя лукаво, захватил его тело. После забав с акулой воля человека показалась податливой, как воск. Легонько «ударив» по нервным клеткам, почувствовал, как донор покачнулся и непроизвольно присел.
— Добро пожаловать на суверенную территорию Российской Федерации, — просипел я совершенно не привыкшими к русской речи и оттого плохо слушающимися голосовыми связками пленного и дал в честь вновь прибывших салют.
Стрелял, правда, прицельно и вниз. Так ведь кто их, аборигенов, разберет, что им больше по нраву. Послышались вопли и плеск падающих в воду тел. Я торопился, да и оружие оказалось не совсем привычным, так что пули то и дело цокали по обшивке и, срикошетив, иногда доставали жертву.
За моей спиной раздались удивленные голоса, и на палубу выбежали члены команды. Пистолеты — только у капитана и двух старших офицеров.
— Куда, мать вашу! — заорал я благим матом, так как патронов в рожке осталось явно меньше, чем жаждущих попасть в гости.
С противоположного борта раздались выстрелы, и, отбросив автомат, я кинулся в рукопашную. Тело донора, не чувствуя боли, словно робот, наносило мощные удары. Оглоушив двоих, я подобрал их пукалки, отшвырнул в сторону российской команды и почувствовал, что запас сил у моего пленника полностью истощился. Точнее, закончилась его никчемная жизнь. «Выйдя» наружу, я без зазрения совести проник в одного из уложенных на палубу пиратов и, поскольку события развивались стремительно, а я невольно оказался в тылу нападавших, нанес удар сзади.
Очередью из «узи» снял еще двоих и, почувствовав сразу три глухих толчка в грудь, упал навзничь. Раны смертельные, но я, зажав разорванные сосуды, заставил это тело послужить еще несколько минут. В конце концов, и я в этом нисколько не сомневался, все они уже покойники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43