Был канатчик, и нет канатчика, а Порфир Порфирыч напишет рассказ
«Веревочка» и получит за оный мзду…
Чтобы поправить свою неловкость с первой рюмкой, я выпил залпом вторую и
сразу почувствовал себя как-то необыкновенно легко и почувствовал, что
люблю всю «академию» и что меня все любят. Главное, все такие хорошие… А ма
шина продолжала играть, у меня начинала сладко кружиться голова, и я помн
ю только полковника Фрея, который сидел с своей трубочкой на одном месте,
точно бронзовый памятник.
Ц Он пишет роман… Ц рекомендовал меня Селезнев. Ц Да, черт возьми! Этак
ой священный огонь в некотором роде… Хе-хе!..

IV

Дальнейшие события следовали в таком порядке, вернее сказать Ц в беспор
ядке. На другой день я проснулся в совершенно незнакомой мне комнате и до
лго не мог сообразить, где я и как я мог попасть сюда. Ответом послужила то
лько нестерпимая головная боль… Но и эта боль ничто по сравнению с тем ст
ыдом, который меня охватил. Боже мой, где я вчера был? как провел вечер? что д
елал, что говорил? В голове проносились обрывки чего-то ужасного, безобра
зного, нелепого… Мне начинало казаться, что весь вчерашний день являлся
одним сплошным безобразием. Нечего сказать, хорош будущий романист… Для
начала даже совсем недурно.
Немало меня смущало и то обстоятельство, что в комнате я был один. Я лежал
на какой-то твердой, как камень, клеенчатой кушетке, а рядом у стены стоял
а кровать. По смятой подушке и обитому одеялу я мог сделать предположени
е, что на ней кто-то спал и вышел, а следовательно, должен вернуться. Кстати
у меня мелькнул обрывок вчерашних воспоминаний. Мы вышли из трактира вме
сте с Пепкой, вышли под руку, как и следует друзьям. Потом Пепко остановилс
я на углу улицы, взял меня за пуговицу и сообщил мне трагическим шепотом:

Ц Знаете, Попов, я Ц великая свинья…
Он, очевидно, рассчитывал на эффект этого открытия, а так как такового не п
олучилось, то неожиданно прибавил:
Ц И все подлецы…
Последняя гипотеза была очень невыгодна для меня, но я почему-то счел неу
добным оспаривать ее, кажется, даже подтвердил ее, мысленно выделив толь
ко самого себя. Да, да, именно так все было, и я отлично помнил, как Пепко дер
жал меня за пуговицу.
На основании этого маленького эпизода я имел некоторое право догадыват
ься, что нахожусь в квартире Пепки. Комната была большая, но какого-то нео
быкновенно унылого вида, вероятно благодаря абсолютной пустоте, за искл
ючением моей кушетки, кровати, ломберного стола, одного стула и этажерки
с книгами. Единственное окно упиралось куда-то в стену. По разложенным на
столе литографированным запискам я имел основание заключить, что хозяи
н Ц студент, и это значительно меня успокоило. Впрочем, скоро послышался
довольно крупный разговор, который окончательно вернул меня к действит
ельности.
Ц Когда же вы мне деньги-то за квартиру отдадите, Попов? Ц слышался серд
итый женский голос.
Ц Любезнейшая Федосья Ниловна, как только получу, так и отдам, Ц уверял
мужской голос, старавшийся быть любезным. Ц Как только получу…
Ц Я уж это давно слышу. Пьянствовать вы можете, а денег за квартиру нет. Вч
ера вы в каком виде пришли, да еще какого-то пьяницу с собой привели…
Это, очевидно, относилось по моему адресу. Скверная баба, очевидно, не имел
а привычки церемониться с своими жильцами.
Ц Любезнейшая Федосья Ниловна, вы говорите совершенно напрасные женск
ие слова, потому что находитесь не в курсе дела. Да, мы выпили, это верно, но
это еще не значит, что у нас были свои деньги…
Ц Что же, вас даром поили?..
Ц Не даром, но предположите, что деньги могли быть у третьего лица, совер
шенно непричастного к настоящему вопросу о квартирной плате. Конечно, нр
авственная сторона всего дела этим не устраняется: мы были несколько нав
еселе, это верно. Но мир так прекрасен, Федосья Ниловна, а человек так слаб
…
Ц Пожалуйста, не заговаривайте зубов… О, я вас отлично знаю!..
Где-то послышался сдержанный смех, затем дверь отворилась, и я увидел дли
нный коридор, в дальнем конце которого стояла средних лет некрасивая жен
щина, а в ближнем от меня Пепко. В коридор выходило несколько дверей из дру
гих комнат, и в каждой торчало по любопытной голове Ц очевидно, глупый см
ех принадлежал именно этим головам. Мне лично не понравилась эта сцена, к
ак и все поведение Пепки, разыгрывавшего шута. Последнее сказывалось гла
вным образом в тоне его голоса.
Он вошел в комнату с сердитым лицом, припер за собой дверь, огляделся и пос
тавил на стол полбутылки водки, две бутылки пива и достал из кармана что-т
о очень подозрительное, завернутое в довольно грязную бумажку.
Ц А на закуску-то и не хватило… Ц резюмировал Пепко тайный ход своих мы
слей.
Он еще раз оглядел всю комнату, сердито сплюнул и швырнул свою длиннопол
ую шляпу куда-то на этажерку. Мне показалось, что сегодняшний Пепко был со
всем другим человеком, не походившим на вчерашнего.
Ц Главизна зело трещит? Ц обратился он ко мне, глядя куда-то в угол. Ц Не
чего сказать, хороши мы были вчера… Одним словом, свинство!.. Нужно коррект
ировать подлую природу…
Он еще раз оглядел всю комнату, еще раз посмотрел на дверь и еще раз плюнул
.
Ц Проклятая баба… Ц ворчал Пепко, подходя к письменному столу и вынима
я из письменного прибора вторую, чистую чернильницу. Ц Вот из чего приде
тся пить водку. Да… А что касается пива… Позвольте…
Пепко с решительным видом отправился в коридор, и я имел удовольствие сл
ышать, как он потребовал стакан отварной воды для полоскания горла. Очев
идно, все дело было в том, чтобы добыть этот стакан, не возбуждая подозрени
й.
Когда я наотрез отказался опохмелиться, Пепко несколько времени смотре
л на меня с недоверчивым изумлением.
Ц Вообще ничего не пью… Ц виновато оправдывался я. Ц Вчерашний случай
вышел как-то сам собой, и я даже хорошенько не помню всех обстоятельств.
Ц И отлично! Ц согласился Пепко. Ц Кстати, вы, кажется, и не курите?
Ц Нет, не курю…
Пепко быстро окинул меня испытующим взором, а потом подошел и молча пожа
л руку.
Ц Я могу только позавидовать, Ц бормотал он, наливая водку в чернильниц
у. Ц Да, я глубоко испорченный человек… За ваше здоровье и за наше случай
ное знакомство. Виноват старый черт Порфирыч…
Две выпитых чернильницы сразу изменили настроение духа Пепки. Он как-то
размяк и осовел. Явилась неудачная попытка спеть куплет из «Прекрасной Е
лены»:

… Но ведь бывают столкновень
я,
Когда мы нехотя грешим.

Мне нравилась в Пепке та решительность, которой недоставало мне. Он умел
делать с решительным видом самые обыкновенные вещи. И как-то особенно вк
усно делал… Например, как он развернул бумажку с подозрительным содержи
мым, которое оказалось обыкновенным рубцом.
Ц А знаете, Федосья прекрасная женщина, Ц говорил он, прожевывая свою ж
есткую закуску. Ц Я ее очень люблю… Эх, кабы горчицы, немножко горчицы! По
лцарства за горчицу… Тридцать пять с половиной самых лучших египетских
фараонов за одну баночку горчицы! Вы знаете, что комнаты, в которых мы сейч
ас имеем честь разговаривать, называются «Федосьиными покровами». Здес
ь прошел целый ряд поколений, вернее сказать Ц здесь голодали поколения
… Но это вздор, потому что и голод понятие относительное. Вы не хотите рубц
а?..
Я великодушно отказался. По лицу Пепки я заметил, что он заподозрил во мне
барина и сбавил мне цену. Размягченный водкой, он подсел ко мне на кушетку
и заговорил о литературе. Это был опять новый человек. Пепко, видимо, упорн
о следил за литературой и говорил тоном знатока. Излишняя самоувереннос
ть скрашивалась здесь его молодостью. Мы неожиданно разговорились, как у
меют говорить в двадцать лет. Я, несмотря на свой сдержанный характер, как
-то невзначай разговорился и поверил Пепке свои самые задушевные планы.
Дело в том, что мной была задумана целая серия романов, на манер «Ругонов»
Золя. Пепко выслушал внимательно и отрицательно покачал головой.
Ц Вздор! Ц убежденно проговорил он, встряхивая головой. Ц Предприятие
почтенное по замыслу, но, как простое подражание, оно не имеет смысла. Вед
ь Россия, голубчик, не Франция… Там в самом воздухе висит культура. А нам, т
о есть каждому начинающему автору, приходится проходить всю теорию слов
есности собственным горбом, начиная с поучения какого-нибудь Луки Жидят
ы. Лука Жидя
та Ц новгородский епископ (первая половина XI века), автор «Поучения к бра
тиям», одного из самых ранних произведений русской духовной литературы.

Да… До сих пор мы, русские, изобретаем еще часы, швейные машины и про
чее, что давно известно. То же самое и в литературе. Прибавьте к этому наше
полное незнание жизни и, главное, отсутствие этой жизни. Ну, где она? Всю жи
знь мы просиживаем по своим норам и по норам помираем. Где-то там, далеко, л
юди живут, а мы только облизываемся или носим платье с чужого плеча. Непри
ятно, а правда… Если вы хотите узнать несколько жизнь, есть прекрасный сл
учай. Вчера даже был разговор об этом.
Ц Припоминаю… Быть репортером?
Ц Да… Досыта эта профессия не накормит, ну, и с голоду окончательно не по
дохнете. Ужо я переговорю с Фреем, и он вас устроит. Это «великий ловец пер
ед господом»… А кстати, переезжайте ко мне в комнату. Отлично бы устроили
сь… Дело в том, что единолично плачу за свою персону восемь рублей, а вдвое
м мы могли бы платить, ну, десять рублей, значит, на каждого пришлось бы по п
яти. Подумайте… Я серьезно говорю. Я ведь тоже болтаюсь с газетчиками, хот
я и живу не этим… Так, между прочим…
Это предложение застало меня совершенно врасплох, так что я решительно н
е мог ответить ни да, ни нет. Пепко, видимо, огорчился и точно в свое оправда
ние прибавил:
Ц А какие у меня соседи: рядом черкес, потом студент-медик, потом горняк…
Все отличные ребята.
В этом предложении Пепки для меня заключалось начало моей собственной л
итературной веревочки.

V

Предложение Пепки переехать к нему в комнату вызвало во мне какое-то сму
тное чувство нерешимости. С одной стороны, моя комната «очертела» мне до
невозможности, как пункт какого-то предварительного заключения, и поэто
му, естественно, меня тянуло разделить свое одиночество с другим, подобн
ым мне существом, Ц это инстинктивное тяготение к дружбе и общению Ц лу
чшая характеристика юности; а с другой, Ц я так же инстинктивно боялся по
терять пока свое единственное право Ц сидеть одному в четырех стенах. Я
уже сказал, что мой характер отличался некоторою скрытностью и я почти н
е имел друзей, а затем у меня была какая-то непонятная костность, почти бо
язнь переменить место. Являлся почти мистический страх: а если там будет
хуже? Эта черта осталась на всю жизнь и принесла мне немало вреда. В данном
случае решающим обстоятельством являлся все тот же повесившийся канат
чик. Стоило мне подойти к окну и взглянуть на огород с капустой, как сейчас
же являлась мысль о канатчике, и я не мог от нее отвязаться. Мне начинало к
азаться, что тень несчастного канатчика бродит по огороду и все-таки вье
т свои веревки, хотя это и происходило главным образом в сумерки. Одним сл
овом, что-то было нарушено в общем настроении, и меня неотступно преследо
вала эта совершенно вздорная мысль, относительно которой я не решился бы
признаться самому близкому человеку.
А там, у Пепки, меня ждало общество и, главное, новые интересы. У меня не выхо
дило из головы высказанное Пепкой предложение заняться репортерством,
хотя я относительно этой специальности имел самые смутные представлен
ия. Взвешивая за и против все эти обстоятельства, я, наконец, решился остав
ить свою одинокую комнату. Хозяева отнеслись к моему решению совершенно
индиферентно, как настоящие петербургские хозяева, которым все равно, ко
му бы ни сдавать лишнюю комнату. Кажется, искренне пожалела меня одна чух
онка Лиза, которая крала мой сахар и чай самым добросовестным образом.
Ц Порфир Порфирыч екал? Ц догадывалась она, помогая мне вытащить мой то
щий чемодан.
Ц Нет, к товарищу…
Ц Пьяница? Ц еще раз сделала она попытку угадать.
Ц Вы говорите глупости, Лиза…
Я чувствовал, что начинаю краснеть, и еще больше обозлился на проницател
ьную чухонскую девицу. Нечего сказать, недурное напутствие…
Дальше опять следовала неприятность, именно, что Федосья встретила меня
почти враждебно. И сам деревянный флигель, нижний этаж которого был заня
т «Федосьиными покровами», тоже, казалось, не особенно дружелюбно, смотр
ел на нового жильца своими слезившимися окнами… Вообще хорошего было ма
ло, и я уже раскаивался, когда мой чемодан очутился в комнате Пепки. Ведь э
тим простым актом, как переезд на новую квартиру, я навсегда терял свою го
лодную свободу… Кто знает, что было бы, если бы я остался на старой квартир
е, и делается обидно, из каких ничтожных мелочей складывается то неизвес
тное, которое называется жизнью.
Пепко был дома и, как мне показалось, тоже был не особенно рад новому сожит
елю. Вернее сказать, он отнесся ко мне равнодушно, потому что был занят чте
нием письма. Я уже сказал, что он умел делать все с какой-то особенной соли
дностью и поэтому, прочитав письмо, самым подробным образом осмотрел кон
верт, почтовый штемпель, марку, сургучную печать, Ц конверт был домашней
работы и поэтому запечатан, что дало мне полное основание предположить о
его далеком провинциальном происхождении.
Ц Это прямо к тебе относится, Ц проговорил Пепко, развертывая аккуратн
о сложенное письмо, Ц он перешел на «ты» без всяких предисловий. Ц Вот, с
лушай… Это пишет моя добрая мать… «А больше всего, Агафоша, остерегайся д
урных товарищей…» Понимаешь, не в бровь, а прямо тебе в глаз.
1 2 3 4 5 6