Наносить ли основной удар с плацдарма или нет, он оставил на усмотрение
руководителей операции. Решение, вероятно, вынужденное, Жукову пришлось
положиться на суд событий, чтобы не наносить накануне ответственнейшего
наступления ущерба авторитету командования фронта.
Маршал войск связи И. Т. Пересыпкин присутствовал при разборе Жуковым
операции в 48-й армий П. Л Романенко. "Я заметил, что расположение штаба
48-й армии и порядок там Жукову понравились Это было видно и из того, как
поздоровался он с присутствующими и как стал шутить. Однако, шутки
продолжались недолго... Г. К. Жуков попросил командарма доложить свое
решение на предстоящую операцию. Затем он очень внимательно выслушал доклады
поочередно выступавших командиров дивизий, задавал им вопросы, предлагал
разные варианты действий, спрашивал соседей, что они будут делать в случае,
если намерения докладывающего командира не осуществятся Досконально проверив
всех, маршал Жуков, как мне показалось, облегченно вздохнул А потом задал
общий вопрос"
- Скажите, противник занимает первую траншею или нет?
И вышел конфуз Полный разнобой в ответах. А вопрос имел кардинальное
значение - нужно или не нужно тратить на нее массу боеприпасов при
артиллерийской подготовке наступления. Не добившись внятных объяснений,
помрачневший Жуков сказал:
- Завтра с утра прикажите командующим артиллерией дивизий лично на
штурмовиках проверить, занимает противник первую траншею или нет. Результат
доложить мне.
На этом закончился так хорошо начавшийся разговор на командном пункте
48-й армии".
Скрытность, скрытность и еще раз скрытность - требовали директивы
Ставки. Развертывание фронтов. при подготовке операции "Багратион" прошло
мимо внимания неприятеля. Ставка укрепляла гитлеровское командование в его
убеждении, что наступление пойдет где-то южнее, а в Белоруссии можно ожидать
только сковывающие действия, и то на считанных направлениях. В светлое время
суток на тех участках, где предстояло наступать, с показной торопливостью
велись "оборонительные" работы.
Категорически запрещалось движение по дорогам днем в районах
сосредоточения войск, проводить рекогносцировки большими группами командного
состава. Никаких изменений обычного режима огня Никаких ознакомительных
полетов над территорией врага! Маскировка вновь прибывавших частей, укрытых
в лесах, была совершенной и систематически проверялась с воздуха.
Нарушение этих приказов влекло самые серьезные последствия. Жуков в
таких случаях взыскивал, невзирая на звания. Как-то заслуженные и уважаемые
генералы - командующий армией Батов и .командующий воздушной армией С. И.
Руденко - Задержались в войсках и возвращались в штаб уже после рассвета
Увидели в воздухе инверсионный след вражеского самолета разведчика, за
которым безуспешно гнались наши истребители, видимо запоздавшие с вылетом.
Штаб, куда приехал Г. К. Жуков, размещался в дремучем лесу "Спустившись
по крутым ступенькам в землянку КП, - вспоминал Руденко, - мы стали
свидетелями сурового разговора Г. К. Жукова с генералом Батовым и членом
Военного совета армии генералом Н. А Радецким Оказывается, маршал видел ту
же картину, что и мы, и сейчас выяснял, почему не выполняются его указания 6
строжайшей маскировке, требовал применить к провинившимся самые строгие меры
Пока шел этот разговор, я улыбнулся каким-то своим мыслям, и маршал,
который, казалось, до этого совсем нас не замечал, вдруг обернулся и сказал,
обращаясь ко мне:
,. - Чему это вы улыбаетесь? У одного войска плохо маскируются, другой
позволяет летать над ними разведчикам противника. Вот вы вместе и
демаскируете операцию. Немедленно наведите порядок.
Продолжая время от времени высказывать нелестные реплики в наш адрес,
маршал тем не менее помог Батону и мне увязать все вопросы взаимодействия...
Урок, однако, пошел на пользу, и принятые дополнительные меры обеспечили
скрытное сосредоточение войск и боевой техники, а действия разведывательной
авиации противника были еще более ограничены нашими истребителями".
Да, таков был Георгий Константинович Жуков. Ничто не ускользало от него
при подготовке грандиозного наступления.
Операция "Багратион"
Операцию по разгрому немцев в Белоруссии не случайно назвали именем
прославленного героя войны 1812 года Петра Ивановича Багратиона. Он вошел в
историю как полководец, наносивший стремительные, безоглядные удары. Этот
дух пронизывал все штабное планирование при подготовке операции "Багратион".
Глубоко символичным было и то, что операция в .четвертый год Великой
Отечественной войны начиналась как раз в тех местах, где в 1941 году вермахт
проводил "молниеносную" кампанию. Теперь ему выпало "молниеносно" отступать.
В самый канун операции на совещании в Ставке рассмотрели значение
предстоявшего наступления в рамках всей коалиционной войны против Германии и
ее сателлитов в Европе. 6 июня 1944 года войска западных союзников наконец
высадились во Франции. Германия отныне вела войну на двух фронтах. И что же?
Сталин попросил Антонова доложить о событиях во Франции. Участники совещания
отметили: войска союзников продвигались "крайне медленно". Следовательно,
записал А. М. Василевский, "обсуждая вопрос о том, как может отразиться
высадка англо-американских войск в Нормандии на советско-германском фронте,
мы приходили к выводу, что когда Красная Армия начнет Белорусскую операцию и
продолжит успешное наступление против Финляндии, гитлеровское командование
перебросит часть войск с Западного фронта на Восточный".
И теперь приходилось полагаться ва свои и только на свои силы К началу
Белорусской операции в войсках наших четырех фронтов, которым предстояло
выполнять ее насчитывалось 2,4 миллиона человек личного состава, 36400
орудий и минометов, 5200 танков и самоходных орудий, 5300 боевых самолетов У
врага - 1,2 миллиона человек личного состава, 9500 орудий и минометов, 900
танков и самоходных орудий, 1350 боевых самолетов
Решающая роль отводилась 1-му Белорусскому фронту.
По просьбе Жукова Сталин разрешил 1-му и 2 му Белорусским фронтам
начать наступление 24 июня, на день позднее, чем 1-й Прибалтийский и 3 и
Белорусский фронты. Жуков избрал местом своего пребывания командный пункт
3-й армии А. В. Горбатова, входившей в 1-й Белорусский фронт.
В ночь на 24 июня Жуков поднялся на наблюдательный пункт Горбатова - в
нескольких сотнях метров от переднего края среди густых крон деревьев были
замаскированы вышки для наблюдения. Ровно в полночь над головами раздался
тяжелый гул - подходили сотни самолетов авиации дальнего действия. Они
ориентировались по свету автомобильных фар, установленных в окопах переднею
края и обращенных на восток. Но когда грохнули первые разрывы - сбрасывались
серии 500 килограммовых бомб, - тугая воздушная волна ударила по лесу; Жуков
забеспокоился: не затронуты ли наши войска? Проверили н доложили, что все
идет по плану. "От сердца немного отлегло", - вспоминал С. И. Руденко.
Обработка вражеского переднего края с воздуха продолжалась около часа,
а затем ее пришлось прервать: пошел дождь, и экипажи не видели ни сигналов
опознавания, ни целей. Пауза. Жуков приказал начинать артиллерийскую
подготовку в назначенное время, с рассветом. Когда небо посерело, ударили
тысячи орудий, на участках прорыва работало более 200 стволов на километр.
Жуков несколько минут наблюдал за сплошными разрывами, покрывшими вражеские
позиции, потянулся и сказал, обращаясь к генералу, стоявшему рядом:
- Пойдем поспим, эта музыка будет продолжаться еще долго.
Он поступил как подобает опытному военачальнику - все подготовлено,
приведено в действие, остается ожидать результатов, когда начнется атака.
После более чем двухчасовой артиллерийской подготовки, которую заключили
налет штурмовиков и залпы "катюш", поднялась пехота Впервые в Великой
Отечественной войне она шла за двойным огневым валом на глубину в 1,5 - 2
километра. И сразу увидели в наступающих цепях вспыхнули разрывы немецких
снарядов и мин, открыли огонь неподавленные пулеметные точки. Атака
захлебнулась. Надежные и отважные войска залегли.
Тяжелый, затяжной бой "В этой обстановке, - писал маршал артиллерии Н.
Д. Яковлев, - командарм А. В. Горбатов, человек, прошедший уже немалый
армейский путь и хорошо понимавший всю сложность ратного труда, вел себя
сдержанно, пожалуй, даже спокойно. И в этом спокойствии чувствовалась его
твердая уверенность в том, что командиры корпусов, дивизий и полков его
армии, несмотря ни на что, достойно выполнят свой воинский долг. Поэтому
старался не особенно-то тревожить их телефонными звонками, а терпеливо ждал
дальнейшего развития событий .
Г. К Жуков тоже ничем не выдал своего волнения. Он даже не беспокоил
командарма, а, прогуливаясь по рощице, в которой располагался НП армии, лишь
изредка интересовался сообщениями о боевой обстановке в целом на фронте и у
соседа - в войсках 2-го Белорусского фронта. Так же выдержанно вел себя весь
день, вечер и ночь, а потом даже и следующий день. Такому хладнокровию можно
было только позавидовать".
А южнее, в том заболоченном лесистом районе, где наступала 65 я армия
Батова, обозначился успех. "Эти места, - писал Жуков, - я знал хорошо, так
как прослужил здесь более шести лет и в свое время исходил все вдоль и
поперек". На фоне происходившего в полосе армии Горбатова донесение Батова
представлялось ему малоправдоподобным. Батова вызывают к телеграфному
аппарату: "Лично доложите действительную обстановку перед фронтом армии,
Жуков". Доложили.
"Аппарат молчал, - вспоминал Батов, - наконец отстучал короткую фразу
"Приеду смотреть сам". В 1500 на НП в Гомзу приехали Жуков, Рокоссовский,
Новиков и Яковлев Только проскочили их машины, как артиллерия противника из
Паричей накрыла участок дороги.
- У тебя тут жарко, Павел Иванович, - сказал Рокоссовский.
- Да, не безопасно, товарищ командующий Советую не задерживаться.
- Никуда не поедем, - сказал Жуков - Обедать будем А пока докладывай".
Жуков убедился, что войска Батова шли с юго-востока в обход Бобруйска,
а вот Горбатов пока таи и не мог выйти туда же с северо-востока.
Следовательно, план окружения гитлеровцев у Бобруйска все еще не выполнялся.
Вернувшись в 3-ю армию, Жуков поддержал просьбу Горбатова, не
удовлетворенную при подготовке операции, нанести удар севернее. И пошло...
Оборона .врага была наконец опрокинута 27 июня в кольце юго-восточнее
Бобруйска оказалось свыше 40 тысяч гитлеровцев.
К 17 часам воздушная разведка доложила враг готовится к прорыву из
окружения Не терять ни часа, не дать фашистам воспользоваться ночью! Жуков
приказал нанести удар с воздуха до наступления темноты Менее чем за два часа
командующий 16-й воздушной армией С. И. Руденко спланировал беспрецедентную
операцию - с 19.15 в течение полутора часов 526 наших бомбардировщиков и
штурмовиков обрушились на скученные войска противника. То была невероятная
по эффективности работа авиации Бомбовыми ударами, пушечно-пулеметным
обстрелом поражалась вражеская техника, над дорогой и прилегающим лесом на
высоту 300 - 400 метров поднялись клубы черного дыма. Потеряв рассудок,
гитлеровцы разбегались куда глаза глядят по горевшему лесу.
Потом специальная комиссия подсчитала: разбито до 15-и танков и
штурмовых орудий, около б тысяч автомашин и тягачей, примерно тысяча орудий,
три тысячи повозок. Свыше тысячи вражеских солдат и офицеров убиты. Обезумев
от ужаса, нестройные толпы гитлеровцев сдавались в плен, пытавшиеся
сопротивляться уничтожались.
Прорыв у Бобруйска и успехи сопредельных фронтов у Витебска поставили
под прямую угрозу окружения всю немецкую группу армий "Центр". Жуков не без
интереса кадрового военного следил за действиями вражеского командования,
что оно предпримет?
Он заключил. "Наблюдая и анализируя тогда действия немецких войск и их
главного командования в этой операции, мы, откровенно говоря, несколько
удивлялись их грубо ошибочным маневрам, которые обрекали войска на
катастрофический исход. Вместо быстрого отхода на тыловые рубежи и выброски
сильных группировок к своим флангам, которым угрожали советские ударные
группировки, немецкие войска втягивались в затяжные фронтальные сражения
восточнее и северо-восточнее Минска".
Образ действия, избранный тугодумами в немецких штабах, открыл
блистательные перспективы для параллельного преследования. Обходя узлы
сопротивления, наши танки проходили до 50 километров в день, а
среднесуточный темп общевойсковых соединений - 20 километров. Громадную
помощь оказывали белорусские партизаны, прерывавшие пути сообщения врага,
наносившие ему удары с тыла. От партизан получили сведения, что гитлеровцы
срочно минируют оставшиеся в Минске крупные здания, готовятся стереть их с
лица земли.
Наше командование ускоряет наступление, чтобы предотвратить новое
преступление фашистских варваров 3 июля город был освобожден С глубокой
скорбью Жуков осмотрел Минск, в котором в свое время прослужил семь лет.
Сплошные руины, из которых навстречу освободителям выбирались измученные,
истощенные до предела немногие жители столицы Белоруссии, чудом выжившие под
пятой оккупантов.
Некоторых виновников и соучастников чудовищных злодеяний добивали в
окружении к востоку от Минска. Там примерно за неделю была ликвидирована
почти стотысячная группировка В плен сдалось 57 тысяч фашистских вояк, среди
них девять генералов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40