- Вот как?
Зачем это ей хотелось остаться с ним? Какие мысли под этой копной
красно-золотых волос? Не из-за прекрасных же его глаз околачивается она
здесь...
Его внимание привлекла возня в кроне большого дерева на обочине. Джек
молча подошел к маленькой зверушке, бившей неокрепшими крылышками в
тщетной попытке взлететь. Самсон тоже прыгнул к ней, но замер рядом, не
тронув, и принялся обнюхивать. Хозяин не запрещал ему не трогать зверька,
но Самсон был настолько хорошо выдрессирован, что не стал бы нападать без
команды.
- Детеныш синебородки, - бросил Джек через плечо. Он поднял
крохотного летучего зверька с обезьяньей мордочкой в бахроме сине-черных
волосков, - выпал из гнезда. Подожди минутку, я положу его обратно.
Он снял пояс с оружием и стал карабкаться по стволу дерева. Это был
стрельчатый орех. Первые ветви находились на высоте не менее десяти
метров. Джек крепко обхватывал гладкую кору ногами и локтями, отставляя
подальше от ствола левую ладонь с маленьким комочком меха, сжавшегося от
ужаса. Приходилось изо всех сил напрягать предплечье, используя его вместо
занятой кисти. Лезть было неудобно и утомительно, но ведь он всю жизнь
карабкался по деревьям. Джек без передышки достиг первой развилки, рывком
подтянулся на одной руке и положил детеныша в гнездо, где братья
приветствовали его отрывистым тявканьем. Их родителей нигде не было видно.
Спустившись, Джек увидел, что сирена смотрит на него сияющими
глазами:
- Хоть ты и грубо разговариваешь, Джек Кейдж, сердце у тебя нежное.
Он пожал плечами. А что бы она сказала, узнав, что он помогал
хоронить ее двоюродного брата?
Они двинулись дальше.
- Если ты хочешь уйти в Дальний, - спросила сирена, - почему бы тебе
просто не отправиться туда?
- Как старший сын я наследую большую часть фермы. Отец рассчитывает
на меня. Он будет убит горем, если я откажусь от своего будущего здесь и
стану учиться у человека, которого он считает чернокнижником. Кроме того,
у меня нет денег. Надо же на что-то жить во время учебы.
- А ты часто ссоришься со своим отцом?
Джек решил не обижаться на этот вопрос. В конце концов, нельзя
ожидать от гривастых хороших манер.
- Часто...
- Именно из-за этого?
- И из-за этого тоже. Мой отец - богатый фермер. Он мог бы послать
меня учиться года на четыре, но никогда этого не сделает. Порой мне
кажется, что я все равно уйду и добьюсь своего. Но матери каждый раз
становится плохо, когда я говорю об уходе. Сестры ревут... Мать хочет,
чтобы я стал священником, хотя боится даже думать о моем отъезде.
Правда, как священник, я мог бы изучать психологию, к примеру, в
колледже святого Фомы... Но где гарантия, что меня туда примут. И даже
если я туда попаду, мои исследования будут находиться под жестким
контролем. Не будет той свободы выбора цели и методов, какая, говорят,
есть у Рудмэна.
И еще. Если я стану священником, мне придется сразу жениться. А мне
не нужны жена и дети. Во всяком случае - сейчас.
Можно, конечно, вступить в орден филиппинцев и стать монахом. Но это
меня никак не устраивает.
Джек замолчал, чтобы перевести дыхание. Поразительно, как легко он
вдруг, ни с того ни с сего, выдал Р-ли свои самые потаенные мысли. Как
будто выплеснул воду из кувшина!..
Но беседовал же он о своих трудностях с Самсоном. Она ведь относится
к тому же кругу его понятий, что и собака. Сирена никогда не сможет
рассказать его родителям об этом разговоре. Как и Самсон.
- А если бы ты нашел что-нибудь, что дало бы тебе финансовую свободу?
Тогда бы ты решился?
- Если бы раздобыл голову дракона, у меня было бы достаточно денег.
Награда от Лорда Хоу плюс премиальные королевы - этого хватило бы.
- Именно из-за этого ты так рассердился, когда узнал, что мы
заключили соглашение с драконами?
Он кивнул:
- Это было одной из причин. Я...
- Если бы не эти соглашения, земли, освоенные людьми, давно опустели
бы, - перебила его Р-ли. - Ты себе даже не представляешь, насколько ужасны
и насколько неуязвимы драконы. Вашу ферму они могли бы опустошить за одну
ночь. Перебить скотину, разрушить постройки... Более того, если бы не
соглашение, ты был бы сейчас мертв. Дракониха сказала, что она могла бы
застать тебя врасплох добрый десяток раз.
Охотничья гордость Джека была уязвлена. Он выкрикнул короткое слово,
которое без изменений пережило многие столетия и множество световых лет:
- ......! Я в состоянии сам о себе позаботиться. И никакие сирены мне
для этого не нужны! - Джек побрел дальше молча, разъяренный, усталый и
злой.
- А если бы ты смог взять взаймы нужную сумму?
Поистине сегодня день ошеломляющих событий!
- Взаймы? У кого? И чем? Вы, гривастые, не пользуетесь деньгами...
- Послушай меня. Первое: мы знаем Рудмэна. Мы считаем его учение
верным и хотели бы обеспечить ему распространение. Если достаточно много
людей избавятся от своих психических отклонений, это смягчит ужасную
напряженность между людьми и нами, и предотвратит войну, которая грозит
стать неизбежной. Второе: может быть, ты не знаешь, но вийры давно
присматриваются к тебе. Нам известно, что ты, сознательно или неосознанно,
но симпатизируешь нам. Хорошо бы развить это чувство. Погоди, не возражай!
То, что мы знаем, мы знаем точно. Третье: нам нужно представительство в
вашем парламенте. Нужен человек, представляющий наши интересы. Если мы
добьемся первого и второго, то через несколько лет ты смог бы стать
хорошим депутатом от слашларкских вийров. Четвертое: тебе нужны деньги,
чтобы учиться. Мы дадим тебе то, что тебе нужно. Все, что требуется от
тебя - это заключить обычное устное соглашение. Мой отец, Слепой Король,
мог бы засвидетельствовать его, если ты не против. Если есть возражения,
это сделает кто-нибудь другой. Если хочешь, можешь взять адвоката из людей
для оформления документов. Лишь бы тебе было удобно. Нам, разумеется,
ничего этого не нужно...
- Погоди! - сказал Джек. - Ты даже не встречалась с моей родней.
Откуда тебе знать, какие у них виды на меня? И кто тебя уполномочил
предлагать мне все это?
- Долго рассказывать. Да ты все равно не поверил бы. А что касается
полномочий, то они есть у каждого взрослого вийра. А я уже взрослая.
- Тогда перестань говорить на детском наречии! Я ведь тоже не дитя.
И... и как я мог узнать об этом, пока не спросил?
- Верно. А теперь, каково же твое решение?
- Э... На это нужно время... Твое предложение... Я не ожидал,
признаться. Словом, все это надо хорошо обдумать.
- "Гривастый" принял бы решение сразу же...
Джек сердито и растерянно заорал:
- Я не гривастый! И в этом все дело! Я не гривастый, и ответ мой:
нет! Знаешь, как меня назовут соседи, если я возьму у вас деньги?
Собакоедом! И родной отец вышвырнет меня из дома... Ничего не поделаешь.
Нет.
- Даже взаймы? На учебу в академии Рудмэна? Даже это тебя не
прельщает?
- Нет!
- Прекрасно. Я возвращаюсь к своему дяде. До следующей встречи, Джек
Кейдж!
- Прощай... - пробурчал он и побрел по дороге. Но, не пройдя и
нескольких шагов, услышал оклик сирены.
Она дала ему знак соблюдать тишину. Наклонив голову, Р-ли
прислушивалась к чему-то:
- Слышишь?
Джек напряг слух. Ему почудился негромкий рокот, раздавшийся с
запада. Это был точно не гром. Звук то появлялся, то затухал. Самсон
превратился в желтое изваяние, устремленное на запад. Его сдавленный рык
эхом отдавался в лесу.
- Что это, как ты думаешь? - шепотом спросил Джек.
- Я думаю... Нет, я еще не уверена...
- Дракон? - Джек выхватил саблю.
- Нет. Будь это дракон - ничего страшного. Но если это то, что мне
кажется...
- Так что же?
- Тогда...
Р-ли вошла в густую тень гигантских стрельчатых орехов и опутавших их
лиан. Джек следовал за нею с обнаженной саблей. Петляя, они прошли
километра полтора, затем еще метров триста почти по прямой. Несколько раз
пришлось прорубать путь в зарослях. Это была самая плотная и густая
чащоба, когда-либо виденная Джеком. До фермы было рукой подать, но здесь
явно никогда не бывало людей.
Наконец человек, сирена и лев остановились. Сноп солнечного света,
продравшись сквозь чащу, вызолотил волосы Р-ли. Она стояла в сияющем
ореоле, по-прежнему внимательно прислушиваясь, а Джек от восхищения забыл
и о недавнем разговоре, и о цели их теперешних поисков. Если бы он был
живописцем, как Эгстоу!..
Неожиданно шум раздался совсем рядом. Р-ли встрепенулась,
разбрызгивая солнечное золото, и бесшумно скользнула в тень...
Догнав сирену, слегка запыхавшийся Джек прошептал:
- Я никогда не слыхал ничего подобного!.. Будто великан пытается
одновременно всхлипывать и полоскать горло...
- Я думаю, ты все же попадешь в Дальний, Джек.
- Что? Ты считаешь - это дракон?
Р-ли не ответила и легко перепрыгнула через поваленный ствол.
Свободной левой рукой Джек ухватил ее за локоть:
- Откуда ты знаешь, что это тот самый? Может, это другой дракон,
который не заключал соглашения?
- Разве я говорила что-нибудь о драконе? - она стояла теперь рядом с
Джеком, касаясь его бедром и предплечьем. Джек вгляделся в лесной сумрак:
- А может, хвостатый медведь? Они сейчас бесятся; ты же знаешь -
достаточно одного укуса...
- О!.. - Р-ли затаила дыхание и плотнее прижалась к Джеку; левой
рукой он обнял ее талию: она так похожа сейчас на его сестренок и так же
нуждается в защите!.. Впрочем, перед кем ему оправдываться?
Глаза сирены были полузакрыты, и Джек не мог заметить их неожиданного
блеска. Потом, не раз вспоминая этот момент, он вызывал в памяти легкую
улыбку на губах Р-ли. Не насмешка ли это? Была ли она и впрямь напугана,
или просто насмехалась над ним?
А может, это проявление совсем другого чувства? Но что бы Джек не
думал потом, сейчас у него не было сомнений: он должен защищать Р-ли и
себя от любой ожидавшей впереди опасности! Его рука сильней сжала тонкую
талию, притянула к себе. Человек она или не человек - нет другой такой
прекрасной женщины! И такой желанной... Даже дыхание перехватывает!..
Непривычный рокот вывел его из восторженного напряжения. Опустив
руку, Джек, как тогда, на дороге, сделал несколько шагов вперед, чтобы
Р-ли не видела его лица.
- Оставайся чуть позади, - приглушенно сказал он, не оборачиваясь, -
не знаю, что это, но, похоже, что-то очень большое...
- И очень больное, судя по звуку, - добавила Р-ли. Ее голос тоже
звучал приглушенно.
Джек осторожно раздвинул заросли.
Совсем близко, спрятанное в густой темной зелени, мучительно
опорожняло желудок какое-то чудовище.

4
Тони ворвался в комнату.
Его мать, сестры и братья приподнялись со своих стульев и глядели на
отца: кто с удивлением, кто с гневом, кто со страхом, а кто с едва
скрываемым смехом. Только хозяин дома остался сидеть как парализованный.
Над ним стоял Ланк Кроатан, похожий на восковой манекен, с расплывшимся в
идиотской улыбке широким коричневым лицом. В руках у него все еще
оставалась перевернутая миска. По лысеющей голове хозяина растекалось
густое дымящееся варево, стекало по лицу, впитывалось в бороду...
Трудно предсказать, что могло бы случиться в следующий момент, ибо
хозяин Кейдж не обладал чувством юмора. Зато глаза Ланка закрылись, вокруг
них собрались морщинки, и он захохотал, обдав столовую густым перегаром.
Кожа Уолта - там, где она была видна из-под желтого потока, -
мгновенно побагровела. Вот-вот должен был последовать взрыв.
И тут раздался ликующий голос Тони:
- Мы богачи! Богачи!
Только это слово могло остановить гнев старого Кейджа. Забыв о своем
смехотворном виде, он обратился к сыну:
- Что?! Что ты сказал?
- Бо-га-чи!!! - отчаянно-восторженно вопил Кейдж-самый-младший. -
Там! Там Джек! От него просто воняет богатством! Правда-правда! Он весь
воняет и... Он сказочно разбогател!
Хозяйка дома больше не могла этого выдержать; она метнулась мимо
орущего Тони и уткнулась головой в грудь своего ошалевшего от всей этой
кутерьмы мужа как раз в тот момент, когда он начал подниматься. Энергия ее
чувств была так велика, что Уолт потерял не только моральное, но и
физическое равновесие, хоть и был тяжелее супруги на добрую сотню фунтов,
и тяжело плюхнулся в кресло.
В любое другое время Кейт забегала бы, засуетилась вокруг
поверженного мужа; сейчас она просто охнула и оставила повелителя на стуле
потерявшим дар речи - не до того!
Вся многочисленная ребятня повскакивала, толкаясь и пихаясь. Ланк
откачнулся в сторону, подхватил на буфете просторную полотняную салфетку,
качнулся обратно и принялся обтирать ею темя, лицо и бороду своего
обезумевшего хозяина. Ему и в голову не пришло извиниться или перестать
хихикать.
Наконец, к Уолту стало возвращаться хотя бы дыхание. Первым делом он
от души выругался, что вернуло ему способность к мало-мальски осмысленным
действиям; затем вырвал салфетку из ослабевших от вина и смеха рук слуги и
тяжело вылетел на крыльцо, разметав родню.
Сцена возвращения блудного сына получилась презабавная: Джек оказался
в кольце родственников, сметенных с крыльца патриархом семейства; все
жаждали прижать вернувшегося к груди, но никто, даже родная мать не могли
подойти к нему достаточно близко для этого. Некоторые из встречающих,
особенно сестры, заметно побледнели и продолжали бледнеть еще больше. И
почему-то истосковавшиеся родственники обращали куда больше внимания на
стол у крыльца, куда Джек поставил свою дорожную ношу, нежели на него
самого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25