Возможно, Лестер сумеет вам чем-нибудь помочь. Благодарим за информацию о келебра и за то, что вы пусть невольно, но помогли нам схватить этих бродяг. Желаем удачи, и да хранят вас Боги!
– И вам огромное спасибо, Первейшие из Семи! – отвесил я сидам встречный поклон. – Прямо не знаем, что бы мы с Бибаром без вас делали. Доберемся до Истадала, непременно заглянем в Университет и попросим Верховного Мастера объявить вам официальную благодарность. Как ваши имена, о благородные маги?
– Не нужно. Это лишнее, – отмахнулись сиды, олицетворяющие собой, как и все воспитанники Университета, воплощение скромности и бескорыстия.
– Ну тогда прощайте, – помахал я им рукой.
– Всего хорошего, – лаконично поддержал меня Бибар-Гробур, после чего соскочил с резвобега, чтобы сорвать и сунуть себе в пасть какую-то поганку, вернулся в седло и огрел меня по спине, приказывая трогаться в путь. От этого внезапного недружелюбного толчка я клацнул зубами, но промолчал – сам только что рассказывал сидам о постоянно распускающем руки напарнике. А этот гад, похоже, только и ждал случая, чтобы подыграть моей легенде. Ну и Шинтай с ним! Ради пьянящего воздуха свободы Торки Бикс готов вынести и не такое…

4

Как маги и сказали, вскоре ущелье привело нас в широкую зеленую долину, расстилающуюся у отрогов гор. Со слов сидов, здесь и начинались обитаемые земли Истинной Империи, государства моих соотечественников – людей. Это означало, что до самой пустыни Хайран – дикой безжизненной территории, простирающейся на огромное расстояние, – мы могли рассчитывать на прямые воздушные магистрали, где я без проблем разгоню до предела даже такого свирепого мутазверя, как турбошмель без ограничителя. Плохие новости состояли в том, что над Империей вечно кружило полным-полно полиции. А человеческая полиция всегда считалась самой организованной и технически оснащенной из всех силовых структур в мире.
Сигнальный аэробуй – наполненный летучим газом маленький дирижабль с имперским гербом на боку – маячил над эвкадубовой рощей неподалеку от выхода из ущелья. Из-за стены многовековых деревьев мы не имели возможности видеть саму базу мобильного отряда, но обозначающий ее местонахождение маяк не оставлял сомнений в том, что она там есть.
– Куда теперь? – полюбопытствовал я у Гробура, упорно хранящего в секрете координаты промежуточной цели нашего путешествия.
Брайхорнец промычал сквозь кляп «Стой» и, когда я повиновался, жестом велел мне спешится. Без какой-либо задней мысли я выбрался из седла и отошел подальше от резвобега, дабы соскочивший вслед за мной Гробур мог внятно изъясняться без опасения опять напугать мутазверя своим дыханием.
По невыразительным мордам ящеров нельзя догадаться, что взбредет им на ум в следующую минуту. Однако, судя по резким движениям и решительной походке Гробура, я живо смекнул, что беседа ожидается не из приятных. Причина тому могла быть лишь одна. Но я почему-то решил, что брайхорнец уже забыл о той дерзости, что позволил я в его адрес при разговоре с сидами.
– Ты назвал Гробура безмозглым болваном перед Первейшими из Семи! – плюнув в меня обугленной поганкой, зарокотал приближающийся компаньон. – Я наслышан, что у никчемных человечков очень длинный язык, поэтому не обращаю внимания на многие твои оскорбления! Но только на те, которые ты допускаешь в разговоре со мной с глазу на глаз! Но никто – запомни: НИКТО! – не смеет оскорблять меня, Гробура Двадцатого, герцога Баргдорских древоплантаций и острова Рамбар, в присутствии посторонних, а тем более сидов! За подобное оскорбление я убью на месте любого наглеца, кем бы он ни был!
Звучало убедительно, и я невольно попятился, не сомневаясь, что хвостатый герцог сейчас откусит мне голову. Но он всего лишь замахнулся и двинул мне по лбу разряженным энергокастетом так, что из глаз у меня брызнули искры, а в ушах зазвенело, словно Торки Бикса схватили за волосы и начали бить головой о большой колокол. Я не устоял на ногах и закувыркался по траве, наблюдая, как небо и земля пустились передо мной в безостановочную круговерть.
Если мерить по пятибалльной шкале, то удар Гробура с трудом тянул на троечку. Насколько бы ни был оскорблен герцог, он явно не собирался меня убивать, по крайней мере, до тех пор, пока нуждался в услугах Молниеносного. На каторге я чуть ли не ежедневно ловил такие зуботычины от келебра и охранников, после чего как ни в чем не бывало продолжал работу. Сейчас Торки Бикс тоже мог без проблем подняться на ноги и попросить у компаньона прощения, раз уж того и впрямь обидели мои слова. Но, во-первых, извиняться перед гнусным ящером мне не хотелось еще больше, чем ему – терпеть мое общество. А во-вторых, не имея возможности воздать желтобрюхому той же монетой, я решил сыграть с ним злую шутку. Такую, что окажись она не розыгрышем, а правдой, то по прибытии в Брайхорн гильдия Карадора содрала бы с Гробура чешую, а потом спустила и шкуру.
Прекратив кувыркаться, я кое-как сфокусировал плывущий взгляд на ящере и, поняв, что тот больше не собирается меня бить, начал энергично симулировать предсмертные конвульсии: закатил глаза, захрипел и забился в судорогах. А напоследок выгнулся, словно получил палкой по хребту, и обмяк, полностью прекратив дышать и шевелиться.
Конечно, в искусстве притворяться мертвым мне с ящерами не сравниться. Брайхорнцы могли при желании мгновенно впадать в анабиоз и в любой момент из него выходить. Этим они снискали себе славу непревзойденных притворщиков, порой весьма правдоподобно инсценирующих собственную смерть, чтобы потом выждать момент и с кинжалом в руке «воскреснуть» за спиной у легковерного противника. Однако я тоже был знаком с парочкой подобных фокусов. Обделенному природой в силе и бездарному в магии Торки Биксу частенько приходилось выживать посредством уловок, перенятых у хитрецов, с коими ему доводилось по жизни сталкиваться.
Как и прогнозировалось, Гробур отреагировал на мой спектакль достаточно бурно: подскочил и начал метаться вокруг моего бездыханного тела. Я закатил глаза не столько для натуральности, сколько из-за того, чтобы ящер не сумел проверить реакцию моих зрачков, и потому не мог видеть, чем конкретно он сейчас занимается. Главное, не поддаться на провокацию наподобие щипков и резких криков над ухом. А продержаться три-четыре минуты без воздуха я сумею – проверено.
Единственная деталь, которая могла меня выдать, – это пульс. Но, насколько мне было известно, редко кто из представителей «толстокожих» рас имел понятие о том, что биение человеческого сердца можно распознать столь элементарным способом. Вот я, например, только недавно выяснил, что, оказывается, ящеры определяют приход своей естественной смерти, когда перестают сбрасывать кожу. И потому способный на это тяжело больной ящер еще отнюдь не безнадежен. И наоборот, если вдруг легкая хворь во время сезонной линьки ящера сопровождается отсутствием таковой, бедолагу уже не спасут ни дорогущие лекарства, ни помощь лучших магов-целителей. Странное дело: живем бок о бок уже много тысяч лет, а так мало знаем друг о друге. И все это время не прекращаем спорить, какая из Семи рас – самая могучая на планете…
Перепробовав все известные ему методы реанимации тонкокожих (кроме, разумеется, искусственного дыхания изо рта в рот – после такой интенсивной терапии меня точно ничто бы не воскресило), ящер издал громкий протяжный вой. В нем было столько тоски и отчаяния, что мне стало даже немного жаль бедного компаньона. Само собой, Гробур горевал вовсе не по убиенному им невзначай Торки Биксу, а оплакивал свою грядущую незавидную участь. Герцог «чего-то там и острова в придачу» кусал себе локти, потому что по глупости лишился последнего шанса добраться в трехдневный срок до столицы Блистающих земель и провалил порученное ему Карадором задание. За столь малое время ящеру при всем желании не найти в Истинной Империи другого высококлассного погонщика, который согласился бы лететь на турбошмеле без ограничителя, наплевав на риск и полицию. А она неизбежно начнет преследовать потенциального убийцу и самоубийцу в одном лице, тут и гадать нечего.
О, горе, горе Гробуру, чьими костями в скором времени будут лакомиться облезлые падальщики-болотники!..
– У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!!!
Обидно и горько, что ни говори. Но для Торки Бикса в данный момент эти завывания звучали чуть ли не божественной музыкой. Гробур получил хороший урок на будущее, причем от тонкокожего, втайне переживающего сейчас сладостное чувство отмщения.
– Проклятый Карадор! – рявкнул желтобрюхий, наконец-то сообразив, что своими завываниями привлечет к себе или полицейских, или сидов, или того хуже – еще не перебесившихся келебра. – И дался тебе, старой жабе, этот «Ледяной взрыв»! Ну почему ты не подох полгода назад, пока в твою башку не втемяшилась эта безумная идея?.. Что ж, завидую тебе, Бикс: ты на диво легко отделался. Не обессудь, что не могу предать тебя земле, как принято у тонкокожих. Впрочем, насколько Гробур в курсе, сожжение тоже не противоречит вашим похоронным традициям.
И с шумом набрал в грудь воздуха, собираясь за один выдох обратить тело несчастного человечишки в горстку пепла.
– Но-но, поосторожней! – Я мигом прекратил ломать комедию, поскольку собственная кремация в мои планы пока не входила. – Что за манеры: чихать огнем на лучших друзей!
– Ты!!! – От неожиданности Гробур выпучил глаза, поперхнулся и закашлялся – благо не на меня, а в сторону! – спалив при этом изрядный участок травы. – Ах ты!.. Мерзкая тонкожо… тьфу! – тонкокожая тварь! Да я тебя сейчас!..
– Что ты опять решил мне сделать? Яичницу поджарить? – Уже ничуть не опасаясь кулаков негодующего брайхорнца, я неторопливо поднялся с земли, потянулся и зевнул. – Ну давай, приступай – и впрямь неплохо бы позавтракать. Спасибо, герцог, что позволил своему погонщику малость вздремнуть. Только зачем все это время ты орал мне в ухо и лупил по щекам? Я что, слишком громко храпел?.. Кстати, о каком таком ледяном взрыве ты раструбил на всю округу? Ваша гильдия намерена в Рубине что-то взорвать?
Все еще пыхтя огнем, желтобрюхий примолк и вперил в меня ледяной взор. Но по реакции компаньона было заметно, что он впал в замешательство. Гробур смекнул, что явно сболтнул лишнего, но кто бы мог подумать, что у покойника Бикса окажутся такие чуткие уши.
– Тебе явно послышалось… спросонок, – буркнул брайхорнец. Мой неожиданный вопрос вмиг сбил с него спесь и заменил ведро холодной воды, какое обычно выливают в дешевых трактирах на головы распоясавшимся дебоширам. – Ты ведь понял, что я был слегка не в себе и нес всякую чушь. Понял или нет?!
«Слегка не в себе» – это он, конечно, очень мягко выразился. Еще никогда я не наблюдал хладнокровных ящеров в таком беспросветном отчаянии, ну да ладно…
– Понял, как не понять? – пошел я на попятную. Действительно, нет смысла донимать компаньона расспросами на эту тему. Если не станет больше распускать кулаки, все равно будет молчать, как в анабиозе.
– Отлично. Поэтому впредь больше не приставай ко мне со своими дурацкими догадками, – подвел Гробур черту под некрасивым инцидентом и сразу перешел к повестке текущего дня: – Видишь восход солнца? Так вот, возьми его за точку отсчета и уясни: если через три дня мы не будем наблюдать на его фоне бриллиантовые шпили Рубина, то четвертый рассвет для тебя не наступит уже никогда.
– Как поэтично, – съехидничал я. – А еще говорят, будто ящеры – самые бездарные литераторы в мире… Только прежде, чем включать мне таймер, ты, желто-брюхий, кое о чем забыл. Где мой турбошмель, Шинтай тебя побери?
– Практически рядом. А конкретно – вон там, – ответил Гробур и указал на повисший над лесом аэробуй.
– Шутить изволите, герцог? – кисло усмехнулся я. – Хочешь сказать, что ваша гильдия вырыла себе нору прямо под носом у законников?
– Вот тупица! – выругался компаньон. – Наша гильдия отродясь не строила здесь никаких убежищ. Твой турбошмель стоит сейчас в вольере на базе у мобильников! Нам надо лишь ворваться к ним, угнать мутазверя и по-быстрому смыться. А где, по-твоему, мы с тобой могли бы за столь короткий срок разжиться перехватчиком? Если бы братья угнали его для нас заранее, в Истинной Империи их с высокой вероятностью тут же схватили бы. Тебе ли не знать, какие крутые здесь законники, если даже обычная сучка-мобильник сумела шутя повязать самого Молниеносного Бикса.
Желтобрюхий ублюдок нанес мне удар ниже пояса… Но я оставил подначку Гробура без внимания, поскольку и так пребывал в ступоре от гениальных стратегических замыслов брайхорнца.
– О Боги! – только и вымолвил я, осознав, как невероятно усугубилось мое и без того плачевное положение. А ведь Гробур прав: ящеры, летающие на угнанном полицейском турбошмеле над Истинной Империей – это либо полные безумцы, либо самоубийцы, либо потенциальные каторжники. Поэтому кому еще угонять для Торки Бикса турбошмеля, как не самому Молниеносному?
– Не бойся, все должно выгореть, – постарался утешить меня компаньон. – Мобильники провели всю ночь на боевом дежурстве, вымотались не хуже оборотней и где-то через полчаса начнут разъезжаться по домам. Тут-то мы к ним и нагрянем. Ты, тонкокожий, главное, не отходи далеко от меня, а уж я тебя, пламя из носу, в седло турбошмеля посажу, будь спокоен.
Я изобразил вымученную улыбку, больше смахивающую на гримасу мученика. Успокоишься тут, пожалуй! Много беззакония натворил в жизни Торки Бикс, но совершать налеты на полицейские базы ему еще не доводилось. К тому же в компании ящера. Хотя стоило ли беглому каторжнику переживать о собственной участи, когда уже ничто на белом свете не могло ее усугубить? Так почему бы и впрямь не прокатиться последний раз в жизни с ветерком, будто в старые добрые времена? Встряхнуть этот несправедливый мир как следует и оставить о себе в мире яркую, несмываемую память.
1 2 3 4 5 6 7 8 9