Я успел увидеть лицо, вспухшее до неправдоподобных размеров, словно в кошмаре. Другое тело плавало над моей головой, словно прикрепленное к крыше кабины. Я выбрался оттуда и поспешно закрыл за собой дверь.
Как только я попал в главный салон, то сразу же нашел то, что искал. Несколько больших ящиков громоздились между столом в центре и бортом, на который наклонилось судно. Ящики были замкнуты, но один открыт; слитки золота рядами лежали там, словно детские кубики.
Золото — тяжелый металл, и слиток, который я вытащил, весил добрых двадцать фунтов, но когда я вернулся к трапу, то не испытал особого душевного подъема. Золото лежало внизу, и все зависело от того, что случится в ближайшие десять — пятнадцать минут.
* * *
Я вынырнул на поверхность у лесенки, которую спустил с борта Макгуайр, и поднял слиток вверх. Бинни сошел по лесенке и, стоя по колено в воде, взял его одной рукой, а другой держался за поручень. Само небо послало мне такую возможность. Передавая ему слиток, я тихонько вытащил нож из ножен и сунул его в ботинок Бинни.
Его лицо, как всегда, ничего не выдало. Он передал слиток через поручни Макгуайру, который возбужденно повернулся, чтобы показать его Дули. Но тот был больше заинтересован наблюдением за мной.
— Вы в порядке, майор? — спросил Бинни.
— Там чертовски холодно. Спускайте скорей эту проклятую сетку. Я хочу враз покончить с этим, иначе окоченею.
Макгуайр с помощью Бинни вынес стрелу лебедки за поручень. Они укрепили прочную сеть на крюке и начали спускать ее. Я поправил загубник и пошел вниз следом за ней.
Загрузить сеть оказалось довольно утомительным делом, потому что мне надо было держать лампу, чтобы ориентироваться в разбитом судне, и я мог переносить слиток только одной рукой. У меня ушло целых двадцать минут на то, чтобы перенести только шесть штук. Я понял, что мне не справиться, дернул за линь, и сетка пошла вверх, я следом.
Когда я вынырнул, они уже развернули сетку на палубе.
— Боже, парень, и это все, что ты смог сделать? — воскликнул Макгуайр.
— Чертовски тяжелая работа, — ответил я.
— Тогда поднажмем, а то мы провозимся целый день.
Я взглянул на Бинни, который согнулся над поручнем, поглощенный наблюдением за слитками. Дули стоял на носу катера и наблюдал за мной, а я показал ему два пальца и снова нырнул.
Я сначала спустился почти до самого дна, а потом резко изменил направление и пошел к поверхности, направляясь прямо к килю «Кетлин». Когда я почти добрался до катера, то расстегнул лямки акваланга и освободился от него, а потом осторожно вышел на поверхность с другой стороны «Кетлин».
Я услышал сердитый голос Бинни:
— Смотри, что делаешь, старый подонок, не то получишь по зубам!
— Ну ты, коротышка! — огрызнулся Макгуайр. — Вот я сломаю твою поганую шею!
Я, конечно, ничего этого не видел, осторожно подлезая под поручень и проскальзывая в рубку. Я нащупал пальцем кнопку под столиком для карт, нажал ее, и панель отошла вниз.
Я достал маузер левой рукой. Когда вытаскивал, услышал еле заметный шорох позади. Я очень осторожно повернулся и увидел Дули, который стоял в открытом дверном проеме.
Я никогда не узнаю, каким шестым чувством он это ощутил, но на его лице не было никакого выражения, он просто стоял, направив на меня «стерлинг». И мне ничего не оставалось делать, как выпустить из рук маузер. А он, приятно улыбнувшись, прострелил мне левое предплечье.
Меня отбросило, и я упал на спину. А с другой стороны рубки послышались звуки борьбы и проклятья, изрыгаемые Макгуайром.
Огнестрельные раны редко сразу выводят из строя, но всегда сопровождаются нервным шоком, и понятно, что я с трудом поднялся на ноги.
Я ожидал, что Дули прикончит меня на месте, но вместо этого он вышел из рубки и поманил меня за собой. Я представлял, какой у меня вид, когда я, оглушенный и почти в беспамятстве, показался в дверях рубки. Кровь хлестала из раненой руки, и может быть, поэтому он улыбнулся снова и опустил свой «стерлинг».
Не знаю, чем была вызвана эта улыбка, но я привык использовать каждый, пусть случайный, шанс для того, чтобы выжить. Я вышел из двери, покачнулся, вроде бы потеряв равновесие, и сильно ударил его ребром правой руки по горлу. Он выронил «стерлинг» и попятился к трапу.
По всем правилам такой удар должен был опрокинуть его на спину, но его спас воротник робы, поднятый, чтобы защититься от дождя. Как только я наклонился, чтобы подобрать упавший «стерлинг», он пошел на меня.
Я ногой столкнул «стерлинг» в воду, что показалось мне вполне разумным, и, как только он приблизился, ударил его кулаком в зубы. Это было все равно что ударить гибралтарскую скалу, его ответный удар был ужасающей силы, и я понял, что у меня сломаны по меньшей мере два ребра.
Он обхватил меня своими громадными руками и попытался сжать. Может быть, ему пришла в голову приятная идейка сломать мне хребет о поручни. Если так, то это была его последняя ошибка, потому что, когда он толкнул меня вперед, я поддался, увлекая его за собой.
Море было моей стихией, а не его. Я тянул назад, схватив его за робу, и он тщетно пытался освободиться. Мы упали в воду; я почувствовал спиной якорную цепь, схватился за нее раненой рукой, превозмогая боль, а правой рукой захватил в замок его шею.
Боже, как он боролся за жизнь, но ничто ни на земле, ни под ней не заставило бы меня отпустить его! Мои легкие уже готовы были взорваться, когда я наконец разжал хватку, и он всплыл.
Бинни бросился ко мне, когда я поднялся на поверхность возле Дули. Я хватал воздух ртом и крутил головой.
— Брось мне линь. Я пропущу его ему под руки.
— Боже правый, майор! Этот подонок мертв. Вы только посмотрите на него!
— Делай что сказано, — настаивал я. — Объясню после.
Бинни подал линь, как я просил, я продел его под руки мертвеца, и мы подняли его через поручни. Я тоже вылез и тут же свалился на палубу, опираясь спиной на стенку рубки.
— Вы ужасно выглядите, майор! — встревоженно проговорил Бинни и склонился надо мной.
— Не обращай внимания. Что с Макгуайром?
— Я пырнул его ножом и выпихнул за борт.
— Молодец. А теперь принеси мне бутылку «Джеймсона» из салона и аптечку первой помощи. Тебе придется кое-что у меня подлатать.
* * *
Я прошел в рубку, он снял с меня костюм для подводного плавания и приступил к работе. К тому времени, когда я покончил с третьим стаканом «Джеймсона», он перевязал мне предплечье, но с ребрами дело пошло хуже. Он перевязал их как сумел, и каждый раз, когда я делал вдох, казалось, что в легкие вонзается нож. После этого, по моим указаниям, он сделал мне два укола морфина и помог одеться.
Я налил еще большой стакан «Джеймсона», и он встревоженно сказал:
— Послушайте, я где-то читал, что выпивка и наркота вместе не живут.
— Кто знает? — ответил я. — Мне они нужны сразу оба, перед тем, что я собираюсь сделать.
— Что вы собираетесь сделать, майор?
— Вернуться в Испанскую Голову и разобраться с этой сволочью Берри, раз и навсегда. — Я поморщился. — Он начинает раздражать меня, Бинни.
— Я с вами куда хотите!
— Отлично, тогда давай оценим обстановку. Когда мы приведем «Кетлин» обратно, существуют две возможности. Первая:
Берри лично ждет нас на причале, изнывая от желания увидеть золото.
— А вторая?
— Он остается дома и посылает своих людей встретить нас.
— Они сразу почувствуют что-то недоброе, когда увидят за штурвалом одного из нас, — заметил Бинни.
— Но никто из нас не будет за штурвалом, вот в чем дело.
Я выглянул наружу, где на палубе лицом вверх валялся Дули, устремив взгляд в вечность.
Глава 15
Огонь небесный
Мы подходили ко входу в гавань имения Испанская Голова; Дули был привязан к месту рулевого в рубке, его руки лежали на штурвале. Веревки, которые удерживали его, были спрятаны под робой, и я был доволен, потому что разглядеть подвох можно было только с близкого расстояния.
Я управлял катером руками и коленями, глядя в маленькую дыру, которую проделал в обшивке рубки как раз для этой цели. Боль теперь была не такой острой, но я ощущал странное оцепенение. Это был совместный эффект от морфина, виски «Джеймсон» и девятимиллиметровой пули вместо кофе. Паршивая смесь...
За нами, без сомнения, наблюдали уже давно, потому что туман рассеялся и видимость была хорошая, хотя все еще лил дождь.
Автофургон «форд» стоял недалеко от причала, но «лендровера» не было. Двое людей Берри ожидали, стоя на краю причала. Один курил сигарету. У обоих были автоматы «стерлинг».
Я тихонько сказал Бинни, который притаился за крышкой люка:
— Берри не видно. Их всего двое. Еще минута — и ты стреляешь, и стреляешь точно. Сейчас нельзя допустить ошибки.
Одни из них окликнул:
— Эй, Мак, где ты там?
А другой наклонился вперед и смотрел на Дули с выражением ужаса на лице.
— Боже, — услышал я его голос. — Что с ним такое?
Они начинали догадываться, и я скомандовал:
— Давай, Бинни!
Он выскочил из-за укрытия, автомат «стен» задергался у него в руках, когда он дал очередь по причалу. Как я уже говорил, автоматы «стен» были лучшими из всех, которые когда-либо были изобретены; единственным звуком, который они издавали при стрельбе, было клацанье затвора, когда он двигался взад и вперед. Звуки стрельбы нельзя было расслышать с расстояния в двадцать ярдов, поэтому не было опасности, что кто-то в Испанской Голове их услышит и узнает о побоище, что творится внизу.
Бинни выпустил весь магазин в тридцать два патрона и срезал обоих в первую же секунду. Один упал с причала в воду. Бинни перепрыгнул через поручни, чтобы причалить «Кетлин», а потом побежал по лестнице вверх.
— Заводи грузовик, — крикнул я. — А я выведу из строя машину, мало ли кому что придет в голову!
Я взял из рубки то, что было нужно, побежал на корму, открыл машинный люк и обездвижил моторы. Это заняло у меня всего две-три минуты, но, несмотря на это, Бинни в крайнем нетерпении топтался на краю причала.
— Бога ради, майор, скорее!
Второй мужчина, которого он застрелил, лежал ничком возле грузовика. Рядом с ним валялся браунинг. Я подобрал его, сунул в карман и плюхнулся в кабину грузовика.
— Что теперь? — спросил Бинни, когда мы тронулись.
У меня странно кружилась голова, в боку снова появилась адская боль, и его вопрос показался мне глупым. Я ответил:
— Случайно я не прихватил с собой карты для гадания и поэтому не могу ответить. Лучше постарайся доставить нас в целости и сохранности, а там будет видно.
Он нахмурился, посмотрел на меня, хотел что-то сказать, но промолчал. Я откинулся на спинку сиденья, борясь с усталостью, которая, казалось, вот-вот одолеет.
* * *
Мы быстро въехали на двор за домом и остановились у задней двери. Бинни выскочил из машины и пулей влетел внутрь. Я собрал последние силы и последовал за ним.
Он пинком раскрыл кухонную дверь и, пригнувшись, прыгнул туда. Там был только один человек — мужчина в тенниске. Он пил чай и читал газету.
Бинни в мгновение ока прижал его лицом к стене и, быстро обшарив руками, вытащил из заднего кармана брюк браунинг и сунул его себе за пояс. Потом повернул мужчину к себе и ударил по лицу.
— Ну, Киннен, подонок! Говори, иначе тебе конец!
Киннен смотрел прямо в лицо смерти, его затрясло.
— Бога ради, Бинни, успокойся!
— Отлично. Говори, и мы тебя не тронем. Кто сейчас в доме?
— Только Берри.
— Кто охраняет девушку? — грозно спросил Бинни и сунул дуло браунинга ему под подбородок.
— Никто, Бинни, никто, — ответил Киннен, трясясь от страха. — В этом нет нужды. Она, как всегда, у Берри.
Бинни, вне себя от гнева, схватил Киннена за грудки.
— Веди нас к ним! Одно неверное движение, и я тебя убью!
— Один момент, Бинни, — остановил я его и повернулся к Киннену. — Что с генералом? Он по-прежнему в подвале?
— Да.
— Где ключ?
— Вот, висит на гвозде.
Я взял ключ.
— Мы сначала выпустим его, а потом пойдем дальше.
— Но почему же, Бога ради? — взорвался Бинни.
— Он может быть полезен. Если не сейчас, так потом.
Убедительнее в нескольких словах не скажешь. Я вышел прежде, чем он начал возражать, открыл дверь в конце коридора и спустился по лестнице, ведущей в подвал.
Когда я отпер дверь, генерал лежал на койке и читал книгу, похожую на Библию. Он внимательно посмотрел на меня поверх книги продолжительным взглядом, а потом сел.
— Должен сказать, вы не очень-то спешили. Что вас задержало?
— Пустяки вроде ранения в руку и сломанных ребер. Да еще пришлось побегать почти по всему Ольстеру, испытав на себе силу находящейся здесь британской армии.
— Если быть точным, каково сейчас положение дел?
— Майкл Корк умер. Я отыскал ваше золото, и мы с Бинни Галлахером собираемся посмотреть, что сможем прямо сейчас сделать с Берри. — Я вытащил лишний браунинг из кармана и отдал ему. — Если хотите повеселиться вместе, следуйте за мной, только не держите на виду эту штуку. Боюсь, Бинни думает, будто я Пирс, Конноли и Майкл Корк в одном лице. Очень печально.
Он странно посмотрел на меня, чему я не удивился, ибо казалось, что мой голос исходит откуда-то вне меня. Я повернулся, пошел вдоль винных подвалов и поднялся по ступеням, где Бинни нетерпеливо ждал меня, стоя с Кинненом.
— Что вы там так долго, ради Бога? — взмолился Бинни, а потом, не ожидая ответа, обернулся к генералу: — Идите за мной и не раскрывайте рта. Поняли?
— Отлично понял, — заверил его генерал.
Мы поднялись по лестнице. Впереди шел Киннен. Миновали обитую зеленым дверь и попали в холл. Было очень тихо. Он подождал немного, прислушиваясь, а потом начал подниматься по главной лестнице.
Мы прошли по коридору мимо чопорных леди и джентльменов былых времен, навсегда застывших на холсте. Я ясно слышал, как кто-то играл на фортепиано. Это была прелюдия Баха, чудесная мелодия, холодная как лед даже в это раннее утро. Музыка доносилась из гостиной Фрэнка Берри, и, когда мы подошли к двери, я замер, завороженный ее красотой.
— Они здесь, — прошептал Киннен.
Бинни резко ударил его коленом в пах, и тот со стоном рухнул на пол, а Бинни ворвался в гостиную с автоматом «стен» наготове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22