Цапля пожала плечами:— Есть еще кое-что похуже. Вороний Ловчий пошел на север. Там, где он проходит, рекой льется кровь. Множество юношей пошло вслед за ним. Его власть над ними все растет — будто Долгая Тьма сгущается над землею.Даже некоторые молодые женщины пошли с ними. Они несут на спинах копья и поют боевую песнь, а Кричащий Петухом благословляет их и обещает им защиту от злых Духов. А на другом берегу кровавой реки — лагерь Других, и небо там светится яркими полосами, будто Дети-Чудища сражаются между собой.— Я что-то не понимаю…Цапля втянула щеки, тяжело дыша.— Я сама не понимаю. Потому-то я и разбудила Волчьего Сновидца. Мне нужно было потолковать с ним.— Ты многому его научила. Он знает, что нужно для правильного Сна. Желтые камни, собранные у гейзера… Белые льдины, покрытые испражнениями мамонтов… Целебные травы…— Время близится. Он должен опознать этот день. Он многому научился — он прежде и вообразить себе такого не мог. Надеюсь, что он знает достаточно.Обрубленная Ветвь поежилась, краем глаза взглянув на нее:— Ты хочешь сказать, что не будешь дальше рядом с ним и не сможешь его доучить до конца?— Может, и не буду.— О чем это ты?Цапля неторопливо покачала головой:— Всю жизнь, с тех пор как я ушла от Медвежьего Охотника, я в силах была осознать происходящее — хотя бы просто по опыту… А теперь весь мир меняется, люди гибнут, и я не могу понять — почему.— Ты и не можешь понять все в мире, Цапля. Отец Солнце сотворил…— Ах, но ведь я же кое-что вижу, старуха. — Цапля зажмурилась и устало вздохнула. — По крайней мере, могла бы, но все так бегло, так неясно… Все мелькает, ломается, как кости карибу в струях ключа. Старые дороги к Снам закрылись, новых я сама страшусь. Что-то идет на нас… Я не могу просто так сидеть и ждать этого. Нет, старуха, мой удел — искать суть. Я должна понять, что это такое, прежде чем оно поглотит меня.— Вещее знание заменило тебе Медвежьего Охотника, да?Из глаза встретились.— Да, — мягко и спокойно произнесла Цапля.— Потому ты и отослала мальчика? Ты хочешь сразиться с этой… штукой?Цапля помолчала, сжав губы и нахмурив брови.— Я боюсь, что он увидит нечто, к чему еще не готов. В его годы опасно видеть кое-какие вещи слишком ясно. Нет, это его слишком сильно ранит.— Что ты задумала?— Послушай! Мне нужно посмотреть, неужто ты не понимаешь?Отблеск огня упал на тощие щеки Обрубленной Ветви. В глазах ее блеснул испуг.— Ты хочешь увидеть… Что именно?— А именно — тебя. — Цапля изогнула спину и глубоко вдохнула, готовясь к погружению в транс.— Меня?— Увы, да.— Что ты…— Иди к заводи и стой там. Я ничего не знаю. — Она запнулась. Голос ее дрогнул. Собравшись с силами, она закончила:— Не знаю, сколько это продлится, но не возвращайся, пока я тебя не позову. Поняла? Ты мне помешаешь сосредоточиться… Я не знаю, что должно произойти.Обрубленная Ветвь медленно поднялась на ноги, качая головой:— Ты не Цапля, а старая ворона, вот что я тебе скажу. Ладно уж, я пойду. Смотри свой Сон, проклятая старая…— Обрубленная Ветвь…— Что?— Насчет Медвежьего Охотника…Обрубленная Ветвь опустила глаза и прикусила губы.— Я тогда была молодой, кровь играла в моих жилах. Я полюбила его, всем сердцем полюбила. Что же мне…— Он был с тобой счастлив?— Мы никогда не спали врозь. И домой с охоты он всегда шел бегом, чтобы поскорее увидеть меня и наших детей. Мы разговаривали… смеялись. Все наши дети завели свои семьи. Он любил вечерами качать на коленях внуков.— Как он умер?— Это было быстро. Мамонт взмахнул хоботом, Медвежий Охотник упал и не успел отползти в сторону. Цапля, помолчав, кивнула:— Ты дала ему то, что мне было бы не под силу. Сновидцы не умеют по-настоящему любить, Обрубленная Ветвь. Это… видишь ли, это проклятие. Если Сновидец полюбит, он погубит себя — или любимого. Я пыталась объяснить это Волчьему Сновидцу. Надеюсь, он понял.— Понял или нет, но ты сделала, что могла. Цапля кивнула и грустно улыбнулась:— Иди. Что бы ты ни увидела, что бы ни услышала не беспокой меня. Поняла?… Не беспокой. А не то ты убьешь меня.Обрубленная Ветвь пошамкала деснами.— Я в твои Сны мешаться не буду, Цапля. — Она подняла кожаную занавесь и исчезла в ярком полдневном свете.Цапля поглядела на занавесь, болтавшуюся туда-сюда. Она помедлила; пальцы ее тряслись от ужаса.— Давай же, старая дура! — поторопила она себя. — Другого пути нет.Сжав зубы, она встала и взяла в руки грибы. Осторожно положив их у огня, она достала из узелка горсть красных ивовых черенков и бросила их в мешочек из звериной кишки, висевший на треножнике над огнем, затем размешала воду в мешочке — и пещеру наполнило багровое свечение.Она, дрожа, набрала в легкие побольше воздуха и поглядела на грибы.— Когда же это было в последний раз? Да, в день, когда Бегущий-в-Свете позвал меня из тумана. Вы помните этот день, а?Мешочек с грибами темнел в красноватом сете.— Мы с вами сцепились, как медведи. — Она тяжело вздохнула; страх пробирал ее до печенок. — Вы чуть не убили меня, — еле слышно произнесла она. — Помните?Оторвав взгляд от грибов, она поворошила огонь. Какое-то чутье подсказало ей, что Обрубленная Ветвь спустилась к заводи. Опять отвлеклась!— Сосредоточься! — приказала она себе. — Она не будет тебя отвлекать. Она пообещала…Цапля услышала поблизости какие-то шепотки и повернулась к грибам. Они звали ее, нежно, как любовники.— Я иду, — прошептала она. Слезы хлынули у нее из глаз.Трясущимися руками она потянулась к ивовым черенкам. Запев старинную песню, старуха швырнула первую горсть черенков в огонь. Они жарко вспыхнули, красноватый зловонный дым поднялся к закопченным сводам пещеры.Уронив лицо в ладони, Цапля боролась со сковывающим ее ужасом.А грибы шептались, и гулкое эхо разносило их загадочные голоса среди холодных каменных стен. 38 Ночь опустилась на мир, и сверкающие огни — спутники войны Детей-Чудищ — озарили небо. Оранжевые, зеленые, красные, синие полосы сияли над землей. Народ остановился и стал лагерем. Дети плакали от голода, собаки лаяли, а мужчины и женщины распаковывали вещи и собирали щепки для костров.— Где Кого-ток? — спросила Пляшущая Лиса, оглядевшись.Поющий Волк распрямился, его острые глаза пробежали по лицам.— Я ее что-то не вижу. Думаю, стоит вернуться назад и поглядеть… Может, она отстала.— Я пойду… — вызвалась Пляшущая Лиса, оглянувшись.— Одна? Это может быть…— Не беспокойся, — слабо улыбнулась она. — Я прожила одна несколько оборотов Лунной Женщины. Я не пропаду. Да и потом, Кого-ток — это моя забота. Ты проследи за лагерем, а я уж ее найду.Он недоверчиво поглядел на нее, но в конце концов кивнул.Пляшущая Лиса взяла свои копья и пошла назад той же дорогой, по которой они пришли. Высокие сапоги людей оставили следы на снегу, лежавшем у подножия скал.Сколько же времени прошло с тех пор, как она видела старуху? Час? А может, и все два? Слишком она увлеклась беседой с Зеленой Водой. Речь шла о Других.Вечерело. На скалы ложились темные тени. Где-то ухнула сова. Три вороны пролетели в небе, шурша крыльями и громко каркая. Ночь опускалась на землю; все затихало.— Кого-ток… — позвала она. Голос ее звучал в тишине как блеяние овечки.Она ускорила шаг, не сводя глаз с тропы, шедшей между оледенелых валунов.— Кого-ток…— Здесь я, девочка моя… — донес до нее ветер.Протиснувшись в щель между валунами, она наконец отыскала ее.Кого-ток отдыхала на гладкой гранитной плите. Валуны, оставленные отступившим Ледником, лежали здесь так, что образовывали что-то вроде крыши, под которой можно было спрятаться от ветра и снега. Отложения песка и земли почти намертво закрыли бреши между камнями. Местами они густо поросли полынью. Небо тем временем темнело, и рассеянные облака все тянулись к югу.Кого-ток поглядела на нее. Она разжала губы, обнажив беззубые десны, покачала головой и криво улыбнулась. Опершись на руку, она приподнялась, и в ее слезящихся от старости глазах блеснул отсвет полярного сияния.— Нашла меня, а?— Ты потерялась иди нарочно отстала, чтобы…— Не продолжай, девочка моя. Лиса склонилась над старухой и вцепилась в ее костлявое колено.— Что?— Время пришло, вот и весь разговор, — легко сказала Кого-ток, подняв голову и поглядев на Лису. — Я все время отстаю, задерживаю других. Вот я и нашла хорошее местечко — и села отдохнуть…— Да что ты? Мы же стали лагерем. Ты можешь…— Нет. — Старуха мягко похлопала Лису по руке, но та уже поняла, куда клонит Кого-ток. — Нет, деточка, не надо об этом. Я уж давно все знаю о том, как это случается. Я смерть загодя чую. Душа моя собирается в дорогу. — Она указала на немногие звезды, проглядывающие сквозь покрывшие небо радужные полосы. Лиса почувствовала в груди мучительную пустоту.— Что же мне без тебя делать? — прошептала она. Кого-ток рассмеялась:— Ох, ты далеко пойдешь, деточка. Я тобой горжусь. В тебе живет дух женщин былых дней. Ах, как ты тогда взяла Мышь за гордо — у меня на сердце потеплело! А помнишь, как ты метнула копье перед Обновлением? Подбила гуся прямо на лету! Немногим мужчинам такое под силу.— Идем, ты уже отдохнула. Пойдем же! Лагерь Народа всего в одном броске копья отсюда, на холме. Мне надо бы получше следить за тобой. Если бы я…— Нет уж, — хмыкнула Кого-ток. — Я двое суток ковыляла на этих вывернутых ногах, пока не улучила минутку, чтобы отойти в сторону. Да и Зеленая Вода рада была поговорить с тобой. Хорошая она женщина, эта Зеленая Вода.— Но ты не можешь…— Конечно могу! — Она отстранила от себя Пляшущую Лису. — Это дело добровольное. Погляди на меня. Шкуры шить я не могу. Ребенка на меня не оставишь: засыпаю. Все равно я не переживу этой Долгой Тьмы. Я знаю.— Откуда ты знаешь?— Да уж знаю. Так вот послушай, Лиса. Если уж мне все равно помирать, что лучше для Народа? Чтобы я болталась без дела и поедала запасы, вырывала еду изо ртов у маленьких детей? Ведь Долгая Тьма начинается. С едой будет туго.— А если я тебе свою отдам?Кого-ток ласково усмехнулась:— Ты хорошая девочка, но я твоей еды не возьму.— Почему?— Я научила тебя всему, что знала из древних преданий: и как охотиться, и как собирать травы. Так заведено в Народе: все проходит. Мое время кончается, а ты живи, как я тебя научила, а состаришься — сама будешь учить других. Только это и важно. Пляшущая Лиса покачала головой:— Не могу я глядеть, как ты собираешься помирать! Кого-ток рассмеялась:— Молодым это всегда не под силу.— Лагерь совсем близко. Хоть туда-то дойди. Я помогу тебе…— Нет, детка моя. — Кого-ток покачала головой. — Мне нравится, как ты уламываешь меня, но я лучше знаю, как мне быть. Что могла, я уже сделала. А ты ищи своего Сновидца, девочка моя. Ищи свое будущее.Пляшущая Лиса закрыла глаза, припадая к тощей старушечьей руке.— Я… я побуду пока с тобой. Сделаю чум, чтобы там…— Иди, — нежно прошептала ей Кого-ток. — Я тут, может, еще не один день протяну. Эдак ты опоздаешь к своему Сновидцу.— Я его потом все равно отыщу. Разреши мне…— Лиса…— Да?— О Сновидце. Ты никогда не видела настоящих Сновидцев, и я боюсь, что…— Я видела Бегущего-в-Свете после Волчьей Охоты. И потом, я же была замужем за Кричащим Петухом.— Это совсем другое.— Что же? — с трепетом спросила Лиса, чувствуя, как запнулась старуха.Кого-ток вздохнула, хрипя простуженными легкими.— Старые, настоящие Сновидцы… Нет, не упомню ни одного, кто был бы женат.— Не понимаю.Кого-ток причмокнула губами:— Я так и думала. Я никогда не говорила с тобой по-настоящему о Бегущем-в-Свете и обо всем таком, но, деточка моя, если он был у Цапли, ты можешь не узнать его, когда увидишь снова.— Да это просто глупо, конечно же я его узнаю! Я его знаю с…— Я не то имею в виду. — Кого-ток потянулась вперед и, прищурившись, стала высматривать что-то среди звезд. — Лиса, Сны меняют человека. Что-то происходит у него в голове. Он забывает о вещах этого мира. О друзьях… И тем более — о любви.— Да вовсе нет, Сновидцы — такие же мужчины, как все. Я хочу сказать — Кричащий Петухом ничем не отличался от…— Ба! — прыснула Кого-ток — Кричащий Петухом! Так он и не Сновидец вовсе. Ну бывали у него проблески когда-то, много лет назад. А потом он стал думать о власти — и это подавило все другие мысли. Потому он и потерял всю свою Силу, дитя мое.Пляшущая Лиса вцепилась в руку старухи.— А Бегущий-в-Свете, Бабушка? — спросила она.— Настоящий Сновидец забывает обо всем, кроме Сна. Никто не знает, почему это происходит, но так уж оно бывает. Я девчонкой слышала: много сердец из-за этого разбилось.Лиса вдохнула прохладный ночной воздух. Тяжесть сдавила ее грудь.— Ты хочешь сказать, что он, может, и не ждет меня больше?— То-то и оно.Лиса вздохнула и поглядела на снежные хлопья, сверкающие при свете битвы Двоих, что идет в северном небе. Окоченев от страха, она шептала:— Он там, он ждет меня. Я знаю. На горизонте появилось бледное свечение: это Лунная Женщина собиралась выйти на небо.— Он не пришел на Обновление. Знаешь почему?— Не смог. Был занят.— Если бы он и впрямь хотел тебя увидеть, его никакие дела не удержали бы. Он остался с Цаплей, потому что Сон оказался для него важнее твоей любви.— Почему же ты мне не сказала об этом? Я бы приготовилась…— Ну, тогда не было нужды взваливать на тебя лишнее бремя. Тебе ведь еще и Вороний Ловчий досаждал. И еще… я тогда думала, что буду рядом с тобой, когда мы встретим Света, и смогу смягчить для тебя этот Удар. Я ведь не знала, что мой час придет так скоро.— Я не могу поверить, что он… Не могу. — Она покачала головой. Надежда и горькие предчувствия смешались в ее душе. Все эти месяцы бедствий и одиночества только вера в его любовь помогала ей выжить. Кого-ток шумно вздохнула:— И это девушка, которая так боролась, чтобы ни от кого по-настоящему не зависеть? Ты ведь сильная! Погляди-ка опять на землю. Там ведь только вороны летают. — Она указала скрюченным пальцем на сверкающее ночное небо. — Ты стоишь большего.Сердце Лисы забилось, того и гляди, разорвется.— Ему я не нужна, и ты меня покидаешь. Я не хочу оставаться совсем одна. Мне надо…— Никто тебе не нужен, ты сама себе этим голову морочишь, потому что, дескать, таков обычай Народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60