Ксанф не Обыкновения, хотя некоторые люди даже там ухитряются добиваться того, что их внешность не вполне соответствует возрасту. Мы не собираемся никого обманывать, просто приведем твою внешность в соответствие с обстоятельствами.
Однако Синтия продолжала колебаться.
— Возможно, внешне я стану ребенком, но ведь мои мысли останутся мыслями почти семнадцатилетней девушки. Не думаю, чтобы здешним хозяевам это пришлось по вкусу.
— Моему сознанию, в отличие от облика, полновесных девяносто шесть лет, — сказал Трент. — Скажи, во время нашего совместного путешествия это тебя как-то смущало?
— Нет, ничуть! Ты был превосходным спутником, всегда готовым помочь и, главное, знающим, как это сделать.
— Вот-вот. А будь у меня сознание двадцатишестилетнего молодца, дело могло обстоять совсем по-другому. Скажем, в те моменты, когда ты целовала меня или когда показывала свою грудь, я мог повести себя несколько иначе. Таким образом, видно, что возраст и опыт имеют определенные преимущества.
— Возможно, — согласилась Синтия, но без особой уверенности. — Правда, мне кажется, что будь тебе и впрямь двадцать шесть, это сделало бы наше путешествие… хм… еще более интересным.
Трент поджал губы, однако оставил это высказывание без комментариев и повернулся к Глохе.
— Похоже, у нас возникли некоторые разногласия? А что скажешь по этому поводу ты?
— Мне кажется, тебе следует омолодить ее и представить кентаврам. Пусть они решают, принять ее в семью или нет. Не примут, так пусть остается с нами.
— Но я стану девятилетней! — воскликнула Синтия.
— Только телом.
— По-моему, это очень даже существенно.
— Вот что, — промолвил Трент, желая положить конец затянувшейся дискуссии, — давайте сейчас познакомим ее с кентаврами, а омолодим потом, если это будет признано нужным.
— Очень хорошо! — с видимым облегчением согласилась Синтия.
Они подошли к дому. Волшебник постучал в широкую двойную дверь, какие бывают у конюшен. В окошке показалось удивленное женское лицо, а спустя мгновение дверь распахнулась, и на пороге появилась величественная, зрелая крылатая кентаврица со впечатляющей обнаженной грудью. — Привет, Глоха! — сказала она. — Ты, я вижу, не одна. С тобой незнакомый молодой человек и… О!
При виде крыльев Синтии Чекс не смогла сдержать возгласа изумления.
— Чекс, я вовсе не «молодой» человек, а временно омоложенный волшебник Трент. Сопровождаю Глоху, ищущую себе подходящего мужа. А это Синтия: в свое время, будучи молодым и неосмотрительным, я превратил ее в крылатую кентаврицу, и до недавних пор она пребывала в пруду Мозговитого Коралла. Ей…
— Ей захотелось встретиться с другими крылатыми кентаврами, ведь нас в Ксанфе так мало. Какая жалость, что она уже взрослая!
Осекшись, Чекс смущенно шлепнула себя по губам.
— Ну вот, вечно я ляпну чего не надо. Конечно, мне не следовало так говорить, но дело в том…
— А ты была бы рада, окажись она помоложе? — словно бы между делом спросил Трент.
— У меня просто возникла мысль… глупая мысль, за которую я прошу прощения… насчет нашего сынишки Че. Но поверьте, это сорвалось у меня с языка единственно от изумления. Я никак не ожидала увидеть еще одну крылатую кентаврицу.
— Вообще-то у меня есть чуток эликсира молодости, — заявил Трент, на сей раз даже не удосужившись переглянуться с Синтией. — Омолодить ее лет на десять совсем нетрудно, правда только телесно.
— Но как посмотрит на это она сама? Ей ведь уже довелось прожить свое детство и едва ли захочется повторить все снова.
— Дело в том, что прожитое ей детство было детством представительницы совсем другого вида.
— Вот оно что! — Чекс внимательно присмотрелась к Синтии. — И кем же, милая, ты была до превращения? Наверное человеком?
— Да. В человечьем обличье мне довелось прожить шестнадцать лет, а крылатой кентаврицей, если не иметь в виду время, проведенное у Коралла, меньше года. Летать я выучилась, но в те годы оставалась единственной в своем роде. Настоящие кентавры, они…
Девушка помрачнела.
— Можешь не объяснять, — понимающе кивнула Чекс и, шагнув вперед, обняла Синтию за плечи. — Мне ли не знать, что за народ наши бескрылые родичи. Они отвергают полукровок: поначалу даже собственная родня отказывалась иметь со мной дело. Мы, крылатые, так одиноки! Если бы ты захотела поселиться с нами…
— Я хочу!
— А знакома ли ты с культурой кентавров?
— Боюсь, что нет, — смутилась Синтия.
— А желание познакомиться с ней у тебя есть? Учти, наследие кентавров весьма богато, и чтобы освоить его, потребуется несколько лет. Тебе, наверное, невдомек, что человеческое существо твоих лет в интеллектуальном отношении соответствует примерно восьмилетнему кентавру. Нашему сыну Че как раз восемь.
— Мне очень-очень хотелось бы выучиться всей кентаврской премудрости.
— Че сейчас не с нами, он в Гоблиновом Горбу, а мы… — Чекс на миг задумалась, -…мы скучаем по детям.
Синтия посмотрела на Трента, который без слов протянул ей маленькую скляночку. Девушка влила в рот остававшиеся в ней несколько капель и тут же приобрела облик восьмилетней кентаврицы. Принятая доза уменьшила ее физический возраст ровно наполовину. Будь она единорогом, это соответствовало бы совершеннолетию, однако для кентаврицы это был подростковый возраст. Неожиданно она поняла, что блузка уже не обтягивает грудь и вообще висит на ней мешком.
— Ой! — вырвался у нее растерянный возглас. — Я и не подозревала, что это произойдет так быстро.
— Усвой первую заповедь кентавров, девочка, — назидательно промолвила Чекс. — Одежда нужна только для того, чтобы защищать от непогоды. Взгляни на меня: я ничуть не озабочена своей наготой.
Зрелая кентаврица помогла Синтии снять блузку. Возможно, в недавнем своем обличье та почувствовала бы смущение, но поскольку ее грудь, в соответствии с новым возрастом, еще не сформировалась, стесняться и по человеческим меркам было нечего. Со временем, конечно, грудь разовьется снова, но до той поры Синтия успеет твердо усвоить правильные, кентаврские представления о приличиях.
— Думаю, здесь мы свое дело сделали, — промолвил Трент.
— Полагаю, ты прав, — отозвалась Глоха, подлетая к Синтии, чтобы обняться на прощание. Сейчас они сравнялись в росте, поскольку восьмилетняя кентаврица будет как раз со взрослую гоблиншу.
— До свидания, Синтия, — сказала она. — Надеюсь мы скоро увидимся.
— И я тоже! — рьяно воскликнула Синтия. — Ведь мы знакомы половину моей жизни.
В глазах Глохи стояли слезы, но она все равно рассмеялась. Странные на первый взгляд слова Синтии в определенном смысле были верны, только вот мало кто мог бы этот смысл понять. Крылатая кентаврица потеряла половину того возраста, который имела на протяжении их знакомства.
Девушки крепко обнялись. Потом Синтия посмотрела на Трента, и что-то в ее взгляде заставило Глоху предположить, что некоторые воспоминания о не совсем детских чувствах ею вовсе не утрачены. Почему-то гоблинше вспомнились Джана и кентавр Брайль.
Волшебник предпочел ничего такого не заметить. Или сделать вид, будто не заметил.
— Прощай, юная кентаврица, — молвил он.
— Прощай. Спасибо за все.
Чекс направила Синтию в дом, и дверь за ними затворилась. Глоха вздохнула и решительно повернула прочь от порога. Одно дело было сделано, но ей еще предстояло завершить другое. Свое собственное.
Глава 6
КОСТО
Волшебник и гоблинша зашагали прочь от жилища крылатых кентавров, назад по собственным следам. Приметив на тропе отпечатки копыт Синтии, Глоха сглотнула слезы. Пусть это было всего лишь дорожное знакомство, но девушка ей очень понравилась, и она чувствовала, что будет скучать.
— Это не та самая тропа, — заметил Трент.
— Как же не та, если на ней наши следы?
— Следы наши, а окрест все по-другому. Мы больше не находимся на пути, магически спрямленным для нас Конпутером. Видишь, тут даже вулкан имеется.
— А кто такой вулкан? Разновидность великана?
— Почти, только неодушевленная. Вулкан, это такая гора, которая, рассердившись, начинает плеваться огнем и дымом, швыряться валунами и извергать реки расплавленного камня. Вон, посмотри.
Глоха взглянула в указанном направлении и увидела высокую конусообразную гору, над вершиной которой курился дым. Прямо на ее глазах гора извергла серое облако, просыпавшееся серыми снежинками. Поймав одну из них, девушка поняла, что это не снег, а пепел.
— Чудесно! — воскликнула она.
— Чудесно-то чудесно, но такие чудеса могут быть опасными, — заметил Трент. — Если мы не понравимся вулкану, нам придется искать другую тропу.
— Но ведь эта тропа зачарована. Разве какая-то гора, пусть сто раз огнедышащая, может причинить нам вред?
— Она была очарована Конпутером, — напомнил волшебник. — А после того как он оставил тропу без внимания, могла и разочароваться.
Глоху эти соображения не убедили.
— Пойдем все-таки по ней, — предложила она. — Если станет опасно, тогда поищем другую.
— Но имей в виду, — предупредил ее Трент, — я не умею трансформировать неодушевленные предметы. Если гора разгневается, мы окажемся в затруднительном положении.
— Ну, будем надеяться, что она не разгневается, — беззаботно отозвалась девушка, не слишком-то верившая в существование вспыльчивых гор.
В этот миг вулкан предостерегающе громыхнул, и над вершиной поднялся дымный столб, однако крылатая гоблинша все еще не могла воспринять угрозу всерьез. Горы, как их ни назови, это просто здоровенные кучи камня или земли и в качестве таковых не могут сердиться на проходящих мимо путников. Возможно, камни и обладают какими-то личностными свойствами — король Дор, например, с ними разговаривает, — однако гора представляет собой не более чем элемент ландшафта. А грохот и дым — простое совпадение.
— Думаю, это вулкан Попа-кати-петль, — промолвил Трент. — Говорят, что разозлившись, он может покрыть дымным облаком весь Ксанф. Тогда солнце не нагревает землю, и становится холодно.
— Имя у него чудное и неприличное, — заметила Глоха. — Где это видано, чтобы Попа куда-то там катилась?
— Вулкан рассердится, так еще и не то покатится, — угрюмо отозвался Трент.
Тропа между тем направлялась прямо к подножию вулкана. Теперь стало очевидным, что волшебник не ошибся: это была вовсе не та дорога, которая привела их к жилищу крылатых кентавров. Следов Синтии больше не было видно, да и местность вокруг выглядела совершенно незнакомой. Конечно, с помощью магии можно устроить и не такое, но Глоха все равно находила все это странным. И вообще, вполне могло статься, что она не узнавала окрестности с земли лишь потому, что заметную часть пути проделала по воздуху. Ей ведь и сейчас ничего не стоило улететь: гоблинша оставалась на земле исключительно из-за Трента.
Вулкан громыхнул еще громче и выдохнул еще больше дыма. Содрогнулась земля. Создавалось впечатление, будто гора и вправду ведет себя как раздраженный сфинкс. Глоха тут же приписала это впечатление разыгравшемуся воображению.
— Не нравится мне это, — проворчал Трент.
— А ты не мог бы превратить какое-нибудь здешнее существо во что-либо, способное быстренько унести нас подальше?
— Похоже, поблизости нет никаких живых существ, ни животных, ни растений, — отозвался Трент, оглядевшись по сторонам. И верно, землю окрест покрывал толстый слой серого, как грязноватый снег, вулканического пепла.
— Тогда сделай меня птицей рок, чтобы я пронесла тебя над горой.
— Это еще опаснее. Маленьких птиц вулкан не замечает, но больших норовит сшибить, выстреливая в них раскаленные камни. И меткости ему не занимать.
Вулкан поднатужился и с оглушительным громом выплюнул в небо огромный валун, который, описав дугу, грохнулся на землю. За валуном последовала затемнившая большую часть неба туча, из которой, припорошив Глохе волосы и крылья, густо повалил пепел. Девушке стало не по себе.
— Пожалуй, ты прав, — неохотно согласилась она. — Лучше поискать другую тропу.
— Боюсь, мы пришли к этому решению слишком поздно, — мрачно откликнулся волшебник. Глоха и не знала, что он может быть таким угрюмым.
— Давай поторопимся, — сказала она, когда внутри вулкана послышался предвещающий новой извержение грозный рокот.
Они свернули с тропы и побежали прочь от подножия горы. В тот же миг земля содрогнулась, и гора извергла такую тучу, что померкло солнце. Завеса падающего пепла скрывала обзор и затрудняла дыхание. Спутники попытались бежать вслепую, но земля тряслась так, что почва уходила из-под ног. В отчаянии Глоха распростерла крылья, намереваясь взлететь, но их обожгло горячим пеплом, и повеявший из жерла, как из раскаленной печи, ветер грозил сдуть ее прочь. Чтобы избежать ожогов и не оказаться унесенной неизвестно куда, ей пришлось сложить крылья и прижать их к телу. Возможность улететь была упущена: теперь крылатая гоблинша оказалась прикованной к земле так же, как и бескрылый волшебник.
Неподалеку перед ними, оставив глубокую воронку, шлепнулся валун.
— Перелет, — прокомментировал Трент. — Он пристреливается.
— Прости, что я тебя не послушалась, — дрожащим голосом произнесла Глоха.
— Не за что, я ведь и сам не думал, что дело обернется так скверно. Но сейчас мы должны двигаться. Не стоять на месте и все время менять направление. Тогда, может быть, вулкан нас не накроет.
Повернув в сторону, Трент побежал прямиком по толстому слою пепла, и его следы засыпало сразу за его спиной. Глоха поспешила за ним, однако почти сразу же потеряла его из виду. Она перепугалась, но тут Трент вынырнул из мрака, схватил ее за запястье и сказал:
— Пожалуй, мне стоит превратить тебя во что-нибудь, для чего гора не будет опасна.
— Но тебе это не поможет, — возразила она.
— Возможно, я не заслуживаю помощи.
— Что? — не поняла она.
— Неважно! Не стой на месте. Почаще меняй направление.
Впрочем, ей на сей счет думать не приходилось. Волшебник бежал зигзагами, увлекая ее за собой.
— Почему не заслуживаешь? Ты о чем?
— Да о том, что я вел себя непозволительно для женатого старца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51