Он должен был попасть в больницу. Продолжая симулировать нежелание, он сказал:
— Да поможет мне бог. Ладно, я посмотрю на них.
3
Декер, одетый в джинсы и серый хлопчатобумажный пуловер, сидел на жестком стуле в почти пустой комнате ожидания отделения скорой помощи больницы Святого Винсента. Часы на стене показывали почти шесть тридцать. От света люминесцентных ламп на потолке болели глаза. Слева, возле двери, Эсперанса разговаривал с полицейским, который стоял возле привязанного к каталке подростка с разбитым лицом. В растоптанных ботинках, истертых линялых джинсах, кожаной ковбойской шляпе и с волосами до плеч Эсперанса был похож на кого угодно, но только не на полицейского детектива.
Когда дежурный санитар через распашные двери, которые тем не менее управлялись электронным устройством, увез подростка на каталке внутрь, Эсперанса вошел в ярко освещенное помещение. Благодаря длинным ногам и сухощавому сложению он двигался изящными большими шагами, которые ассоциировались у Декера с движениями пантеры. Детектив указал вслед каталке.
— Жертва несчастного случая. Пьяные за рулем. Уик-энд фиесты. Типичный случай. Есть какие-нибудь известия о вашей подруге?
— Нет. Регистратор сказал, что доктор выйдет ко мне. — Тело Декера расслабленно обмякло на стуле. Голова у него болела; казалось, будто кто-то обвязал ее тугим ремнем. Он то и дело потирал лицо ладонью, ощущая неприятную отросшую щетину, обоняя запах пороха на руках. И все время думал о Бет.
— Иногда под действием волнения человек вспоминает не сразу, — сказал Эсперанса. — Вы уверены, что люди, тела которых вы осматривали, не показались вам знакомыми?
— Насколько я знаю, прежде я никогда их не видел. — В ноздрях Декера все еще явственно ощущался прилипчивый запах крови. Всем убитым было на вид от двадцати до тридцати лет. Они были смуглыми, носили темную уличную одежду и имели средиземноморские, возможно, греческие или французские черты лиц. Или они были?.. Как раз накануне вечером, во время приема по случаю фиесты, Декеру так и лезли в голову воспоминания о его последнем задании от Управления. Рим. Смуглокожие бандиты, возможно, были итальянцами? Неужели нападение на его дом имеет какую-то связь с тем, что случилось в Риме год с четвертью тому назад? Если бы только Эсперанса оставил его в покое на некоторое время, чтобы он смог сделать телефонный звонок.
— Мистер Декер, я не без основания спросил вас о том, не служили ли вы в каких-то правоохранительных органах. Я не могу не удивляться тому, что вы смогли сделать. К вам в спальню врываются четверо мужчин с автоматическим оружием. Устраивают сущий ад в вашем доме. И вам удалось убить всех четверых из маленького пистолетика. Вам самому это не кажется странным?
— Мне все это кажется странным. Я до сих пор не могу поверить...
— Большинство людей настолько перепугалось бы, что немедленно спряталось, едва только услышав, как кто-то лезет в дом.
— Именно поэтому мы с Бет побежали в гардеробную.
— Но перед этим вы успели схватить пистолет, который держите в ящике прикроватного столика. Вы же сказали, что вы агент по продаже недвижимости.
— Да.
— Почему же вы считаете необходимым держать пистолет рядом с кроватью?
— Для самозащиты.
— Должен отметить, что согласно моему опыту от пистолетов, приобретаемых для домашней самозащиты, не бывает никакого толку, — сказал Эсперанса. — Дело в том, что их владельцы, как правило, совершенно не умеют с ними обращаться. Обычно пули попадают в кого-нибудь из членов семьи или невинных свидетелей. О, да, у нас в районе есть множество стрелковых клубов. И множество охотников. Но я не спрашиваю, насколько часто вы тренируетесь с пистолетом на огневом рубеже или насколько часто ходите на охоту, — когда к вам среди ночи являются четверо бандитов с тяжелой артиллерией, то можно считать, что вам повезло, если перед тем, как быть убитым, вы успеете с перепугу намочить штаны.
— Но ведь я действительно очень испугался.
— Но это не помешало вам действовать. Если бы у вас был опыт службы, скажем, в полиции, если бы вы прошли проверку огнем, я еще мог бы это понять.
— Я же сказал вам, что был на военной службе.
— Да. — Морщинки вокруг глаз Эсперансы сделались резче. — Вы действительно говорили мне об этом. И в каких же войсках вы служили?
— Я был рейнджером. Послушайте, я не могу понять, куда вы гнете, — нетерпеливо произнес Декер. — В армии меня научили обращаться с пистолетом, и мне здорово повезло, что, когда приспичило, я смог вспомнить, как им пользоваться. Я слушаю ваши вопросы, и мне все время хочется спросить: я что, сделал что-то не так? Неужели защитить себя самого и свою подругу от банды, которая врывается в мой дом и начинает стрелять, это преступление? Похоже, все теперь поставлено с ног на голову. Бандиты — это хорошие парни, а приличные граждане...
— Мистер Декер, я вовсе не говорю, что вы сделали что-то не так или допустили какую-то ошибку. Будет следствие, и вам придется дать показания. Таков закон. Любое применение оружия, все перестрелки, даже оправданные, должны быть расследованы во всех подробностях. Но вообще-то я восхищаюсь вашей изобретательностью и присутствием духа. Мало кому из обычных граждан удалось бы выжить в такой переделке, которую вам выпало пережить. Если говорить честно, я далеко не уверен, что я сам сумел бы сохранить такое самообладание в подобных обстоятельствах.
— В таком случае я вообще ничего не понимаю. Если вы не считаете, что я сделал что-то не так, то о чем же вы говорите?
— Я лишь отмечаю то, что кажется мне необычным.
— Тогда позвольте и мне кое-что отметить. Единственная причина, по которой я смог остаться в живых, состоит в том, что я разозлился. Пришел в ярость. Эти подонки ворвались в мой дом. Сучьи дети. Они ранили мою подругу. Они... Я настолько разозлился, что позабыл о боязни. Я хотел только одного — защитить Бет, — и видит бог, мне это удалось. Я горжусь этим. Я не знаю, стоит ли признаваться вам в этом, но я горжусь. И пусть это такая вещь, которую не стоит говорить полицейскому, но я уж скажу. Если бы понадобилось, я сделал бы все это снова и продолжал бы гордиться этим. Поскольку я не позволил ублюдкам убить Бет.
— Вы замечательный человек, мистер Декер.
— Да что вы, никакой я не герой.
— А я этого и не говорил.
— Я просто везучий человек, только и всего.
— Совершенно верно.
У внутреннего входа в комнату ожидания появился доктор — невысокий и хрупкий человек лет тридцати пяти в зеленом хирургическом костюме. На шее у него висел стетоскоп. Он посмотрел на ожидавших сквозь маленькие круглые очки.
— Кто из вас Стивен Декер?
Декер тут же поднялся.
— Вы можете сказать, как дела у моей подруги?
— Она получила пулевое ранение в мышцы чуть ниже плеча. Кровотечение остановлено. Рану обработали и зашили. Она хорошо принимает лечение. Если не случится непредвиденных осложнений, она должна вскоре поправиться.
— Слава богу! — пробормотал Декер, закрыв глаза.
— Да, вам есть, за что его благодарить, — отозвался доктор. — Когда ваша подруга прибыла в больницу, она находилась в шоке. Кровяное давление было низким, а пульс очень неровным. К счастью, жизненные показатели вернулись к норме.
«Вернулись к норме», — повторил про себя Декер. Он боялся, что жизнь не вернется к норме никогда.
— Когда она будет в состоянии возвратиться домой?
— Я пока не знаю. Посмотрим, как пойдет выздоровление.
— Я могу увидеть ее?
— Ей необходим покой. Я могу позволить вам зайти к ней лишь на несколько минут.
Вперед выступил Эсперанса:
— Скажите, в состоянии ли она дать показания полиции?
Доктор покачал головой:
— Если бы я не считал, что увидеть мистера Декера может быть полезно для больной, я не позволил бы даже ему посетить ее.
4
Лицо Бет казалось отечным. Темно-рыжие волосы, обычно пышные и блестящие, потускнели. Глаза запали.
Но с учетом всех обстоятельств, никогда еще она не казалась Декеру такой прекрасной.
Доктор ушел, и Декер закрыл дверь, заглушив доносившиеся из коридора звуки. Он еще несколько секунд рассматривал Бет, чувствуя, как уплотняется стоявший в горле комок, потом подошел к кровати, взял в обе ладони руку, которая не была на перевязи, наклонился и поцеловал пальцы.
— Как ты себя чувствуешь? — Он очень боялся задеть трубку капельницы, подсоединную к сгибу ее левой руки.
Бет вяло пожала плечами; очевидно, она пребывала под действием успокоительного лекарства.
— Доктор говорит, что дела у тебя идут прекрасно, — сказал Декер.
Бет попыталась что-то сказать, но Декер не смог разобрать ни слова.
Бет снова безуспешно попыталась заговорить, облизала сухие губы и указала на пластмассовую чашку с водой. В ней была заботливо помещена изогнутая трубочка, которую Декер всунул в губы Бет. Она жадно сосала через трубочку теплую воду.
— Как ты? — хрипло прошептала она, напившись.
— Испытал встряску.
— Да, — с усилием отозвалась Бет.
— Как твое плечо?
— Болит. — Ее веки тоже казались опухшими и отяжелевшими.
— Могу представить.
— Мне ужасно неприятно думать о том, как все это будет, — Бет поморщилась, — когда отойдет обезболивание. — На мгновение она легонько сжала пальцами его руку, но тут же выпустила ее. Было заметно, что ей трудно держать глаза открытыми. — Спасибо.
— Я ни за что на свете не допустил бы, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Я знаю, — выговорила Бет.
— Я люблю тебя.
Декер с трудом расслышал то, что она произнесла потом:
— Кто?..
Декер задал за нее тот вопрос, который — он считал это само собой разумеющимся — она пыталась задать:
— Кто это был? Я не знаю. — Ему казалось, будто рот у него набит горячими угольями. Он мог думать лишь о том, что женщина, которой он посвятил свою жизнь, не могла попасть в больницу ни по какой другой причине, как только из-за него. — Но поверь мне, будь я проклят, если не узнаю это.
Но Бет уже не слышала его последних слов. Ее глаза, обведенные сегодня темными кругами, закрылись. Она погрузилась в сон.
5
После бессонной ночи, наполненной к тому же такими тревожными событиями, яркий свет утреннего солнца немилосердно резал глаза Декера. Когда Эсперанса привез его на Камино-линдо, было почти полдесятого. Они провели два часа в отделении полиции. Теперь Эсперанса вез его домой.
— Я сожалею о всех этих неудобствах, — сказал худощавый детектив, — но судья во время следствия обязательно захочет удостовериться, что я отбросил все смехотворные варианты.
Декер старался полностью контролировать себя и не выдавать владевших им дурных предчувствий. Ему было совершенно очевидно, и это его очень тревожило, что смертельная угроза не миновала лишь потому, что он убил тех четверых, которые напали на него. Он должен выяснить, кто и почему послал их. Пока что он знал лишь то, что другая ударная группа уже держала его под наблюдением. Когда полицейский автомобиль всего в нескольких футах от дома Декера разминулся с микроавтобусом телевизионных новостей, вероятно, только что закончившим съемку, Декер решил, что с его стороны будет совершенно естественным повернуть и проводить взглядом удалявшийся по дороге фургон. Такая тактика позволяла худо-бедно проверить, что за ним не идет «хвост», и в то же время не пробудит у Эсперансы нового приступа любознательности.
— Один из таких смехотворных вариантов может заключаться в том, что вы наркодилер, не поладивший со своими дружками, — сказал Эсперанса. — Вы не сдержали какие-то обещания. Не отдали деньги, которые были им должны. И поэтому они решили учинить с вами примерную расправу и послали четырех ребят, чтобы те разделались с вами. Но вы оказались находчивым парнем и успели сами прикончить их. А потом вы представляете дело так, будто вы совершенно невинный человек, которому просто удалось спасти свою жизнь.
— И при этом подстрелил мою подругу?
— Ну что вы, это же просто гипотетическая возможность. — Эсперанса небрежно взмахнул рукой. — Это лишь одна из тех бесчисленных теорий, о которых судья непременно будет спрашивать: рассмотрел ли я их и отбросил ли? — Детектив остановил автомобиль на дороге, не доезжая до дома Декера, поскольку фургон и еще два полицейских автомобиля блокировали въезд на подъездную дорожку. — Похоже, что криминалисты все еще не закончили. Выходит, что вам придется на некоторое время отложить душ, о котором вы мечтаете.
— И не только поэтому. Я лишь сейчас вспомнил, что один из налетчиков разнес вдребезги водонагревательный бак. Пожалуй, будет лучше, если вы подвезете меня к следующему дому.
Эти слова на мгновение озадачили Эсперансу, он наморщил лоб, отчего неровность пористой кожи его во всех остальных отношениях красивого лица стала еще заметнее. Но он тут же сообразил, в чем дело, и понимающе кивнул.
— Да, конечно. Вы же говорили, что ваша подруга живет рядом с вами.
— У меня есть ключ, — сообщил Декер.
Когда они проехали мимо нескольких зевак, которые стояли на обочине дороги и проявляли очевидный интерес к полицейскому автомобилю, Декер не мог удержаться, чтобы не попытаться угадать, кто из них представляет опасность для него; его мускулы непроизвольно напряглись.
— Как называлась компания, в которой вы работали, когда жили в Александрии, штат Виргиния? — спросил Эсперанса.
— Агентство «Рэули-Хэкмэн».
— Вы помните номер их телефона?
— Я не пользовался им более года, но, наверно, вспомню. — Декер сделал вид, будто напрягает память, но через несколько секунд продиктовал номер, который Эсперанса записал. — Но я не понимаю, зачем втягивать в это дело еще и их.
— Это всего лишь стандартная проверка прошлого.
— Сержант, вы действительно начинаете заставлять меня чувствовать себя преступником.
— Я? — Эсперанса побарабанил пальцами по баранке. — Если вам покажется, что вы забыли сказать мне что-нибудь, я буду в вашем доме.
6
Чувствуя себя донельзя измученным, Декер запер за собой парадную дверь дома Бет и прислонился к ней. Напрягшись всем телом, он вслушивался в тишину дома, отрезанного саманными стенами от посторонних звуков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60