Они же всех нас уничтожат!Вороний Ловчий покачал головой:— Прыгающий Заяц, сколько мы сегодня потеряли Народу?— Нисколько.— Да, кому-то придется умереть, — продолжал Вороний Ловчий. — И я сам могу умереть! — Он расхаживал взад-вперед рядом со своим воткнутым в землю копьем. — Но я не хочу подыхать, как загнанный олень. Неужто Народ вконец потерял гордость?Удар Молнии встал рядом с Вороньим Ловчим:— Если мы будем сидеть сложа руки и позволим Другим перебить нас, кто отпоет наши души, чтобы они достигли Блаженного Звездного Народа? Отец Солнце низвергнет их во тьму!— В вечную тьму — за нашу трусость, — зловеще прибавил Вороний Ловчий.Народ охватило смятение. Старики и женщины растерянно глядели друг на друга. Дети, широко раскрыв глаза, с любопытством взирали на происходящее. Совсем маленькие недоуменно сосали пальчики, держась за руки старших братьев и сестер.На отшибе Вороний Ловчий заметил прекрасное и печальное лицо Пляшущей Лисы. В это мгновение решалась его судьба и судьба Народа, но, увидев ее, он улыбнулся. Лиса опустила глаза. «Значит, она вернулась… Ну что ж… Настанет час…»— Это — будущее, Народ мой. — Вороний Ловчий вырвал из земли и поднял над толпой окровавленное копье. — Мы должны спасти себя сами, надеяться нам не на кого. Я буду поститься четыре дня. А на пятый я пойду и изгоню Других из нашей земли. Я возьму с собой всех, кто пожелает. — Он поглядел на юношей. — А если ни у кого не хватит храбрости, я пойду один!Он поймал взгляд Пляшущей Лисы. Быстро оглянувшись, она пошла прочь от возбужденной толпы — в сумерки.И он тоже повернулся и ушел. Он чувствовал себя игроком, бросившим кости, как никогда, удачно.— Не нравится мне это, — покачала головой Зеленая Вода, пробираясь в темную глубину чума. — То, что затеял Вороний Ловчий.— А я бы попробовал, — возразил Издающий Клич, следуя за ней. — Попытка не пытка, а?— А Другие? Они… ой! На моих шкурах чья-то нога.— Нога?— Это Пляшущая Лиса, — отозвался тихий голос. — Куда-то же мне надо было пойти.Зеленая Вода заметила, как недовольно поежился Издающий Клич.— Надо было…— Вороний Ловчий! — в отчаянии прошептала Лиса. — Он ищет меня. Он хочет…— Мне нет дела до того, что он хочет, — начал было Издающий Клич. — Нельзя же так вот, без спросу, забираться в чужой дом…— Замолчи! — оборвала его Зеленая Вода. — Вороний Ловчий хочет овладеть ею силой. Ничего удивительного, коли женщина, за которой гонятся, ищет себе любое убежище.— Овладеть… — Голос Издающего Клич смягчился.— Я пойду… — прошептала Пляшущая Лиса. — Я не хотела…— Прекрати! — строго приказала Зеленая Вода. — Эти шкуры большие, всем хватит места.— Нет, все правильно. Ведь Кричащий Петухом, как-никак, проклял меня. Не правильно, если я перенесу заклятие на ваши души. Я сперва не подумала.— Кричащий Петухом! Да он личинку заклясть не может, чтобы из нее не вылупилась мошка! — рассмеялся Издающий Клич.— Места хватит, — повторила Зеленая Вода. — Я согласна с мужем. Мы видели Сновидцев. Кричащий Петухом просто самозванец.— Но он прогнал меня. И проклял, — напомнила Пляшущая Лиса.— Я знаю. И знаю, с чего все это началось. Ведь он избивал тебя?— Эй! — перебил ее Издающий Клич. — Разве муж не вправе взять свою жену всякий раз, когда он ее хочет?— Ты, когда тебе приспичит, входишь в меня, как мамонт в мамонтиху во время течки, и так долго не унимаешься, что всю твою одежду заносит снегом!— Я бы никогда…— Конечно нет! — мягко ответила ему Зеленая Вода. — В том-то все и дело.— Я, пожалуй, пойду… — вмешалась Пляшущая Лиса.— Никуда ты не пойдешь, — удержал ее Издающий Клич. — Ведь Зеленая Вода сказала тебе: места хватит.— А ты не слишком резвись, — сухо добавила Зеленая Вода, ткнув своего мужа под ребро.— Ой! К чему это ты?— А это на всякий случай. Чтобы тебе не вздумалось часом запустить в Пляшущую Лису свою маленькую штучку.— «Маленькую штучку»? Маленькую? Ну и ну! 30 Вот где ты, стало быть… Пляшущая Лиса сжалась, услышав ледяной голос Вороньего Ловчего. Она шла опираясь на прут, которым обычно пользовалась, вырывая из земли богатые крахмалом клубни полярного картофеля. Сумка ее полна была листьев щавеля и разных питательных корешков. Перед ней тянулись бугристые холмы — до самого горного хребта на западе. Солнце стояло в зените, и горы видны были особенно ясно. Как будто можно было протянуть руку — и коснуться заснеженных пиков. Все вокруг тонуло в густой зеленой траве. Как не похоже было это на намытые водой серые камни в нижней части долины!Лиса обернулась. Он стоял перед ней — высокий, стройный, скрестив руки на груди, гордо закинув голову. Ветер шевелил его длинные волосы, падавшие на плечи сверкающей на солнце иссиня-черной волной. Черты его лица были даже слишком совершенными. В темных, с тяжелыми веками глазах таились любопытство, угроза и в то же время нежность.— Я искал тебя в последнюю ночь Танца.— Я думала, ты сейчас молишься о даровании видения, а не гоняешься за женщинами. Улыбка искривила его губы.— У меня уже было видение. — Он всей грудью вдохнул воздух. — В этом году успех будет с нами. Мы отгоним их обратно на север. Народу будет где разгуляться… до поры.Она почувствовала, что попала в ловушку. Зеленая Вода и Издающий Клич остались за пригорком. Все, что она могла, — это позвать их на помощь, и как можно громче.— Чего ты хочешь?Он удивленно поглядел на нее:— Ты же знаешь — спасти Народ от Других. Чтобы-— И для этого тебе нужна я, — холодным тоном закончила она.Он засмеялся:— Но ведь ты уже была моей. Кому еще ты нужна? Мой глупый братец собирается стать великим Сновидцем. Вот дурень! — Он пренебрежительно взмахнул рукой. — Он все время рассказывал мне о своих видениях. Про Отца Солнце, живущего далеко на юге, про странных зверей. Красно-бурые карибу с задами цвета прелых листьев. Маленькие белые олени, которые каждый год меняют рога и бегают быстрее Ветряной Женщины. Еще он поминал такого зверя — полусобака-полуволк, бурый, с пушистым хвостом и носом, как у лисы. Быстро бегает, он говорил. И сильный… Сильнее волка… — Он резко засмеялся, — Сильнее волка? Бьюсь об заклад, что его любимому Духу это должно быть по нраву!— Я бы на твоем месте не потешалась над Снами, — сурово ответила она.— Что? — Он небрежным шагом подошел к ней. — А почему нет? Скажи-ка, Лиса. Я ценю твои советы. Ведь настанет день — ты будешь моей женой.Она поглядела на него, гадая, как далеко он зайдет. Легкий запах, исходящий от его тела, ударил ей в нос. Почти со страхом она заглянула в его глаза, обладавшие — что ни говори — странной притягательной силой. Не будь он так красив… нет, это немыслимо! Только не он. На память ей пришла Долгая Тьма. Она с отвращением вспомнила тело Вороньего Ловчего, заползающего к ней под покрывало.— Нет, не буду, — прошептала она, стараясь не терять власть над своим голосом.Глаза его буравили ее, проникая прямо в душу. Вдруг взгляд его смягчился: он как будто приманивал ее. Мурашки пошли у нее по спине.— Ты рождена, чтобы стать во главе Народа, Лиса, — вкрадчиво произнес он. Все внутри нее задрожало. — Но только если будешь со мной.— Ты станешь вождем? Он торжественно кивнул:— Великим вождем. Потому я и делаю то, что делаю. Кого-ток хорошо тебя научила, правда? О, я видел, как ты убила лося. Хорошая работа.— Что? — спросила она, внезапно ускоряя шаг.— Я шел за тобой следом с начала Долго Света. Я глядел на тебя — и восхищался. Признаюсь, что временами мне до смерти хотелось подстроить тебе ловушку и насладиться твоим телом.— Ты шел следом за нами? Все время?— Ну конечно же! Я не хотел, чтобы женщине, которой я восхищаюсь, кто-нибудь причинил вред… особенно после того, как ты тогда возле Мамонтового Лагеря подарила мне свою любовь.Дрожь охватила ее.— Я никогда не желал тебе зла, — напомнил он. — Я любил тебя больше всего на свете… кроме, может быть, Народа.Она обернулась. Он был рядом с ней, его руки обнимали ее, горячие, нежные… Он ласково провел пальцем по ее подбородку. Пламя вспыхнуло в ее теле.— Я… я никогда тебя не полюблю! Никогда. Ты насиловал меня… использовал меня для своего наслаждения, как какую-то… какую-то… Ты привел меня к Кричащему Петухом, швырнул к его ногам, опозорил перед всем Народом. Я ведь от тебя и убежала.— Я знаю. — Он сказал это так искренне. Она резко оттолкнула его:— Знаешь? — Гнев душил ее. Картины прошлого воскресали в ее памяти. — А что ты знаешь? Что ты знаешь о моей жизни с Кричащим Петухом, о моем отчаянии? А знаешь ли ты, что чувствовали мы со Старухой Кого-ток, убегая из лагеря Бараньей Глотки?— Видения… — Глаза его наполнились неизмеримой горечью. — Повторяю, я никогда не причиню тебе вреда. Но я видел. Видел твою Силу, Лиса. Настанет день, когда твое слово будет законом. Не сейчас, а потом, после… В моих видениях ты — могущественнейшая среди Народа, а я…— А еще насмехаешься над Снами Бегущего-в-Свете, — воскликнула она, покачав головой.— Разве у него бывали видения о тебе? Она опустила глаза, перебирая испачканными в земле пальцами.— Нет, его Сны…— А я видел в своих грезах тебя. Мы были с тобой вместе. В моих видениях ты была другой — сильнее, чем ныне. И мой долг — наставить тебя на верный путь. Помочь тебе стать тем, чем ты рождена быть.— Я хочу быть самой собой, — бросила она, — а не тем чем тебе угодно меня воображать.Он покачал головой и горько искривил губы:— Я люблю тебя. Я мог бы тебя пожалеть. Но я не вправе. У тебя есть свое предназначение — как и у меня. Так или иначе, мы будем с тобой вместе, будем могущественны, судьба Народа будет в наших руках. И тогда ты полюбишь меня и поймешь, что я для тебя сделал.Она хотела ответить — и оборвала себя, поймав его бешеный от страсти взгляд.— Ты сумасшедший.Он не сводил с нее своих безумных глаз.— Может быть… Но запомни: я люблю тебя, я клянусь тебе в этом. Гнев мой — на Других, что изгнали нас из родных земель. А к тебе я испытываю лишь нежность. Я плачу от боли при мысли о том, что тебе предстоит. Когда ты придешь ко мне…— Я никогда к тебе не приду! — бросила она. — Скорее я брошусь на шею какому-нибудь Другому, чем… Он нахмурился:— Нет! Не говори так! Ты… ты моя. Моя, слышишь? За что, ты думаешь, я борюсь? Чтобы ты попала в лапы к Другим? Я хочу, чтобы ты оставалась чистой… чистой и незапятнанной… для моего семени. Придет день — мы с тобой, величайшие среди Народа, дадим начало новому племени, которое…Она отшатнулась.— Сумасшедший, — опять прошептала она. Он глядел на нее и качал головой.— Нет, — ответил он. — Ты не видишь. Я вижу, я. Дитя в твоем чреве… мое дитя! — Губы его искривила какая-то жалкая улыбка, на глазах выступили слезы. Он нежно протянул к ней руку, пытаясь коснуться ее. — Я вижу нашего сына!— Нет! — вскрикнула она. Она опрометью бросилась по дорожке через пригорок, бросив сумку с кореньями. Только когда Зеленая Вода заключила ее в свои крепкие объятия, она остановилась, все еще продолжая дрожать.— Что случилось?— Вороний Ловчий… — попыталась объяснить она. Слишком уж была она испугана. — Он совсем помешался.— Успокойся. Пока ты с нами, он тебе зла не причинит, — ободряюще похлопала ее по плечу Зеленая ВодаПляшущая Лиса испуганно обернулась, но взгляд ее не встретил ничего, кроме колеблемой ветром осоки и полыни, покрывающей склон холма.— Почему всегда мы? — воздел к небу руки Издающий Клич, поглядев на горстку людей, громко спорящих на расстоянии полета копья от него. Старики гневно тыкали искривленными пальцами в юнцов, которые в ответ лишь сжимали копья и упрямо качали головами. Споры захватили весь лагерь. То, что сделал Вороний Ловчий, взбудоражило каждого.А в чумах на террасе царила тревога. Женщины мастерили одежду, с тревогой глядя на своих спорящих мужей. Дети не носились с криками между чумов, не играли с собаками.Издающий Клич, качая головой, разглядывал кварцевую заготовку наконечника. Его опытный взгляд чуял в нем какую-то не правильность. Он долго примерялся к наконечнику, потом прислонил его край к подставке из песчаника, готовясь отсечь зазубрины.— Сперва Бегущий-в-Свете со своим Сном… Теперь Вороний Ловчий вздумал охотиться на Других вместо мамонтов и карибу! — бормотал он под треск своего инструмента. — А нам страдать!Поющий Волк из угла поглядел на него. Он вырезал узор на мамонтовом бивне, искусно инкрустируя кусочками резной кости рукоятку атлатла. Смеющаяся Заря латала его обувь. В ней — это уже было заметно — росла новая жизнь.— Как сказала Цапля, мир меняется, — заметил он. —Ничто не вечно.— Вороний Ловчий и Бегущий-в-Свете раскололи Народ изнутри.Зеленая Вода задумчиво наклонила голову:— А с кем быть нам? Бегущий-в-Свете всех нас спас — привел к Цапле. Нельзя это забывать. — Она стала втирать круглым булыжником смесь мозгов и мочи в кожу: из шкур таких молодых оленей делают нижнюю одежду, она должна быть мягкой, теплой и легкой. Живот ее округлился — она, также как Смеющаяся Заря, ждала дитя.Рядом с ней сидела Пляшущая Лиса. Она тоже мастерила одежду. Волосы ее спадали черной волной. Она молчала — только слушала других.— Думаю, мы не должны бы его бросать, — согласился Издающий Клич. — Я, конечно, мог бы поступить иначе…— Оно и видно, — заметила Зеленая Вода.— Отчего же?— Да послушай, как ты говоришь об этом: «Мы должны бы… нам стоило бы…». — Она тепло улыбнулась ему, и он как-то повеселел.— А почему, как вы думаете, — с удивлением спросил Поющий Волк, — Кричащий Петухом до сих пор молчит?Издающий Клич пожал плечами:— Как будто выжидает чего-то. Пляшущая Лиса громко хмыкнула.— Вы же помните, что говорила о нем Цапля. И Обрубленная Ветвь тоже, — произнесла Смеющаяся Заря, разглядывая только что изготовленный мокасин. — Он не видит Снов. А уж Цапля знает. Может, он ждет, что какой-нибудь ветер надует ему Сон.— Цапля верит в сон Бегущего-в-Свете, — заметил Издающий Клич. Он удовлетворенно ощупал пальцем наконечник. Ну вот, теперь все в порядке.— Но люди говорят — она ведьма… — прошептала Смеющаяся Заря.— Нам она ничего худого не сделала. Она нас кормила, только благодаря ей мы и выжили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60