Время от времени я оказываю услуги людям, на которых раньше работал. В данном случае они просили меня дать вам прикрытие. Вы будете работать у меня. Ваши начальники позаботились обо всей необходимой документации - социальное обеспечение, налоги и всякая такая штука. Вы, Виктор Грант, тоже были в прошлом "тюленем", и поэтому естественно, что я отношусь к вам не просто как к наемному работнику. Вы живете в квартире над моей конторой. Человек вы одинокий. Много разъезжаете по моим поручениям. Если кто-то начнет расспрашивать о вас моих соседей, то не будет казаться удивительным, что они вас не знают. Вопросы есть?
- Сколько времени я у вас работаю?
- Три месяца.
- А сколько зарабатываю?
- Тридцать тысяч в год.
- В таком случае буду просить прибавки.
Дойл засмеялся.
- Порядок. Есть чувство юмора. Значит, поладим.
- Конечно, - согласился Бьюкенен. - Но еще лучше мы поладим, если вы остановитесь вон у той бензоколонки впереди.
- Да?
- Иначе мне придется писать кровью прямо у вас в машине.
- Господи!
Дойл быстро свернул со скоростной дороги к бензоколонке. Когда Бьюкенен вышел из туалета, Дойл отходил от телефона-автомата.
- Я позвонил одному из нашей команды, он сидит на передаче сообщений в аэропорту. Он абсолютно уверен, что хвоста за вами не было.
Бьюкенен прислонился к фургончику, его лицо покрылось холодной испариной.
- Вам придется отвезти меня к врачу.
2
Врач подошел к кровати, где лежал Бьюкенен, прочитал историю болезни, послушал сердце и легкие, проверил капельницу, потом снял свои бифокальные очки и поскреб в бородке цвета соли с перцем.
- У вас потрясающая конституция, мистер Грант. Людей с такими повреждениями я вижу, как правило, лишь среди пострадавших в серьезном дорожном происшествии. - Он помолчал. - Или же...
Доктор не закончил фразы, но Бьюкенен был уверен, что тот собирался добавить "в бою", как не сомневался и в том, что Дойл никогда не привез бы его сюда, не будь этот маленький госпиталь связан с его начальством. По всей вероятности, доктор был когда-то военным врачом.
- Я получил результаты вашего рентгеновского обследования и анализов, продолжал доктор. - Ваша рана инфицирована, вы правильно догадались. Но после того как я обработал се, наложил новые швы и начал вводить вам антибиотики, она должна зажить довольно быстро и без осложнений. Температура уже понижается.
- Значит, если учесть ваш исключительно серьезный вид, плохая новость это внутреннее кровотечение, - сказал Бьюкенен.
Доктор нерешительно помолчал.
- Вообще-то это кровотечение кажется более серьезным, чем оно есть на самом деле. Могу себе представить, в каком вы были шоке, когда обнаружили в моче кровь. Уверен, что вы забеспокоились, нет ли разрыва какого-нибудь органа. Хочу вас успокоить: на самом деле у вас в мочевом пузыре порвался один маленький кровеносный сосудик. Хирургического вмешательства не требуется. Если вы отдохнете и будете избегать физических нагрузок, то кровотечение прекратится, а сосудик заживет довольно скоро. Такое иногда случается, например, с фанатичными любителями бега трусцой. Стоит им несколько недель отдохнуть, как все проходит, и они снова могут бегать.
- Тогда что же? - Озабоченное выражение на лице врача заставило Бьюкенена нервничать. - В чем проблема?
- Рана на голове, мистер Грант. И периодическое дрожание правой руки.
Бьюкенен ощутил холодок в груди.
- Я думал, что эта дрожь - последствие нервного шока от раны в плече. Я полагал, что когда рана заживет...
Врач озабоченно прищурился.
- Шок. Нервы. Частично вы правы. Это действительно затрагивает нервы. Но не в том смысле, как вы это себе представляете. Повторяю, мистер Грант, у вас потрясающая конституция. Вы получили черепную травму. Вы перенесли контузию. От этого у вас кружится голова, и вы нечетко видите. Откровенно говоря, при таком повреждении, какое показало томографическое сканирование вашего мозга, я поражаюсь, как вы еще оставались на ногах, не говоря уж о том, как вы могли при этом думать. Должно быть, у вас поразительная выносливость и еще большая сила воли.
- Это все адреналин, доктор. - Бьюкенен понизил голос. - Вы хотите сказать, что у меня неврологическая травма?
- Таково мое мнение.
- И что же теперь? Операция?
- Возможно. Но необходимо еще одно мнение, - ответил доктор. - Мне придется проконсультироваться со специалистом.
Подавив внутреннюю дрожь, охватившую его при одной мысли о том, что придется доверить кому-то привести себя в бессознательное состояние. Бьюкенен сказал:
- Меня интересует ваше мнение, доктор.
- Вы не замечали, что последнее время спите необычно долго?
- Сплю? - Бьюкенен чуть не рассмеялся, но сдержался, так как знал, что его смех прозвучит истерически. - Я был слишком занят, чтобы спать.
- Не было ли у вас рвоты?
- Нет.
- Не замечали каких-либо необычных физических отклонений помимо головокружения, нечеткости зрения и дрожания правой руки?
- Нет.
- Ваши ответы обнадеживают. Я хотел бы проконсультироваться со специалистом-неврологом. Возможно, все обойдется без операции.
- А если не обойдется? - сдержанно спросил Бьюкенен. - Чем мне это грозит?
- Я стараюсь не иметь дела с гипотезами. Прежде всего, мы внимательно понаблюдаем за вами, подождем до завтрашнего утра, сделаем еще одно сканирование и посмотрим, не уменьшится ли в размерах ваша мозговая травма.
- Возьмем лучший случай, - сказал Бьюкенен. - Предположим, травма уменьшится. Предположим, операция не нужна.
- Лучший случай есть худший случай, - сказал врач. - Поврежденные мозговые клетки не восстанавливаются. Я бы вам посоветовал сделать все возможное и невозможное, чтобы в дальнейшем избегать ударов по голове.
3
Одноэтажный дом располагался в пригороде Форт-Лодердейла, называемом Плэнтейшн, и простоту его дизайна маскировало обилие кустарников и цветов. Было очевидно, что кто-то заботливо ухаживает за участком. Бьюкенен подумал, что Дойл, может быть, занимается декоративным садоводством в качестве хобби. По дороге из госпиталя до дома Дойла их разговор коснулся того, что экономический спад сказался и на деле Дойла, так что он вряд ли был в состоянии позволить себе нанять садовника. Но когда Дойл завел машину в гараж и через боковую дверь с сеткой впустил Бьюкенена в дом, тому сразу стало ясно, кто ухаживает за участком.
Дойл был женат. Бьюкенен не знал об этом раньше, потому что Дойл не носил обручального кольца, а сам Бьюкенен редко задавал вопросы личного характера. Но теперь он стоял перед энергичной, похожей на эльфа женщиной немного моложе Дойла, лет; может быть, тридцати, У нее были веселые глаза, веснушки, как на картинке, и обаятельная, непосредственная улыбка. Бьюкенен не мог сказать, какого цвета у нее волосы, потому что ее голова была повязана косынкой в черную и красную клетку. На ней был белый хлопчатобумажный передник, а руки были в муке от теста, которое она месила на доске.
- Ах ты господи, - сказала она с приятным акцентом южанки (Луизиана, подумал Бьюкенен), - я не думала, что вы явитесь так скоро. - В трогательном смущении она прикоснулась к щеке и оставила на веснушках белый мучной отпечаток. - В доме ужасный беспорядок. У меня не было времени, чтобы...
- С домом все нормально, Синди. Правда, - успокоил ее Дойл. - Движение оказалось не таким безобразным, как я думал. Вот почему мы так рано. Извини.
Синди тихо засмеялась.
- Можно ведь на это посмотреть и с другой стороны. Теперь мне не надо с ног сбиваться, чтобы сделать уборку в доме.
Ее улыбка была заразительна, и Бьюкенен улыбнулся в ответ.
Дойл повел рукой в его сторону.
- Синди, это и есть тот приятель, о котором я тебе говорил. Вик Грант. Мы с ним вместе служили. Последние три месяца он работает у меня.
- Рада с вами познакомиться. - Синди протянула руку. Потом вспомнила, что она испачкана мукой, покраснела и хотела было ее отдернуть.
- Нет-нет, все в порядке, - запротестовал Бьюкенен. - Мне нравится чувствовать муку на ладони. - И пожал ей руку.
- Классный парень, - сказала она мужу.
- Так ведь у меня все приятели классные.
- Ну да, рассказывай сказки! - Она внимательно осмотрела Бьюкенена и показала на его забинтованную голову. - У меня найдется еще одна черно-красная косынка, которая будет определенно лучше смотреться, чем это.
Бьюкенен улыбнулся.
- Какое-то время мне велено не снимать повязку. Хотя толку от нее маловато. Это не то что гипс, например. Просто памятка мне, чтобы я поосторожнее обращался с головой.
- Джек говорил, черепная травма. Бьюкенен кивнул. Голова у него все еще болела. Он ждал, что она спросит, как он получил травму. Это был бы естественный и логичный вопрос, и он готовился повторить свою выдумку насчет падения с яхты, но она удивила его, внезапно сменив тему разговора. Показывая на лежащее на кухонном столе тесто, она пояснила:
- Вот, испеку для вас лимонный пирог. Надеюсь, вам понравится.
Не показывая своего удивления, он ответил:
- Мне не часто удается попробовать домашнего пирога. Я уверен, что любое приготовленное вами блюдо будет великолепным.
- Джек, мне этот парень нравится все больше и больше.
- Пойдемте, я покажу вам комнату для гостей.
- Если что-нибудь будет нужно, просто скажите, - добавила Синди.
- Ну, я готов держать пари, что все будет замечательно, - воскликнул Бьюкенен. - Я правда очень вам благодарен за то, что вы берете меня к себе пожить. Семьи у меня нет, а доктор подумал, что будет лучше, если...
- Тес, - сказала Синди. - На ближайшие несколько дней ваша семья - это мы.
Когда Дойл повел Бьюкенена из кухни к залитому солнцем коридору, Бьюкенен оглянулся на Синди, все еще недоумевая, почему она не задала само собой напрашивавшегося вопроса о происхождении раны на голове.
Она тем временем уже отвернулась от него и продолжала месить тесто на кухонном столе. Бьюкенен заметил, что мучные отпечатки были и на бедрах ее аккуратных джинсов. Потом он заметил еще кое-что. Короткоствольный револьвер 38-го калибра на кронштейне под настенным телефоном рядом с сетчатой дверью. Бьюкенен знал, что Дойл никогда бы не выбрал оружие такого типа для себя. Дойл посчитал бы его игрушкой и предпочел бы полуавтоматический 9-миллиметровый или 45-го калибра. Нет, этот короткоствольный револьвер был для Синди, и Бьюкенен готов был побиться об заклад, что она знает, как им пользоваться.
Может, револьвер был здесь в качестве меры предосторожности от грабителей? - подумал Бьюкенен. Или принадлежность к "тюленям" сделала Дойла чересчур чувствительным к вопросам безопасности и в гражданской жизни? Идя за хозяином дома по коридору, он вспомнил замечание Дойла о том, что тот иногда оказывает услуги людям, на которых раньше работал, и тут же решил, что этот револьвер не единственное имеющееся в доме оружие и что Дойл держит его здесь для того, чтобы Синди могла защитить себя от возможных последствий некоторых из этих услуг.
- Вот ваша комната. - Дойл ввел Бьюкенена в милую уютную спаленку с кружевными занавесками, старинным креслом-качалкой и восточным ковром на полу. - Ванная комната вон там. Она в вашем полном распоряжении. У нас своя. Но ванны нет. Только душ.
- Это не проблема, - сказал Бьюкенен. - Я больше люблю душ.
Дойл поставил чемодан Бьюкенена на полированную скамью в ногах кровати.
- Ну, пока вроде бы все. Распакуйте вещи. Поспите. Вон на той полке довольно много книг. Или смотрите телевизор. - Он показал на небольшой телевизор, стоявший на комоде в углу. - Будьте как дома. Я приду за вами, когда ленч будет готов.
- Спасибо.
Но Дойл не уходил. Вид у него был озабоченный.
- Что-нибудь не так? - спросил Бьюкенен.
- Я не знаю ваших подлинных анкетных данных, да и знать их мне не положено, но я вычислил, что, если судить по людям, просившим о крыше для вас, мы с вами, должно быть, что-то вроде братьев по оружию. Я ценю вашу благодарность, но вам нет необходимости благодарить меня.
- Я понимаю.
Дойл помолчал.
- Я делал все по правилам. Я не задавал вам никаких вопросов. Думаю, мне сказали все, что необходимо знать. Но есть еще одно. То, что случилось, и почему вы здесь... Если можно... Это может представлять какую-нибудь опасность для Синди?
Бьюкенену этот человек вдруг показался страшно симпатичным.
- Нет. Насколько я знаю, для Синди это не представляет никакой опасности.
Желваки на щеках у Дойла разгладились.
- Это хорошо. Ей ничего не известно о тех услугах, которые я оказываю. Пока я оставался "тюленем", она не знала, куда меня посылали и надолго ли. Никогда ни о чем не спрашивала. Все принимала на веру. Ни разу даже не спросила, зачем мне нужно, чтобы она научилась стрелять, или зачем у нас в доме тут и там рассованы пистолеты.
- Как тот, под телефоном на стене в кухне? - спросил Бьюкенен.
- Да. Я видел, что вы заметили его. И такие, как этот. - Дойл приподнял покрывало на кровати и показал Бьюкенену 9-миллиметровый кольт в кобуре, закрепленной сбоку на каркасе. - На всякий случай. Вам надо знать об этом. Мне все равно, что будет со мной, но Синди... Ну, она чертовски славная женщина. Я не заслужил ее. А она не заслуживает того, чтобы я принес в дом беду.
- Ей ничто не угрожает, Джек.
- Это хорошо, - повторил Дойл.
4
Приглушенный звонок телефона разбудил его. Бьюкенен мгновенно проснулся, и это обрадовало его. Инстинкт выживания был при нем и функционировал. Не вставая, он посмотрел на приставной столик, но телефона там не было. Потом посмотрел на закрытую дверь гостевой комнаты, за которой он вновь услышал приглушенный расстоянием звонок - наверное, звонил телефон в кухне. Он услышал неразборчиво женский голос - это Синди. Потом заговорил Джек. Разговор был коротким. В доме опять стало тихо.
Бьюкенен взглянул на часы и удивился, что они показывают половину первого: он думал, что задремал всего минут на пятнадцать, а оказалось, что проспал почти два часа. Доктор предостерегал его относительно необычной сонливости. Времени уже больше двенадцати? Он нахмурился. Ленч, должно быть, давно готов, почему же Синди или Джек не разбудили его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73