— Тогда ты относился бы к другому психотипу.
— И спал бы обложенный мужиками, — заржала Аська. — Катись ты в свой Рейкьявик, Виктория, с этими психотипами. Морж, телефон, вроде бы, звонит.
Звонила мать.
— Ну что, Гоша, как дела?
— Вроде, нормально, — осторожно ответил Сигизмунд. Он уже по голосу слышал, что мать звонит не просто так.
— Ты звонил по телефонам, что я давала?
— Да, там все нормально, — сказал Сигизмунд как можно более небрежно. — Как отец?
— Что нормально?
— Ну что ты, мать, пристала? Все в порядке.
— Что они сказали?
— Мать, это члены старого гаражного кооператива. Там половина уже померли.
Мать тяжко вздохнула в телефон и ни с того ни с сего поведала:
— Что-то мне дед сегодня твой снился… Нехорошо так снился… Неужели ему до сих пор покоя нет?
— Мать, сходи в костел, помолись.
— Ты уверен, что там все уладилось?
— Уверен.
— А Александр Данилович что говорит?
— Помер он. Давно уже помер. Я с другим дедком разговаривал.
— Ну ладно, — проговорила мать. — Я тебе, Гоша, только добра желаю.
— Знаю, — сказал Сигизмунд. — Выбрось это из головы. Там действительно все в порядке. Я на днях к вам заеду. Отцу привет.
Уф!
На кухне Аська с Викой продолжали муссировать старую тему. Аська радостно набросилась на Сигизмунда, когда он вернулся:
— Слушай, Морж, а ты нам будешь детей делать? Я хочу девочек, знаешь таких, с бантиками в льняных волосиках, чтобы у них такие ручки были… Я вот одну тусню знаю, там тоже такой мужик-котик, он всем детей наделал и тем повязал насмерть… Слушай, Морж, а ты у меня дома тараканов-то вывел, как обещал?
— Вывел.
— Ой, лапушка, ой, хороший… Хочешь, я тебе девочку рожу? С бантиками. Мы ее Эльвира назовем. Или Элеонора. Как тебе нравится?
— Давай тебе, Анастасия, ремонт сделаем?
— И Вика родит. Вика мальчика родит. Мы его Ратибором назовем или еще как-нибудь героически, Сергеем, например…
— Хальвданом, — сказал Сигизмунд.
— Он согласен! — завопила Аська. — Виктория! Он согласен! Значит, так, Виктория: два часа не пей не кури, чтобы потомство здоровое было. И вперед, с песнями! Наш парово-оз вперед лети-и!..
Сигизмунд допил чай, дожевал сыр, поцеловал Аську, поцеловал Вику и на том счел завтрак законченным.
* * *
— Гул? — переспросил Федор Никифорович. — И чувство беспричинного ужаса? Это один из феноменов Анахрона. Мы тоже сталкивались с этим явлением. В первый раз на полигоне поднялась паника… Однако затем мы поняли, что это не опасно. Проводили инструктаж рабочих, объясняли, что бояться не следует.
— И что, не боялись?
— Испытывали ужас… но не боялись. Понимали, что это естественно.
Они разговаривали у старика на кухне. Вокруг плавал густой табачный дым.
— Не боитесь так много курить, Федор Никифорович? — не выдержал Сигизмунд.
— А, мне все равно помирать скоро… Вчера ночью опять приступ был. У меня же, дорогой мой, два года назад имел место инфаркт. Еле выкарабкался. А вчера — точно так же, как тогда начиналось.
— Вчера?
Федор Никифорович покивал.
— Именно.
— А у вас нет подозрений, что это взаимосвязано? — спросил Сигизмунд.
— Что именно взаимосвязано, Стрыйковский? Подземный гул и мой сердечный приступ? Чушь и суеверия! Вы что, со своим холодильником тоже, извините, повязаны… э-э… мистическими узами?
— Так что это все-таки было? Инфразвук?
— Нет. Мы замеряли. Как и многое другое, что связано с Анахроном, это явление никем не изучено. Оно просто ЕСТЬ.
— Насколько я понял, Федор Никифорович, — медленно проговорил Сигизмунд, — мой дед и вы, вы все, его команда, создали некоего монстра, которого даже не потрудились как следует изучить. Вам известно, что если произвести такие-то манипуляции на входе, то на выходе, СКОРЕЕ ВСЕГО, вы получите такой-то результат. Но что именно происходит в «черном ящике»…
— А вас, Стрыйковский, не раздражает гравитация? — перебил Федор Никифорович. — Не раздражает, что, выронив бутерброд, вы не можете объяснить, почему он падает на пол, а не взмывает к потолку?
— Икрой вниз, — вставил Сигизмунд.
— Мы пользуемся многими явлениями, природа которых нами не до конца изучена. Ну и что? Мы не знаем, что такое гравитация. Мы на самом деле мало что знаем об электромагнетизме. Тем не менее мы летаем в космос и пользуемся электрокофемолками.
— Я ни за что не поверю, что никто не занимался теорией Анахрона. Теорией, а не голой практикой.
— Занимались, — согласился старик. — Как же мы, по-вашему, Анахрон-то построили? Но знания наши неполны.
— Неужели не существует никакой документации? — спросил Сигизмунд. — Может быть, последующие поколения могли бы заняться разработками…
— Последующие поколения, если им это понадобится, создадут новый Анахрон, — твердо ответил старик. — Поймите же, мы уничтожили ВСЮ ДОКУМЕНТАЦИЮ. Не осталось ни одной бумажки. Только устная инструкция о пользовании терминалом. Ее вы знаете. Анахрон-2, как и я, долго не протянет. Это очевидно. Так что «хозяйство» не будет для вас столь уж обременительно, Стрыйковский. Скорее всего, вам вообще не придется что-либо делать.
— Как же вы смогли… уничтожить все… Все, над чем работали всю жизнь? Столько времени, денег, человеческих жизней!
— Мы? — разъярился старик. — Мы уничтожили? Мы верили в наш проект! Мы осуществили его! И когда мы были уже на волосок к успеху, власть в стране сменилась. А новой власти мы были уже не нужны. Неужели вы думаете, что мы оставили бы этим невеждам хоть малейшую зацепку? Когда Никита пришел к власти, его цепные псы перешерстили все лаврушкино ведомство. А мы уже находились в это время, так сказать, в автономном плавании. Вот тогда-то все и было тотально уничтожено. Занимались этим Найденов на пару с вашим дедом, а они профессионалы, люди тщательные.
— А компьютер? — не выдержал Сигизмунд.
Федор Никифорович захихикал.
— Там у меня «Цивилизация». Ворочаю, так сказать, судьбами… хрен знает кого. А вы что подумали?
— Ничего, — пробормотал Сигизмунд. И вернулся к первой теме: — Так, говорите, гул безопасен?
— Если выражаться точнее: мы ни разу не наблюдали никаких ЧП, связанных непосредственно с этим феноменом.
— Кстати, заменяя там лампочки, я дозу не схвачу?
— Если вы такой мнительный, то можете изготовить себе свинцовые подштанники. Но вообще-то на приемнике вы никакой дозы не схватите.
— А какие-нибудь еще феномены… есть?
— Нет. И еще один совет, Стрыйковский: поменьше верьте снам.
Глава десятая
К приходу Натальи с женихом Сигизмунд подготовился заранее. Услал из дома Аську с Викой, подмел пол и накрыл стол в гостиной. Чашки поставил, чайник. От любопытства весь извелся. Интересно же посмотреть, кто на Наталью позарился.
Минут за десять до назначенного времени позвонила Наталья.
— Ты нас ждешь? Мы задерживаемся. Так вышло. Я еще на работе. У Евгения важные дела, он не смог вовремя. Да, сейчас выходит. Я его встречу в Гостинке и сразу к тебе. Жди.
— С нетерпением, — сказал Сигизмунд.
Наталья заподозрила коварство и на всякий случай осадила:
— И чтоб без твоих обычных выкрутасов! Ты там у себя подмел хоть? А то в последний раз была — смотреть противно. Хипповская берлога.
— Нормальный пипловый флэт, — поправил Сигизмунд, желая позлить Наталью.
— Чтоб флэт был прибран, — не сдавалась Наталья. — Да и сам оденься, в рванине не ходи, знаю я тебя. Не переломишься разок.
Женишок у Натальи оказался знатный. В дверях нарисовался обширный дядя, который невнятно поздоровался и с любопытством завертел бородищей по сторонам. Кобель вылетел посмотреть — кого принесло. Дядя кобеля напугал. Отскочив, кобель принялся азартно облаивать дядю.
Евгений сперва устрашился. Осведомился, не кусается ли животное. Узнав, что нет, не кусается, приободрился и засюсюкал.
Передвигался дядя Женя как слон — плавно и неотвратимо. Дождавшись, чтоб дядя Женя освободился от куртки, Наталья деловито поправила ему воротник, чего он почти не заметил. Сразу устремился на кухню.
Сигизмунд преградил ему дорогу и направил в сторону гостиной, сказав, что накрыл чай там. Дядя Женя с нескрываемым сожалением поглядел в сторону кухни и величаво понес свой живот в гостиную.
Сигизмунд хотел было подогреть чайник, но Наталья опередила его:
— Сама поставлю. Займи пока Евгения разговором.
И вышла с чайником в руке.
Занять дядю Женю разговором оказалось непросто. Он и сам себя неплохо занимал. Покачавшись немного на стуле и освоившись в незнакомом помещении, принялся перемещаться по комнате, оглядывая и ощупывая предметы, бубня себе под нос и напевая.
Перед иконой постоял немного, потом проговорил более внятно:
— Мощный, это самое, поток!..
— Вы верующий? — спросил Сигизмунд.
— Не христианин, — ответствовал дядя Женя строго. — Но иконы люблю. Есть в них, это самое… — И сделал рукой неопределенный жест. — А христианство…
— Тут дядя Женя вдруг разгневался. — Ненавижу! Сексуально депрессивная религия рабов!
Сигизмунд призадумался. Истовый боец Федор не производил сексуально депрессивного впечатления.
Как бы этого слона разговором-то занять? Больно уж Наталью замуж выдать охота.
Но тут дядя Женя узрел и осмыслил пианино. Устремился туда. Охотно и многоречиво стал повествовать о том, как у него дома в детстве было такое же пианино и как его, Евгения, заставляли учиться играть. После чего внимание гостя с пианино постепенно перетекло на кобеля. О Сигизмунде дядя Женя напрочь забыл.
Дядя Женя принялся кобеля стращать. Кобель охотно стращался, прыгал и гавкал.
Вошла Наталья с горячим чайником. Бросила на Сигизмунда гневный взгляд: так-то ты гостя развлекаешь! Сигизмунд виновато развел руками. Мол, кобель с этим делом справляется лучше.
Завидев чайник, дядя Женя заметно оживился. Зачмокал губами в бороде, осведомился о наличии молока, пояснил о влиянии молока на здоровье. Сказал попутно, что сахар положит себе сам — и навалил полчашки. Наталья заботливо размешала ему сахар ложечкой.
— А я, представляете, в ЛЕГО заигрался. Мне, это самое, Ярополк, разбойник, самое, шустрый мальчишка, у!.. — Дядя Женя покрутил головой. — Ну, и опоздал!
Наталья сидела проглотив аршин.
Внезапно дядя Женя перешел к делу.
— Мне, это самое, Наташенька тут говорила, колечко у вас, это, значит, сохранилось, самое, для свадьбы… Вы, Сигизмунд… по батюшке как?
— Борисович.
— Вы, это самое, Сигизмунд Борисович, не подумайте… — Дядя Женя немного поразмыслил, двигая бородой и хмурясь. — Я верну. У меня кольца-то есть, но каменные все, нефрит там, лазурит. А Наташенька не хочет. Хочет золотое. У-у! — Он погрозил Наташеньке толстым пальцем и засмеялся. — А вы, конечно, по гороскопу Скорпион?
— Я Рыба, — ответил Сигизмунд, гордый познаниями в астрологии. Светка в конторе каждую неделю громко зачитывала прогнозы из рекламных газеток.
— Водная, самое, все равно стихия! — возликовал дядя Женя. — Есть в вас… водное! Нептун выраженный! И залысины характерные…
— Сейчас я принесу колечко, пока мы не забыли, — сказал Сигизмунд.
Пока рылся в ящике стола, отыскивал кольцо, слышал приглушенное рокотание дяди Жени и скрипучий голос Натальи: пилит она его, что ли?
Колечко оказалось дяде Жене безнадежно мало. Лезло только на мизинец и то не до конца. Дядя Женя, подставив Наталье мясистую длань, с виноватой полуулыбкой наблюдал за кобелем. Наталья тем временем тужилась нацепить кольцо на его отставленный мизинец. Все было тщетно. Наталья — Сигизмунд это видел — расстроилась. Дядя Женя необъятно зевнул.
— Не лезет, — сказала Наталья с досадой. — Что же делать?
— А растянуть нельзя? — озаботился Сигизмунд.
Дядя Женя беспечно вытащил из кармана авторучку и стал ею щелкать перед носом у кобеля. Кобель, помахивая пушистым хвостом, лизал его руку.
Потом дядя Женя внезапно заметил суету с кольцом и посоветовал:
— А вы другое возьмите. Побольше.
Наталья сделала вид, что не расслышала.
— А вы правда в Воркуте родились? — спросил Сигизмунд ни с того ни с сего.
— Как это — в Воркуте? — ужаснулся дядя Женя. — В Питере, самое, здесь и живу.
— А Наталья что-то говорила, будто вы из Воркутлага.
Евгений построжал челом. Отвечал сурово:
— Мой первый наставник, от которого и посвящение, самое, получил, — тот жил в Воркуте. Там шаманы, самое, такая магия!.. — Дядя Женя покрутил головой, не в силах выразить словами, какая именно магия. — Так вот… снизу вверх… от нижней чакры — и вверх, вверх!.. Связь, самое, с космосом — такая!.. Там природа, самое, все природное, люди, самое, природные, и камни
— аж в чакрах хлюпает…
Оборвав речь, дядя Женя погрузился в раздумья.
Сигизмунд посмотрел на Наталью. Наталья вспыхнула.
— Евгений пишет книгу! Он обобщает опыт! У него уникальные разработки! У него даже иностранные ученики есть! Евгений, оставь собаку в покое, объясни ему сам. Ты же не к собаке в гости пришел.
Дядя Женя с сожалением перестал дразнить кобеля. Начал нехотя и отчасти бессвязно объяснять, что изучает феномен женской сексуальности и что у него самого страх кастрации. Что раньше у него были проблемы, но потом, самое, психоанализ выявил страх кастрации и это сняло первоначальные проблемы…
Сигизмунд был потрясен. И даже не попытался это скрыть.
— Евгений читает лекции, — пояснила Наталья холодно. Еще не хватало, чтобы экс-супруг залился хохотом. — Он ездит с лекциями по всей стране.
Из дальнейших объяснений Сигизмунд уяснил, что Евгений учился у Жихарева и от него же получил первое посвящение; что Евгений учился затем у разных гуру и от всех получал разные посвящения; что Евгений также учит многих учеников, но посвящений им не дает; что Евгений много ездит по стране, где учит и учится, а также пишет книгу. Кроме того… Евгений побывал в раю.
Последнее сообщение настолько потрясло Сигизмунда, что он начал вдаваться в подробности.
— Как — в раю?
— А, самое, вот в раю, это самое, приезжал… Этот, как его, лама приезжал из Бурятии, такой в оранжевой, как называется… Наташенька, как называется?
— Лама, — сказала Наталья.
— Вот, самое, лама приезжал из Бурятии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57