В следующий миг Велко исчез.
Но рука его — огромная, невидимая рука — осталась, придавая спутникам уверенности.
Правда, подняться наверх по толстенным пальцам было не так-то просто. Если Глоха просто вспорхнула, да и хваткий Косто вскарабкался без особых затруднений, то у Трента и Велено они возникли. Что, учитывая приближение алчно щелкающих клешнями хищников, сулило им немалые неприятности.
Но тут на выручку им поспешила Метрия. Растаяв в дыму, она материализовалась рядом с Велено в облике огрицы и с криком: «Держись, любимый!» зашвырнула его на великанскую ладонь. Супруг демонессы не успел даже удивиться.
— Теперь ты, волшебник! — воскликнула Метрия и отправила Трента следом за своим мужем за миг до того, как металлические клешни щелкнули у ее ног.
Рука осторожно сложилась в пригоршню. Все сбились на ладони в кучку, удерживаемые сжатыми пальцами.
Рука поднялась вверх. Устроившись поудобнее, Глоха принялась озираться, сама не зная, смотрит она сквозь невидимые пальцы или же между ними.
Они раскачивались в воздухе. С неба сыпался горячий пепел, но великанская плоть надежно ограждала их от обжигающего дождя. Посмотрев вниз, девушка увидела, как скалистый гребень вмялся под тяжестью чудовищной стопы. Первый же шаг унес их на значительное расстояние.
Однако вулкан тоже заметил великанский след. Взрыв его ярости был ужасен, выброс пепла и газов превзошел все, имевшее место доселе. По всей видимости, средней температуре в Ксанфе предстояло понизиться еще на градус. В том направлении, где появилась вмятина, полетели такие валуны, попадание любого из которых было бы весьма чувствительным даже для великана. Однако для попадания требовалась пристрелка, а за время, необходимое для пристрелки, Велко успел сделать еще пару шагов и вышел за пределы радиуса поражения. Они были спасены!
Возле живописного луга великан остановился и опустил руку, дав спутникам возможность сойти на землю.
— Какой облик ты хотел бы принять? — спросил Трент, с удовольствием осматриваясь.
— Я… я падаю! — донеслось с высоты.
Волшебник щелкнул пальцами, и все увидели падавшего ничком крылатого гоблина. Трент подхватил его. Запоздай волшебник с превращением, великан мог бы рухнуть прямо на своих друзей.
— Велко, что с тобой? — вскричала Глоха.
Обнаженное тело великана — то есть теперь крылатого гоблина — покрывали ужасные ожоги. Он бестрепетно сносил боль, укрывая друзей от обжигающего града, однако это испытание оказалось слишком тяжелым даже для великана. Тем паче для великана, еще не полностью восстановившего силы.
Глоха торопливо извлекла носовой платочек с остатком целительного бальзама: теперь он нужен был ей весь, до последней капельки. Там, где она прикасалась к ранам смоченным эликсиром платочком, они тут же заживали, а когда панацея закончилась, принялась целовать обожженные места. Как ни странно, этот способ лечения тоже оказался довольно действенным.
Трент продолжал поддерживать Велко, однако благодаря помощи Глохи последний восстанавливал силы довольно быстро. Неожиданно девушка сообразила, что на бывшем великане нет никакой одежды. Она попыталась прикрыть Велко собой от посторонних взоров — и оказалась в его объятиях. Они поцеловались…
Когда головокружение несколько ослабло, Глоха оторвалась от Велко и пролепетала:
— Если хочешь, ты можешь быть великаном или кем угодно. Я никогда не…
— С каждым мгновением я набираюсь сил и здоровья, — перебил ее Велко. — Так что сделай что-нибудь: либо раздобудь одежду для меня, либо сними свою.
Все покатились со смеху. Метрия скорехонько слетала за одеждой, и вскоре Велко обрел вполне пристойный вид. А вот Глоха чувствовала себя чуточку виноватой.
— Ты никогда не просил меня стать великаншей, — сказала она, — и с моей стороны, наверное, нехорошо заставлять тебя отказываться от истинного облика. Так что если ты передумал…
— Держи манжет уже! — рассмеялась Метрия и исчезла.
— Что она имела в виду? И что задумала? — не понял Трент.
— Моя жена хотела сказать — «держи карман шире», — пояснил Велено, видимо, уже успевший приспособиться к ее манере выражаться. — А замыслила она что-то очень хорошее. Разве от моей любимой можно ожидать чего-то другого?
Ответить на этот вопрос отрицательно никто не решился.
— Мне кажется, ни у кого нет сомнений, чем в ближайшее время займемся мы с Велко и Метрия с Велено. Косто вернется к Скелли, с которой они, на свой скелетский манер, надо думать, займутся тем же самым. Ну а ты, Трент? Ты по-прежнему собираешься сойти со сцены?
— Хм… — Волшебник почесал в затылке. — Я уж было совсем собрался, но поблуждав по Ксанфу в омоложенном состоянии я решил, что с этим можно и повременить. Пожалуй, стоит попридержать молодость еще на чуть-чуть да и жене посоветовать омолодиться. Сдается мне, мы с ней еще будем счастливы.
— Рада это слышать, — промолвила Глоха, воздержавшись от дополнительных комментариев.
Заклубился дымок. Возникшая из него Метрия протянула Велко зеркало.
— Что это? — спросил он.
— Волшебное зеркало из чешуек зеркальных карпов Чудского озера. Гоблины, Глохина родня, раздобыли его и просили передать тебе в качестве свадебного подарка. Подарочек ценный: оно будет рассказывать тебе все, что захочет скрыть от тебя любимая. Никаких секретов у нее не останется, тебе даже не придется ее ни о чем спрашивать. Спроси у зеркала, и оно безжалостно поделится с тобой всеми ее сомнениями, опасениями, увлечениями и чем угодно.
Велко невозмутимо принял у нее подарок и, повернувшись, вручил Глохе.
— Я провел большую часть жизни невидимым, так что для меня зеркало штука непривычная, — сказал он. — То ли дело ты, любимая. Смотрись в него и будь счастлива. Пришло твое время.
ОТ АВТОРА
Как это обычно и бывает, в своих авторских примечаниях я не могу обойтись без выражения благодарности тем моим читателям, чьи замечательные идеи и превосходные каламбуры были использованы мною в прочитанной вами книге. Большое спасибо Джереми Бринкмэну, Майклу Коуэну, Патрику Джери, Джозефу Слезаку, Шэрон Стигмэйер, Сюзане Альварес, Крису Энтони (ей Богу, со мной этот малый не в родстве), Роберту Кристенсену, Ли Мендхам, Синтии Сармэн (догадайтесь, случайно ли кентаврица Синтия носит то же имя?), Дине Ливингстон (ее мне случалось благодарить и прежде), Джули Брэди, Рику Кормье, Дане Бэйтс (которая, разумеется, не имеет никакого отношения к демонессе Дане, поскольку демонессу на самом деле зовут Дара), Майклу Порхни, Роберту Смиту, Марку Стингеру, Барбаре Хэй и Кэти Гудзон.
Считаю своим долгом особо упомянуть Джанет Хайнц, о которой уже говорилось в примечаниях к «Демонам», — это та самая парализованная девушка, в честь которой был назван новый сорт ирисов. Парализованная и ослепшая, она продолжала любить книги о Ксанфе, которые читала ей вслух мать. Именно по этой причине я взял на себя смелость поселить ее в Ксанфе, как когда-то поселил там собаку Грезу, и вернуть ей способность видеть и двигаться. Пусть она будет счастлива среди своих ирисов.
Аманда получила свое имя в честь девушки, не просто предложившей идею полуженщины-полугрифона, но и приславшей рисунок с изображением этого существа. Существа, заявляю вам со всей ответственностью, совершенно очаровательного.
Использованы были мною и подсказки Стефани Эрб (не впервые), Чарльза Каттучо, Ширвин Дэлглиш, Бриджит Калвин, Дакоты Хайн, Джеффри Ку, Мэтью Бриннэна и Брэда Белла.
Разумеется, большое число предложенных читателями каламбуров в настоящую книгу не вошло, но это вовсе не значит, что они были мною отвергнуты. Каждому овощу свое время, и все, что заслуживает внимания, рано или поздно появляется на страницах книги. Если не одной, так другой. Ничуть не сомневаюсь в том, что многое из полученного мною в читательской почте, но по разным причинам не включенного в настоящую историю, пригодится в следующей, над которой я уже работаю. Я с удовольствием поблагодарил бы заранее тех, кто помог мне в ее написании, но это, увы, невозможно: повествование развивается самостоятельно, по собственным законам (а то и без всяких законов, просто по желанию), самые неожиданные повороты сюжета зачастую совершенно не зависят от моей воли (жители Ксанфа не очень-то склонны действовать по чьей-то указке), и потому предвидеть, что попадет в книгу, а что нет не в моих силах.
Тот вздорный человечишка, который при прочтении этих строк разразился противным смехом, есть не кто иной, как кри-тик. С его точки зрения, эта моя фраза представляет собой первое и единственное смешное место во всей книге.
Эльфесса Дженни в описанных в этой книге событиях участия не принимала, ей ведь тоже надо отдохнуть, но могу с удовлетворением сообщить, что состояние ее обыкновенской тезки продолжает улучшаться, хотя с ней произошел несчастный случай. Представьте себе, во время прогулки в больничном саду с одним из больных случился приступ. Санитарка, вывезшая Дженни на прогулку, бросилась на помощь и впопыхах оставила кресло-каталку на пологом склоне. Кресло покатилось по дорожке, ударилось о поребрик и упало. Дженни, прикрепленная к нему ремнями, ударилась головой. К счастью, ничего страшного с ней не произошло: обошлось несколькими царапинами, которые легко зажили. Главное ее огорчение заключалось в том, что во время заживления ей не разрешали пользоваться косметикой. Дженни в то время минуло шестнадцать, а в таком возрасте макияж имеет немалое значение. Кто сказал, что жизнь человека, прикованного к инвалидной коляске, должна быть лишена красок?
Что же до автора этих строк, то моим единственным приключением за прошедший период было посещение МагКона — это не что иное, как Всемирный Конгресс Научной Фантастики, проходивший в Орландо, штат Флорида. По правде сказать, я туда ехать не собирался, но жена заявила, что устала от хлопот по дому и не прочь ненадолго сбыть меня с рук. А вот мои дочки, разумеется, отправились со мной: кто-кто, а они большие охотницы до такого рода сборищ. Десять лет назад я имел неосторожность взять их с собой на НекрономКон в Тампу, и пошло-поехало. С тех пор я бываю на всякого рода съездах и конференциях куда чаще, чем мне бы хотелось. Правда, на Всемирном Конгрессе мне до тех пор бывать не приходилось. О моем участии объявлено не было, что ничуть меня не обидело: я предпочитаю делать то, что хочу, а не то, что предписано программой.
Конгрес оказался интересным хотя бы тем, что я повидал там примечательных и своеобразных людей, включая малого, заявившего, будто бы я обозвал его нацистом. Любопытно, что он, похоже, сам верил в этот вздор и отстаивал свое обвинение в присутствии двух издателей. Вообще-то за долгие годы жизни меня много в чем обвиняли, не только в том, что я плохо пишу, но уж это ни в какие ворота не лезло.
Ну да что я все о грустном, ведь приятных воспоминаний осталось гораздо больше. Раздавать автографы мне пришлось целых полтора часа: хотя, как я уже говорил, в программе меня не было, известие каким-то манером распространилось, и в желающих получить подписанную автором книжку недостатка не было. А за соседним столом раздавала автографы Барбара Хэмбли, так мы и познакомились. Мне также посчастливилось свести знакомство с Хэлом Клементом, чьи «Игла» и «Миссия Тяготения» оказали немалое влияние на мое формирование как писателя. Жаль, что не удалось повстречаться с Джеком Вэнсом, которого я считаю одним из лучших мастеров фэнтези. Так всегда бывает на больших конгрессах: что-то получается само собой, а некоторые задуманные встречи не удаются. В море случайностей и мелочей может утонуть все что угодно. Короче говоря, там было здорово, но я не рвусь снова принять участие в подобном мероприятии. Правда, в 1995 г. должен состояться Всемирный Конгресс фантастов в Глазго, и я получил предложение приехать в Шотландию. Возможно, и приеду: Великобритания моя родина, но с самого переезда в Штаты мне не довелось побывать там ни разу. Все времени не хватает.
Вот такую, ничем особым не примечательную жизнь я и вел на протяжении Гав-густа, Смертебря и Огобря 1992 г.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51