- спрашивает он на всякий случай.
- Еще бы. Я видел ответ три часа назад, и он движется сюда. Если ты не успеешь отгадать к тому времени, как он появится здесь, ты проиграл.
- Сколько времени у меня есть на размышления?
- Думаю, не больше часа. Учти, этой подсказкой я сообщаю тебе дополнительную информацию.
Сфинкс задумывается минут на сорок, нервно поглядывая в ту сторону, откуда пришли мы.
- Это хорошая загадка, - сообщает он наконец. - Я не нашел ответа. Скажи его.
- Караван рабов, который движется сюда. За рабами следует фургон, который тащат четыре полудохлые клячи.
- Я знаю работорговца Хаима. Но ты что-то говорил о ядовитых телах…
- Видимо, Хаиму надоело делиться с тобой прибылью.
- Ты уверен, что тела ядовиты?
- В трех часах езды отсюда на караван напал огромный клоп. Теперь в караване на одного человека меньше, а клоп скоро начнет вонять так, что ты отсюда почуешь.
Сфинкс вопросительно смотрит на Гилву.
- Повелитель не прав, - говорит дева Хаоса. - Трупы воняют во влажном воздухе. В сухом воздухе пустыни клоп высохнет и превратится в мумию. Запаха почти не будет. Но ты можешь слетать, посмотреть.
Сфинкс нервно развернул и сложил крылья.
- Вы можете пройти. Но ваши лошади… Не хотите продать одну за десять золотых? Это хорошая цена.
- Друзей не продают, - гордо отвечаю я, и зарабатываю восхищенный взгляд Паолы.
- Доволен? - спрашивает Гилва, когда сфинкс уже не может нас слышать. - Он за тебя родную дочку хотел выдать, а ты девочку сиротой оставил.
- Девочку жалко, но его - нет.
- Может, он от сфинкса лошадью откупиться хотел.
Меня начинает мучить совесть.
- Дурак ты, Повелитель. Все правильно, - говорит Гилва. - Мир жесток. Закаляй душу.
СВОЯ ИГРА
- Это и есть Дворы Хаоса? - спрашивает Паола.
- Нет, это мой скромный тайный сарайчик. Отсюда есть несколько Путей ко дворам Птенцов Дракона, но, надеюсь, никто о них не знает.
Паоле Дворы Хаоса не нравятся. Здесь она абсолютно беспомощна. Дело в том, что материя отражений на этом полюсе мира настолько податлива и послушна, что двери делать не принято. Достаточно мысленного усилия, двух-трех шагов - и проход открыт. Но Паола не имеет власти над отражениями. Каждая комната для нее - клетка. Я пытался строить для нее двери, но они за несколько минут срастались со стенами.
- Ты куда?
- Навещу родных, узнаю новости. Потом пройду Логрус, чтоб снять остатки твоего заклятия, - Гилва превращает часть стены в зеркало, трансформируется в покрытую чешуей пантеру на задних лапах и, шутливо лязгнув на меня клыками, упархивает сквозь зеркало. По зеркалу разбегаются круги, словно в воду камень бросили. Любуюсь своим отражением. Хотел оценить, насколько отросла бородка, которую начал отпускать в день свадьбы, но коварное стекло отражает только кости скелета и оружие. Остальное его не интересует. Меня не покидает ощущение, что мы пробрались во Дворы Хаоса с черного хода. Не может быть, чтоб главная дорога вела мимо сфинкса. Гилва меня прячет, или сама прячется? Интриганы…
Паола подходит сзади, кладет руки на мои плечи и прижимается лбом к спине. Накрываю ее пальцы ладонью.
- Что-нибудь не так, малышка?
- Все не так, - всхлипывает она. - Я тебе не игрушка.
- Господи, что на этот раз?
- Я хочу читать. Три дня - ни одной строчки.
- Сейчас сотворю тебе компьютер.
- Ты что, не понимаешь, о чем я говорю? Разве раньше я мучилась от того, что книги под рукой нет? Это ты со мной сделал. Как хочешь, так меня и лепишь. Я не кусок пластилина.
Вместо того, чтоб утешить, раздеваю Паолу и несу… в ванну. Вот уж чего она никак не ожидала. Ванна, правда, напоминает маленький бассейн. Раздеваюсь сам, бросаюсь в горячую воду, тру любимой спинку, потом она мне… Непонятно как оказываемся на прохладных, хрустящих простынях…
Гилва вернулась поздно вечером. Видимо, это время надо считать вечером. Трудно судить о времени в мире, где солнце готово всходить и садиться по твоему желанию. Паола вскочила из-за компьютера, девушки обнялись, закружились и рухнули на кровать. Усталая, измученная, со свежей царапиной на лбу, но счастливая и энергичная Гилва заявила:
- Ты проходишь Логрус сегодня в синий цикл. Завтра тебя вычислят и найдут. Будет лучше, если к этому времени ты станешь наполовину своим.
- А как ты? Сняла заклятие?
- Ага! Словно заново родилась. Собирайся.
Пристегиваю на всякий случай шашку к поясу, обхлопываю себя по карманам. В одном портативный комп, в другом складной ножик и зажигалка. Бластер оставляю Паоле. Двери прорезать.
- Я готов.
Гилва берет меня за руку, ведет в угол. Чувствую, как с каждым шагом уменьшается гравитация. Еще шаг - и неведомая сила подхватывает и несет нас куда-то по тоннелю с мерцающими стенами. Приземляемся в огромном зале с неровным сводчатым потолком, озаренным голубыми бликами. Это, скорее, пещера. Гилва удивленно вскрикивает.
- Мы не туда попали?
- Как раз туда. Но из моего убежища не было прямого Пути к Логрусу.
Любуюсь Логрусом. Живой лабиринт. Забавно. Даже очень. Не меньше пятнадцати скелетов на полу.
- Ты знаешь, твое зеркало отразило меня скелетом.
- Срань! Я его разобью когда-нибудь! Выкини из головы. Оно в половине случаев - пальцем в небо.
- Итак, последние рекомендации?
- Те же, что и раньше. Если в Лабиринте нужно дойти до центра, то здесь - пересечь Логрус. Пройти на ту сторону. Начнешь движение - не оглядывайся. Не задумывайся. Только вперед!
Провожу ладонью по щеке девушки и делаю первый шаг…
Чьи-то прохладные пальцы кладут на лоб влажную тряпочку. Компресс. Примитивная медицина. Значит, я не в космосе. И не на Горгулье. В десант хожу один. И вообще, я же высадился в Эмберленде. Эмбернулся, одним словом. А потом полез в Логрус. И похоже, прошел Логрус, если еще живой. Только соображалка плохо работает. Логротюкнутая соображалка. А если попробовать глаза открыть?
Полумрак.
А если попробовать пошевелиться?
Зря пробовал. Кажется, опять отрубился.
- Повелитель, ты никак очухался?
- Кхх-гкхх.
- Точно очухался. Не хрипи, Паолу разбудешь.
Понятно. В доме все нормально. Раз так, можно поспать. В Эмбере тоже была мокрая тряпочка. До Лабиринта. А тут - после. Удивительно! Симметрия, ети ее!
Долго кашляю, прочищая горло. Очень больно, но боль быстро проходит. Судя по «Хроникам», мы, эмбернутые, если сразу не загнулись, значит выкарабкались. Когда смаргиваю слезы, вижу перед собой седого, чуть сутулого старика.
- Здравствуйте.
- Здравствуй, здравствуй. Дай-ка на тебя погляжу. Впервые вижу человека, которого Логрус хотел убить - и не смог.
- Ему это почти удалось.
- Не знаю, кому это лучше удалось. Ты едва не разрушил наш мир. Впрочем, не могу тебя осуждать, ты защищал свою жизнь. Возможно, в этом не было особого смысла…
- Извините, что перебиваю, но мне кажется, был.
- Помолчи. Тебе вредно разговаривать. Если я говорю, что не было смысла, значит ни Логрус, ни Лабиринт не смогли бы тебя убить. Но вызывать знак Лабиринта, в центре Логруса, да еще лупить Лабиринтом по Логрусу - согласись, это неэтично…
Зато дешево, надежно и практично, - хочу сказать я, но прикусываю язык.
- … Ты выбрал удачное место для атаки. Логрус не мог адекватно ответить, не повредив самого себя. И в то же время, он не мог не ответить, так как Лабиринт припомнил старые обиды. Логрусу пришлось пожертвовать частью узора, выплюнуть тебя и со всей силой ударить по знаку Лабиринта. В результате еще часть узора оказалась разрушенной. Нарушилось равновесие сил, волна возмущений прокатилась по всем отражениям, и старый Лабиринт перешел в атаку. Все могло кончиться очень плохо, но против старого Лабиринта выступил Лабиринт Корвина. Борьба ослабила обоих противников, и равновесие было восстановлено - на новом, более низком уровне. Видимо, создавая новый Лабиринт, Корвин заложил в него функцию поддержания статус кво. В конце концов, Корвин и задумывал его как стабилизирующий фактор в момент гибели мира. Одно могу сказать точно: мир был намного ближе к гибели, чем во времена войны Падения Лабиринта.
- А что будет теперь с Логрусом?
Старик улыбнулся.
- Лабиринт - стабильность, Логрус - изменчивость. Порядок нуждается в создателе для поддержания, Хаос поддерживает себя сам. В этом сила Логруса, в этом слабость Лабиринта.
- Приятно слышать, что Вселенная уцелела. А что со мной? Я, как бы это сказать, не совсем уцелел.
- Множественные переломы, разошедшиеся швы черепа, разрыв печенки, селезенки, и так далее.
- Почему же я жив?
- На эту тему мы поговорим позднее. Когда вы, молодой человек, поправитесь. А сейчас - прощайте.
Хотел повернуть голову и посмотреть ему вслед, но вовремя отказался от этой мысли. К постели подходит лохматая, страшная как смертный грех Паола с кастрюлькой и ложкой.
- Сейчас мы будем ням-ням. Откроем ротик, и выпьем бульончик. Еще ложечку.
- Паола, господи, что с тобой?
- Девочка за пять суток спала пять часов, - объясняет Гилва.
- А ты?
- А я - двадцать пять!
- Обманываешь поди! Не больше пятнадцати. Посмотри на себя в зеркало.
- Смотрела. Думаешь, легко по рыбе с человечьими ногами понять, как я выгляжу?
- С кем я разговаривал?
- Это был Сухэй. Он почувствовал, что Логрус возбужден, и прибыл раньше, чем ты сделал первый шаг. Он все видел - все твои художества. Но добивать не стал. Меня это смущает.
- Милые мои, у меня есть идея. Давайте аккуратненько опустим кровать вместе со мной в ванну. Только аккуратненько. Трясти не надо.
- Гидроневесомость? - спрашивает начитанная Паола.
- Умница.
Гилва ничего не понимает, но Паола уже бежит к стене, прорезает бластером проход, опустившись на четвереньки, пробует воду локтем.
- Холодная…
Гилва включается в дело. Вода доводится до нужной температуры, ванна увеличивается до размеров бассейна с покатым спуском. Очередная сложность: Паоле не приподнять свою сторону тяжелой дубовой кровати. Гилва принимает демоническую форму и одна толкает кровать к проходу. Резные дубовые ножки издают страшный, раздирающий душу скрип. Наконец, я в воде. Чуть не захлебнулся.
- Трансформируюсь! - произношу замогильным голосом. И превращаюсь в осьминога. Переломы моментально перестают болеть. Но почки еще ноют. Гилва смеется и бьет в ладоши. Паола с квадратными глазами пытается засунуть в рот сразу два кулака. Хочу объяснить ей, что все в порядке, но - нечем… Произвожу обратную трансформацию.
- Поторопился. Ноют еще косточки, - плаваю по бассейну брассом. До Паолы наконец-то доходит смысл происходящего. У осьминога нет костей, поэтому в момент трансформации переломы исчезают вместе с костями.
- Ты слишком резво трансформируешься, - возражает Гилва. - При резкой трансформации все тело ноет.
- Придется часа на два головоногим стать, - предупреждаю девушек и вновь трансформируюсь в осьминога. Отбитые внутренности все равно болят. Упрощаю структуру до предела - становлюсь огромной медузой. Вместе с телом упрощаются и мысли, желания. В последний момент спохватываюсь, запускаю обратный процесс.
Кто-то гладит меня по руке (рукам). Открываю глаза. Русалка. Добрая. Что-то хочет от меня. Показывает наверх. Поглаживает. Это приятно. Уплывает. Хочу русалку. Хочу, чтоб гладила. Поднимаюсь за ней. Всплываю. Она вылезает из воды. Я тоже хочу вылезти. Пусть гладит меня. Трудно дышать. Хочу, чтоб было легко дышать.
Богатый кислородом воздух обжигает легкие. Оглядываюсь. Две встревоженные женщины. Смотрю на себя. Это - я??? Я не такой. Вспомнил! Баранкин, будь человеком! Был такой мультик.
Вот теперь другое дело. Это же надо, чуть копыта не откинул. Делаю вид, что зеваю и потягиваюсь. Чтоб успокоить женщин.
- Я долго спал?
- Больше пяти часов, - говорит Гилва. Ты Паолу с ума сведешь своими фокусами.
Вылезаю из бассейна, вспоминаю, что имел множественные переломы и разрывы внутренних органов. Ощупываю себя. Здоров! И это хорошо! Обнимаю Паолу и кружу в танце.
- Господи, Паола, ты танцевать не умеешь. И-и - раз-два-три, раз-два-три. Это вальс. Раз-два-три…
Гилва смотрит на нас с материнской улыбкой.
Сдаю козырь Сухэя, сосредотачиваюсь. Паола заглядывает через плечо и деловито проверяет бластер. Кивает Гилве, и та прячет метательный нож в ножны на рукаве. Интересно. Хочу спросить, к чему такие хлопоты, но в этот момент устанавливается контакт.
За спиной Сухэя роскошный зал в стиле Людовика XIV. И множество рогатых и клыкастых монстров в яркой одежде. Бестиарий. Сухэй тоже выглядит не лучшим образом. Ни за что не узнал бы, но вызывал его, значит ОНО - он. Гилва кладет ладонь на мое плечо. Тут же чувствую руку Паолы на другом плече. Прикоснувшись ко мне, они тоже вступают в козырной контакт.
- Вы хотели со мной поговорить.
- Неплохо, молодой человек. Совсем неплохо. Шесть часов назад вы напоминали крысу, прошедшую камнедробилку.
- У вас найдется время для меня?
- А как вы думаете, молодой человек, кого мы сейчас обсуждаем? Или вы считаете, что сотрясатели мироздания являются каждый день?
- Мне пройти к вам, или вы ко мне?
- Лучше будет, если я к вам, - усмехнулся Сухэй. Мы пока не пришли к общему мнению относительно вашей карьеры. Многие считают, что чем короче она будет, тем лучше. Они не видят полной картины, и меня это устраивает.
Я протягиваю руку, Сухэй касается ее и делает шаг вперед. Облик монстра медленно сползает с него, открывая взгляду старого, усталого человека.
- Гилва, девочки, если не затруднит, две чашечки кофе, - просит он. Но, как только девушки отходят, взмахивает руками, и нас окружает стена голубого тумана.
- Как это понимать?
- Они симпатичные девушки, но мои слова не для их нежных ушек.
- Понятно… Почему Логрус хотел меня убить? Гилва предполагала, что он захочет завербовать меня в союзники.
- Думаю, он просто испугался. - Сухэй наклоняется ко мне, сверля колючим взглядом. - Ты оказался сильнее его. Он не смог снять твое неумелое заклятье с Гилвы. Твоя детская поделка, мальчишечья шалость оказалась ему не по зубам.
- Но Гилва сказала, что заклятие снято…
- Она просто больше не чувствует его. Она же прошла Логрус. Заклятье стало частью ее сущности.
- А в чем оно заключается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29