Сашка пер напролом. Он понимал, что не сумел выиграть личную встречу с Лосем, и чувствовал, что пересказывать Неле компромат на Лося тоже бесполезно: сто пудов, что ей всё это уже говорили - и муж, и даже единоверцы. А значит, ситуацию надо разворачивать силком. Иначе те трое просто его посадят.
- Да, ты Наследник, - согласилась Неля. - Более того, ты - Избранник Силы. Это редкая честь. Но ты еще не стал одним из нас. Ты еще не человек шестой расы.
- То есть?
- Ты так и не принял данную тебе Силу.
- Как не принял? - не понял Сашка. - Вон Олег сказал, я уже шестнадцать человек излечил!
- Но сейчас в тебе говорит страх, а не Сила, - заглянула ему в глаза Неля. - А человек шестой расы не боится.
Сашка упрямо поджал губы, и увидевшая это Неля кинулась объяснять. Она говорила и говорила, пытаясь донести до него смысл принятия Силы, но Сашка лишь качал головой. Ибо не это было для него главным, и что бы там ни говорила ему Неля, Сашка в зону не хотел, а значит, должен был настаивать на своем.
- Смотри, - оборвала его размышления Неля и продемонстрировала ему кухонный нож. - Смотри сюда, я сказала!
- Ну и что?
Неля закатала рукав свитера, и Сашка отметил, что и здесь никаких следов ожогов уже нет - даже красноты.
Неля отвела нож в сторону и одним ударом вбила его в руку чуть повыше запястья.
Сашка отпрянул.
- Сила позволяет мне не бояться, - спокойно произнесла Неля. - Поэтому мой разум чист.
Она выдернула нож, и прямо из раны ударил фонтан.
В считанные секунды кровь залила кухонный шкаф, стол, пол, всё! В глазах у Сашки поплыло.
- Смотри дальше! - приказала Неля, и его сознание стремительно прояснилось.
Она провела рукой над ритмично плюющейся кровью раной, и всё прекратилось.
- А теперь еще...
Неля помассировала руку, еще и еще, встала, повернулась к раковине, открыла воду и смыла остатки крови.
- Видишь?
Сашка смотрел на ее чистую, гладкую руку и чувствовал себя баран бараном: ни пореза, ни фига. А Неля взяла из раковины серую кухонную тряпку и начала деловито промокать растекшиеся по всему столу красные лужи.
- Мишка был послан Евгению Севастьяновичу самой Силой; он - часть великого замысла Силы, и он будет с нами. Чего бы ты ни боялся. И когда ты примешь Силу, ты всё увидишь сам.
Сашка перевел дыхание.
- И что теперь? Мое слово ничего не значит?
- Повтори, - протянула ему нож Неля.
Он глянул на нож, затем на Нелю, затем снова на нож и снова на Нелю и тихо, истерично рассмеялся.
Сашка ушел почти сразу. Добрался до дядькиной квартиры, вошел, печально оглядел затоптанный милицейскими ботинками пол и двинулся в зал. Окно, через которое он вывалился, спасаясь от Бугрова, кто-то уже заколотил фанерой, отчего квартира сразу приобрела какой-то «блокадный» вид.
«Ромео, блин...» - вспомнил он слова водителя, язвительно усмехнулся и провел рукой вдоль фанерного листа: из щелей нещадно дуло.
«Жив останусь, застеклю, - пообещал он себе, - а пока - ну их всех в баню! Устал».
Весь остаток дня он просидел в изрядно выстуженной дядькиной квартире. Он не знал, что теперь делать, а потому категорически не хотел возвращаться мыслями к своему сегодняшнему провалу и занимался чем угодно, но не анализом ситуации.
Он пощелкал пультом телевизора, но на всех без исключения каналах шла рябь, как во время технического перерыва, и он запоздало вспомнил, что с вышкой какие-то проблемы, а значит, «кина не будет».
В квартире становилось все холоднее, и он принялся вспоминать, как на планерке говорили об уже идущем в город мазуте для ТЭЦ и о том, что городских запасов на трое суток, а мазут, по самым оптимистичным прогнозам, прибудет через трое с половиной.
Он позвонил Маргарите, но трубку никто не брал. Он включил радио, но там говорили только о предстоящем завтра субботнике на аэродроме и призывали горожан проявить сознательность.
И тогда он плюнул на всё, оделся и вышел на улицу. В городе гремела бравурная музыка, повсюду висели плакаты, и Сашка внимательно читал их и чувствовал себя невольной жертвой коллективной машины времени.
«Все на субботник!» - призывали его на каждом углу.
«Чистый город - чистая Родина!» - провозглашало огромное полотнище над дорогой, и Сашка вспомнил первый сектантский субботник в сквере: главная их идея была бессовестно украдена и переведена на более доступный для горожан язык. У общинников второй частью слогана было «чистое сердце».
«Выборы - почетная обязанность северян!» - по-военному безапелляционно утверждал третий шедевр административной мысли.
Понятно, что, не виси над городом реальная угроза чрезвычайного положения, во всём этом плакатном ренессансе просто не возникло б необходимости. Но угроза была, и власти стремительно переходили на прямое «добровольно-принудительное» управление.
К вечеру температура порядком упала, и Сашка не без отвращения вернулся в пустую и еще более выстуженную квартиру. Он отыскал старое ватное одеяло, кое-как прибил его к раме поверх фанеры и завалился спать. А на следующее утро, когда за окнами протяжно заревели автомобильные сигналы, Сашка открыл глаза, вспомнил всё, что ему говорили в мэрии, сорвался с постели, быстро оделся, нашел дядькину куртку, попроще, и выскочил на улицу. Хочешь не хочешь, а ситуацию следовало возвращать под свой контроль. И поскольку он и понятия не имел, каким транспортом будут добираться до аэродрома сектанты, то решил ехать туда сам и найти всех их на месте.
- На субботник? - подбежал он к одному из практически перегородивших дорогу автобусов.
- А куда же еще, юноша?! - весело ответили ему изнутри. - Давайте к нам!
Он запрыгнул и вскоре понял, что это врачи из местной больницы. Ибо кто-то уже достал спирт, и народ вовсю тянулся к маленьким стаканчикам толстого зеленого стекла. В общем, всё как положено. А потом настывший автобус хлопнул дверьми, дернулся и на предельной, откровенно хулиганской скорости помчался через весь город. Спустя каких-нибудь пять-шесть минут десант уже высаживался на полосе, разбирал инструмент и бодро рассредоточивался по участкам.
Врачи приехали в числе первых, и полоса пока была практически пустой. Сашка сначала скидывал снег в кучи, затем отвозил его на удобной четырехколесной тачке за край полосы и, понимая, что общинники рано или поздно появятся, поглядывал по сторонам. А потом, когда они появились, замер. Огромная колонна, человек в триста, двигалась по полосе и оставляла у каждой отдельной группы по пять-шесть своих человек.
Нелины, а по большому счету его люди, пришли со своими лопатами и сразу же молча становились к работе. И у каждого на груди красовался пришитый нитками матерчатый квадрат с перечеркнутым черной полосой изображением омерзительного голубого хомяка, а на спине - такой же квадрат с нарисованным красной краской изображением могучего лесного лося
- Мама родная... - прошептал Сашка.
Он уже представлял себе, чем для него может обернуться эта «пиаровская акция», и невероятно жалел, что не сумел развернуть ситуацию в свою пользу еще вчера, прямо на кухне. Потому что изменить ее сейчас, когда сотни людей уже сделали свой выбор, было намного сложнее. Он жадно присмотрелся к общинникам, но Нели среди них не увидел, - говорить здесь было не с кем.
«Блин! Как я вчера на эту дешевку купился?! - вспомнил он фонтан крови из Нелиной руки. - Ну, Неля! Ну, блин, артистка!»
- Вы ведь Александр Никитин? - тронули его за плечо.
Сашка обернулся. Из-за стекол очков на него смотрели увеличенные диоптриями внимательные глаза.
- Точно, - убито кивнул он.
- А почему вы не с ними? - кивнул в сторону общинников мужчина.
- ?
- Я видел вас вместе с Евгением Севастьяновичем, - пояснил мужчина. - Моя фамилия Рейнхард. Владимир Карлович Рейнхард.
Сашке это ничего не говорило.
- Я местный патологоанатом.
- Александр, - буркнул Сашка.
- Очень приятно, Александр, - принял рукопожатие врач. - Так почему вы не с ними?
- А разве я похож на психа? - вопросом на вопрос хмуро ответил Сашка.
- А вы думаете, что все они психи? - улыбнулся Рейнхард.
- А разве не видно, что это психоз, да еще и наркотический?!
Рейнхард заинтересованно хмыкнул:
- А при чем здесь наркотики?
- Зрачок расширен, - коротко ответил Сашка. - И вообще реакции неадекватные.
Врач рассмеялся:
- Молодой человек! Им вовсе нет необходимости что-то принимать внутрь. Да будет вам известно, что состояние психоза неизбежно сопровождается биохимическими изменениями в организме!
- Это я понимаю! Но не настолько же!
- А насколько? - хитро сощурился врач. Сашка не знал, что ответить.
- Они же у вас постятся?
- Я не знаю... - неуверенно протянул Сашка.
- И молятся, поди, сутками... Да тут у кого угодно крыша поедет, извините, конечно, за вульгаризм! Вы знаете, сколько человек может не спать без опасений психических сдвигов?
- Дня три-четыре?
- Двое суток! А если они еще и постятся? Вы представляете себе, в каком режиме у них организм работает?
- Я не специалист, - пожал Сашка плечами.
- Здесь никаких наркотиков не надо, - победоносно завершил врач, - я вас заверяю! Всё просто: стимулируем железы голодом, бессонницей и многосуточными молитвами, а получаем измененное сознание!
Сашка подавленно слушал. Да, картина была достаточно полной. Но был в ней один изъян - Федор Иванович. Он мог немного недоедать, хотя при такой комплекции - вряд ли. Возможно, слегка недосыпал. Но не настолько же, чтобы съезжала крыша! И кроме того, Сашка был абсолютно уверен: подполковник Бугров сутками не молился, а зрачки - те же, на всю радужку.
Сашку тронули за плечо, и он обернулся. Прямо за его спиной стоял милиционер.
- Вы Никитин?
- Да, а что?
- Вот, - протянул ему рацию милиционер. - С вами поговорить хотят.
Сашка осторожно взял рацию в руки.
- Вот сюда нажмите... - Сашка нажал.
- Какого х... вы там делаете?! - заорало устройство связи. - Что это за нашивки у ваших сектантов?!
- Я не понял, кто это? - оторопел Сашка.
- Кто-кто?! - рявкнула рация. - Конь в пальто! Хомяков говорит! Мэр, мать твою! Мы с тобой как договаривались?! Помнишь?!
- Помню.
- Ну, так работай, молокосос! Чтоб через полчаса этого г... не было!
Рация захрипела и отключилась, и Сашка протянул ее обратно и повернулся к врачу:
- Простите, Владимир... э-э...
- Карлович.
- Простите, Владимир Карлович, но мне пора. - Врач понимающе кивнул, хотя что он мог понять, было неясно.
Сашка вздохнул, набрался отваги и подошел к ближайшей группке общинников.
- Здорово, ребята.
- Здравствуйте, Учитель, - дружно поклонились «ребята», и Сашка воровато оглянулся - не видел ли кто этого кошмара.
- Снимайте-ка эту лабуду, - ткнул он пальцем в мерзкого голубого хомяка на груди у ближайшего к нему сектанта.
Бедолаги растерялись.
- Но матушка Неля сказала... - начал один.
- С матушкой я уж как-нибудь сам разберусь, - оборвал его Сашка. - Снимайте-снимайте.
Мужики послушно сорвали с себя пришитые нитками агитки, начали поворачиваться друг к другу спинами, чтобы снять и те, что на спине, и Сашка удовлетворенно кивнул и пошел к следующей группе. Уже увереннее приказал сделать то же самое, направился к третьей группе, четвертой... а по пути к пятой его остановили.
- Ну-ка, зема, притормози!
Сашка присмотрелся. У здоровенной кучи снега стояли два замерзших мордатых братка.
- Сюда иди! - с вызовом в голосе подозвал его тот, что выглядел килограммов на сто.
- Ну, - осторожно подошел Сашка. - Чего надо?
- Шуруй отсюда, земляк, пока цел, - шмыгнул носом здоровяк. - А то реально запчастей недосчитаешься.
Сашка тоскливо осмотрелся: вокруг ни ментов, никого. Правда, чуть подальше скребла фанерными лопатами взлетную полосу пятерка общинников, но Сашка понимал: силы всё одно неравны.
- И чтоб я тебя здесь больше не видел! - пригрозил браток и снова шмыгнул носом. - Ты понял?
Сашка недовольно покачал головой. Не то чтобы он их так уж сильно испугался, но угроза была вполне реалистичной.
«Может, ментов на помощь позвать? Они с братвой разберутся, а я со своими...»
- Че, глухой? - с угрозой поинтересовался второй браток - со злыми зелеными глазами. - Ты понял, че тебе сказали? Или тебе помочь?
Сашка застыл на месте; он так и не мог решить, что теперь делать. Братки переглянулись, быстро сократили дистанцию до нуля, подхватили Сашку под руки и потащили к автобусной остановке.
«Надо было давить на Нелю вчера до конца, - понял он, - а теперь попробуй все это разверни!»
В город он добрался на случайно подвернувшейся машине. Вышел в районе центральной площади, двинулся в направлении горотдела. И мысли у него были самые невеселые.
До этого случая Сашка как-то не слишком серьезно относился к возможности пересечения с братвой. Но теперь всё выглядело иначе. Потому как что бы там ни говорили мэр и Бугров, как бы ни угрожали они гипотетическим уголовным преследованием и судом, а братва могла его наказать сразу и вполне конкретно. И, положа руку на сердце, нарываться на неприятности не хотелось.
Сашка спустился по улице вниз и остановился у местного культурного центра сталинской постройки - с колоннами, пилястрами и со старомодной вывеской «Дом горняка» под самой крышей.
Щиты справа от него пестрели обещанием рассказать всю правду, как она есть, причем немедленно, и Сашка хмыкнул: это были предвыборные плакаты того самого Михаила Ивановича Лосева, чья братва только что шуганула его со взлетной полосы.
«А дай-ка я на него в деле посмотрю, - подумал Сашка, - время у меня еще есть», - и прытко взбежал вверх по ступенькам.
Уже на входе его встретили улыбками два крепких паренька в светло-серых костюмах.
- Проходи, товарищ, - нараспев произнес один, но прозвучало это как «заваливай, братишка».
- Спасибо, - вежливо улыбнулся Сашка. Начало было красноречивым и многообещающим.
Не раздеваясь, он прошел в концертный зал Дома горняка и поощрительно хмыкнул: шоу было поставлено великолепно. Вдоль рядов ходили голоногие девчонки с подносами, уставленными бесплатной колой. А сам Лось, по-свойски сидящий на столе прямо над рампой, отвечал на записки из зала - легко, просто и с глубоким чувством внутреннего достоинства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41