— Мне-то еще повезло, — сказал Реми, — а вот Зебеку действительно пришлось пережить настоящий ужас. Его родителей убили, а сам он остался в подземном городе.— В подземном городе? — переспросил Дэнни.— Да. В местах проживания курдов много подземных городов. Вся западная Анатолия продырявлена ими. В одной только Капподакии их дюжина. Чтобы попасть туда, туристы выстраиваются в очередь. Правда, самые знаменитые подземные города находятся в Сирии.— И как они устроены?— Как муравейники. В туфе — это такой камень, который легко обрабатывать, — прорезаны ходы, помещения. Археологи считают, что первые такие города появились где-то в девятитысячном году до новой эры. Их возраст почти как у сфинкса.— Они большие? Или вроде стамбульской Цистерны?— О, много больше. Недалеко от Узельюрта есть подземный город Невазир. Он имеет километр в поперечнике и семь этажей в глубину. Там довольно сложная вентиляционная система, разные люки и складские помещения для пиши и воды. В этом городе несколько недель могут автономно жить тысячи человек.— Но зачем? С какой целью построены города?— Точно никто не знает. Вроде бы в древности в них можно было укрыться от всяких напастей. Когда завоеватели опустошали целые районы. Именно в Невазир увели Зебека после гибели родителей, поскольку там было самое безопасное место. Но людей, которые оставили его там одного и должны были на следующий день прийти, убили. И он, шестилетний, провел четыре или даже пять дней под землей на глубине тридцать метров. Причем в полной темноте, потому что свеча скоро выгорела.— Да, ужасно.— Когда его вывели на свет, первое время он вел себя как дефективный. Но Зебек все-таки выжил, а многих просто уничтожили. Ведь в этих краях часто проводили так называемые этнические чистки. Кто побогаче, тот закрывал свой дом и уезжал. Переждать где-нибудь, пока ситуация улучшится. Меня родители в пять лет увезли в Париж, а у Зебека нашлись родственники в Риме. Я вернулся сюда шесть лет назад.— Уехала вся ваша семья?— Кроме дедушки. Он остался присматривать за домом.— Вы говорите о шейхе Мунире?Реми кивнул.— Вас не удивляет, что я его знаю? — спросил Дэнни.— Нет. Мне сообщили, что вы с ним виделись. Кстати, эти двое, которые привезли вас сюда, даже не знаю, как их назвать… ну, что-то вроде гвардии. Но конечно, так обращаться с вами он им не поручал.— Значит, Мунир у вас вроде… мэра?Реми засмеялся.— Он один из пяти старейшин. Это очень почетное звание, потому что именно совет старейшин пяти географических районов, где проживают иезиды, выбирает пожизненного верховного правителя, имама.— Но если ваш дедушка иезид, значит, и вы тоже?— Разумеется. Иезиды — очень древний народ. Миф о всемирном потопе был известен в Курдистане раньше, чем появился Ветхий Завет.— Вы совершенно не похожи на человека, который поклоняется дьяволу, — признался Дэнни.Реми Барзан улыбнулся:— Я вообще вне религии.— А шейх Мунир?— Да, он исповедует культ ангела-павлина, или малак-тавуса. По-вашему — Люцифера. — Увидев недоумение на лице Дэнни, Реми добавил: — Если хотите, называйте это поклонением дьяволу, но суть в ином. Для иезидов малак-тавус — самый могущественный из всех ангелов, любимец Бога.— Он же Люцифер, — заметил Дэнни.— В верованиях иезидов, — объяснил Реми, — отсутствует понятие первородного греха и борьбы за людские души. В «Черном писании» сказано, что Бог создал землю за шесть дней, а на седьмой отдыхал. Когда же наступил восьмой день, он перенес свой интерес на другое, а за своим творением поручил надзирать ангелу-павлину. Рано или поздно должен наступить день, когда он сойдет к людям, и тогда миром станут править иезиды, единственный народ, который его почитает.Дэнни этот разговор уже наскучил, поскольку не имел никакого отношения к тому, что случилось с ним, Терио и Пателом. Он попытался сменить тему:— Вчера вы упомянули, что Терио послал вам какие-то файлы.— Да, по электронной почте. Но они так и не прибыли.— Еще вы сказали, будто они имели отношение к каким-то годичным кольцам, — напомнил Дэнни.Барзан кивнул.— С Кристианом мы познакомились в Стамбуле, где он занимался научной работой. Мы быстро подружились, и я познакомил его кое с кем в Диярбакыре. Он был там во время покушения на имама. — Реми посмотрел на Дэнни. — Духовному предводителю иезидов было восемьдесят семь лет, из которых пятьдесят он служил имамом.— И как это случилось?— Как в кино. Двое на мотоцикле. Один едет, другой стреляет.— Они, конечно, скрылись?— Да.— Но зачем? Человеку было восемьдесят семь лет…— Вы хотите спросить, кто это сделал? Полиция обвиняет в этом Рабочую партию Курдистана.— А вы?— Я просто знаю, что имама убили люди Зебека. После покушения Кристиан приехал в Узельюрт. Он готовил большую работу об иезидах и очень хотел увидеть санджак. Говорил, что такая возможность предоставляется раз в жизни. — Барзан бросил взгляд на Дэнни. — Это религиозная святыня, статуя, точнее, бюст. У каждого рода иезидов есть свой санджак, у некоторых даже два. Наш находится в Невазире, подземном городе, о котором я говорил. — Один из псов, лежащих рядом с хозяином вдруг поднял голову и негромко гавкнул, будто чему-то удивился. Реми погладил его и продолжил: — Кристиан просто бредил подземными городами. Говорил, будто это единственный пример в мире «истинного коллективизма».— И как он собирался увидеть санджака?Барзан усмехнулся.— Это очень трудно сделать. Дело в том, что его уже пятьдесят лет вообще никто не видел. Но я нарушил законы, потому что… — он пожал плечами, — вам уже известно, что я человек нерелигиозный. Для меня санджак — просто предмет материальной культуры.— Но почему его столько лет никто не видел?— Во-первых, его прятали, чтобы спасти от уничтожения. Дело в том, что Турция даже после Ататюрка по-прежнему оставалась исламским обществом. Вы, наверное, знаете, что в исламе запрещено изображать существа, имеющие душу. Вот почему на фресках в старинных церквах у святых стерты лица. По этой же причине мусульмане заштукатурили мозаику в соборе Айя-София. Сунниты уничтожают любые изваяния и картины, на которых изображены люди. Помните, как сравнительно недавно талибы разрушили статую Будды в Афганистане? Они… — Барзан затруднился с выбором нужного английского слова. — Как у вас называют тех, кто уничтожает религиозные образы?— Иконоборцы, — предположил Дэнни.— Вот именно! — воскликнул Барзан. — В Турции храмовые стенные росписи повсюду уничтожены, лица тщательно соскоблены; кстати, и животных тоже. Эта тенденция присуща не только исламу. В христианстве в восьмисотом году тоже существовали иконоборцы. Многие столетия длился сезон охоты за любым произведением искусства, где было изображено лицо. В общем, санджак прятали в Невазире. Он хранится там до сих пор, задрапированный покрывалом, которое снимают только во время выборов имама на совете старейшин. Считается, что санджак в этот момент подает им какие-то знаки. — Реми усмехнулся. — Для меня санджак — всего лишь изваяние, для деда — святыня, а весь ритуал открытия его на совете старейшин преисполнен глубокого смысла.Неожиданно собаки вскочили и с яростным лаем ринулись к воротам. Одновременно зазвенел мобильный телефон Реми. Он поднес его к уху, произнес несколько слов и встал.— Я скоро вернусь.— Что-то случилось? — спросил Дэнни.— Нет, просто приехали ребята с ближайшего блокпоста. Они заглядывают ко мне каждые два дня. * * * Пока Реми общался с солдатами, Дэнни пытался осмыслить услышанное. Никакой ясности не возникало. Зачем Зебек убил престарелого имама? И как это связано с религиозной святыней, хранящейся в подземном городе?Через несколько минут Реми Барзан вернулся. Следом плелись собаки. Дэнни напомнил ему о годичных кольцах.— Вы так и не объяснили, что это такое.— Мы скоро дойдем и до годичных колец, — успокоил его Реми. — Закончим с санджаком, а потом вы сами все поймете. Значит, Кристиан очень хотел увидеть святыню иезидов, хотя бы на фотографии. И я это устроил. Показать фотографию?— Конечно.Реми принес из дома снимок и, улыбаясь, протянул Дэнни.— Вот. Мне очень интересно проследить за вашей реакцией.Снимок был сделан со вспышкой. Небольшой альков, выдолбленный в туфе медового цвета, заливал резкий белый свет. В центре на некоем подобии алтаря стоял великолепный бюст, вырезанный из дерева. Бюст… Зеревана Зебека.Дэнни ойкнул. Коротенькие волосы на затылке, очевидно, поднялись дыбом.— Это он?Реми засмеялся.— Кристиан реагировал примерно так же.Дэнни не верил глазам. Это был Зебек. Тяжелые веки, то же скуластое лицо, ямочка на подбородке и волосы, спускающиеся треугольным выступом ко лбу. Совпадением это никак быть не могло. Значит, санджак — это Зебек? Или наоборот?— А разве Терио с ним встречался?— Он его видел однажды в Диярбакыре, не зная, кто это такой. Зебек то ли выходил из «бентли», то ли садился в него.— И он его узнал?Барзан кивнул.— В наших местах «бентли» встречаются редко, и Кристиан рассмотрел мужчину.Дэнни вспомнил разговор с Инцаги за обедом («А вы думали, дьявол ездит на „роллс-ройсе“?»). Вспомнил встречу с Белцером в «Клубе адмиралов» («Говорят, он связан с мафией… реинкарнация дьявола»).— И что же теперь получается? — воскликнул он. — Зебек — это тавус?Реми Барзан собирался ответить что-то, но снова зазвонил мобильный телефон. Разговор длился не более минуты. Реми встал и произнес:— Меня ждет машина. Я должен идти.— Вы уезжаете? — спросил Дэнни.— Да. Повидаться с дедом.— А когда вернетесь?— Через день или два. Утром старик отправляется в Диярбакыр, оттуда в Цюрих. Мне нужно побеседовать с ним до отъезда.— Но вас могут увидеть!— Нет.— А как мне себя вести?— За всем проследит Лайла. Она лечила вашу губу. Старайтесь не держаться на виду, и все будет в порядке. * * * Вечер Дэнни провел в библиотеке. Опустил ноги в тазик с раствором морской соли, принял перкосет. Обнаружив на столе катушку толстой медной проволоки и опрессовочные клещи для беспаечного соединения проводов, он начал делать маску Зеревана Зебека и занимался этим до ужина. Получив наконец удовлетворительный результат, он смотрел на него несколько минут, а потом скатал проволоку в шар и бросил в мусорную корзину.«Оказывается, опрессовочные клещи — классная штуковина, — подумал Дэнни. — Можно сделать что-нибудь интересное. Надо обязательно придумать что-нибудь для Барзана. Вроде как подарок в благодарность за то, что он не позволил замучить меня до смерти».Вкусы у владельца виллы были эклектические. Большая коллекция джазовых компакт-дисков и огромный стеллаж во всю стену с альбомами по искусству. О некоторых художниках и исполнителях Дэнни не знал. Когда слуга принес на медном подносе ужин — пюре из нута, ливанский салат «табули», рис, овощные кебабы, хлеб, бутылку холодного белого вина, — он заканчивал пролистывать систематический каталог работ Кейллибота, слушая компакт-диск скандинавской джазовой певицы Лизы Экдхал.Все складывалось не так уж плохо, вот только Кейли… Дэнни мужественно сопротивлялся искушению позвонить ей. Ведь она наверняка бросит трубку. А если даже не бросит, то что он ей скажет? * * * Утром его ступни были почти нормальными. Дэнни надел свои кроссовки, но тут же снял. Позавтракав во дворе, сходил в библиотеку за опрессовочными клещами и проволокой. Сел под абрикосовым деревом и принялся за работу. Прошло часа два. Лайла, женщина, которая зашивала ему губу, подошла и, увидев его творения, засмеялась и захлопала в ладоши.— Это для шиша… верно?Дэнни кивнул:— Конечно. А что такое шиш?Она подняла самую крупную вещь и промолвила:— Это кинк?Его вдруг осенило: это же шахматные фигуры.— Да! — воскликнул он. — Король… а это ладья. Вот слон.— Так хорошо! — сказала она. — Вы, я думаю… вы… есть настоящий художник.— Спасибо.Дэнни даже смутился. Ему еще никогда никто не говорил таких милых комплиментов. Пальцы уже устали, и он отнес клещи в библиотеку. Сел за стол перед компьютером. Пока программа загружалась, смотрел, что делается на экранах мониторов наблюдения. На одном были видны ворота, у которых дремали собаки. На втором картинка менялась каждые несколько секунд. Гостиная, кухня, холл. Третий отслеживал ситуацию за воротами, а четвертый показывал обстановку в сарае, где мучили Дэнни. Просто не верится, что Реми Барзан все время сидел и спокойно наблюдал.Дэнни хотелось проверить свою электронную почту, он даже начал печатать фамилию, но передумал. Люди Зебека вполне могут влезть в серверы компаний «Америка онлайн» и «Йеху» и проследить весь путь не только к провайдеру, но и конкретному компьютеру, откуда передано сообщение. Он выключил компьютер и стал рыться на книжных полках. Нашел английское издание Орхана Памука «Белый замок», прилег на кушетку у окна почитать. Неожиданно его разбудила Лайла.— Уже вечер. Пора есть. — Улыбаясь, она включила свет, показала на поднос рядом с компьютером. — Хорошо. — И, взмахнув рукой, вышла.На подносе стояли пиала с дымящимся чечевичным супом, тарелка с рисовой долмой, бутылка холодного пива. Все выглядело очень вкусным. Дэнни начал есть, наблюдая по телевизору за ходом футбольного матча. Играли турецкие команды высшей лиги. Хорошая игра. Приятный вечер. Он чувствовал, что выздоравливает. * * * Реми Барзан приехал на следующий день поздно вечером, и поговорить не удалось. Но Дэнни разбудили в семь утра, пригласили в библиотеку, где его ждал хозяин. Они сделали по глотку кофе, как вдруг раздался глухой стук. Оба вскочили, посмотрели на застекленную стену, выходящую во внутренний дворик. Реми подошел, вгляделся.— Птица. Увидела отражение деревьев в стекле и полетела. — Он грустно улыбнулся. — Садовник говорит, что каждый месяц здесь погибают несколько птиц.Дэнни увидел птицу на земле, рядом с цветущим кустом.— Может, она не погибла. — Он тихонько стукнул три раза костяшками пальцев по голове: этому его научила тетя Марта, потому что мертвые птицы — плохая примета.Барзан помешал кофе.— Я пытался уговорить Мунира отложить встречу, но он отказался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44