Ц Усатая дама возбуждалась
от собственных слов, как от наркотиков. Зрачки ее расширились, а на шее вз
дулись жилы. Ц Ироды! Ц вдруг крикнула она. Ц Христопродавцы! На железк
и нашего возлюбленного спасителя сменяли! Ничего, попадете вы еще в геен
ну огненную, и будете корчиться, и сало ваше будет вытапливаться из вас, шк
ворчать, и тогда опомнитесь вы, но будет уже поздно…
Отцы-программисты, думал я, пятясь задом от Христовой воительницы, сколь
ко же в сердцах человеческих растворено злобы, сколь велико напряжение з
вериной ненависти, в каких единицах измерить ее, эту ненависть!..
Сосед Синтакисов с другой стороны в теологические дискуссии со мной не в
ступал. Это был тихий, вежливый старичок, который, очевидно, воплощал в себ
е сразу трех индийских обезьян: ту, которая ничего не видит, ту, которая ни
чего не слышит, ту, которая ничего не говорит. Он не знал, что Мортимер исче
з, не знал вообще, что у мисс Синтакис есть брат, вообще плохо представлял
себе, где, когда, рядом с кем и зачем он живет. Я вынужден был мысленно призн
ать, что старичок довольно успешно изолировался от внешнего мира. В его в
ыцветших и чуть слезившихся глазках мерцала упрямая отрешенность. Я под
умал, что если бы дом Синтакисов обстреляли бы из пушек большого калибра,
этот сосед и канонады не услышал бы.
Я сел в машину, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Не только что н
иточки пока нет, но даже и намека на ниточку. Мортимер Синтакис исчез, раст
ворился, распался на атомы, обогатив слегка воздух и почву ОП Семь. Но я не
огорчался. Нас, помонов, учили, что в конечном счете важен не результат, а п
одлинное усилие, направленное для достижения этого результата. Если ты д
елаешь все, что в твоих силах и даже немножко больше, ты уже можешь быть сп
окоен. Так учат отцы-программисты, так учит Священный Алгоритм. А пактор Б
раун формулировал это положение еще четче «О длине пройденной дистанци
и, Ц говорил он, Ц надо судить не по столбикам с милями, а по гудению в ног
ах». Поэтому безвыходного положения для нас не бывает, ибо во всяком поло
жении ты можешь что-то сделать, и, сделав это, ты выполнил свой долг перед П
ервой Всеобщей.
Подведем итоги, брат Дики, сказал я себе. Впрочем, я тут же себя поправил. Ит
огов пока нет. Есть целый набор вопросительных знаков, из которых я могу с
кладывать любую конструкцию. Странная семейка, хотя сестра и не лишена к
акой-то привлекательности. И где он все-таки работал? Впрочем, вряд ли это
имеет значение. Где же его искать? Что с ним вообще могло случиться? Ну, пре
жде всего его могли похитить или убить, но при этом он должен был сам споко
йно выйти из дому, погасить свет и запереть дверь. Вполне возможно. При это
м похитители или убийцы должны быть или жителями поселка, или проникнуть
в ОП, не называя фамилии Мортимера. Или сам Мортимер каким-то образом пок
инул ОП, не зарегистрировав выхода на КПП. Так или иначе, все нити вели к ко
нтрольно-пропускному пункту. Надо ехать туда. Я нажал на педаль реостата
и направил свой «шеворд» к центральному проезду.
Мне сказали, что дежурный сержант свободен, я постучал и вошел в его мален
ькую комнатку.
Ц Здравствуйте, сержант, Ц поклонился я и протянул вперед правую руку л
адонью кверху. Жест подношения и жест просьбы. К моей радости, сержант ул
ыбнулся и ответил мне тем же жестом. Ц Полицейский монах Дин Дики, Ц ска
зал я.
Ц Сержант Джеймс Нортон. Чем могу служить, брат Дики?
Ц Прихожанка Первой Всеобщей Кэрол Синтакис вознесла молитву Священн
ому центру об исчезновении ее брата Мортимера Синтакиса, и меня тут же на
правили сюда.
Ц Да, я слышал, Ц кивнул сержант.
Ц Мисс Синтакис звонила вчера сюда на КПП и просила проверить, не зареги
стрирован ли выход Мортимера Синтакиса или приезд кого-либо к нему.
Ц Да, мой сменщик сообщил мне об этом.
Ц Никаких следов?
Ц Нет, брат Дики. Можете проверить книгу регистрации сами.
Ц Для чего? Скажите, а почему вы регистрируете движение через КПП в книге
? Ведь обычно, насколько я знаю, регистрирует автомат? Посетитель или жите
ль ОП прижимает пальцы к определителю, который удостоверяет личность и ф
иксирует имя на пленке.
Ц Это верно, брат, но как раз позавчера, двадцать пятого, наш автомат слом
ался. Определитель личности уже починили, а регистратор до сих пор неисп
равен.
«Могло быть простым совпадением, Ц подумал я. Ц А может быть, и не просты
м».
Ц Вы не могли бы мне дать имена и адреса стражников, которые дежурили поз
авчера во второй половине дня?
Ц Пожалуйста, брат Дики. Но я вам советую лучше приехать сюда завтра утро
м. Завтра их дежурство.
Ц Если не найду их, так и сделаю.
Стражник второго класса Питер Малтби жил в стареньком кирпичном доме, ко
торый наш двадцатый век, казалось, ухитрился обойти стороной. Выщербленн
ый кирпич, на стенах подъездов автографы целых поколений детей, желтые г
олые лампочки в коридорах, неистребимый запах кошачьих экскрементов, на
рк с остекленелыми глазами на лестнице. А может быть, это и есть стигматы н
ашего века? Мне ли, рядовому помону, судить об этом?
Я вырос в таком доме, и мир, каждодневно наполненный до краев пронзительн
ыми криками ссор и скандалов, упреками, завистью и злобой, был моим привыч
ным миром.
Иногда мне казалось, что этот мир постыдный, недостойный, что настоящие л
юди могут жить только в другом мире.
И тогда мне в голову приходила такая мысль: вот завтра явится некто и позо
вет нас всех в ОП. И все будут жить в ОП, все будут одинаковыми и равными. И м
ой мир станет их миром Ц миром тех, кто живет на холмах. Но никто не приход
ил и не звал нас за собой. Как и всё, о чем я мечтал ребенком, это было мечтой.
Мечтой невыполнимой. Потом уже я узнал: Священный Алгоритм учит, что раве
нства у людей быть не может, ибо достижение равенства обозначало бы всео
бщую энтропию, уравнивание энергетических уровней общества и смерть ег
о.
Я не смотрел на этот кирпичный ковчег свысока, как смотрят те, кто вырос на
солнечных холмах, под чистым небом охраняемых поселков. Я вырос примерн
о в таком же вертепе, только наш был когда-то оштукатурен и штукатурка мед
ленно облупливалась со здания, будто оно медленно и непристойно оголяло
сь. Когда мне было лет двенадцать, в проспиртованном и полуразрушенном м
озгу нашего соседа Пакко родилась почему-то безумная мысль, будто я укра
л у него, когда он валялся пьяный на дворе, двадцать НД, хотя таких денег у н
его сроду не было. Иногда он часами ходил по двору с здоровенной палкой в р
уках и поджидал меня. «Выходи, маленькая ворюга, Ц кричал он, размахивая
палкой, Ц пора тебе размозжить голову!» Отец тогда еще был жив, хотя уже м
ного болел. Он сидел на кровати бледный, ушедший в себя. Кожа у него на виск
ах натянулась и отливала желтизной, и у меня сжималось сердце, когда я смо
трел на него. Мне было бесконечно жаль его, и одновременно я презирал его з
а слабость и за болезнь, потому что я был еще слишком глуп, чтобы знать, что
такое болезнь.
Отец сидел на кровати и вздрагивал при каждом крике Пакко во дворе.
«Я пойду и убью эту гадину», Ц говорил я, давясь злобой, словно загустевш
ей слюной.
«Не надо, сынок, Ц страдальчески морщился отец, Ц это все… это все…» Ц О
н, наверное, хотел сказать мне что-то очень простое и очень важное, но не мо
г найти нужных слов, а я был слишком молод и полон злобы, чтобы понимать пр
остые и важные вещи. Я научился вообще хоть что-то понимать лишь в лоне Пе
рвой Всеобщей…
Нет, я не презирал жителей этого ноева ковчега.
Стражник второго класса Питер Малтби открыл мне дверь сам. Он стоял в одн
их трусах и держал в руке бутылку пива. У него была могучая волосатая груд
ь, широкие плечи и непропорционально маленькая головка, словно при сборк
е монтажник ошибся и вытащил деталь не того размера.
Я поклонился и кротко представился.
Ц Входите, Ц пробормотал Малтби, Ц и простите меня за такой вид…
Ц Что вы, мистер Малтби, вы ведь у себя дома, а я не соизволил даже позвонит
ь вам…
Стражник посмотрел на меня с сомнением: не издеваюсь ли я над ним, и пожал
плечами.
Ц Чего уж там… Заходите… Я вашего брата хоть и не понимаю, но уважаю… Тут
у меня не прибрано… Жена с сынишкой к сестре на недельку уехала, вот я тут
и блаженствую. Кровать не стелю Ц чего ее застилать, когда вечером снова
ложишься? Мы с женой сколько лет уже лаемся из-за этой кровати. Не пойму я, н
у убей, не пойму, зачем ее по утрам застилать, а вечером снова разбирать! Ну
не могу я этого взять в толк. Вот вы помон, видно, человек ученый, не то что м
ы. Можете вы мне это растолковать?
Ц Нет, мистер Малтби, Ц с искренним чувством ответил я, Ц есть вещи, кот
орые лучше простому смертному и не пытаться понять.
Стражник неуверенно посмотрел на меня, не зная, шучу ли я, потом широко улы
бнулся.
Ц Как это вы здорово… Прямо как по писаному.
Ц Могу ли я задать вам одинЦ два вопроса? Ц спросил я. Ц Вы ведь знаете,
мистер Малтби, что полицейским монахам Первой Всеобщей Научной Церкви р
азрешается помогать прихожанам на правах частных детективов. Вот моя л
ицензия.
Ц Ладно, ладно. Валяйте спрашивайте. Чего знаю Ц помогу, а чего не знаю…

«Железная логика», Ц подумал я и спросил:
Ц Мистер Малтби, вы дежурили двадцать пятого на КПП Седьмого ОП?
Ц Точно.
Ц Вас, наверное, было двое?
Ц Точно. Мы всегда дежурим вдвоем. Одному никак не управиться. Тут тебе и
определитель, и шлагбаум, и телефон то и дело трезвонит.
Ц Я вас все это спрашиваю потому, что в тот день исчез брат нашей прихожа
нки мисс Синтакис. Исчез без следа. На КП, во всяком случае, его выход из ОП н
е зарегистрирован.
Стражник пожал плечами и молча налил себе пива в стакан.
Ц Человек ведь не может выйти из ОП так, чтобы его не зарегистрировали?
Ц Нет, мы всех регистрируем.
Ц Ну, а допустим, Синтакиса убили на территории ОП и засунули в багажник
машины. Возможно тогда было его вывезти?
Ц Нет, никак нет. И при въезде и при выезде мы обязательно проверяем бага
жники машин. С тех пор как в Пятом ОП похитили двоих детей для выкупа и выв
езли их с кляпами во рту в багажнике, нам велят всегда проверять, что в баг
ажнике.
Ц А почему сломался определитель?
Ц А кто его знает! На то и автоматы, чтобы ломаться. Я не механик. Мы как уви
дели, что он сломался, сразу и позвонили механику.
Ц А кто первый заметил, что он вышел из строя, вы или ваш напарник?
Ц Он. Я только пришел, а он мне и говорит: так, мол, и так, автомат барахлит.
Ц А далеко вы ходили?
Ц Да нет, на шоссе, на зарядную, в буфет за сигаретами. Движение через КПП б
ыло так себе, не очень большое, Билли мне и говорит: сходи на зарядную, пива
выпей. Вообще-то этого не полагается, но когда движение слабое… Какой гре
х выпить глотокЦ другой пива?
Ц И долго вы отсутствовали, мистер Малтби?
Ц Да какой долго… Ну считайте: дойти до зарядной минут десять… ну, потреп
ался там с буфетчицей, хорошая такая девчонка… ну, обратно… Всего, наверн
ое, полчасика, может, чуть больше. Я особенно и не торопился. Билли мне сказ
ал: сегодня твоя очередь, движение слабое, делать нечего, иди себе на здоро
вье.
Ц А когда вы пришли, он вам сказал, что автомат вышел из строя?
Ц Точно.
Ц Ну спасибо, мистер Малтби. Простите, что отнял у вас столько времени.
Ц Да какое там время…

Глава 3

«Что-то слишком много совпадений, Ц думал я, спускаясь по лестнице. Ц Ав
томат вышел из строя примерно в то время, когда исчез Синтакис, Ц раз. Оди
н из стражников отсутствовал Ц два. Оставшийся стражник сам посылал тов
арища в буфет на подзарядную станцию Ц три. Каждое из этих трех событий п
о отдельности вполне могло быть случайным, но все вместе… И без теории ве
роятности более чем подозрительно».
Надо было ехать ко второму стражнику. В сущности, это и есть наша работа. П
озвольте представиться… Не могли бы вы помочь нам… одинЦ два вопроса… п
ростите… И снова: позвольте представиться… Не слишком увлекательное де
ло. За деньги, во всяком случае, я бы этим заниматься не стал. Но мы, помоны, п
острижены, как говорили когда-то. Мы даем обет безбрачия, служим без дене
г. Многих это отпугивает. Но зато большинство нам доверяет. Человек, служа
щий в наше меркантильное время без денег, человек, которому деньги прост
о не нужны, Ц это последний оплот общества, последняя плотина перед море
м коррупции. «Люди верят не тому, кто честен по натуре, Ц учил нас пактор Б
раун, Ц а тому, кто не имеет возможности быть нечестным. Вы, будущие помон
ы, должны будете вызывать доверие у людей хотя бы потому, что вынуждены бы
ть честными». Как всегда, он оказался прав. Я почувствовал в груди привычн
ую и теплую волну гордости. Налигия, в отличие от христианства, не осуждае
т гордость, а наоборот, поощряет ее. Пактор Браун учил: «Ты избранник, Дин. Т
вой дух промыт кармой. Ты чист, как космос. Ты отказался от семьи, денег. И от
каз твой вознес тебя ввысь. Люди смотрят на твою бритую голову, на желтую о
дежду и не могут остаться равнодушными. Одни клянут тебя, потому что в глу
бине души завидуют тебе, твоей промытой в карме я растворенной в Церкви д
уше. Другие восхищаются тобой».
Вот из-за этих теплых волн гордости у меня когда-то возникали сомнения. В
озможно ли примирить индивидуальную гордость с растворением в Церкви, т
о есть добровольным отказом от индивидуальности? Позже я понял, что возм
ожно, ибо ни одна церковь, ни одна религия не могут существовать, не испыты
вая коллективной гордости. И эта коллективная гордость может складыват
ься лишь из маленьких, индивидуальных гордостей прихожан.
По ветровому стеклу моего «шеворда» ползала какая-то муха. Она раздража
ла меня. Несколько раз я пытался прихлопнуть ее ладонью, но дьяволица лов
ко увертывалась. Я включил обдув стекла, но муха, казалось, только этого и
ждала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22