"Кровь и жертвы, понесенные войсками
окруженной группировки, оказались не напрасными", - говорил позднее Жуков.
Они дали возможность выиграть время для занятия обороны на можайском рубеже.
Из тыла, с других фронтов сюда спешили 11 стрелковых дивизий, 16
танковых бригад, более 40 артиллерийских полков. К середине октября основные
направления на Москву прикрыли части, насчитывавшие 90 тысяч человек. С
Дальнего Востока, останавливаясь лишь для- смены паровозов, мчались сотни
эшелонов, перебрасывались кадровые войска: три стрелковые и две танковые
дивизии. На самых опасных участках войска возглавили опытнейшие
военачальники: на Волоколамском направлении - К. К. Рокоссовский, на
Можайском - Д. Д. Лелюшенко, а после его ранения Л. А. Говоров. В середине
октября, перегруппировав силы, враг опять ринулся к Москве. Вновь вспыхнули
кровопролитные бои, но противник, надеявшийся пробить наш фронт, на этот раз
просчитался. Фронт, к сожалению, отодвигался на восток, и каждый шаг
оплачивался немцами большой кровью. Жуков и штаб Западного фронта твердо
держали управление войсками, молниеносно реагируя на любую опасность. Больше
того. при каждом удобном случае наши войска наносили гитлеровцам сильные
контрудары. 13 октября под Боровском советские танки Т-34 и КВ раздавили
немецкие противотанковые батареи и пошли на запад. Враг с трудом восстановил
положение, бросив пикирующие бомбардировщики.
Москва готовилась во всеоружии встретить врага. За. можайским рубежом
по решению Военного совета Западного фронта сооружалась основная
оборонительная линия - Ново-Завидовский - Клин - Истринское водохранилище -
Истра - Красная Пахра - Серпухов и Алексин. Еще один рубеж проходил
непосредственно по окраинам города. Партийная организация Москвы возглавила
гигантские по объему оборонные работы. Секретарь МК ВКП(б) Б. Н.Чер-ноусов
отмечал: "Самоотверженность москвичей на строительстве оборонительных
рубежей была действительно массовой, В холод, нередко под огнем противника,
в короткий срок 600 тысяч жителей Москвы и области, из них три четверти
женщины, построили 700 километров противотанковых рвов, 3800 дотов и
дзотов".
Отходившие под давлением врага, наши войска находили оборудованные
позиции, что многократно умножало силу сопротивления. Из Москвы и области в
ряды армии вливались все новые бойцы, в первую очередь коммунисты- Из
московской партийной организации, насчитывавшей 330 тысяч коммунистов, за
первые шесть месяцев ушли на фронт 114 тысяч членов партии. Созданный штаб
руководил партизанским движением в захваченных фашистами районах Московской
области. Во вражеский тыл было направлено 65 тысяч москвичей. На железных
дорогах, ведущих на запад, совершались диверсии, парализовавшие движение.
Немало москвичей отдали свои жизни в беззаветной борьбе за линией
фронта. "Тяжело переживали мы гибель наших героев, - писал Б. Н. Черноусов.
- Фашисты захватили и казнили восьмерых комсомольцев с завода "Серп и молот"
и других предприятий Москвы. Для устрашения их трупы были повешены на
центральной площади Волоколамска. В те же дни совершила свой бессмертный
подвиг и Зоя Космодемьянская".
20 октября Государственный Комитет Обороны ввел в Москве осадное
положение. В суровых слонах, созвучных смертельной опасности,
разъяснялось:обо рона рубежей в 100 - 120 километрах западнее Москвы
возлагается на командующего Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова, а
на ближних подступах - на командующего Московским военным округом
генерал-лейтенанта П. А. Артемьева. В обращении Военного совета фронта к
защитникам столицы говорилось: "В час грозной опасности для нашего
государства жизнь каждого воина принадлежит Отчизне... Сейчас .как никогда
требуется бдительность, железная дисциплина, организованность, решительность
действий, непреклонная воля к победе " готовность к самопожертвованию".
Жесткой обороной наши войска Под командованием Жукова изматывали врага.
За каждый щаг продвижения враг платил чрезмерной ценой. К концу октября
гитлеровское наступление выдохлось. Однако конфигурация фронта вызывала
тревогу: на севере, захватив еще 14 октября Калинин, противник мог пойти в
обход столицы; на юге Гудериан застрял иод Тулой, и нельзя было исключить
его удара в тыл Москвы. Районы Калинина и Тулы, однако, не входили в полосу
Западного фронта, который выгнулся к этому времени дугой по линии Тургиново
- : Волоколамск - Дорохове - Нарофоминск - Серпухов.
Командование группы армий "Центр" поспешно собирало последние резервы,
подвозило отставшую артиллерию: предстоял решительный натиск на Москву.
17 октября Гитлер разоткровенничался в кругу свои:!? приближенных.
Уставившись в потолок, фюрер вещал о том, что предстоит сделать на Востоке
после победы.-"Мы проложим там через самые красивые места несколько
автострад. На их пересечении с реками встанут немецкие города - центры
военных, полицейских, административных и партийных властей. Вдоль этих дорог
разместятся немецкие фермы, и скоро азиатский ландшафт станет иным. Через
десять лет там будут жить уже четыре миллиона немцев, а через двадцать - по
крайней мере десять миллионов. Они приедут не только из Германии, но из
Америки, Скандинавии, Голландии, Фландрии. И остальная Европа сыграет свою
роль в освоении русских пространств. Ни один немец не ступит и ногой в те
русские города, которые как-то сохранятся после войны, - Москвы и
Ленинграда, конечно, не будет и в помине, - пусть русские гниют в своем
примитивном, растительном существовании подальше от великих автострад. Для
них излишни как образование, так и обеспечение социальных нужд".
В Берлине эксперты завершали разработку "генерального плана "Ост" -
германской колонизации на Востоке вплоть до Урала. Подлежали уничтожению 120
- 140 миллионов человек, чтобы дать место "высшей . расе". Германская
пропаганда твердила, что вермахт у стен Москвы, с СССР почти покончено.
А Сталин вызвал Жукова в Кремль.
- Мы хотим, - сказал Сталин, - провести в Москве, кроме торжественного
заседания по случаю двадцать четвертой годовщины Октября, и парад войск. Как
вы думаете, обстановка на фронте позволит нам провести эти торжества?
Жуков заверил, что враг в эти дни не в состоянии на большое
наступление. А что касается защиты с воздуха, то нужно укрепить
противовоздушную оборону и подтянуть с соседних фронтов истребители к
столице. Так и сделали.
И вот в эти тяжелые дни из Москвы, отмечавшей традиционный праздник
годовщины Великого Октября, .прозвучали уверенные слова И. В. Сталина. На
торжественном заседании 6 ноября он сказал о враге:
- И эти люди, лишенные совести и чести, люди с моралью животных, имеют
наглость призывать к уничтожению великой русской нации, нации Плеханова и
Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и
Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова;,
Суворова и Кутузова!
На следующий день утром на Красной площади выстроились для парада
войска. Все, кто имел отношение к устройству парада, волновались: вражеские
аэродромы вблизи столицы. Небо затягивали низкие тучи, шел снег. В 8 утра на
трибуну Мавзолея поднялись члены правительства, руководители Московской
партийной организации. "Сталин, - писал Черноусов, - был в хорошем
настроении, прохаживаясь, подошел к нам и сказал, показывая на небо:
- Везет большевикам". Многие из частей, прошедших в тот день перед
Мавзолеем, отправлялись прямо на фронт. Напутствуя их, Сталин говорил:
- Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих
предков - Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия
Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас
победоносное знамя великого Ленина!
Торжественное празднование 24-й годовщины Великого Октября в Москве
вдохнуло новые силы в защитников столицы.
В эти волнующие, полные боевого подъема дни суровый реалист Жуков, как
всегда, требовал величайшей осмотрительности и был против опрометчивых
действий. Враг все еще силен, и надо было ждать нового натиска. Жуков
понимал, что верные своему шаблону немцы снова навалятся на флангах
танковыми и подвижными соединениями, чтобы окружить Москву. Враг намеревался
сомкнуть клещи где-то в районе Ногинска и Орехово-Зуева. Но, несмотря на
сложную обстановку, Жуков докладывал в Москву: Минска, Смоленска и Вязьмы
больше не будет. Значит, особое внимание укреплению флангов! "Тут у меня, -
писал Жуков, - состоялся не совсем приятный разговор по телефону со
Сталиным".
Верховный потребовал нанести упреждающие удары по фланговым
группировкам немцев в районах Волоколамска и Серпухова. Жуков осведомился:
- Какими же силами мы будем наносить эти контрудары? Западный фронт
свободных сил не имеет. У нас есть силы только для обороны.
Сталин категорически отрезал: вопрос о контрударах решен. Сталин
позвонил, еще члену Военного совета Н. А. Булганину и добавил:
- Вы там с Жуковым зазнались.
Что было делать? Жуков стал энергично готовить контрудары. Командир
кавалерийского корпуса генерал П. А.-Белов, вызванный в Ставку, описал, как
принималось решение о контрударе. 10 ноября Жуков привел его к Сталину
утверждать план - Белову надлежало действовать в районе Серпухова. .Генерал
прямо с .фронта, конечно, не знал о предыстории операции и отметил: "В
глазах его (Сталина) не было прежней твердости, в голосе не чувствовалось
уверенности. Но еще больше удивило меня поведение Жукова. Он говорил резко,
в повелительном тоне. Впечатление было такое, .будто старший начальник здесь
Жуков. И Сталин воспринимал это как должное".
Надо думать, генерал Белов воспринял лишь внешнюю сторону
происходившего. Коль скоро был отдан приказ, Жуков выполнял его. Генерал
Рокосовский получил приказ провести частную операцию в районе Волоколамска.
Но ведь Жуков только что велел покрепче окопаться, беречь войска, а тут идти
в лоб на изготовившегося к прыжку врага. "Признаться, мне было непонятно, -
говорил Рокоссовский, - чем руководствовался командующий, отдавая такой
приказ". Жуков, естественно, не мог объяснить, что выполняет указание
Сталина. Этот удар, по словам Рокоссовского, "принес мало пользы". Несколько
лучшие результаты дали действия войск Белова у Серпухова. Сорвать подготовку
гитлеровцев к наступлению, однако, не удалось.
В высшей степени уравновешенный военачальник, Рокоссовский писал о
Жукове в эту тяжелую пору:
"В моем представлении Георгий Константинович Жуков остается человеком
сильной воли и решительности, богато одаренным всеми качествами,
необходимыми крупному военачальнику". И далее: "Мне запомнился разговор,
происходивший в моем присутствии между Г. К. Жуковым и И. В. Сталиным. Это
было чуть позже, уже зимой. Сталин поручил Жукову провести небольшую
операцию, кажется, в районе станции Мга, чтобы чем-то облегчить положение
ленинградцев. Жуков доказывал, что необходима крупная.операция, только тогда
цель будетдостигнута. Сталин ответил:
- Все это хорошо, товарищ Жуков, но у нас нет средств, с этим надо
считаться. Жуков" стоял на своем.
- Иначе ничего не выйдет. Одного желания мало. Сталин не скрывал своего
раздражения, но Жуков не сдавался. Наконец Сталин сказал:
- Пойдите, товарищ Жуков, подумайте, вы пока свободны.
Мне понравилась прямота Георгия Константиновича, Но когда мы вышли, я
сказав, что, по-моему, не Следовало бы так резко разговаривать с Верховным
Главнокомандующим. Жуков ответил:
- У нас еще не такое бывает".
Волевое начало деятельности Жукова ощущали не ^только на фронте, но и в
Москве. В это время он бросил резкие упреки начальнику Главного
артиллерийского управления генералу Н. Д. Яковлеву за мизерное обеспечение
Западного фронта боеприпасами. Разбором претензий Жукова, разумеется
обоснованных, пришлось заниматься Сталину. Он заметил:
"Комфронтом Жуков просто не понимает обстановку, сложившуюся с
боеприпасами. А она сложная. Ноябрь - самый низкий . месяц по
производству,.. нужно ожидать повышение поставок, а не заниматься
беспредметными упреками".
Интересы Западного фронта, прикрывавшего Москву, естественно, были в
центре внимания Ставки Верховного Главнокомандования. Его потребности
удовлетворялись, но, подчеркивал генерал Яковлев, "в пределах разумного" -
ведь сражения шли от Баренцева до Черного моря.
У стен Москвы
13 ноября в Оршу съехалось высшее немецкое командование - начальники
штабов объединений. Восточного фронта. Совещание вел Гальдер. Хотя ряд
генералов высказывали опасения по поводу происходившего на фронте, Гальдер
опирался на директиву Гитлера: донаступления зимы расправиться с СССР.
Он продиктовал "максимальную" и "минимальную" линии продвижения в 1941
году: первая - вплоть до Майкопа, Сталинграда, Горького и Вологды; вторая -
до нижнего течения Дона, Тамбора и Рыбинска. В любом случае район Москвы
подлежал захвату. Тут нельзя не сказать о том, что после войны битые
гитлеровские генералы десятилетиями твердили: они-де тогда потерпели неудачу
из-за "генерала Зимы". Ударили морозы - и остановился вермахт. Ложь! Надежды
Гитлера на захват Москвы основывались именно на том, что со второй половины
ноября земля подмерзнет и подвижные войска снова обретут свободу маневра.
15 ноября войска группы армий "Центр" перешли в новое наступление на
Москву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40